скачать книгу бесплатно
Кощей сдержанно представил свое жилье:
– Гостиная-столовая с камином, кухня, две спальни, кабинет. На втором уровне сауна, зимний сад под стеклянным куполом и прочее. Есть выход на крышу. Всего около трехсот метров.
Мы устроились на огромном кожаном диване. Бальтазару бы понравилась обивка.
– А ты как живешь?
– У меня маленькая студия и машина в кредит, – хмыкнула я, нисколько не огорчившись.
– Жлобы, – резюмировал Кощей.
– Не будем жильем меряться. С твоего позволения, я вызову компаньона.
Андрей согласился, я подошла к ближайшей двери и, отвернувшись, вставила ключ.
– Ну наконец-то, я уже опух от скуки! – Кот зашел в квартиру, на его спине ехал Супчик. – Привет, Кощей! Классная хата!
– Это Бальтазар и Супчик, – представила я друзей. – А кто твой компаньон?
– Да ползает где-то. Молча. – Он выразительно глянул на моих животных. – У меня австралийская змея мулга.
Звучит небезопасно. Кощей отошел к изящному стеклянному столику на кованых ножках со стоящими на нем графинчиками и плеснул из одного из них в стакан янтарной жидкости. Вышло очень по-киношному.
– Музыки не хватает, классической такой, знаешь, как в сценах про злодеев. – Упоминание о змее отодвинуло на второй план осторожность высказываний. Не люблю рептилий.
– С чего ты взяла, что я злодей? – равнодушно спросил он.
Я пожала плечами, Бальтазар принюхивался и прядал ушами, тоже настороже.
– Почему тебя отправили в столицу? Я помню, на работу устраивались в Питере.
– Ближе к власти. Я ведь теперь учусь на прокурора, не просто юрфак. «Лукоморье» предоставило возможность и обещало карьерный рост, я и не думал отказываться. Пробиться сейчас непросто – у кормушек все свои.
– Как близкие отнеслись к переменам?
– Да у меня нет никого, не перед кем отчитываться. Родители погибли в автокатастрофе два года назад. Друзьям говорю, что меня завербовала очень крупная фирма и предоставила все условия, чтобы я работал на них по окончании учебы.
– Вообще-то это правда, – улыбнулась я. – Друзья остались, хоть один?
– Нет. Превратились в нахлебников, плохо скрывают корыстные мотивы.
– Знакомо. Правда, у меня их и не было после переезда.
Кощей прищурился, глядя куда-то поверх меня.
– Летописец твой?
Мы обернулись. Возле двери парил блокнот с ручкой и что-то писал.
– Наш, – буркнул кот.
– Ну ладно, своего я в окно выкинул, так больше не видно. Может быть, есть, может, нет, главное – не мельтешит.
Ручка перестала писать.
Я хихикнула над этим, хотя равнодушные слова Кощея вызвали неприятное ощущение. Взять и выбросить в окно?
– Зачем именно ты приехала, Яга?
– О тебе слухи ходят, что идешь против корпорации. Понятное дело, мне бы тоже не хотелось умирать. Вопрос: что не так с контрактом? Я в своем ничего не нашла такого, чтобы сильно в свою пользу. И еще – ты знаешь что-нибудь о нашем работодателе?
Кощей расположился в кресле напротив, закинул одну ногу на другую, сдержанно отпил глоток, рука со стаканом очень аристократично опустилась на колено.
– Нет, я не знаю ничего. Кроме тебя и летописца я не встречал еще сказочных существ, даже в своем замке – там вообще эхо по коридорам блуждает. Я предпочитаю туда не ходить – уныние вызывает. Донимаю «Лукоморье» сообщениями. Пригрозил начать рассказывать всем об их существовании – подействовало вроде бы, попросили дать им немного времени на решение вопроса. Я пока все равно был занят – прятал чертову иглу в одном из яиц Фаберже. Это не тайна – все должны примерно знать, где моя смерть. Вот пусть поищут по частным коллекциям и музеям, посмотрим, как справятся с многоуровневой охраной. Сколько их, тех яиц, пересмотреть нужно, – хмыкнул Кощей. – А ты попробуй зайти в тот офис, где нас нанимали, поспрашивай того хмыря, что на работу брал.
– Хмыря? – О чем он говорит? – Меня встретила женщина.
– Смотри-ка, индивидуальный подход у компании.
Мы помолчали. Кот тихонько улизнул, но быстро вернулся с довольной мордой.
– А можно узнать, как ты понял, что там лазейка? Что там написано? – рискнула спросить я.
– «Пункт 5.7. Физическое лицо, добровольно подписавшее данный договор, принимает безвозмездно в дар бессмертие», – без запинки начал Кощей: очевидно, он знал свой контракт наизусть. – «Пункт 5.8. Исключения и дополнения к пункту 5.7:
Если любое физическое лицо сможет найти особую иглу, описанную как: черная игла длиной пять сантиметров с ушком, искривленным на двадцать семь градусов вправо (копия фотографии в приложении к договору), то данное физическое лицо имеет право оборвать жизнь Работника, принявшего условия трудового договора и принявшего на себя роль Кощея, путем преломления означенной иглы».
– Ого! У меня глаза в кучку от казенных слов. Мой летописец так же разговаривает, кошмар!
– Понимаешь, так как это договор, то истиной является не человек, нашедший иглу, а судья, который после экспертиз и заключений экспертов скажет: да, это та самая игла – ты должен умереть. Поэтому если при мне сломать иглу, то сила договора должна не дать мне умереть, пока не решит судья. А ты как узнала про мою тяжбу с «Лукоморьем»?
– В Академию прогулялись, переговорили с подругой моего компаньона.
– Сплетничали, значит, – улыбнулся Кощей, продемонстрировав забавную ямочку на щеке.
– Это не сплетни, – улыбнулась я в ответ. – Обмен подробностями!
Бальтазар внезапно зашипел и взъерошился, Супчик перелетел на мое плечо, тихо пища. По полу ползла большая коричневая змея, свивая и развивая кольца, щупая языком воздух, – тихая и опасная хищница. Коричневая чешуя сверху, желтоватая – на брюшке, маленькие жестокие глазки. Мы застыли как изваяния.
Змея медленно заползла на колени хозяину и свернулась петлями. Язык продолжал свое гипнотическое движение.
– Как я уже говорил, это – мулга или коричневый король, – он погладил питомицу. – Ты уже умирала, Яга?
– Я… эм-м… нет. Не хочу проверять силу контракта, мне и так хорошо, – сглотнула я, неотрывно следя за рептилией.
Чувствую напряжение кота, кажется, нам пора уходить. И побыстрее.
– Ее зовут Эвтаназия, ласково – Эва, – с непонятной улыбкой продолжал Кощей. – Мне ее прислали после первого же сообщения в корпорацию. В тот вечер я умер впервые. Знаешь, он запоминается, первый раз.
– Верю, но воздержусь от проверки как можно дольше.
Только бы не выдать своего шока.
– Я лежал на полу у окна, чувствуя, как мое тело горит и погибает, а она держала мою руку в пасти и продолжала впрыскивать яд. Очнувшись, я долго сидел, не понимая ничего, хотя помнил все. «Лукоморье» прислало сообщение: «Поздравляем с первой смертью! С наилучшими пожеланиями». А чуть позже явился летописец, стал нести про свою работу, я разозлился, открыл окно и вышвырнул его проветриться.
Он замолчал, глядя на меня равнодушными глазами; я надеялась, что на моем лице видны не все эмоции из той бури, что бушевала внутри.
– Умирать не страшно, Яга, к этому привыкаешь. Эва теперь не может меня убить – иммунитет. Но я и без нее справляюсь, экспериментирую – после пятого раза становится все равно.
– Спасибо за беседу, Кощей. Нам пора. – Это совсем не та информация, какую я хотела бы знать.
Его губы сжались в тонкую полоску.
Мы тихонько отошли к дверям. Вначале я быстро отправила в Убежище притихших друзей, потом обернулась к Андрею:
– Еще увидимся. Удачи тебе!
– И тебе, Яга. Будь осторожна, человеческая жизнь коротка.
– Не провожай, я найду выход из здания.
«Сапсан» несся к дому, увозя меня от зловещего Кощея с его тайнами. Узнав столько нового, познакомившись с потенциальным врагом, я не отказалась бы от красного полусладкого зелья. Во многих сказках мы враждуем, но это ведь не обязательно, можем и свою историю написать. Да только как? Человек, забывший страх, опасен для себя и окружающих.
Держать дома ядовитую змею, кажется, незаконно. Она может уползти и убить других людей. На компаньона она не похожа, хоть он ее так и назвал, стоит уточнить у Бальтазара.
Мне кажется, Кощей немного не в себе. С другой стороны, умирать в своей квартире на полу в одиночестве – и никто не может помочь, никто даже не знает, что ты погибаешь… Не могу себе представить – у меня верный Бальтазар, милаха Супчик, родители. Да я счастливый человек! Жаль Андрея, но стоит быть с ним настороже. Я вспомнила искривленные в усмешке губы, пустые глаза, худые пальцы, поглаживающие голову змеи. Меня передернуло.
Вот офис навестить – мысль дельная.
Я подходила к дому уже поздним вечером, погруженная в свои мысли настолько, что не заметила машины. Визг тормозов, яркий свет в глаза – и какая-то сила отшвырнула меня на обочину. Рюкзак уберег спину, но удар получился все равно ощутимый. Вместо меня на дороге стоял какой-то парень. Как в замедленной съемке, передний бампер легковушки ударил по его коленям и смял под колеса… Из-под машины выпорхнула стая голубей. Я зажмурилась, услышала, как машина с визгом скрылась за поворотом, а когда открыла глаза, множество серых птиц на лету сбивались в кучу, ставшую через мгновение человеком. На незнакомце был спортивный костюм, кепка и классические туфли.
– Что ты такое? – прошептала я не своим голосом.
– Я Тоха. Друзья зовут меня Глюк.
Глава 13. Тоха
Странный человек-голубь подал мне руку и помог встать с земли.
– Ты спас мне жизнь, Тоха?
Локоть нещадно болел, но лучше так, чем оказаться под колесами. Не то чтобы я проверяла, так, прикидываю. В голове прозвучал голос Кощея: «Будь осторожна, человеческая жизнь коротка». Это его рук дело, работодателя – или случайность? Когда я первый раз умру, то перестану быть человеком, дочерью, подругой. Окончательно стану винтиком в колоссальной машине ООО «Лукоморье», и оно может мне прислать очень милое зловещее сообщение: «Поздравляем с первой смертью! С наилучшими пожеланиями». С другой стороны, это Кощея можно пытаться убить разными способами, без иглы ничего не выйдет, а у меня, может быть, не так? Я не хочу проверять.
– Не знаю, погибла бы ты или нет, Яга, – он поправил кепку и сплюнул сквозь зубы. – Одно скажу: в машине не было водителя, а это не по понятиям – пацаны так не делают.
Та-а-ак, понятно, дворовая шпана. Если честно, я таких всегда стороной обходила. Мы стояли в свете фонаря и таращились друг на друга. Кусочки пазла медленно занимали свои места.
– Ты знаешь, кто я.
– Ну, допустим, – Тоха отвел взгляд.
– Ты голубь за окном.
Он кивнул.
– Меня зовут Янина. Ну, пошли, типа, перетрем.
Заставить себя перейти на сленг оказалось не так сложно. С человеком необходимо разговаривать на том языке, который он понимает. Тоха улыбнулся, продемонстрировав сколотый зуб. Контакт налажен.
Пока гость осматривался и неловко перемещался по моей маленькой студии, я открыла Убежище. За спиной раздался невнятный удивленный хрюк. Ну-ну, подивись, многоголубь!
В лицо ударил сильный порыв ветра, проник в квартиру и смахнул со стола листы, уколол лицо еловыми иглами. Темно, как перед бурей, свинцовые тучи без просвета, листья и веточки взмывают с земли, на озере сильные волны.
Избушка раскинула ноги в разные стороны, на шпагате вцепившись лапами в берега. Деревья на островке сильно качались, раздавался угрожающий треск. Кота и мыша нигде не видно, в доме, наверное, прячутся.
Сделала несколько вдохов, закрыла глаза. Я жива. Я дома, все хорошо. Ветер немного стих, порывы не пытаются вывернуть веки, и вода не захлестывает мостки. Посветлело. Избушка поднялась на ноги, повернулась ко мне, села к лесу задом. Дверь приоткрылась, оттуда осторожно выглянули две головы.
– Ягуся, что случилось?! Слава создателям консервов, ты в порядке! – Кот быстро засеменил к двери в квартиру, на бегу брезгливо отряхивая намокшие лапки. Супчик его опередил, пролетел над головой и уже висел на люстре.
Я закрыла Убежище.
– А это что за рожа на моем диване? – удивился компаньон.
– Я Тоха, – помахал гость рукой. – Привет, Бальтазар!
– От него воняет голубями, и он знает мое имя, не хочешь ничего мне объяснить? – Кот нахмурил брови, от чего вибриссы на них угрожающе зашевелились.
Супчик перелетел на плечо гостя и защебетал. Тоха улыбнулся и почесал пальцем шею летучего мыша. Для меня это был знак – животных не обманешь. Бальтазар не в счет, он вообще никого не жалует. Как он меня не съел еще – загадка.
Я налила нам чаю, покормила друзей, быстро рассказала компаньону о случившемся.
– Так кто ты? – спросила я.
Тоха сидел на краешке дивана, будто боясь его запачкать, а я разглядывала его. Чуть выше меня, сантиметров на десять, значит, где-то метр восемьдесят, темно-русые волосы, карие глаза, шрам на лбу, недельная щетина, нос с горбинкой. Не красавец, не страшный, обычный парень. Поправка: не-совсем-обычный-парень. Думаю, он и не человек вовсе. Супчик не слезал с его рук, балдея, лежал брюшком кверху и позволял себя чесать.
Глюк осторожно отпил из маленькой фарфоровой чашки, как будто прикосновение к ней было чревато последствиями, и поведал историю похлеще моей. Передаю его рассказ с небольшой редактурой.
Челябинск, май 2013 года
Тоха по кличке Глюк возвращался домой, как обычно, поздно ночью, традиционно – через пустырь. Глубоко в душе ему хотелось, чтобы пели цикады и светила полная луна, но под подошвами кроссовок хрустели битые стекла и по округе разносился глухой лай местных собак.
Метеорит упал три месяца назад, порезы давно зажили, разбитые стекла вставили, а вот животные до сих пор оставались беспокойными. После небольшого привета из космоса местная живность вела себя нервно и нетипично. Тоха любил братьев меньших, они служили ему отдушиной в закольцованной родительскими запоями жизни. Постоянно подкармливал кошек, собак и птиц. А учитывая, что таких, как он, называют «гопниками», птички всегда могли угоститься семечками.
Тоха не был плохим парнем, не грабил в подворотнях, не воровал в магазинах, он даже людей не оскорблял без надобности. Уже два года, с шестнадцати, работал грузчиком в местном продуктовом магазине, водил девушек на променад по Кировке и в давно надоевший парк Алое поле, выживал в своей среде как мог. Обычное дело – в бедном районе на окраине города заняться особо нечем, кроме как собираться толпой таких же беспризорных детей, пить и курить за гаражами, а потом и в открытую. Да и выбора особо не было: ты либо с толпой, либо битый. Вот и все.
Друзья звали его Глюком неспроста. Еще мальчиком он видел разное: тени, призраки людей, – слышал шепот по ночам, дружил со своим подкроватным монстром, прикормив того хлебом, и гладил его по щупальцам перед сном, отлично видел в темноте и понимал птиц. Приятели знали о его странностях и дружески высмеивали.
Да черт бы с ними, он привык. Тоха шел домой, все думая о ненормальном поведении птиц, преследовавших его молчаливой толпой вот прямо сейчас. Птицы не летели. Стая голубей молча шла за ним уже минут десять. Ему не было страшно или не по себе, ему было интересно, что им понадобилось. Тоха остановился и обернулся. Голуби замерли, сложно сказать, сколько их было, – около сотни, целая армия. Своим необычным зрением парень ясно видел слишком умные, оценивающие глаза у птиц: не птицы – пришельцы какие-то.
