скачать книгу бесплатно
Во-первых, потому что я не очень представляю, куда залетела, и для начала мне надо выйти к большому городу, чтобы понять, где именно я нахожусь и в каком направлении мне надо двигаться обратно.
Во-вторых, я бы не хотела лететь над неизвестной страной драконом. Мы не то что скрываемся, но прекрасно понимаем, что выглядим устрашающе в своем истинном облике. И толпа обезумевших от страха вооруженных дикарей вполне может ранить или захватить в плен, а значит, и… убить… одинокого дракона.
Наш образ жизни очень схож с вампирским, даже в отношении людей – они одновременно и пища, и подданные, которых надо оберегать от остальных. Высшие драконы, такие, как я, само собой, людьми не питаются, мы используем их иначе. Для них стать нашим избранником и избранницей, пусть даже на одну ночь, это большая честь! А для нас – возможность развлечься и, пусть и очень слабая, вероятность расширить свой угасающий род. Вдруг повезет и родится хоть и слабый, но высший?! Умеющий обращаться в человека и дракона… Только везет последнее время все меньше и меньше.
Наш род почему-то угасает. У моего отца было три жены, и две из них так и не смогли родить от него ребенка. Но Тха-арис – сын старшей из его жен от человека, одного из придворных. Старший сын старшей жены, все еще живущей в небольшом замке, оставленном ей моим отцом в качестве откупного.
А средняя жена, та, что была до мамы, предпочитала людям драконов, она и рожала в драконьем облике, откладывая яйца. И сейчас у нее своя личная маленькая армия, как любил шутить отец. Только они все не могут обращаться в людей…
А у мамы родилось четверо детей, и все от отца, но… но только мы с На-арис можем оборачиваться. Гармира и Паншира – практически обычные люди, просто долгоживущие.
Говорят, что так происходит из-за угасания магии и со временем высшие вообще перестанут рождаться. Жаль…
– Значит, решил выставить все так, словно я тебе на шею сейчас из благодарности вешаться стану?! Причем уже всем объявив, что на место в твоем шатре не претендую?! – Я отвлеклась от грустных мыслей и решила окончательно объяснить клыкастому страшилищу, кто он на самом деле.
– Да как ты посмел! Ты – тупой, страшный, озабоченный, мерзкий, подлый тип! Дикарь! Чудовище лесное! Обмануть всех решил и меня опозорить?! Да я сейчас как… Как расскажу всем про зелье, будешь знать! Скажу, что специально меня опоил, пользуясь тем, что я не понимала почти ничего. Что, не так?!
Чудовище сразу заволновалось и встало между мной и выходом, наивное. Да там же толпа еще не разошлась – заору громко, и влетят, мне или ему на помощь.
Странно, но, даже ничего о себе не помня, я все равно за себя совсем не боялась. Даже мыслей не было, что этот дикарь может меня обидеть. Серенькие ушастики милые, а огромные зеленые монстры… по-моему, тоже не опасные. Я вообще не помнила, чтобы чего-то боялась, пока был жив папа. А когда его не стало…
Я должна была остаться с Тха-арисом… Только выходить замуж из чувства долга не собираюсь. Это нечестно, несправедливо, неправильно! Отец сам признавался, что из всех своих жен он любил только мою мать, а двух других просто уважал. Не хочу, чтобы меня «просто уважали»! Меня уважают мои подданные, и люди, и драконы. Так пусть хотя бы муж любит… Или я многого хочу?
Часть 1. Глава 5
Синдр:
– Да как ты посмел! Ты – тупой, страшный, озабоченный, мерзкий, подлый тип! Дикарь! Чудовище лесное!
Я прямо оторопел, когда эта бледность прозрачная на меня сверкая глазищами наступать стала. И взгляд еще такой, словно вот сейчас в лицо вцепится, только не шипит и не рычит. И в глазах – сталь!
– Обмануть всех решил и меня опозорить?! Да я сейчас как… Как расскажу всем про зелье, будешь знать!
Да чтоб тебя ветром отсюда унесло! Я ее лишь намеком опозорил, а она-то меня по-настоящему сейчас прямо при всех припечатает, не отмоюсь!
– Скажу, что специально меня опоил, пользуясь тем, что я не понимала почти ничего. Что, не так?!
Ну я подскочил, проход ей загородил, а у самого внутри паника. Ну не силой же ее удерживать? Вдруг не рассчитаю? Не орчанка же… Сожму чуть покрепче и придушу нечаянно.
– Да сдалась ты мне! Я тебя из фляги нормально напоить хотел, а до этого вокруг тебя с тряпкой прыгал, воду из нее в тебя выжимал! Потом, как слепнем укушенный, помчался к озеру, а ты… взяла и напилась из болота, поганка трясинная!
– Это ты своим монстрам страхолюдным рассказывать будешь! – Девчонка продолжала глазищами на меня сверкать, так что даже не по себе делалось.
Это я – дикарь?! Это она – буйная.
– Собирайся давай, мне домой надо, меня там мой народ ждет.
Вот как сказала, так я чуть из шатра не вывалился, потому что почти у самого выхода стоял. Она не буйная, она наглая! Да так, что прямо челюсти сводит…
– Еды с собой побольше возьми. У вас деньги какие-то есть? Тоже возьми – не в лесу же я ночевать буду? А еще…
– А еще палочку волшебную, чтобы губу закатывать, – огрызнулся я. – Какие у орков деньги? С ума ты сошла, что ли? Вот когда набеги на людские селения делали, тогда у нас все было. Но это еще при прадеде моем, дед успел в пару десятков набегов сходить, и все, вытеснили нас люди.
– Здесь есть неподалеку люди? – обрадовалась наглая немощь. Вот как-то все перебрал, когда пытался решить, кто она такая, а про людей не подумал. Да я и не видел их почти – они в наш лес не ходят, мы к ним в деревни от случая к случаю, лишь по надобности. А до городов их вообще ни один орк из нашего клана не доходил. Из соседского как-то двое добрели, ругались потом страшно. Гиблое место, все за золотые монеты…
Вот гномы с людьми быстро сроднились, а орки, тролли, остальные лесные народы – нет. Эльфы вообще куда-то ушли, даже папаша мой их не застал…
– А драконы?!
– Драконы? – удивился я. – Драконов точно нет, они ж вымерли давно.
– Как «вымерли»?! Нет, они не… То есть у вас тут драконов не водится? Значит, надо идти к людям, у них спрашивать. Люди наверняка знают…
– Ну вот и пойдешь. Короче, я тебя до ближайшего города довожу, людям сдаю, а дальше ты сама как-нибудь.
Девчонка задумалась, нахмурилась. Потом головой замотала:
– Нет, «как-нибудь» меня не устраивает. Доведешь меня до моего замка, я тебе заплачу.
– И что я с твоим «заплачу» делать стану? – Нет, я понял, что она про деньги, про те самые золотые монеты, с которыми в городе жить можно. Только мне-то они зачем? Мне Келда нужна… а она за деньги не продается. – Сиди в шатре и не вылезай, я пойду еды в дорогу соберу. Побольше. И все что нужно, чтобы в лесу ночевать. – Вот чуть язык ей не показал, поганке нахальной. – Потому что в городе нас с тобой точно никто не ждет. Но мы поищем там того, кому ты приглянешься и кто захочет тебя дальше провожать.
– Он еще и мне приглянуться должен! Я неизвестно кому себя до замка провожать не позволю.
– Ну и пойдешь одна-одинешенька, – фыркнул я, плечами пожал и побрел сначала к отцу, потом к матери с бабкой. Мешок заплечный собрал – на две седьмицы хватит!
Вернулся в шатер, а там поганка эта с Келдой о чем-то щебечут!
– Ты, говорят, герой? – Орчанка уставилась на меня в упор, сверху вниз, а я только кивнуть и смог. Уж не знаю, где я там герой, но кто ж от такого звания откажется?
– Принесешь мне шкуру зверя, которого тут не водится, может, и соглашусь стать твоей женой!
И ушла. А я, как дуб, остался стоять и думать, что это было и за что мне такое счастье.
– Я ей сказала, что ты меня проводить до гор, где я живу, вызвался. И что ты очень заботливый, но совершенно точно в кого-то влюбленный, по лицу видно – страдаешь. Про зелье я ей рассказывать не стала.
– И на том спасибо, – выдохнул я, глядя на ухмыляющуюся девчонку. – А как ты догадалась, что я по ней именно страдаю?
– Ты с нее глаз не сводил все время, что мы у шатра стояли. Сложно не заметить. – Поганка одарила меня снисходительно-презрительным взглядом и потом уважительно оглядела мой мешок. – Хорошо собрался, дня на два-три точно запас есть. Пошли?
Я-то как раз хотел ей предложить переночевать в шатре, а в путь отправиться утром, потому как вторая половина дня уже. Но едва рот открыл, как тут же и закрыл. Обвинит сейчас в том, что я хочу напоследок сделать вид, будто все же свое получил, а не просто так, как поленом пришибленный, прусь с ней неизвестно куда неизвестно зачем. Хорошо хоть, Келду предупредила… Точно! Я ж не просто так, а за шкурой зверя иду, такого, какого здесь не водится. За подарком для своей будущей первой жены!..
– Что-то ты подозрительно как-то скалишься, – насмешливо фыркнула девчонка, но на клыки мои покосилась и поежилась. А я очередной раз пожалел, что такие, как у отца, не вырастут…
Орчанки часто шутят, что клыки у мужчины – это его первое достоинство, то, которым он перед всеми красуется. И если первое – маленькое, то на второе и смотреть незачем. Зря это они…
– Вот, теперь наоборот, скис совсем. – Поганка продолжала пристально изучать мое лицо и ехидничать. Разозлившись, я схватил ее за руку, сжал… она ойкнула, я тут же испуганно пальцы расслабил, на ее посиневшее запястье посмотрел и зло выругался. А потом на выход из шатра кивнул:
– Пошли, раз тебе вдруг так резко приспичило. До города ближайшего двое суток пути, я у отца выспросил, он мне даже карту старую срисовать дал. Так что наспишься в лесу, наотдыхаешься!
И усмехнулся, наблюдая, как эта ехидина сразу притихла и нахохлилась. А вот нечего надо мной подшучивать! Я тоже могу… и места слабые уже вычислил. Балованная она и до того, как под валун свалилась, какое-то время не совсем в себе была или бежала от кого-то. Но недолго – кожа уж больно нежная, да и она сама вся… только тронь – и сломается. Босиком явно ходить не привыкла, так что я ей детские сапожки из кабаньей кожи у отцовских жен выпросил. Вытащил их из-за пазухи и протянул:
– Держи… а то мы так с тобой до ближайшего перелесья не дойдем. Разве что я тебя на себе всю дорогу тащить стану.
– А что, мы как-то иначе идти собирались? – Поганка оживилась немного и снова разъехидничалась. С сапожками я угадал – как влитые сели. Я их по своей ладони мерил – один в один и вышло.
– Ногами ты своими пойдешь, – пояснил я нахалке расклад. – Пусть еле-еле плестись будем, уж как-нибудь переживу этот позор. Но в ездовые орки я не записывался. Устану нога за ногу перебирать, перекину тебя через плечо, тощей попой кверху, и пробегусь немного… а потом снова поплетемся.
– Злой ты, – выдала мне поганка возмущенно-обиженно. Но деловито подергала платьице, оглядела себя, потом меня, вздохнула так, будто это не она нас двоих неизвестно куда тащит, а я ей навязался или еще что опять не так сделал, и пошла из шатра по тропинке. Уверенно так, словно знает, куда идти надо.
Ну я мешок за спину перекинул, топор к поясу прицепил и вслед за пигалицей пошагал, как обещал, нога за ногу. На нужном повороте только за руку ее легонечко потянул, едва прикоснувшись, чтобы не забрела, куда не надо. А то лешие с кикиморами уже плутать-веселиться приготовились. Парочке особо настырных пришлось кулаком погрозить, чтобы даже в мыслях не было! Мне только этой немощи, петли вокруг болота накручивающей, не хватало.
Часть 1. Глава 6 (первый вечер в пути)
Ка-арис:
Я, кажется, начала потихоньку привыкать к виду своего чудовища. Когда смотрела на его лицо, уже не гипнотизировала странные клыки. А его голос, если отвернуться и, главное, не прислушиваться, звучал даже красиво. С таким голосом героические баллады бы петь, а не на меня брюзжать, словно старая дуэнья.
– Куда тебя лешак потащил, зачем ты с тропы сошла, чучело прозрачное? А если б утопла, дурында обормотная? Кикиморы бы утащили, если б я не подбежал! Сказал же, на тропе стой, пока я в кусты отлучусь!
– Да ты сам провалился в тех кустах!..
Зла на него не хватает!.. Тупой он, а не страшный… Тупой, наглый, самоуверенный, и его зеленая клыкастая рожа вызывает не отвращение, а раздражение. Причем какое-то странное.
Обычно я просто ставила в известность: «Ваше общество мне неприятно», и все, больше никогда не видела, не слышала, не вспоминала. А тут…
Приятно его общество или нет, а одной мне до ближайшего города добираться будет сложно. Придется терпеть, тем более привыкла уже. Но в том-то и дело, что раздражение у меня на него какое-то непривычное. Вот скажу я ему: «Мне неприятно твое общество», и он убежит довольный, потому что не ценит, какую я ему честь своим обществом оказываю. Наоборот, обрадуется только!
То есть я могу ему, конечно, заявить, что я дракон-оборотень из рода Асэншейн, но вот есть у меня предчувствие – не проникнется. Даже самого факта, что я дракон, не осознает, потому что бездоказательное заявление получается. Они тут вообще считают, что драконы вымерли! И имя рода отца для него – пустой звук.
Я сразу решила не представляться ему полностью, едва он попытался мое имя сократить!.. Тупой же…
Ка-арис ему не запомнить, он меня до Арис сократить попробовал, потому что Карис ему не понравилось, а двойное «а» выговаривать сложно и смысла нет. Так бы и… стукнула чем-нибудь!
За все свои двести лет я физически выражала недовольство раза три или четыре, потому что большинство окружающих меня людей понимали слова, а драконы – мысли.
Когда я в первый раз по щеке ударила слишком уверенного в себе придворного, мать отвела меня в сторону и объяснила, что цивилизованным созданиям дана речь, а силу надо применять только после того, как разочаровался в своем собеседнике и его цивилизованности. Я запомнила.
Особенно после состоявшегося вечером того же дня разговора с отцом:
– Нельзя поднимать руку на того, кто не сможет тебе ответить. Ты – женщина и высшая, дважды неприкасаемая. Если ты считаешь себя оскорбленной, ты можешь приказать казнить оскорбившего или попросить равного ему по статусу вызвать его на дуэль. Можешь выразить свое неудовольствие и изгнать грубияна, лишив его нашей поддержки. Но пачкать руки самой – значит опускаться до уровня того, кого ты ударила.
И я училась выражать свое неудовольствие, пользуясь словами, только словами. Прямо, честно, спокойно, глядя в глаза. Предупреждение, дуэль, казнь, изгнание…
Но этот… дикарь… он совершенно не понимал слов! И как еще мне донести мое неудовольствие? Только опустившись до его уровня или… подняв его до моего!
– Да куда ты опять прешь, чахла, чтоб тебя кикиморы унесли! Все, давай привал делать.
– Прямо здесь? – Я обвела рукой… болото! Ледяные грани, вот как он место для привала выбирал? Впереди тропа, позади тропа… И там, где мы стоим, – тоже тропа!
– А где еще? Поляны специально для тебя поблизости нет. До нее еще минут двадцать мне бежать и часа два тебе плестись.
– Я не хочу спать прямо… на дороге! – У меня от возмущения внутри снова начал зарождаться фонтан магии, поэтому я закрыла глаза, сосредоточилась и попыталась успокоиться.
Если обернуться не получится, магия не сможет выплеснуться и мне будет очень плохо. Больно.
Тха-арис долго учился обороту, очень долго. Я уже была в сознательном возрасте, когда у него стало все получаться с первого раза. И я очень хорошо помню, как ему было больно… ведь он был драконом нашего клана, а мы все чувствуем друг друга, порой даже на расстоянии. Конечно, основную боль забирал отец, потом мать, сестра… и какой же огромной она была, раз доставалось даже мне?!
– А я не хочу бродить несколько часов в ночи – заплутаем, век не выберемся.
– Сам же сказал, двадцать минут! – Я уставилась на дикаря в упор, а он даже не поежился, так же в упор уставившись на меня. И только спустя вечность, когда я уже готова была сдаться и отвести взгляд, махнул рукой:
– Ну что, чахла с гонором, сейчас повеселимся…
И… перекинул меня через плечо, сверху на мешок! Головой вниз! А потом побежал… Дикарь! Тупица! Чудовище зеленое!
– Придурок! Как ты посмел?! Как?..
– Сама хотела на поляне спать. Спи!
– Прямо на траве? А костер? А…
– Кровать? Матрас? Спальный мешок есть, но он один.
– Спальный мешок меня устроит, – облегченно выдохнула я. – И костер разведи. Холодно.
Костер этот зеленый придурок развел довольно быстро и даже где-то нашел воды, в которую насыпал травы и чего-то сушеного… главное, чтобы не мух!..
Стараясь не задумываться о компонентах, быстро выпила горячий бульон из миски и вопросительно посмотрела на чудовище. Он медленно – уверена, что нарочно медленно, – съел все, что оставалось в котелке, снял широкий пояс, сразу вместе с висящим на нем в чехле топором, пробубнил о том, что завтра надо будет поохотиться. Затем достал из рюкзака большую, сшитую пополам мехом внутрь шкуру и… залез в этот мешок сам!
– Давай, поганка, тут еще три таких, как ты, влезет!
– Да как ты… Как… Как тебе в голову только… Уф-ф-ф-ф!
– Не пыхти ты, как напуганный ежик, залезай. Кикиморы никому не расскажут, не переживай.
– Да при чем тут кикиморы! Главное, что я сама буду знать, что лежала рядом с… Уф-ф-ф-ф!
Ледяные грани, нет слов… нет сил… нет желания… и очень хочется спать.
Внезапно я осознала, что сейчас не принцесса, не дракон, а просто слабая беззащитная девушка. И мне действительно холодно, сыро, темно… страшно. Мне – страшно?!
Я огляделась вокруг, вслушалась в странные ночные звуки лежащего впереди леса и оставшегося позади болота. У костра было более-менее тепло, но… Да и ладно! Это ради моего личного удобства!.. Вынужденная необходимость.
Я быстро-быстро, чтобы не передумать, втиснулась в спальный мешок, прижалась спиной к дикарю и чуть не застонала от удовольствия. Тепло-о-о!
– Спи, поганка, – сонно проворчало мне в ухо чудовище, обхватило своей лапищей, прижимая к себе поплотнее, и… я уснула.
Может быть, отвар подействовал, может быть, усталость, но мне ничего не снилось. Ничего плохого… Проснулась я отдохнувшая, поерзала, попытавшись освободиться из крепкого захвата, но ничего не вышло. Страшилище вцепилось в меня намертво. Но едва я повернулась, чтобы его разбудить, он сам открыл глаза, и мы застыли, неотрывно глядя друг на друга.
