скачать книгу бесплатно
Лида опять улыбнулась. Только уже по-другому, не широко, просто приподняв вверх уголки рта, и гораздо больше – глазами. И в тот момент Роме почему-то показалось, она прекрасно знала, что он чувствовал, чего хотел, и вот это всё, что она произносила сейчас, было нарочно. Как насмешка. Как взгляд сверху-вниз. Высокомерно-снисходительное понимание взрослого, наблюдающего за ребёнком, которые неумело врёт, боясь показаться маленьким и слабым.
Хотя – нет же. Не могла она знать, что он чувствовал, чего ждал. Он же скрывал старательно, делал независимый вид. Это он с досады и разочарования на неё наговаривал. Злился. А Лида опять вздохнула.
– Ну и что мне делать? Как мне ему сказать? – Она помолчала несколько мгновений, потом задумчиво предположила: – А может, ну-у, типа поссориться? Тогда он сам поймёт. Ро-ом! Если так, пойдёт?
Да какая разница?
– Не выдумывай ничего. Скажи прямо. Как есть. Только не начинай вот это «Ты очень хороший…» и всякое-такое. И извиняться не надо.
А ещё лучше, попасться ему на глаза с другим. И там даже не обязательно обниматься или целоваться, можно просто смотреть заворожённо, восторженно, напрочь забыв обо всем вокруг, обо всех. Тогда он сам всё поймёт, без слов. Правда ему-то легче от этого не станет. А извинения точно не понадобятся. Нахрена тут какие-то извинения?
13
Рома
Сейчас многое виделось по-другому, и некоторые моменты воспринимались совсем иначе, обретали иной смысл. Например, Лида никогда не звонила, если он находился слишком далеко, скажем, в другой стране, и не мог примчаться по первому зову. Но Рома не придавал значения её временному молчанию, ведь, стоило ему вернуться, она тут же появлялась, радостно висла на нём и целовала. Правда, в щёку или, точнее, в уголок рта.
Он думал, потому что скучала. Но, скорее всего, на самом деле Лида проверяла, не сорвался ли он с крючка и может ли она рассчитывать на него по-прежнему, что бы с ней ни произошло, начиная от периодически повторявшихся ссор и расставаний с Яром и заканчивая действительно серьёзными ситуациями. После одной такой он и разругался с отцом.
Звонок – как обычно – имя на экране. Он ещё подумал: может, не стоит отвечать? И вроде бы впервые. Наверняка же опять с Яром поцапались, и всё, что Лиде от него надо, это пожаловаться, порыдать на плече, увидеть, как он согласно кивает на её слова, будто она всё сделала правильно и Яр ещё пожалеет. А главное, чтобы он позвонил другу, якобы ради какого-то собственного интереса, и между делом разузнал, сильно ли тот страдает из-за разрыва и скучает по Лиде.
И всё-таки Рома не удержался, мазнул по значку соединения, мысленно проговаривая себе в оправдание «Ну а вдруг там реально что-то серьёзное». Возможно же! Реально возможно. И то, что он услышал, только подтвердило его предположения.
Дрожащий, срывающийся голос.
– Рома. Что мне делать? Ро-ом!
Ну не мог он, не мог не откликнуться, когда явственно читалось и неподдельное отчаяние, и страх, и растерянность. Не мог не поверить им, хотя и поинтересовался чуть раздражённо и пренебрежительно:
– Лид, что случилось? – Ещё и добавил: – Опять.
– Ром, – повторила она и, похоже, вздохнула судорожно. – Я им фару разбила.
Что-то новенькое. И совершенное неясное, почти бредовое. Он мало, что понял.
– Зачем? Кому им?
– Я не знаю, – голос по-прежнему неуверенно дрожал, переходя в шелестящий шёпот, а Рома, наоборот, произнёс нарочито напористо и громко:
– Била зачем?
– Я не нарочно, – виновато залепетала Лида. – Я думала, меня пропустят. А она не остановилась. И я ехала…
– Куда ехала? – перебил Рома, до сих пор не разобравшись в происшедшем. – На чём?
– На машине. Ярика.
– А почему тогда мне звонишь? Он где?
– Улетел.
В голове замелькали самые идиотские предположения и картинки. Если они ехали с Яром вместе, но сейчас она обращается не к нему. И это потому что…
– Лид! Ты чего несёшь? Как улетел? Куда?
– В Красноярск. По делам.
Рома на мгновение прикрыл глаза, стиснул зубы, и только затем задал новый вопрос:
– Тогда почему ты в его машине? Ты… – Он осёкся. Кажется, и без пояснений догадался. – Так ты за рулём? Яр разрешил тебе взять его машину?
– Нет, – чуть слышно выдохнула Лида, забормотала прерывисто: – Я сама взяла. Пока его нет. Я же не знала, что так получится. Я думала, быстро съезжу, а он даже не узнает ничего. А он… – в телефоне воцарилась тишина, какая-то абсолютная, вне существования, словно закончилось всё и вся, а потом потерянно прозвучало: – Теперь он меня бросит? Да?
Она въехала в кого-то, ещё и на чужой машине, но больше всего обеспокоена в данный момент тем, что Яр разозлится и уже окончательно пошлёт её подальше?
Рома выругался, не сдерживаясь, не выбирая слов.
– Ты понимаешь, что тебе могут за угон впаять? Чем ты думаешь? – А дальше по существу: – ДПС уже там?
– Нет. Я попросила пока не вызывать, – робко доложила Лида. Хоть тут-то сообразила. – Ро-ом…
Кажется, он сейчас возненавидит своё имя. Как же много всего хотелось сказать, но телефон опередил, продолжив коротким всхлипом или шмыганьем носа, и Рома больше не стал спрашивать и выговаривать в пустоту. Тем более сейчас Лида реально насобирала проблем на свою…
– Хорошо. Я сейчас подъеду. Ты где?
– Я у перекрёстка.
– Какого?
Она сказала название улиц, а Рома торопливо прикинул, где это и как туда быстрее добраться.
– Ясно. Минут через пятнадцать-двадцать буду. – Продолжил уже на ходу: – Уговаривай, чтоб и дальше не вызывали. И подождали. Любым способом уговаривай. Обещай, что решим между собой. Главное, чтобы полицию не вызвали. Поняла? – И не стал дожидаться ответа, вывел резко: – Всё, отключаюсь. Жди, сейчас подъеду.
Трудно определить, повезло Лиде или нет. В том, что вообще в кого-то въехала – вряд ли. А вот с тем, что водитель оказался вполне адекватный, можно считать, повезло. Точнее, водительша – женщина средних лет. Она не скандалила, не выставляла непомерных претензий, не грозилась непременно вызвать ДПС, а тоже в первую очередь позвонила мужчине, своему мужу, и тот оказался вполне ничего. Правда, на машине она была на своей собственной и правил не нарушала, и пришлось соглашаться на все их условия, благо те оказались вполне приемлемыми – заплатить за предстоящий ремонт, разбитую фару и слегка помятый бампер, хотя и несколько больше, чем могло потребоваться.
Ярова тачка тоже пострадала, даже повреждения почти те же. В принципе, ерунда, но, как оказалось, именно это больше всего и пугало Лиду.
14
Рома
– Сама доедешь назад? – поинтересовался Рома, задумчиво рассматривая поблёскивающие на асфальте осколки разбитой фары.
Лида ошарашенно уставилась на него, будто он сказал нечто ужасное или абсолютно непостижимое.
– На-зад? – повторила она, запнувшись. – Куда?
– Домой, – пояснил Рома.
– Домой? – опять повторила Лида, мелко затрясла головой, растерянно указала рукой на довольно внушительную вмятину на Яровой тачке и покорёженный бампер. – А как же это?
Он прекрасно понимал, отчего это зрелище её так волновало, действительно понимал, хотя не торопился точно формулировать и облекать в слова (да она и сама недавно прямо сказала, что беспокоит её сильнее всего), и, наверное, это было недостойно и подло, но он всё равно не удержался и пояснил с нарочитым пренебрежением:
– Лид, это совсем не страшно. Поверь. Она по-прежнему ездит.
– Но… но… – пробормотала она, и её глаза стали ещё больше, ещё глубже, влажно заблестели. Задохнёшься, если посмотришь прямо. – Надо же что-то делать.
Рома сосредоточенно уставился на вмятину, дёрнул плечом.
– Яр прилетит, разберётся. Я без понятия, у кого он обычно ремонтирует.
Что случится дальше, он тоже в принципе мог предсказать, без подробностей и деталей, просто саму суть. Хотя нет, с некоторыми деталями.
Лида несколько мгновений приходила в себя, осознавая его слова и, наверное, до конца не веря, ни в их значение, ни в Ромино равнодушие. Потом придвинулась, вцепилась в куртку, потянулась вверх, посмотрела в лицо, стараясь поймать взгляд.
А ему теперь, что, глаза отводить? Прятаться? Отворачиваться?
– Ром. Рома, ну пожалуйста. Давай отремонтируем до того, как он вернётся. Ну ты ведь знаешь где можно, правда? Ну, Ромочка. Пожалуйста.
Лёгкое дыхание на подбородке. Оно почти обжигало. Жаркий доверительный шёпот. Ещё бы получалось не вникать в его смысл.
Рома еле вытянул себя из бездонной вязкой глубины серых глаз.
– Не хочешь, чтоб он узнал? – поинтересовался холодно, усмехнулся, не боясь, что это окажется слишком жёстко.
Ну надо же как-то отплатить за собственное безволие и слабость. Если, конечно, получилось усмешкой, а не нервным подёргиванием губ. Но вроде бы получилось.
Серые глаза потемнели, зрачки резко расширились, губы на мгновение сжались, а потом чуть приоткрылись и растянулись в стороны. Сейчас Лида выглядела даже больше перепуганной, чем раньше.
Неужели решила, что он может воспользоваться шансом и обо всём рассказать Яру? В надежде, что тогда друг окончательно порвёт со своей непутёвой девушкой, и ей ничего не останется, кроме как припереться к Роме и отдаться со всеми потрохами. Она же не захочет остаться одной.
Неужели она и правда воспринимает его таким? И настолько боится из-за Яра.
Вообще, конечно, он реально может психануть. Даже не просто от того, что Лида взяла его машину (хотя и от этого тоже), а потому что тайком, без разрешения. Рома бы и сам психанул на его месте, разозлился, но точно бы не выставил её вон. А Яр…
Да хрен там разберёшься в их отношениях. Периодически ругаются вдрызг, разбегаются, потом опять мирятся. Или Яр действительно подсел на бесконечные эмоциональные качели и вынос мозга, или ему просто не хотелось заморачиваться и искать кого-то ещё, когда рядом находилась девушка, красивая, страстная, верная, влюблённая в него, скорее, даже одержимая им. А может, дело сразу и в том, и в другом.
Вот ведь чёрт! Рома же всё прекрасно осознавал. Сам дошёл, ещё до того, как отец в очередной раз попытался открыть ему глаза, но опять – примчался на зов, договорился, заплатил, отогнал в сервис Ярову тачку, опять договорился и опять заплатил.
Лида, конечно, пообещала, благодарно заглядывая в глаза:
– Ром, я всё отдам.
Он просто кивнул.
Ага, конечно, лет через сто. Были бы у неё деньги, она бы сама сейчас заплатила. Просить у Яра в данном случае она тоже не станет, ей ж не объяснить, на что, а с работой у неё вечно ещё более неопределённо. Находит, устраивается, но через какое-то время опять увольняется. То зарплата, по её мнению, не соответствует нагрузке, то коллектив слишком токсичный, то начальник – тупой озабоченный урод.
Яр терпел, не попрекал, у него средств хватало, хотя Рома бы тоже терпел, если бы находился на его месте. Он и сейчас переживёт, если Лида не вернёт долг. Дело же не в деньгах. Да пропади они пропадом.
Только вот отец считал по-другому, через два дня потребовал отчёт. И даже не дома, в обычном разговоре, а пригласил в офис.
Он всегда строго контролировал финансовые вопросы. Не то, чтобы не доверял. Доверял, во всём остальном, кроме, наверное, одного. Опасался, что однажды сын сорвётся и раз не получилось завоевать желанную девушку по-другому, попробует её купить: дорогими подарками, поездками и прочим подобным. Рома и сам прекрасно понимал, каким бы это оказалось идиотизмом с его стороны, но себя-то не обманешь, даже если будешь усиленно уверять, что ни разу о подобном не думал. Думал ведь, хотя и поступать так не собирался. Но думал же.
Они оба заранее хорошо представляли, о чём пойдёт разговор и как, и всё равно отец не удержался от красноречивой вступительной паузы, театральности и показательного сарказма.
– Это что, новый вид благотворительности – ремонтировать чужую машину за наш счёт?
– Она не чужая, – нехотя вставил Рома.
В принципе, в его репликах данная сцена не нуждалась, отец вполне бы справился и один. У него вообще хорошо получалось, с воодушевлением.
– О-о-о! – наигранно удивлённо протянул он. – Ты в тайне от меня купил себе новую? – Наклонил голову к плечу, добавил с многозначительным пониманием: – Или не себе?
– Ты же наверняка уже всё выяснил. Зачем спрашиваешь?
Отец подался вперёд, упёрся локтями в край стола, обхватил одной ладонью другую, с напором произнёс:
– Спрашиваю, потому что понять не могу, с каких это пор твой приятель не в состоянии сам починить собственную машину. У него что-то случилось? Или, скорее, не что-то. Кто-то.
15
Рома
И зачем Рома всё это слушал? Сидел, молчал, когда можно было встать и уйти. Он, что, мазохист? Или нет. Просто слабак. Отец ведь именно так считал.
– Ром! Ну будь уже мужиком. Сколько ты ещё собираешься позволять этой девице тобой крутить? Неужели ты до сих пор не понимаешь, что тебя тупо используют. Всё. Ни для чего другого ты ей не нужен. Любишь, так надейся, не отступай, добивайся, и когда-нибудь непременно воздастся. Да? Ром, ну какая ж хрень! Ты же прекрасно знаешь, я за настойчивость и упорство, за достижение цели. Но не любыми методами. И не здесь. Видишь ли, одного твоего чувства мало. Ты с человеком дело имеешь, не с вещью. А у него свои: и чувства, и желания, и расчёты. Которые с твоими часто не сходятся. А вместо любви появляются либо ненависть, либо страх, либо презрение. Или вот, как в твоём случае. Только свистни, и Рома прибежит, Рома всё сделает, всё разрулит, слёзки промокнёт, сопли утрёт. Конечно, и такое возможно, что когда-нибудь она будет с тобой. Но ведь только потому, что ей так удобно. Ты ей удобен. Она поди тогда и ребёночка быстренько родит, чтобы тебя окончательно привязать. А может, сразу и двух. Для надёжности. Только вот моментально сбежит, если кто-то подходящий подвернётся. А детьми станет шантажировать, деньги тянуть. Ты же совестливый.
– Хватит.
– Вот именно, Ром, хватит. Ты же умный парень. Почему тут ведёшь себя, как полный идиот? А скажи, вот что она для тебя сделала? Что? Чтобы заслужить такую безотказность и преданность. Поддержала, когда тебе тяжело было? В чём-то помогла? Спасла когда-то? А? Она, – отец хмыкнул, поморщился, – извини уж за откровенность… тебе даже не дала ни разу. Хотя, может, и дала. Чисто подразнить. Якобы у тебя до сих пор шансы есть. Чтобы ты от неё никуда не девался. Но вряд ли больше, чем раз. Ведь правда? Да и велика ли заслуга – ноги раздвинуть. Но ты для неё всё равно что угодно сделать готов, отдать что угодно. – Он сделал паузу, добавил чуть тише, поведя рукой: – И, кстати, не только своё собственное, но даже моё. А я, знаешь ли, не желаю на эту девицу работать.
– Я всё верну, – произнёс Рома и сразу вспомнил, как примерно то же самое два дня назад говорила Лида, и как он к этому отнёсся, пусть и не высказал вслух. А отец высказал. Хотя слова были другими, но эмоции почти те же.
– А куда ты денешься? Конечно, вернёшь. – Он качнул головой, цокнул языком. – Но вообще, очень удобно, наверное, быть благородным и бескорыстным за чужой счёт. А вот что бы ты без моей помощи делал?
Словно Рома сам не зарабатывал, до сих пор сидел на родительской шее. Хотя, скорее всего, отец именно так и считал, раз они работали вместе, раз сын пришёл уже на готовое, а не начинал сам, исключительно своими силами, неизвестно где, с нуля. Но гораздо сильнее задело то, что во всём другом отец был прав. Ещё как прав. А потому согласиться с ним оказалось просто невозможным. Это как публично признать себя, ну, в лучшем случае, полным лохом.
Рома резко поднялся с кресла, упёрся ладонями в стол.
– Думаешь, я без тебя ничто? Не проживу? Без всего этого. Без твоих наставлений, нравоучений, советов. А главное, без твоей помощи. Всё же вокруг твоё. Да? А у меня и нет ничего. И сам я ничего не могу. Не способен. А что, если всё-таки смогу?
– О, какое выступление! – с нарочитой уважительностью выдал отец и тут же усмехнулся. – Ром, не смеши. Ну нет у тебя артистического таланта. Честно, не очень хорошо получилось. Не впечатлил. Как говорил Станиславский – не ве-рю!
– Да не верь, – раздражённо выдохнул Рома. – Мне-то как-то.
– Ну и что ты сделаешь? – отец снисходительно улыбнулся, с напором повторил, переставив слова: – Сделаешь-то что?
Рома выпрямился, посмотрел сверху-вниз.
