скачать книгу бесплатно
Слишком взрослая жизнь
Никас Славич
Многие люди сходят с ума после двадцати пяти лет. Причины неизвестны простым смертным, но на Гавайских островах живут миллиардеры, которые знают, в чём дело. Они захватили власть над всей планетой благодаря созданию исоргов – искусственных организмов, выполняющих волю своих хозяев. Однако люди начинают стремиться к свободе, а исорги – к неподчинению. Неумолимый ход событий приводит к восстанию – пламя войны распространяется по всей планете. А вскоре возникает и новая проблема – на Землю прилетают инопланетные захватчики… И лишь природа может дать людям новые сверхспособности, чтобы устоять перед угрозой уничтожения. Рекомендуется любителям фантастики, киберпанка, антиутопий.
Никас Славич
Слишком взрослая жизнь
«Мир как будто надвое расколот
За витрины голубым стеклом,
Тихо плачет манекен бесполый —
Кукла с человеческим лицом.
<…>
Станет он перекати-поле,
Станет ждать, чтоб жар надежды стих,
Чтоб одну стеклянную неволю
Разменять на тысячу,
Да, разменять на тысячу других».
Пикник «Кукла с человеческим лицом»
От автора
В романе вводится понятие «исорг» – искусственный организм. Он не киборг: внешне ничем не отличается от человека, но манера говорить, интонация выделяют его перед обычными людьми. Они не обладают самостоятельной волей, но имеют собственные мысли. Исорги определённой модели это клоны одного человека и полностью на него похожи. Они подразделяются на модели с названиями по первым двум буквам имени человеческой особи, у кого взяли клетки кожи для клонирования. У киборгов внутри тела есть различные металлические части, у исоргов – нет, они управляются с помощью чипов. Ещё одно отличие – если киборга создать на основе клона, то у него останутся его личностные характеристики, а у исоргов их изначально стирают воздействием на чип.
Невозможно точно определить жанр романа. В нём смешаны киберпанк, антиутопия, есть элементы фантастики, мистики и фэнтези.
Роман представляет собой большой архив, он собран из записей, наблюдений, мыслей разных героев – поэтому во многих главах повествование ведётся от первого лица. Чтобы показать все события, введено несколько «я»-образов. Один из героев стоит особняком – он собирает все записи и наблюдения со стороны.
Часть первая
Виталий. Запись № 1. Город 33
Осеннее солнце ярко осветило комнату сквозь не закрытое занавесками окно. Я лениво потянулся, встал с кровати и разутым прошлёпал в уборную. День начинался обыкновенно, но в душе поселилась смутная тревога. Предчувствие перемен не покидало меня всё утро.
Я заглянул в соседнюю комнату и обнаружил, что сестра Ольга ещё спит. Она всю ночь провела за компьютерными играми. Отец сидел в уголке и гулюкал. Он сошёл с ума, когда мне исполнилось всего шесть лет. Мама ночь просидела перед визором и широко раскрытыми неспящими глазами пялилась в потемневший широкий экран на стене (я слышал от одного из друзей, что люди называли этот прибор телевизором, но быстрый темп жизни и стремление сокращать слова привели к тому, что прижилось другое название). Я покачал головой. Мама лишилась разума вскоре после моего семилетия. С того дня мы с сестрой вынужденно ухаживали за родителями.
Я подключил к разъёму визора зарядное устройство, присел на кровать и задумался. Неужели стану «овощем» подобно родителям? Почему все обречены на безумие?
Плохо, если ребёнок не хочет стать взрослым. Но я не желал становиться таким – полубезумным идиотом, и благо ещё мирным. Сверстники махнули рукой – если и станем сумасшедшими, то нескоро, а пока живут и наслаждаются всеми доступными удовольствиями.
Роковая дата – двадцать пять лет. Не знаю, почему, но многие жители городов (а деревень и сёл, поговаривали, не осталось, их снесли), когда доживали до первой серьёзной вехи, теряли рассудок и оставались помешанными до самой смерти. В европейских странах продвинутая молодёжь пришла к власти и приняла закон об эвтаназии по достижении сорокалетнего возраста. В интернете поговаривали, что его сделают всемирным и низведут число лет до тридцати. Но у нас в России медлили.
Люди потеряли счёт годам, и никто не помнил, когда началась пандемия безумия. Если судить по старым фильмам и передачам, что крутили по визору, раньше взрослые вели себя вполне вменяемо. Но потом… начался кошмар. Есть одна архивная запись – её, наверное, смотрели все. Увиденное вызывало отвращение и омерзение: тысячи людей на своих рабочих местах, в домах и на улице вели себя безумно: они буянили, крушили мебель, изображали животных. Те, кто ещё оставался в здравом уме, вкалывали им успокоительное. Другие сумасшедшие прыгали с высоты, бесславно прерывали собственную жизнь. Третьи пускали слюни, ползали по асфальту или полу. Бесстрастный молодой репортёр сообщал: «Неприглядную картину увидели сегодня жители многих городов по всему миру. Вирус безумия возник из неизвестного источника и поразил всех взрослых людей. Мы предполагаем, что сумасшествие ещё не охватило молодых людей в возрасте до двадцати пяти лет, но поразило всех, кто старше. Обезумели все: обычные работники и гениальные учёные. Некому найти средство от неизвестной болезни».
То, что мы увидели по визору, не полностью отражало правду. По рассказам отца, когда он ещё мог внятно говорить, вспышка безумия распространялась постепенно, вспыхивала то в одном городе, то на следующий день – в другом; этот репортаж засняли, видимо, когда страшная болезнь охватила весь мир. С тех пор мы живём по соседству с идиотами, без малейшей надежды справиться с неизвестной болезнью, поскольку все попытки молодых учёных разобраться в произошедшем провалились.
Я резко поднялся с кровати, надел серую, полинявшую от времени футболку (новой одеждой разживались не все – однотипные костюмы нечасто делали на автоматической фабрике), посмотрел на отражение в зеркале. Угловатое и бледное от постоянного беспокойства за родных лицо; русые волосы отросли до плеч – не хотел стричь; тёмная бородка; глаза с необычными зрачками – синий цвет переходил в зелёный. И некрасивые морщины на лбу и щеках.
Мне двадцать четыре года. Не хочу становиться безумцем. Почему я отличаюсь от беззаботной молодёжи? Сказалось воспитание отца – когда он ещё не стал сумасшедшим, всё время твердил мне: «Не повтори, сынок, моей ошибки… Я потратил время на развлечения, смирился и не искал способы справиться с безумием».
Я тяжело вздохнул, отбросил прочь воспоминания и отправился на работу – чтобы содержать безумных родителей, нужны деньги. Да и сестра ждала ребёночка, потому я не любил, когда она, будучи на седьмом месяце, ночи просиживала за компьютером. Я вообще терпеть не могу игры. Попробовал их на «вкус» лет в пять и забросил. Знакомые считают меня отсталым: у них почти все разговоры касаются игр. Мне плевать; они не задумываются о будущем. Похоже, не верят, что пройдёт два-три года – и они станут помешанными.
Мы с другом Михаилом работаем на фабрике по производству псевдопродуктов – ими питаются все. Что такое настоящая еда, мы знали лишь по визору из старых сериалов и передач – новых никто не снимал, потому что актёрское искусство вымерло. Молодёжь интересовали компьютерные игры, бесплатный интернет и вечерние безудержные тусовки. Последние я не посещал – не по пути со странными людьми. Они дёргаются в безудержном ритме под оглушительную музыку. А если это верный путь к сумасшествию? Тогда не лишне уберечь себя от подобного «удовольствия».
Повседневная рутина поглощала меня полностью: работа на фабрике, забота о сестре и родителях, встречи с друзьями – всё это сливалось в нескончаемую вереницу дней, медленно и неотвратимо приближало к роковой дате. Все мы поневоле смирились с тем, что обречены на безумие, да и не видели выхода из ситуации. Покинуть город, расстаться с привычной жизнью – для меня и других людей подобная мысль сродни сумасшествию: не выживем за пределами привычного цивилизованного мира.
Поэтому мы с Михаилом – он живёт неподалёку – в очередной раз неохотно плелись на работу. Я не знал, как произвожу псевдопродукты. Вся работа заключалась в том, чтобы встать возле угловатого аппарата высотой по плечи и нажимать соответствующие инструкции кнопки. Я выбирал продукт и сверялся с дисплеем: он показывал, сколько различных ингредиентов осталось. Михаил рассказывал, что однажды подменял знакомого и загружал компоненты в другой прибор. Он недоумевал: почему рабочим толком не расскажут о тонкостях технологии? Если случится поломка, кто починит аппараты?
Тёмно-синие солнечные панели домов жадно впитывали утреннюю энергию светила. Чахлые деревья ещё не сбросили листву; люди в это время обычно собирали урожай – так показывали по визору. В передачах мы видели фрукты и овощи (подобные я производил на фабрике), но внешне куда более аппетитные.
Наш городок со всех сторон окружён лесом; никто не ходит вглубь чащи. Поговаривали, что посреди него есть имение, где жители остались в здравом уме – но никто не рисковал проверить это. Люди отвыкли путешествовать; ездить по дорогам никто не желал, и ненужные старые машины годами ржавели на свалке близ города. Но в интернете американцы хвалились, что всё ещё наслаждаются экстремальными скоростями и рассекают по дорогам на автомобилях.
Всё, что показывали по визору, выглядело дико и непривычно; мы не хотели жить так. С раннего возраста дети вели слишком взрослую жизнь: торопились насладиться всеми возможными удовольствиями. Курс обучения сводился к тому, что рассказывали ещё не сошедшие с ума родители плюс то, что ребята изучали по визору или на мониторе компьютера. С трудом читать, коряво писать и считать – всё образование. А других детей, кого мамы родили в 23 или 24 года, воспитывали и?сорги – неотличимые от людей клоны со встроенными чипами, имплантатами и кто знает, чем ещё. Рослые, худощавые, они внешне выглядели подобно обычным парням и девушкам – но в общении с головой выдавали, что им чуждо всё человеческое. Их голоса – обычные, но все слова исорги произносили с металлическими, неживыми, механическими интонациями, без малейшего проявления чувств. «Няни» воспитывали детей с рождения или с трёх-четырёх лет. Они тоже не способны выражать эмоции.
К нам с сестрой, когда обезумел отец, на семь месяцев приставили клона, что мы сочли оскорбительным: они обычно воспитывали трёхлеток или присматривали за малышами в детдомах, если те остались без надзора родителей в возрасте одного-двух лет. Нам поневоле приходилось их благодарить – исорги вместо умалишённых взрослых поддерживали порядок и обеспечивали людей интернетом и ингредиентами для псевдопродуктов.
Не знаю, почему, но я не собирался ни жениться, ни заводить детей. Все мне говорили: что ты медлишь, не успеешь потомство оставить. Но я всё не решался найти себе пару; просто не хотел, чтобы дети вместо отца видели пускающего слюни идиота.
Мы с Михаилом пробрались сквозь извилистые улочки города к фабрике и на секунду остановились возле входа. Здание представляло собой нелепую четырёхэтажную конструкцию с арками, портиками и никому не нужными балконами – подобные дома не раз мелькали в фильмах по визору. Мне предлагали устроиться на работу по прокрутке старых фильмов и передач, но я не соглашался, потому что считал этот труд ненужным. Да и кому понравится вставлять нелепые программы и фильмы в эфир визора, если он востребован, в основном, среди умалишённых взрослых?
На первом этаже фабрики располагался магазин, где продавали изготовляемую нами продукцию. Возле главной кассы приклеили нелепое объявление:
АЛКОГОЛЬ И СПИРТОСОДЕРЖАЩУЮ ПРОДУКЦИЮ
РЕАЛИЗУЕМ ТОЛЬКО ЛИЦАМ ДО 25 ЛЕТ
– Смешно: думают, что взрослые смогут самостоятельно прийти в магазин и купить себе выпивку! – с ухмылкой сказал Михаил.
– Да они по дому еле передвигаются, что говорить о городе! – добавил я.
Возле входа в закрытый с утра магазин бубнили трое молодых алкашей, на вид не более двадцати лет. К выпивке, ненатуральной, как и все продукты, я относился настороженно и не пил.
Мы поднялись по лестнице на второй этаж. Михаил отправился дальше, а я прошёл к закреплённой за мной установке. Три часа поработал и домой – такой график у всех, и неважно, где работаешь – на фабрике, в визор-студии или в другом месте. Каждый сотрудник имел право забирать себе часть произведённой им за смену продукции.
Сегодня я поработал ударно, потому взял три псевдояблока для себя, захватил бананы для сестры, три батона и шесть сосисок для отца с матерью. Ольге мясное не давал: она ждала ребёнка, вдобавок покрывалась аллергической сыпью, когда ела якобы «мясные» (что такое мясо, мы толком не знали, потому что никто не умел содержать животных и ухаживать за ними) псевдопродукты.
Михаил сказал, что задержится: хотел побольше произвести псевдопродуктов для братьев и сестёр. Ему тоже скоро исполнится двадцать пять лет. Друг надеялся, что родственники в благодарность за всё позаботятся о нём, когда лишится рассудка. Михаил смирился с тем, что обречён на сумасшествие.
Я посоветовал ему бороться с неизвестной болезнью во что бы то ни стало. Попрощался, сложил продукты в пластиковый пакет и отправился обратно домой. Троица всё ещё сидела на скамейке, невпопад распевала на всю улицу пьяными голосами похабную песенку. «Алкашня!» – подумал я и поспешил пройти мимо них. Подобные личности всегда выбирали вечернюю двухчасовую смену, чтобы поменьше работать. Исорги часто вкалывали им отрезвляющие лекарства.
Прошёл сотню метров и почувствовал: на плечо опустилось что-то тяжёлое. Резко развернулся и увидел взмах чёрных крыльев и птицу. Она слетела с меня и села на раскрошившийся от времени асфальт. «Ворон», – вспомнилось название из пособия, скачанного в интернете.
Странно… Обычно никто к нам в город не залетает – звери и птицы живут в лесу. Голуби, судя по фильмам с экрана визора, в обилии водились в крупных поселениях, но в наши времена появлялись близ человеческого жилища редко. И они не клевали крошек псевдохлеба, рассыпанных щедрой мальчишеской рукой.
Мы торопились прожить всю человеческую судьбу за отведённые двадцать пять лет и позабыли, что такое природа. Огромный ворон матовыми глазами посматривал на меня, мерещился неведомым и диким существом. Я наклонился к птице и спросил, не ожидая ответа:
– Зачем ты прилетел?
Ворон мягко клюнул меня по ладони, каркнул и встопорщил крылья. Он важно двинулся на когтистых лапах к лесу.
«Что он хочет этим сказать? Следуй за мной?» – растерянно подумал я. И через секунду, не отдавая себе отчёта в том, что делаю, двинулся за вороном робкими шагами. Лес приближался; я несмело посматривал на живую «изгородь» из деревьев и кустарников. Их названий толком и не знал!
Я ощутил голод и машинально достал яблоко. Откусил… и поморщился. Оно отвратительно горчило – наверное, сегодня поставили некачественные вкусозаменители. С отвращением выплюнул то, что разжевал. Я резко остановился. Ворон топтался на месте и топорщил крылья в нетерпении. Неожиданно я задумался о том, как подобные продукты едят люди – низкопробные заменители вкуса попадаются нередко. Зачем я работаю на фабрике, изготовляю подобную отраву? Чтобы прокормить сумасшедших родителей? Им без разницы, чем питаться. Чтобы дать пищу людям? А не станут ли они от ненатуральной еды ещё более сумасшедшими? И точно вредно есть подобные яблоки Ольге – она ждёт ребёнка.
Я медленным движением потянулся к следующему яблоку. Достал его, осторожно откусил… и выплюнул. С досады бросил на асфальт оба отвратительных яблока. «Ненатуральная пища точно вредна», – подумал я.
Мне вспомнился один случай. Однажды я наблюдал за мамой и заметил, что она не переключает канал целых полчаса – рекорд для неё. Заинтересовался, что показывают по визору, и увидел передачу из архива местного телевидения. На экране женщина ходила по живописному саду среди плодовых деревьев – наши чахлые городские им не чета. Голос мягко комментировал, объяснял, что женщина и её ныне покойный муж завели сад. Пятнадцать лет она ухаживает за деревьями и цветами, каждый год собирает немалый урожай. Крупными кадрами показали корзинки, где лежали аппетитные яблоки, красивей тех сморщенных, что выдавал прибор у нас на фабрике, – настолько сочные и крупные, что появилось желание немедленно залезть внутрь транслируемой картинки и попробовать их. Босоногий мальчонка с аппетитом поглощал крупные сливы – у мамы и у меня слюнки потекли!
…Я с кислой миной посмотрел на третье псевдояблоко. Оно наверняка невкусное, я знал это заранее. Несбыточное желание овладело мной: попробовать тех настоящих яблок, что собирали женщина с сыном. Если передача, судя по титрам, из местного архива, то сад рядом.
Ворон двинулся к лесу. Я отбросил в сторону пакет с псевдопродуктами. Решимость овладела мной. В голове завертелись мысли: «Хватит слишком взрослой жизни! Я не желаю становиться идиотом! И я хочу попробовать настоящие продукты… Найду тот сад! Если отыщу его, то вернусь к Ольге. Я угощу её настоящими фруктами, а не теми поддельными, что изготовлял на фабрике!»
Я отринул страх и вступил вслед за вороном под полог леса. Природа встретила меня удивительными трелями птиц и мягким шелестом ветра в кронах деревьев. Улыбнулся этому и пошёл за птицей – подарком судьбы. «В этом спасенье: возможно, на природе я не сойду с ума. И главное – найду сад и узнаю о настоящей детской жизни», – подумал я.
Чем дальше следовал за вороном в лесные дебри, тем больше сомневался. Энтузиазм постепенно ослабевал. Оглянулся мельком и не увидел пути обратно в город – деревья и кусты загораживали обзор. Что, если заблужусь и пропаду в настоящем лесу? Но эту мысль перебила другая: а какая разница, где пропадать, если в городе я обречён на безумие?
Я встрепенулся и, не оглядываясь, пошёл за странным вороном.
Владимир. Запись № 1. Центр автоматического слежения
Я – совершенство; венец эволюции, будущее человечества. Мой мозг обрабатывает секстиллион операций за секунду. Я не нуждаюсь в воде, пище, сне и прочем, что требовалось моему человеческому телу. Прошло более двадцати лет со дня, когда я шагнул на ступень выше, чем любой homo sapiens. Когда началось массовое сумасшествие, мне, ведущему специалисту в области IT-технологий, предложили участие в уникальном эксперименте. Он заключался в том, что тело человека лишали естественных потребностей, а взамен подключали его к обширной сети управления компьютерами и исоргами.
В меня вживлены тысячи проводов и сотни дополнительных нервных окончаний, необходимых, чтобы связываться с неживыми объектами сети. Я – единственный из участников российского эксперимента, кто приспособился к новым условиям и трансформировал тело и разум, чтобы эффективно взаимодействовать с «подчинёнными». Я – огромной живой сервер, обеспечиваю работу всех веб-модулей (компактных зданий с единственной комнатой для одного-двух человек, с бесперебойным доступом в интернет) и городов «сумасшедших» на территории бывшей России. Во мне – все знания планеты о прошлом и настоящем.
Другие люди-сервера отвечают за обработку информации в разных странах. Они контактируют со мной в рабочих целях – нам неведомо простое человеческое общение, полное мусора ненужных фраз и эмоций. Последние мы желаем подавить окончательно, но порою способны на проявление надоедливых и мешающих чувств.
Моё практически бессмертное тело (оно подпитывается специальными сыворотками, а не поддельными «противосмертными» порошками) покоится в обширном подземном помещении – Центре автоматического слежения. В нём работают техники – те, кого постигла неудача в эксперименте. Они следят за моделями исоргов, за состоянием и обслуживанием компьютеров. Но люди несовершенны, ибо нуждаются в еде и пище. Чтобы работающие в Центре не сошли с ума от постоянной работы под землёй и напряжённого образа жизни, их снабжают и натуральной едой. Её нам поставляют согласно договору с Независимыми Территориями – регионами, где люди трудятся на собственной земле, выращивают урожай и отдают десятину хозяевам планеты – миллиардерам. Они построили Центры по всему миру.
Бог и кумир всех исоргов и техников – я, Владимир. Один из работников назвал меня Крестителем. Это имя я получил за то, что приобщил их к новой «религии» – вере в непобедимость и превосходство компьютерных технологий. Все иные мистические предрассудки и воззрения мы, представители искусственного разума, отбросили как пережиток прошлого.
Я обрабатываю и распределяю проходящую через мозг информацию, изучаю историю Земли и веду записи – если другой человек решится повторить эксперимент и стать подобным мне, они ему пригодятся.
Сегодня из всей массы сигналов я выделил красный огонёк тревоги в районе города 33 – чуждая и непонятная мне энергия проникла туда и увлекла за собой одного из «обречённых», как я назвал всех людей, что вскоре обезумеют. На камерах слежения энергия отображалась линиями светло-серых помех вокруг ворона.
Инструкции чётко гласили: телепортировать исорга с заданием уничтожить чужую энергию и следить за «обречённым». Не задумываясь, отдал приказ и переключился на обеспечение информацией группы исоргов-воспитателей в городе 94. Я параллельно анализировал структуру чуждой энергии, что проникла в запретную зону. Подобное случалось не впервые, и всегда кончалось попыткой освободить одного из «обречённых». Точками активности стали города 33 и 40, недалеко друг от друга посреди бывшей Центральной России.
Идея обезличить населённые пункты, присвоить им цифровые названия пришла ко мне ещё в начале эксперимента. Это значительно упрощало работу, если города имели одинаковые или схожие названия. Моё предложение сделать так в Америке и Бразилии не прижилось. Замечу: понятие «страна» стало условным и обозначает территорию, где раньше располагалось то или иное государство. Да, несколько дерзких молодых людей создали мировое правительство, но оно не имеет ничего общего с настоящими владыками Земли.
Вернёмся к загадочной энергии. Я поставил цель найти место, откуда она исходит – и тогда кто-то столкнётся со всей технологичной мощью, доступной мне, Крестителю заблудших людей. Отмечу, что исорги докладывали о появлении странной женщины со способностью телепортироваться. По внешнему описанию она похожа на одну из моделей, незарегистрированных у меня на сервере. Подобные ей использовались хозяевами Земли для своих личных нужд. Поэтому я считал, что она не имеет отношения к чуждой энергии, но ошибался. Вдобавок, откуда она взялась, мне не удалось вычислить, и это вызывало ненужные эмоции – ярость и раздражение. Я старался от них избавиться.
Вывод прост: неизвестные позаботились о том, чтобы скрыть своё местонахождение, следовательно, я допустил промах. Лет девять назад я позволял себе ошибки, в частности, пропустил в число разрешённых для показа по визору фильм, где рассказывали о прекрасной жизни в прошлом, когда людьми не управлял принцип «развлекайся, пока разумный». Интернет – величайшее средство массовой дезинформации для промывки мозгов. Создать неправильный образ жизни для молодёжи – эту важную задачу поставили одной из первых каждому живому серверу. Я убирал из сети всю информацию, что вела к бунту – фильмы и данные о мятежах, о стремлении к свободе – и вместо этого популяризовал видеоролики про молодых людей, кто радовался победам в компьютерных играх, болтовне в чатах, безудержным танцам в клубах.
Я передал приказ группе техников Центра отслеживать ситуацию в городе 33 и передавать мне всю информацию для дальнейшей обработки. Верные помощники подключились к чипу – он встроен в мозг отправленного исорга. Вскоре я получу порцию новой информации; не думаю, что она даст что-то новое, но следует обращать внимание на каждый подобный случай.
За эту минуту я успел немало: проконтролировал деятельность людей Центра и всех исоргов, неважно, рядом они или за тысячи километров; мгновенно обработал все действия в подконтрольных мне сетевых играх и интернет-сайтах; проанализировал состояние жильцов веб-модулей и выдал им рекомендации и статистику. Да, увы, девять лет назад одному человеку удался побег из модуля. Больше не допущу ошибок! Того беглеца не удалось найти – веб-зоны находятся в густых лесах на территории Сибири и Дальнего Востока. Встроенный в человека чип отвечал за блокировку памяти и слежку, но сломался.
С того дня единственная лазейка из модуля наружу полностью заблокирована мною, а чипы производятся высококачественные и контролируются. Никому не сбежать.
Я продолжу эти записи, когда узнаю подробнее о неизвестной мне энергии. Цель всех исоргов и живых серверов – устранять всё чуждое и доказывать превосходство искусственного интеллекта над человеческим.
Виталий. Запись № 1 (окончание). Город 33
Неожиданно надо мной прожужжал выстрел бластера, и ворон обратился в горстку пепла. Я резко обернулся и увидел девушку в тёмном комбинезоне, сером шлеме и с бластером в руках.
– Эй, ты могла меня убить! Что происходит?
– Что, сбежать пытался? – презрительно бросила она вместо ответа. Голос отдавал металлом. – Не выйдет. Твоя жизнь под моим личным контролем.
– Ты кто вообще такая? – резко спросил я, хотя и догадался.
– Исорг АЛ-31, послана с заданием ликвидировать чуждую энергию и не позволить тебе сбежать. Я буду следить за каждым шагом и действием.
– Но зачем? – я почувствовал себя униженным, и вопрос прозвучал с ноткой обиды. – Зачем ограничивать свободу?
– Так надо, – ответила она бесстрастно. – Иди домой и помни, что я слежу за тобой.
– Тебе что – и спать не нужно? – съязвил я.
– Искусственные организмы не нуждаются во сне, пище и воде. Нас создали, чтобы следить за порядком.
Мне пришлось подчиниться ей – АЛ-31 угрожала бластером, и я опасался, что она выстрелит. О, сколь противно – ощутить себя рабом не человека, а его искусственного подобия!
Так моя светлая мечта обратилась во прах. Я понуро шёл домой, не обращая внимания на слежку со стороны Александры, как я прозвал про себя девушку-исорга. Мне пришлось подобрать брошенный пакет с псевдопродуктами и, чтобы не упасть без сил от голода, прожевать ненастоящий и невкусный хлеб.
Мой дом располагается в частном секторе. Александра принялась методично обходить его вокруг, чтобы я не сбежал. Я тихо плакал (впервые за долгие годы) и глядел на родных, давно сошедших с ума. Отец пускал слюни и невнятно бормотал. Мать остекленевшим взглядом уставилась в экран визора. Сестра не поблагодарила за принесённые бананы и отвернулась к монитору компьютера: она убивала бесчисленных монстров. Я остался один. Вытер непрошеные слёзы и подумал, что люди становятся безумцами даже не в двадцать пять лет, а раньше – Ольга яркий пример: её ничто не интересовало в жизни, даже будущий ребёнок. Но обиднее всего то, что я не сбежал от этого кошмара, а до моего двадцать пятого дня рождения осталось всего четыре месяца.
Я всхлипнул, но оборол себя. Сейчас лучше всего записать всё произошедшее на старой, пожелтевшей бумаге – отец, бывший журналист и репортёр (полузабытые и никому не нужные профессии), до того, как обезумел, велел мне беречь её и приучил вести дневник. Карандаши и листы хранились в его столе. Скорее, выложить мысли и эмоции на бумагу, выплеснуть горечь!
Виктор. Запись № 1. Зона веб-модулей 285 (за 9 лет до событий, описанных Виталием и другими)
Сегодня у большинства есть интернет, у всех – виртуальный денежный счёт. И в этом наше проклятье.
Я долго не осознавал этого – сначала жил, как все, одержимый миром нереальных денег, знакомств и удовольствий.
Да, весь окружающий меня мир подсел на интернет – на «реальность», метавселенную под названием Виртуалити. Ничего другого и не надо – еду в тюбиках, как у кос-мо-нав-тов (сложное древнее слово; значение я забыл, забивать в поиск – неохота), доставят после удара пальцем по сенсорной клавиатуре. Ещё один щелчок – и любой напиток появляется перед тобой. Все блага цивилизации – рядом, в Передатчике продуктов и удовольствий.
Ну, а престижность того, что ты ешь или пьешь, зависит от рейтинга в интернете. Больше всего баллов на виртуальный счет приносят победы в многочисленных сетевых играх. Затем считаются рейтинги в чатах, соцсетях, на форумах и прочих сайтах.
В один из дней со мной случилось странное. Я бродил в интернете в поисках повышения рейтинга (а для этого мы смотрели способы прохождения игр, различные мемы, глупые шутки, сюжеты старых фильмов для зарабатывания очков в викторинах, советы по улучшению внешности – на тот случай, если кто-то желал, чтобы к нему или к ней подселили человека противоположного пола, – и тому подобную ерунду), и неожиданно задался вопросом – если весь мир сидит в интернете, кто делает концентратные продукты? Антисонные и противосмертные порошки? Кто производит напитки? Разрабатывает сетевые игры и новые сайты? Следит за ними и за нами? Переводит «деньги» на виртуальный счет? Ох, сколько вопросов у меня возникло в тот момент! А когда мне пришло в голову задать один из них в поисковой строке, появились ссылки на сайты с закрытым доступом. Информацию скрыли! Написал вопросы в один из чатов – моё сообщение стёрли. Я оторвался от Виртуалити и задумался.
