Посещение Мира

скачать книгу бесплатно


Возле веялки Илья увидел мать. Она крутила большое колесо. Лицо было закрыто белой косынкой. Тугая, крепкая спина намокла, и белая кофточка прилипла к ней. Илья видел, что мама через силу крутит колесо, но почему-то не может оставить его, точно приросла к ручке. А колесо, не останавливаясь, тянет за собой материнские руки, не желая отпускать. Её товарка, подхватывала тяжёлую корзину, высыпала зерно в веялку. Бросала корзину на землю, и большой деревянной лопатой начинала отгребать провеянное зерно в сторону.

Илья хотел подойти к маме, но его кто-то толкнул в плечо. Обернулся. Перед ним стоял брат.

– Пойдём, – загадочно шепнул Толя. – Корзину свистнем. И на речку… за рыбой.

Илья посмотрел на брата, и завертел головой, не соглашаясь.

– Только потом не проси рыбу! – недовольно буркнул брат, и исчез.

Со скирды пара волов стащила волокушу. Её подтянули к молотилке, и Валька Рыбак открыл дверь-решётку у машины. Из бункера с возгласом облегчения на волокушу упала гора соломы.

Волов увели.

– Садись, Иля, – крикнул Рыбак. – Поедешь на скирду.– Он спрыгнул с молотилки на землю, подхватил мальчика и забросил на гору соломы.

Илья провалился в горячую траву с головой, точно в колодец. На его дне было ещё жарче, чем на земле. А над головой белел клочок выгоревшего неба, в котором чёрной точкой парил коршун. Откуда-то снизу, из-под его ног послышалось громкое шуршание – кто-то большой нервно копался в соломенной куче.

«А если это хорь? – подумал Илья, пугаясь. – Мама говорила, что они сильно кусаются…»

Он попробовал выбраться наверх. Но гора вдруг дёрнулась и медленно поползла. Наклонилась и с шипением стала забираться куда-то вверх. Остановилась на скирде.

На такой высоте Илья ещё никогда не бывал. Земля, оказавшаяся далеко внизу, выросла и разбежалась во все стороны… Стука трактора почти не было слышно. Молотилка сделалась похожей на телегу. Он хотел увидеть мать, но с трудом отыскал взглядом лишь веялку, которая показалась ему меньше спичечного коробка.

А вокруг, во все стороны, расходились жёлтые волны – ветер гулял по колосьям ржи, то нагибая их к земле, то заставляя тянуться к солнцу. Четыре серые дороги резали поля на большие куски. По одной пара волов медленно тянула большую арбу со снопами. А у самого края поля жнейка размахивала крыльями. В другой стороне, за ржаным полем, за низкорослой молодой лесополосой, зеленело озеро свекловичной ботвы. Дальше, у самого края земли, похожая на серебряную ниточку, блестела речка. За ней, далеко-далеко на лугу, у самого леса, были разбросаны маленькие разноцветные точки – это паслось деревенское стадо… И лишь чёрный коршун гордо парил в вышине выцветшего неба, одинокий и недосягаемый…

Двое парней раскидали вилами копну, и Илья, к своему удивлению, оказался на скирде рядом с братом. Тот возился у края скирды, размахивая руками, переговариваясь с кем-то, кто был внизу. Потом Толя кубарем скатился со скирды, и исчез. У него это вышло ловко. И Илье захотелось скатиться также. Он закрыл глаза, чтобы не бояться, прыгнул, и покатился по склону.

На земле гул трактора перекрикивала женщина.

– Кто взял корзину? Моя корзина…

Но её никто не слышал. Молотилка тряслась. Мать крутила колесо веялки, а товарка гребла деревянной лопатой.

Рядом с матерью стоял объездчик Сурчина. Он что-то говорил ей, побивая себя кнутовищем по голенищу.

Илья хотел подбежать и оттолкнуть Сурчину, чтобы он не приставал. Но на ток въехал дед Харитон на телеге.

– Иля, – позвал он. – Поди-ка до меня. Ты почему не пришёл на конюшню?.. Поедем-ка в амбар зерно возить.

Старик подвёл лошадь к мешкам с зерном, взялся бросать их в телегу. Когда закончил, усадил мальчика на мешки, отдал ему вожжи, тронул лошадь, а сам пошёл рядом. Он был высок и худ. Длинное лицо с острым подбородком накрывал сверху маленький картуз. Старик напоминал гвоздь. Дед ходил, широко ставя тонкие ноги. Со стороны казалось, что это неудачно сбитый аршин идёт по полю без землемера.

– Ты чего не приходишь до меня? – спросил дед Харитон. – Бабка Марфа тебя бы дерунами накормила. Толька твой, вот, приходил… а ты не хочешь.

Но Илья не слушал. Он тонул в счастье. Даже задыхался от радостного волнения: ведь сам управлял конём и телегой.

«Почему я не взял свой кнут?.. – раздосадовано подумал Илья. – Вот если бы проснулся раньше всех, то обязательно знал, что дед позволит конём управлять…»

Ему хотелось, чтобы его увидела мама. Оглянулся на ток. Но мать стояла к нему спиной и надсадно крутила колесо веялки.

– Но, пошла!.. – громко крикнул дед Харитон, и запрыгнул на мешки: – Без кнута не хочет тянуть!.. Одно несчастье приключилось… Кнут потерялся гдесь. Новый. А потерялся.

«Это Толька его украл, – хотел сказать Илья, но промолчал. – Если скажу, Тольку дед поймает и выпорет. И матери выговорит. Тогда совсем беда…»

Старик принялся закручивать в газетный клочок самосад – из кисета от махорки пошёл острый, щиплющий аромат. Он долго чиркал спичками о коробок, недовольно мыча. Наконец, над полем поплыл густой, сизый дым.

– А мы с твоим батькой хотели этим летом печки пойти складывать, – сказал дед Харитон. Должно, дым навёл его на эту мысль. – Я его перед самой войной научил глину вымешивать и межигорку[9 - Межигорка – специальный печной кирпич.] подбирать… Он обещал тебя выучить на печника. Да не сподобил Господь. Да ты ещё малый крепко для печников… Вот, вырастешь, каку девку для себя присмотришь… А хоть мою внучку… Нет. Ты жидковат годками пока, Илька… Она, вона, уже книжки читает про царей египетских и цезарёв императорских, что до нас на Риме стояли. А ты подрастешь, я тебя обязательно выучу печки складывать… Это тебе для всей жизни сгодится… Потому, как нашему человеку от роду наказано жить с летом и с зимой. А, значит, без печки в наш мороз околеет… А потом ты своих детей выучишь печки складывать… – Дед Харитон скрутил новую самокрутку, прикурил от первой. – У тебя сколько детей будет?

Илья растеряно пожал плечами.

– Тебе про это думать рано. Годков через двадцать сам удумаешь без моей помочи…

Въехали в кукурузное поле. Сразу стало жарко и душно, как в соломенном колодце.

Из-за поворота вдруг выросла гнедая лошадь. Голова её была высоко вздёрнута, и возвышалась над худыми долговязыми кукурузными стеблями.

«Вот бы мне такого… – с восторгом подумал Илья, любуясь вороным жеребцом. Но узнав бричку председателя, испугался. – Сейчас начнёт ругаться…»

Сафрон-пасечник остановился рядом с ними. Он и дед долго переговаривались. Потом старик снял с телеги один мешок и перебросил его в председательскую бричку. Илья заметил, что на мешке была большая красная заплата.

Жеребец с места взял галопом, хоронясь от мира за плотной завесой пыли.

– Хозяин, – словно оправдываясь, объяснил дед, запрыгнув на мешки. – Чтоб нам круги не давать, отвезёт на птичник… Погоняй, Иля.

Поле закончилось. Дорога разломилась надвое. Дед Харитон спрыгнул на песок, взял лошадь за оброть, повёл по той, что жалась к хозяйским огородам.

«Амбар совсем в другую сторону», – подумал Илья озабоченно.

Лошадь свернула с дороги в огороды. Пошла по ржаной стерне, тяжело вытягивая гружёную телегу. Старик дергал нервно за уздечку и что-то недовольно выговаривал себе под нос. Илья понял, что он ругает коня.

Въехали в молодой низкорослый сад, и оказались во дворе Харитоновой хатыы.

– Иди, Иля. Марфа дерунов даст. – Старик снял мальчика с мешков, поставил на землю и подтолкнул легонько в сени. Торопливо прикрыл дверь. Но она не захлопнулась плотно. И сквозь щель Илья видел, как дед подбежал к телеге, ловко спихнул с нее упитанный мешок с зерном, подхватил вожжи и, молодецки запрыгнув на грядку, громко крикнул: – Но, пошла!

Телега с грохотом уехала.

Бабка Марфа, была закутана в толстый платок, который своими концами поддерживал подбородком. Над верхней губой росли редкие усы. И из усов торчала большая красная горошина-бородавка. На ногах – стёганные чёрные валенки. От неё пахло дрожжами и свежеиспечённым хлебом. Она усадила Илью за стол. Поставила перед ним тарелку со сметаной и пятью тёмными лепёшками.

– Ешь. Толя сегодня с утра заходил. Ел… Молодец. Быстро управился. Хорошо будет работать.

Сказала и вышла, оставив после себя кислый аромат.

Илья взял дерун, обмакнул его в сметану, принялся жевать. Тесто оказалось солёным. Мальчик искривил губы, заставил себя проглотить кусочек, который был во рту, остальные деруны сложил в карман штанов.

«Отдам Жучк?…» – подумал он, и принялся вылизывать сметану.

Марфа вернулась и, увидев пустой стол, радостно сказала:

– И ты, Илька, будешь хорошо работать… Человек как ест, так и работает… Ну, ходи здоров!..

Илья соскочил с лавки и выбежал из хаты. Сейчас думал только о собаке.

Мешка во дворе уже не было.

«Наверно дед Харитон забрал, пока я ел»,– мелькнула мысль. И побежал домой.

В своём дворе Илья встал возле конуры Жучка и, отрывая от лепёшки кусочки, пробовал научить собаку стоять на задних лапах. Пёс, увидев еду, только прыгал, стараясь выхватить её из рук мальчика. А на задние лапы становиться не собирался.

Во дворе появились Толя и его друг, курчавый, черноволосый, неулыбчивый Вася Бортник. Вася держал в руках плетёную корзину.

– Пошли рыбу ловить! – крикнул Толя, увидев брата.

Илья радостно улыбнулся, бросил собаке остатки дерунов, пошёл следом за братом

* * *

На реке было пусто. Только наперегонки летали береговые ласточки.

Ребята разделись догола, залезли по пояс в воду.

– Ты иди, загоняй! – приказал Толя брату.

Он и Вася взяли корзину, опустили в воду и поволокли по дну вдоль берега. Илья стал прыгать в воде, двигаясь навстречу. Шум и брызги разлетались от него во все стороны.