На грани. Рассказы

© Copyright: Иннокентий Сланевский, 2016

Свидетельство о публикации №216072501094

8. ИСПОВЕДЬ ГРЕШНИКА

– Когда меня вытащили из петли, то я не был этому рад, святой отец, – начал я свою исповедь приготовившемуся выслушать меня священнику, – ибо жизнь стала для меня просто невыносимой! Я встал на табуретку в своей комнате, затянул вокруг своей шеи петлю и уже готовился было оттолкнуть ногой табуретку, но в это время в комнату вошел мой отец. Он бросился ко мне и буквально выхватил меня из рук неминуемой смерти в самый последний момент!

– Самоубийство – это страшный и непростительный грех, сын мой, – ответил мне на это священник. – Этого нельзя делать ни при каких обстоятельствах! Жизнь дана нам Господом для того, чтобы жить, а вовсе не для того, чтобы покончить с ней! Да, иногда нам кажется, что жизнь стала для нас невыносимой, потеряла всякий смыл. Иногда мы не можем смириться с нашими потерями, с нахлынувшем на нас неожиданным горем. Но мы должны это пережить. Каждый несет свой крест и должен нести его до конца, до конца своей жизни. Так велит нам Господь. Самоубийц, согласно нашей вере, не положено отпевать. Раньше их даже не положено было хоронить, их трупы выкидывали на дорогу на корм бродячим собакам. Но времена изменились, наступило некоторое послабление и теперь самоубийц хоронят вместе со всеми, но по-прежнему не отпевают. А тот, кого не отпевают, никогда не найдет себе покоя в загробной жизни, ему никогда не видать Царствия Небесного. Знаешь ли ты об этом, сын мой?

– Да, святой отец, мне это известно.

– Но что заставило тебя пойти на такой шаг, сын мой?

– Чип! Этот проклятый чип, святой отец, будь он неладен! Не иначе как сам сатана надоумил меня соблазниться на этот чип!

– Следи за языком, сын мой, ты ведь в церкви находишься!

– Простите меня, святой отец, но эмоции переполняют меня, я не могу их сдержать! Вы ведь смотрите иногда телевизор?

– Иногда, но то, что там нам показывают, вовсе не исходит от Господа Бога. Тем не менее, мы должны знать, о чем помышляет враг человеческий дабы пресечь его козни своевременно и обрубить их на корню!

– То-то и оно, святой отец! Но ведь вы их не обрубили на корню, не так ли?

– Что ты имеешь ввиду, сын мой?

– Вы помните ту телевизионную рекламу про чип, святой отец? Реклама та изо дня в день вдалбливала нам в мозги, чтоб мы приняли этот чип, чтоб мы позволили его вшить нам под кожу ладони правой руки! Нам говорили, что тогда все двери будут перед нами открыты! При этом нам стоит только прикоснуться ладонью к чему угодно и откроется даже та банковская ячейка, которая нам не принадлежит! Нам обещали манну небесную, молочные реки и кисельные берега! Нам обещали настоящий рай на Земле! Вы помните это, святой отец?

– Да, я видел эту рекламу, сын мой. Так эта та реклама так сильно расстроила тебя, и ты захотел умереть?

– Не реклама, святой отец, а чип! Я поверил рекламе и позволил вживить себе в руку чип. Это было совершенно бесплатно и не стоило мне ничего! Сначала я очень этому обрадовался: я смог без очереди проходить в различные заведения будь то любая чиновничья контора, поликлиника или магазин. Я всего лишь протягивал охране ладонь своей руки, ее сканировали и меня тут же пропускали без всяких проблем! А другие, что не имели чипа, стояли и парились в очередях! Я даже посмеивался над ними, да! Я думал: «Вот дураки! И что ж вы дурни, отказываетесь от благ цивилизации?» А в магазине было совсем здорово и замечательно: протягивая руку я получал немыслимые скидки на товар до 50%!

– Что ж заставило тебя разувериться в твоем чипе, сын мой?

– Голод! Да, голод, святой отец! Однажды я заметил, что стал испытывать голод, хотя не имел недостатка в еде! Я питался как обычно: три раза в день! Но, тем не менее, при этом я никак не насыщался! Я стал есть все больше и больше, дошло даже до того, что я стал есть каждый час! До того, как я принял чип, этого не было! И скидка в магазине мне уже не помогала. Я стал покупать все больше и больше еды! Все мои заработанные деньги уходили на еду! Я перестал покупать себе даже одежду, стал ходить в обносках. О бытовой технике я вообще молчу! И я внезапно осознал, что виной всему этому мой чип! Вероятно, он был устроен таким образом, чтоб вызывать неутолимое чувство голода, чтоб я покупал и потреблял все больше и больше съестного. Еда вытеснила все мысли из моей головы, святой отец! Я даже не заметил, как сносилась вся моя одежда и однажды пришел на работу голым из-за чего меня тут же уволили! Я также не заметил, что пришел на работу голым, абсолютно голым!

– Бесплатный сыр бывает только в мышеловке, сын мой. Ведь каждому чип давался бесплатно и на добровольной основе, не так ли? Тебе не следовало позволять вживлять в себя чип!

– Не следовало, святой отец, и когда я это понял, то решил от этого чипа избавиться и тогда я отправился к хирургу и попросил его удалить этот проклятый чип. Но хирург мне заявил, что удаление чипа запрещено законом и является тяжким преступлением сродни государственной измене. Но ведь я-то не знал о существовании такого закона!

– Незнание закона не освобождает от ответственности, сын мой.

– Это верно, святой отец, но о существовании этого закона никакой телевизионной рекламы не было в отличие от чипа! Я был просто взбешен! Я потерял работу, у меня не осталось денег, но я все больше и больше хотел есть! Так что же мне оставалось делать?!

– И ты решил распрощаться с жизнью, сын мой?

– Не сразу, святой отец, хотя мысли об этом уже стали приходить мне в голову. Но я продолжал бороться с собой и со своими вредными мыслями. Но есть все же очень хотелось. Однажды ночью я вышел во двор, напал на бродячую собаку и съел ее вместе с шерстью! Это была первая собака. Потом были и другие. И не только собаки. Были и другие животные которых я съел: и кошки, и крысы, и прочие. Но голод не утолялся. Вы ведь, наверняка, слышали в теленовостях об участившихся пропажах домашних животных?

– Да, сын мой, слышал. Не знал, что это твоих рук, а точнее, зубов. Но я слышал также и о других событиях. Я имею ввиду нашумевшее дело санитаров морга. Тебе ведь известно о нем, не так ли?

– Конечно, святой отец! То дело до сих пор не сходит с телеэкранов и со страниц газет! Некто неизвестный обглодал ночью в морге до костей один из трупов! Как выяснилось позже, обглоданный оказался безвременно почившим мэром нашего города. Его родственники подняли невероятный шум, когда увидели его труп. Дежурных санитаров морга обвинили в трупоедстве и отправили за решетку. Санитары утверждали, что не ели покойного мэра, подали несколько апелляций в разные судебные инстанции, но правды так и не нашли, дело это снова будет рассматриваться, но уже в столичном суде. Но клянусь Богом, святой отец, это не моих рук или зубов дело!

– Я знаю, сын мой. А, кстати, были там и другие обглоданные трупы, но о них не сообщили, ибо они не были мэрами. Санитары, как говорилось, употребляли спиртные напитки. Они могли и не заметить, чем или кем закусывали, а потому едва ли будут оправданы. А тот человек, что проник незаметно ночью в морг, всего лишь приложил руку к двери, а та самопроизвольно и отворилась. Приложил к двери руку с чипом! Потому проникновение того человека никто и не заметил, а обвинили бедняг-санитаров.

– Вам известно имя того человека, святой отец?

Голос священника внезапно изменился: он стал дрожащим и визгливым, временами срывавшимся на крик.

– Тысяча чертей, сын мой, да ведь это же я! И я очень хочу жрать!

И руки святого отца внезапно потянулись к моему горлу.

Я пулей выскочил из кабинки и бросился вон из церкви. Я бежал быстрее чем черт бежит от ладана.

На следующий день я узнал в теленовостях, что ночью исповедовавший меня святой отец повесился в церкви. Пришедшие утром в церковь прихожане пришли в ужас от увиденного, кто-то упал в обморок. Но ужас прихожан усилился, когда священника вытащили из петли. Он был еще жив! И когда святого отца выносили за руки-за ноги из церкви, он продолжал из раза в раз вслух повторять одну и ту же фразу: «…люди будут искать смерти, но не найдут ее, пожелают умереть, но смерть убежит от них» (1).

ПРИМЕЧАНИЯ АВТОРА:

(1) – Откровение Иоанна Богослова

© Copyright: Иннокентий Сланевский, 2016

Свидетельство о публикации №216080202102

9. ТИХИЙ ОМУТ

Рассказ посвящается героям-освободителям прошлого, настоящего и будущего: павшим и выжившим.

– Мы вас ждали, инквизитор, – обратился ко мне глава небольшого городка на морском побережье сеньор Хосе Антонио Родригес когда я вошел в комнату, в которой вместе с городским головой сидели за столом в нетерпеливом ожидании несколько человек.

– А я в этом и не сомневался, – ответил я.

– Позвольте Вам представить собравшихся, инквизитор, – продолжил сеньор Родригес. – Это самые выдающиеся люди нашего славного отечества, герои и ветераны только что отгремевшей войны (1).

И городской голова стал представлять мне сидевших с ним за столом людей. Каждый, кого представляли, в этот момент поднимался из-за стола.

– Это настоятель местной церкви падре Анхель Санта Крус, – продолжал Родригес, – в прошлом солдат, а теперь – священник. Это капитан Хуан Сальгадо, лучший в наших окрестностях моряк, также в прошлом солдат, а ныне капитан торгового корабля. Это Луис Альварес дель Кастильо – тоже в прошлом солдат, а теперь мой помощник, в функции которого входит следить за порядком в городе. Все они – участники недавней войны, ветераны, а теперь, как и многие другие, всего лишь мирные жители.

Городской голова, однако, представил мне не всех собравшихся, но я не придал этому особого значения.

– Ну что ж, – заметил я, улыбнувшись, – похоже, общий язык мы с вами найдем, ибо я тоже бывший солдат, а солдат солдата всегда поймет!

– Что верно – то верно, инквизитор, – заметил на это капитан Хуан Сальгадо. – Может вина с дороги? Вы ж прямиком из столицы, не так ли? (2)

– От вина не откажусь, – согласился я с капитаном. – Да, я только что прибыл из столицы.

У собравшихся уже были приготовлены кружки, и в них уже было налито вино.

– А как добрались, инквизитор? – поинтересовался местный страж порядка Луис Альварес дель Кастильо. – Не встретили ли разбойников в дороге?

– Было дело, – ответил я. – Не скрою, пришлось прикончить в дороге двоих. Не скажу, чтоб дороги были чересчур опасными, но всякое бывает, надо держать оба глаза открытыми.

– А ведь нападение на инквизитора – это неминуемое знакомство с сеньором Торквемадой! – заметил на это падре Анхель Санта Крус.

– Верно говорите, падре, – согласился я со священником.

– Вы знакомы с самим сеньором Торквемадой! – удивленно воскликнул кто-то из присутствующих, чье имя мне не было представлено. – А какой он, сеньор Торквемада?

– Я вам так скажу, – ответил я: – сеньор Торквемада – это тот самый человек, которого боится сам дьявол!

Присутствующие на какое-то время притихли, но вскоре разговор продолжился.

– А что новенького в столице? – поинтересовался у меня местный городской голова Хосе Антонио Родригес.

– Уже начало августа, – ответил, – и, как вы знаете, срок исполнения королевского указа (4) уже истек. Ее величество королева Изабелла (5) поручила сеньору Торквемаде разослать во все концы нашей страны своих личных помощников с целью удостовериться исполняется ли надлежащим образом на местах ее высочайшее распоряжение. Поэтому я и тут, с вами.

– Конечно исполняется, инквизитор! – воскликнул городской голова. – Те нехристи, что отказались креститься, уже покинули наше славное отечество, а те, что остались, уже перекрещены. Как вам, наверняка, известно, мы называем этих последних марранами.

– Мне это, конечно, известно. В то же время Вы должны прекрасно понимать, голова, что марранам доверять нельзя. Они могут прикинуться добропорядочными христианами, ходить в церковь, но в то же время продолжать справлять свои дьявольские ритуалы. Ведется ли строгий надзор за марранами? – поинтересовался я.

– Разумеется, инквизитор, – ответил мне городской голова.

– Как здоровье ее королевского величества, инквизитор? – спросил у меня капитан Хуан Сальгадо. – Ведь сеньор Торквемада, наверняка, лично представляет ей тех своих помощников, которых рассылают в разные концы страны с целью надзора за исполнением высочайших распоряжений.

– Верно, капитан, – согласился я. – Королева Изабелла в добром здравии, слава Богу. Мы всегда молимся за ее здоровье. Наша королева – настоящая святая, ибо и она сама, в свою очередь, очень много молится за нашу страну и за всех нас, за что Господь дает ей победу над врагами. А еще она любит вышивать, может заниматься этим целый день и даже когда дает аудиенцию. Но это ей, впрочем, не мешает внимательно слушать, все запоминать и принимать верные решения.

– Господь всегда услышит молитву ее королевского величества, – добавил падре Анхель Санта Крус, – я в этом нисколько не сомневаюсь.

– Слава королеве-освободительнице! – продолжил я, встав из-за стола и подняв кружку с вином.

Остальные тоже вскочили со своих мест, подняли кружки с вином, и я услышал их восторженные возгласы:

– Слава королеве, избавившей нас от мавров! Да здравствует королева Изабелла! Да будет она править вечно!

Так мы просидели некоторое время, поговорив друг с другом о разном, попили вина, а потом городской голова сеньор Родригес сообщил мне, что помимо осуществления надзора за исполнением королевского указа он хотел бы озадачить меня еще одним, по его словам, не менее важным делом.

– Что это за дело? – поинтересовался я.

– Видите ли, инквизитор, – сказал голова, – в наших краях в последнее время стали исчезать дети. Исчезать бесследно. Наши дети! Мы, в свою очередь, предприняли все от нас возможное, но найти виновных пока так и не смогли.

– Но вы ведь кого-нибудь подозреваете, голова? – спросил я.

– Разумеется, – ответил сеньор Хосе Антонио Родригес. – Я подозреваю марранов, но никаких доказательств этому у меня нет.

– У вас достаточно людей?

– Вполне достаточно.

– В таком случае, – порекомендовал я, – следует установить за марранами самое пристальное наблюдение.

Городской голова согласился со мной. И такое наблюдение было тотчас же установлено.

На следующий день, прогуливаясь вместе с сеньором Родригесом и его помощником сеньором Луисом Альваресом дель Кастильо по городу, я заметил:

– А городок ваш тихий, спокойный. Никогда бы не подумал, что у вас тут могут происходить такие вещи как исчезновение детей! Прямо какой-то тихий омут: снаружи Божья благодать, а внутри – чертовщина какая-то!

Спустя некоторое время мы все снова собрались вместе. Городской голова велел своему помощнику сеньору дель Кастильо сообщить нам то, что тому удалось узнать, не заметил ли тот чего-либо подозрительного.

– В целом в городке все спокойно, – рапортовал нам сеньор дель Кастильо. – Ну, разве что, мои люди видели одного маррана, который каждый вечер ходит с небольшим мешком в один заброшенный домик на побережье. Домик тот нежилой, полуразрушенный. Мои люди остановили его и спросили, что в мешке. Тот ответил, что там сушеная рыба на продажу. И действительно, около дома того есть лодка, на которой этот марран вечерами выезжает в море и ловит рыбу. И так изо дня в день. Человека того я знаю: выглядит он вполне безобидно, всегда улыбается, передвигается медленно, прихрамывая, будто у него повреждена нога, ежедневно посещает церковь, молится там. У него есть свое хозяйство. Однажды, он даже уступил мне пару быков по очень выгодной цене! Возможно, он нас боится и пытается нам во всем угодить. Едва ли он представляет для нас кукую-нибудь опасность!

– А что в мешке, проверяли? – поинтересовался я.

– Нет, инквизитор, – ответил помощник городского головы.

– А следовало бы проверить, сеньор дель Кастильо! – сказал я. – Марранам доверять нельзя! С чего бы это он вам улыбается?! Вы ему друг, что ли? И с чего бы это ему уступать вам двух быков по невыгодной самому себе цене?! Вы об этом не задумывались?

Сеньор Луис Альварес дель Кастильо не нашелся что ответить и, в свою очередь, промолчал. Вместо него свою точку зрения высказал падре Анхель Санта Крус:

– Я тоже знаю одного маррана, который ежедневно посещает нашу церковь, много молится и крестится, чуть ли лбом в пол не стучится, когда отбивает поклоны Господу, приносит немалые пожертвования и, так же, как и вам, он и мне все время улыбается. И, кстати, вроде как прихрамывает на одну ногу! А как он, между прочим, выглядит?

И когда сеньор дель Кастильо описал внешность того маррана, падре Анхель Санта Крус подтвердил, что это тот самый и есть!

– Улыбка та сродни поцелую Иуды! – заметил на это я. – Самый страшный враг – тот, который нам улыбается, ибо все это нас расслабляет, затуманивает нам глаза, делает нас легкой добычей для врага!

Присутствовавшие со мной согласились и нами было принято решение в ближайшую ночь осуществить налет на заброшенный дом у побережья сразу после того, как в него войдет с мешком марран и вывести последнего на чистую воду.

Так и сделали. Первым в заброшенный дом ворвался с мечом наперевес капитан Хуан Сальгадо. Незадолго до того вошедшего в дом маррана мы внутри так и не обнаружили. Но исчезнуть, раствориться в воздухе, он, понятное дело, никак не мог! Мы обшарили все в доме и обнаружили лаз внутри этого ветхого жилья, который вел под землю. В тот лаз спускалась лестница. Капитан Сальгадо первым бросился туда, а мы – за ним.

То, что мы увидели внизу, под землей, вообще не поддавалось никакому разумному осмыслению! Нашему взору предстали широкие подземные лабиринты, освещенные встроенными в стены факелами, а в самих лабиринтах скопилось множество людей, которые стояли на коленях и произносили вслух хором какие-то заклинания. Стены лабиринтов были исписаны какими-то каббалистическими письменами. Надписи на стенах были сделаны кровью! Вдоль стен между факелов были подвешены мешки наподобие того, который мы видели у вошедшего недавно в дом маррана, а из мешков тех стекала кровь в подставленные под них деревянные миски. Стоявшие на коленях люди временами поднимали головы, брали в руки эти миски и жадно лакали из них. В подземелье проходил какой-то непонятный нам страшный и нечеловеческий дьявольский ритуал!

Капитан Хуан Сальгадо недолго думая стал рубить направо и налево своим мечом всех подряд. Мы услышали визг и вопли находившихся в подземелье кровопийц. Наше внезапное появление посеяло среди справлявших ужасный ритуал самую настоящую панику. Было очевидно, что нашего визита тут никто не ожидал. Мы зарубили мечами насмерть несколько человек, остальные взмолились о пощаде. Сдавшиеся были взяты нами в плен, выволочены из-под земли и брошены навзничь на землю у входа в заброшенный дом. Среди пленных оказался и тот самый марран, которого мы видели этим вечером заходящим в дом с мешком. Я велел его допросить первым, но тот упорно молчал. И тогда падре Анхель Санта Крус схватил взятый им со стены подземелья факел и опалил лицо пленника, что заставило последнего тут же подать голос.

– Падре Анхель! – взмолился марран. – Как вы можете так поступать? Вы же священник!

– Какова паства, таков и пастырь! – ответил на это падре Анхель Санта Крус. – Если паства изрядно распоясалась и отбилась от рук, то ей нужен строгий пастырь, способный обуздать ее и воздать ей по грешным делам ее! Что тут творится, собака недорезанная? Будешь молчать – снова поцелуешь огонь!

И марран поведал нам, что в мешках находился вовсе не сухая рыба на продажу, а пропавшие в городе без вести дети, которых похищали, помещали в мешки, мешки же подвешивали в подземелье на стенах между факелами, протыкали мешки кинжалами, под мешки ставили миски для стекания крови, а эту кровь пили. Затем трупы детей вывозили на лодке и выбрасывали в море. Негодяй сказал нам, что высохшим мясом детей кормили некоего находившегося в море зверя, а кровь в подземелье пили дабы достичь единения с этим неведомым зверем, заклинаниями же наши пленники пытались пробудить того зверя, чтоб он поднялся из моря, бросился в сторону города и принялся бы уничтожать всех христиан на своем пути.

Падре Анхель Санта Крус обошел с факелом лежавших на земле пленников и осветил их лица.

– Я не видел этих людей в церкви, – сказал он, обращаясь к маррану. – Кто это такие?

– Это те, кто отказался креститься в вашу веру, – дрожащим от страха голосом ответил ему марран.

– Но ведь они должны были покинуть нашу страну! -возмущенно воскликнул я. – Так почему же они до сих пор здесь? – обратился я к помощнику городского головы.

– Виноват, инквизитор, – отозвался сеньор Луис Альварес дель Кастильо. – Не досмотрел!

– Я исправлю ситуацию, инквизитор, не беспокойтесь, – попытался поддержать своего подчиненного городской голова сеньор Хосе Антонио Родригес. – Почему эти твари еще тут? – переадресовал мой вопрос маррану городской голова.

– Мы не собираемся никуда уходить! – злобно прошипел марран. – Мы заставим уйти вас! Зверь заставит! Он пожрет вас всех! И вашу королеву в придачу! Это наша земля! И все другие земли тоже наши! Мы уничтожим ваших детей! Скормим их зверю, и он пробудится! А вы вымрете, либо станете нашими рабами!

И марран начал что-то усердно и усиленно нашептывать. Его шепот оборвал удар рукояти меча по зубам. Удар этот нанес капитан Сальгадо и часть зубов маррана тут же высыпалась из его рта.

– Подлец нашептывает молитву на уничтожение нашей королевы, – сказал капитан Хуан Сальгадо. – Долгие годы воюя с врагами, я научился понимать их поганые языки!

И марран внезапно притих.

– А где тот бородатый, которого я рассек надвое мечом, когда мы спустились в лаз? – продолжил капитан Сальгадо. – Запоминающаяся внешность с налитыми кровью глазами! Клянусь небом, что я отправил его на тот свет. Но я не вижу его трупа! Он исчез!

– И не увидишь, – ответил марран. – Это наш хозяин, Сапожник, и он бессмертен!

– Что это значит? – в один голос воскликнули городской голова сеньор Родригес и его помощник сеньор дель Кастильо.

– А то, – пояснил я, – что этот тип особо опасен и его следует немедленно задержать!

И я рассказал своим товарищам по оружию следующее:

– Однажды, когда Господь Наш Иисус Христос нес свой крест, он остановился у дома одного сапожника и попросил у того разрешения присесть около его дома и отдохнуть, на что сапожник ответил Господу Нашему: «На обратном пути отдохнешь!» И тогда Господь проклял того сапожника, сказав тому такие слова: «Ну что ж, в таком случае, не видать тебе ни покоя, ни смерти!»

– И этот сапожник до сих пор жив, – добавил падре Анхель Санта Крус, – жив уже почти полторы тысячи лет. Покоя у него нет: он не может подолгу задерживаться ни в одном городе, ни в одной стране, ибо люди начинают замечать, что он совсем не стареет. И умереть он не может, никакой меч ему не страшен, ибо раны на нем мгновенно заживают. За свою долгую жизнь он изучил все науки, обладает обширными познаниями в разных областях, но использует их исключительно во зло. Где бы он ни появлялся – всюду безнадега, хаос и кровь! Он ненавидит Господа Нашего самой лютой ненавистью! И мы, и наши далекие потомки, исчезнем с лица Земли, а Сапожник будет жить вечно!

– Но есть ли смысл ловить того, кого мы не можем убить? – спросил сеньор дель Кастильо.

– Есть, – ответил я. – Мы можем посадить его на цепь, поместить его в его любимое подземелье, где он и будет ожидать Второго Пришествия Господа Нашего Иисуса Христа. Там сапожник также не увидит ни покоя, ни смерти, но он будет скован цепями и не сможет творить свое зло, где бы то ни было! А когда Господь придет – Он низвергнет сапожника в геенну огненную.

– Согласен с инквизитором, – поддержал меня падре Анхель Санта Крус.

И городской голова сеньор Хосе Антонио Родригес объявил облаву на Сапожника. Были перекрыты все входы и выходы из города, задержали нескольких бородатых, которых лично осматривал капитан Хуан Сальгадо, но того самого Сапожника так и не нашли. Он как в воду канул!

Затем настал черед наших пленников: возник вопрос о том, как следует с ними поступить. Капитан Хуан Сальгадо рвался зарубить всех мечом, городской голова сеньор Родригес настаивал на их сожжении, но я предложил другое решение: бросить их в море на корм Зверю, которого пленники пытались пробудить.

Было решено выждать три дня, дать Зверю проголодаться без ежедневно поступавшего ему корма, а затем уже отправиться вместе с нашими пленниками в море и дать бой Зверю. На корабль капитана Сальгадо должны были взойти сам капитан, падре Анхель Санта Крус, я и еще несколько человек. А городскому голове сеньору Родригесу и его помощнику сеньору дель Кастильо было поручено организовать несколько линий береговой обороны с пушками в случае, если Зверь пробудится и задумает рвануть к берегу.