Полная версия:
Жажда подлинности: Как идеи Симоны де Бовуар помогают стать собой
Экзистенциальную систему мышления де Бовуар – фактичность, трансценденцию, свободу, самообман – можно представить на примере: фактичность означает родиться в англоязычной семье, а трансценденция – решить изучать французский. И хотя французский никогда не станет для вас родным (поскольку никто не может изменить обстоятельства своего появления на свет), преодолеть пределы своей англоязычной фактичности вполне возможно. Вы в состоянии свести свою свободу к минимуму за счет самообмана, если будете преуменьшать способность к изучению французского разными отговорками вроде «возраст уже не тот» или «ума не хватит». А можете проявить свободу, постаравшись добиться беглого владения французским. Постепенно вы станете билингвом, человеком, свободно говорящим на двух языках. Правда, если вам запрещают учиться, уверяют, что ничего не получится, отказывают в базовых средствах обучения (библиотеках, доступе в интернет), вы теряете возможности для проявления свободы.
Можно было бы возразить, что допущение, будто свободу можно ограничить извне, – тоже самообман. Но если сделать вид, будто ограничений вообще не существует, получится как в сцене из фильма ужасов, когда злодей отпускает пленника на все четыре стороны, предварительно отрубив ему ноги. Так же обстоит дело с меритократией и привилегиями для белых: из-за проявлений системного расизма упорный труд для очень многих людей вовсе не является залогом успеха.
Если вы не вольны распоряжаться своей свободой, речь не может идти о свободе в полном смысле слова. Нужно быть свободным от гнета, чтобы обладать свободой в стремлении к подлинности. Это значит, что закрывать глаза на структуры, не позволяющие людям реализовать свою свободу, – тоже самообман. Сила философии де Бовуар в том, что она признает: человеческое существование – сложное смешение конфликтов между свободой и фактичностью. Со своей фактичностью мы ничего поделать не можем, но быть свободным означает иметь возможность управлять своей жизнью, преодолевая обстоятельства.
* * *Человек не появляется на свет как tabula rasa, наделенный абсолютной свободой. Хотя нам приходится создавать сущность с нуля и сочинять жизнь как стихотворение, мы пишем его не на пустых листах, находящихся в вакууме. Наш мир – это мешанина человеческой истории, над которой возвышается прочная социокультурная конструкция. В этих условиях мы и осуществляем свой путь к подлинности.
Де Бовуар доказывала, что одной из основ этого социокультурного конструкта является миф, низводящий женщину до положения второго пола. Женщину воспринимают через отношения с мужчиной как универсальным началом. Мужчины выполняют сущностную роль (Субъект), женщины – несущностную (Другой){34}. Термин «Другой» (именно так, с большой буквы) обозначает лицо, которому отказано в субъектности.
По мнению де Бовуар, процесс «отчуждения» – определение одних людей через других и противопоставление им – глубоко человеческий. Разделение на «своих» и «чужих» происходило и происходит у представителей разных слоев общества, рас, религий, классов, возрастов, обладателей разных способностей и сексуальных предпочтений. Оказавшийся Другим сразу по нескольким параметрам испытывает гораздо более серьезные последствия разделения. Вопросы, поставленные де Бовуар во «Втором поле», таковы: почему женщина столь часто оказывается Другим по отношению к мужчине? Почему женщины безоговорочно подчинились мужчинам? Почему взаимоотношения между полами упорно стремятся к неравенству? Как мужчинам удается так успешно угнетать женщин?{35}
Для себя люди являются субъектами, для других – объектами. У де Бовуар, как и у Сартра, человек – это «бытие-для-себя», тогда как объект, например камень, – это «бытие-в-себе». Ключевое различие в том, что человек разумен, то есть представляет собой трансцендирующее сознание, способное задаваться вопросами о себе и побеждать свою фактичность. Камень ничем подобным не обладает. Мы признаём свое бытие-для-других, понимая, что для остальных являемся объектами. Мы не можем испытывать чувство неловкости в отношении камня, но вполне можем испытывать его в отношении людей. В идеале мы даже в состоянии достичь бытия-с-другими, то есть солидарности и дружбы.
У каждого может возникнуть конфликт между бытием-для-себя и бытием-для-других – личной самооценкой и пониманием, что нас оценивают другие. Чрезмерная сфокусированность на бытии-для-себя – это эгоцентризм, из-за которого другие, скорее всего, сочтут вас невыносимыми. Чрезмерная сфокусированность на бытии-для-других в ущерб бытию-для-себя позволит другим вытирать о вас ноги и грозит окончательной потерей индивидуальности.
Угнетение умаляет человека до бытия-в-себе, уподобляет его камню и лишает всяческих претензий на бытие-для-себя. Оно низводит человека до объекта, лишает его субъектности и исключает из взаимного бытия-с-другими. Женщины выступали Другими по отношению к мужчинам не только в экономическом плане, в силу соответствующей зависимости от мужчин, но и в экзистенциальном, и этот расклад обычно играл мужчинам на руку.
Когда человек утверждается в мире и пытается разобраться в своем бытии, он сталкивается с препятствиями, будь то опаздывающий поезд метро, пассажиры, пытающиеся втиснуться в вагон в час пик, или собственные желания и потребности, такие как голод или нужда в бесплатном вайфае. Окружающие объекты могут быть внешними, неподвластными нам, как опаздывающий поезд, а могут пассивно нам подчиняться, как, например, сочный персик, которым можно владеть, съесть его или раздавить. Обращаясь с Другими как с объектами, мы вступаем в противоречие с их свободным сознанием, представляющим такое же, как и у нас, устойчивое бытие-для-себя.
Симона де Бовуар в своей философии делает из этого два вывода. Первый: угнетая другого, мы обращаемся с ним как с объектом, подлежащим обладанию, потреблению или уничтожению, а не как с подлинным субъектом. Второй: взаимодействие с объектами вроде персиков не дает глубокого понимания себя. Чтобы разобраться в себе, нужны другие люди. Только другие свободы, другие субъектности могут раскрыть те аспекты бытия, которые мы не разглядели сами.
Жан-Поль Сартр вывел из этой дистанции между бытием-для-себя и бытием-для-других формулу «ад – это другие»{36}. Симона де Бовуар признавала, что другие могут быть как друзьями, так и врагами, в зависимости от того, как человек воспринимает контакт. Подлинно человеческие отношения подразумевают доброжелательность и уважение, так как требуют взаимного признания другого лица как субъекта, преодоления жажды присваивать и контролировать друг друга. Они невозможны без постоянной борьбы с намерением поместить себя в центр вселенной. Де Бовуар считала подлинные взаимоотношения лучшим из достижений человечества{37}. Риск состоит в том, что мы не знаем, окажутся ли эти отношения взаимными, какими бы они ни были – романтическими или платоническими. Но если от нас не зависит, будут ли окружающие относиться к нам как к Другому, наше отношение к окружающим зависит именно от нас.
* * *Миф о «вечной женственности» стал одной из попыток устранить конфликт между бытием-для-себя и бытием-для-других и при этом избежать рискованности и уязвимости подлинных отношений. Вечная женственность – идеализированный образ женщины как бытия-для-других: кроткой, щедрой, добродетельной и отзывчивой спутницы мужчины. Как отмечала де Бовуар, вершинным проявлением этого идеала выступает Дева Мария{38}.
Говоря, что женщиной становятся, де Бовуар имела в виду, что подчиняться мифу о вечной женственности в основном приучает цивилизация. Именно приучает: женщины учатся вживаться в отведенные им роли под нескончаемый поток наставлений о том, как надлежит соответствовать идеалу. Подчиненное положение женщины прописано в глубоко заложенных культурных сценариях, продолжающих диктовать и современное поведение.
Миф о вечной женственности поддерживают и мифы творения в христианской, иудейской и исламской традициях. Во второй главе Книги Бытия утверждается, что Ева была создана для Адама, чтобы стать его покорной служанкой. Адам был сотворен первым, и потому его присутствие в этом мире первично, а присутствие Евы вторично. Таким образом создается прецедент, согласно которому мужчина становится мерой всего мира, универсальным человеком, творцом, а женщина – комфортной, приятной компаньонкой. В экзистенциальной парадигме Адам – сущностное создание, а Ева – несущностное. Она – приложение к мужчине, подчиненный (впрочем, ненадежный) Другой, созданный из него и для него.
По де Бовуар, миф о вечной женственности разрушает взаимоотношения между полами, так как мужчины хотят видеть в женщине Другого. Они пытаются свести фактичность, согласно которой женщины всегда вторые, а мужчины первые, до уровня порабощения. Однако укротить женскую трансценденцию целиком и полностью не удается, и это раздражает мужчин, которые хотели бы контролировать женщин{39}. Конфликт порождают посягательства на то, что мужчинам не принадлежит, – женскую свободу. Подобными заблуждениями в какой-то мере объясняется, почему мужчины так одержимы идеей контроля над женским телом и так жаждут заставить женщин замолчать.
За то, что она бросила вызов мифам вроде идеала вечной женственности и не пожелала им соответствовать, Симоне де Бовуар пришлось расплачиваться. После выхода «Второго пола» на сорокаоднолетнюю писательницу обрушилась лавина похвал и ненависти. Де Бовуар открыто рассказывала о женском опыте, подробно рассуждая, среди прочего, на такие табуированные темы, как менструация, половое созревание, секс и угнетение женщин.
Одни читатели горячо восхищались ее искренностью и храбростью. Вторых шокировало обнародование такого количества интимных подробностей, касающихся женского тела. Третьи критиковали де Бовуар за то, что она недостаточно осветила разнообразие женского опыта – в частности, обошла вниманием темнокожих. По словам самой де Бовуар, недовольные, особенно мужчины, не стеснялись в выражениях, осыпая ее колкостями и бранью, и не жалели желчи: «Неудовлетворенная, холодная, ненормальная, пережившая сотню абортов, нимфоманка, лесбиянка – я была всем, и даже родившей вне брака. Предлагали вылечить меня от фригидности и утолить мои вампирские аппетиты»{40}.
Философ Альбер Камю, лауреат Нобелевской премии по литературе 1957 года и в прошлом друг де Бовуар, утверждал, что она «выставила на посмешище французского самца»{41}. Кто-то называл ее произведение порнографией. Вспоминая в более поздних мемуарах о реакции на «Второй пол», де Бовуар отмечала разгул двойных стандартов: для мужчины обсуждать женское тело нормально, а женщину за то же самое заклеймят как развратницу. «Можно было подумать, что ни Фрейда, ни психоанализа не существовало. Какая демонстрация общего цинизма под предлогом бичевания моего!» – писала она{42}.
«Второй пол» явно задел мужчин за живое и извлек на свет множество комплексов: а что, если их превосходство над женщинами незаслуженно; а вдруг они не так хороши в постели, как надеялись; неужели женщины способны получать сексуальное удовлетворение и без них? Некоторые боялись, что книга поможет женщинам осознать: им вовсе не обязательно терпеть недостойное поведение мужчин.
В неоконченном комментарии 1957 года Лоррейн Хэнсберри вспоминала противоречивую реакцию на «Второй пол» в Соединенных Штатах. По ее свидетельству, американцы восприняли книгу серьезнее, чем американки. Мужчины, поддерживающие идею равноправия, ею восхищались. Некоторые из них, даже не соглашаясь с де Бовуар, отнеслись с достаточным уважением к ее труду, признавая «его колоссальный вес и несомненную гениальность», как писала Хэнсберри. Нашла книга преданных поклонниц и среди женщин. Одна знакомая Лоррейн Хэнсберри, актриса и драматург, к ужасу режиссера-мужчины, читала «Второй пол» вслух своим коллегам, «просвещая» их между выходами на сцену. Иные читательницы штудировали книгу с карандашом, видя на ее страницах свое «освобождение» и призывы к «égalité, fraternité, liberté – pour tout le monde!»[5]. Однако многие женщины, даже образованные и придерживающиеся феминистских взглядов, отнеслись к труду де Бовуар прохладно и критиковали его за излишнюю жесткость в том, что касалось брака и материнства, и за чрезмерную озабоченность сексом. «Я видела, как четко и трезво мыслящие типичные американки (не терпящие и презирающие наиболее возмутительные проявления кодекса мужского превосходства), поморщив какое-то время лоб над книгой, откладывали ее в сторону и больше к ней не возвращались»{43}.
Ватикан, видимо, счел «Второй пол» слишком опасным, чтобы просто отложить в сторону, поэтому в 1956 году внес его (вместе с романом «Мандарины») в ныне упраздненный список запрещенных книг{44}. Иногда, впрочем, черный пиар – тоже пиар: «Второй пол» продавался на диво хорошо. За первые пять месяцев было напечатано около 55 000 экземпляров – огромный тираж для любой книги, а уж для философского сочинения в 1949 году просто запредельный. С тех пор книгу перевели почти на сорок языков и издают миллионными тиражами{45}.
И все равно де Бовуар находилась в привилегированном положении. Немалому числу представительниц ее пола отказ соответствовать идеалу вечной женственности – мужским стандартам, определяющим, какой должна быть женщина, – может стоить жизни. –[6]. Темнокожие американки всегда страдали больше, чем белые, – еще со времен рабства, когда им не принадлежало даже собственное тело. Если с белыми женщинами могли обращаться как с объектами иногда, то темнокожие были вещью в самом буквальном смысле, и наследие этого «белого взгляда» не изжито по сей день.
* * *На пути прогресса часто встают и мифы, связанные с биологией. Обычно биологию привлекают для объяснения различий между полами. У животных самца и самку, как правило, определяет их роль в размножении, хотя исключения есть и здесь. Сравнивая себя с животными, мы можем что-то узнать о биологических процессах у живых существ. Но о смысле человеческого бытия биология ничего нам не скажет.
Экзистенциализм предлагает собственный ответ на вопрос, чем отличается человек от всех прочих животных: они действуют инстинктивно, а человек трансцендирует. Де Бовуар во «Втором поле» доказывала, что человек идет на риск, чтобы преодолеть свое естественное состояние, выходит за пределы данных ему обстоятельств и ищет в жизни смысл{46}. (Животные тоже думают, чувствуют, образуют социальные связи, но, насколько нам известно, не умеют философствовать.) Быть человеком – значит деятельно преодолевать факты своего существования так, чтобы создавать смысл.
«Как только мы соглашаемся рассматривать личностную перспективу, в которой тело определяется исходя из понятия существования, биология становится абстрактной наукой»{47}, – писала де Бовуар. Биология задает факты нашей жизни, но не смысл. Смысл рождается из того, как мы живем, что делаем и как поступаем. Мы создаем этот смысл, совершая выбор, будучи обладателями доставшихся нам от рождения половых органов в обществе, где этим органам приписываются определенные ценности.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Сноски
1
Браун Б. Дары несовершенства: Как полюбить себя таким, какой ты есть / Пер. А. Иваняковой. – М.: Альпина нон-фикшн, 2015.
2
В английском языке у beaver есть сленговое значение «женские половые органы» и «лобковые волосы». – Прим. пер.
3
24 июня 2022 года Верховный суд США предоставил штатам право самостоятельно принимать законодательные акты о запрете абортов. – Прим. ред.
4
Неподлинность. – Прим. науч. ред.
5
«Равенство, братство, свобода – для всех!» (фр.). – Прим. ред.
6
В связи с принятием Федерального закона от 5 декабря 2022 г. № 478-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон “Об информации, информационных технологиях и о защите информации” и отдельные законодательные акты Российской Федерации», в котором идет речь о запрете пропаганды нетрадиционных отношений и смены пола, мы были вынуждены скрыть часть текста с согласия автора.
Комментарии
1
Симона де Бовуар писала, что «сущность не предшествует существованию» [здесь и далее цит. по: де Бовуар, С. Второй пол / Общая ред. и вступ. ст. С. Айвазовой. – М.: Прогресс; СПб.: Алетейя, 1997], но Жан-Поль Сартр ввел в употребление более афористичный вариант – «существование предшествует сущности» [Сартр, Ж.-П. Экзистенциализм – это гуманизм // Сумерки богов: Ф. Ницше, З. Фрейд, Э. Фромм и др. / Сост., общ. ред. и предисл. А. А. Яковлева. – М.: Политиздат, 1989].
2
Beauvoir, Old Age, 601.
3
Beauvoir, The Prime of Life, 285 [здесь и далее цит. по: де Бовуар, С. Зрелость / Пер. Н. А. Световидовой. – М.: Эксмо, 2018].
4
Moi, Simone de Beauvoir, 23. Sanos, Simone de Beauvoir, 11–13.
5
Hansberry, Simone de Beauvoir, 129–133. Bakewell, At The Existentialist Cafe, 21 [Бейквелл, С. В кафе с экзистенциалистами. Свобода, бытие и абрикосовый коктейль / Пер. с англ. И. В. Митрофанова. – М.: Эксмо; Бомбора, 2023]. Статья в Le Nouvel Observateur была озаглавлена Femmes, vous lui devez tout! и цитата в статье приводилась в той же формулировке, означая в переводе «Женщины, вы обязаны ей всем!», однако Бадентер поправила цитирующих: в действительности она сказала: Femmes, vous lui devez tant! («Женщины, вы стольким ей обязаны!») (Rodgers, “Elisabeth Badinter and‘The Second Sex,’ ” 147).
6
В одном интервью Симона де Бовуар сказала: «В любом случае Сартр – философ, а я нет, и я никогда, собственно, не хотела быть философом. Я очень люблю философию, но философских трудов у меня нет. Мое поприще – литература. Меня интересуют романы, мемуары, эссе, такие как “Второй пол”. Но философией ничего из этого назвать нельзя» (Simons, Benjamin, and Beauvoir. “Simone de Beauvoir: An Interview,” 338).
7
Beauvoir, The Prime of Life, 178 [де Бовуар, С. Зрелость].
8
Beauvoir, “What Is Existentialism?,” 324. Философ Нэнси Бауэр доказывала в отношении метода де Бовуар, изложенного во «Втором поле», что «основная задача заключается не в том, чтобы “овладеть им”, а скорее в том, чтобы понять привлекательность и силу философских абстракций применительно к повседневной жизни» (Bauer, Simone de Beauvoir, 10).
9
Beauvoir, The Second Sex, 3 [Симона де Бовуар. Второй пол].
10
Так прозвал де Бовуар в 1929 году Рене Майо, с которым она дружила до встречи с Сартром. «Бобры общительные, – объяснил он, – и у них есть созидательные способности» (Beauvoir, Memoirs of a Dutiful Daughter, 323 [здесь и далее цит. по: де Бовуар, С. Воспоминания благовоспитанной девицы / Пер. с фр. М. Аннинской, Е. Леоновой. – М.: Согласие, 2004]). Философ Кейт Киркпатрик предположила, что Майо и де Бовуар связывали романтические отношения, хотя физическую близость с Майо Симона отрицала (Kirkpatrick, Becoming Beauvoir, 86).
11
Beauvoir, Force of Circumstance I, 189 [здесь и далее цит. по: де Бовуар, С. Сила обстоятельств / Пер. Н. А. Световидовой. – М.: Флюид, 2008].
12
Beauvoir, “The Second Sex: 25 Years Later,” 79–80.
13
Великолепный анализ тонких различий между угнетением и нравственным провалом см. в We Are Not Born Submissive (2021) Manon Garcia.
14
Beauvoir, Second Sex, 283 [де Бовуар, С. Второй пол]. Во французском оригинале сказано: On ne naît pas femme: on le devient Как заметила Кейт Киркпатрик, несмотря на безусловную принадлежность этих слов Симоне де Бовуар, вдохновением для них послужила идея Альфреда Фуллье, писавшего: «Человек не рождается свободным, а становится», а кроме того, де Бовуар высказывала и более революционные идеи – в частности, что угнетению женщин способствует их неустанная сексуализация (Kirkpatrick, Becoming Beauvoir, 53).
15
Kirkpatrick, Becoming Beauvoir, 262. Beauvoir, “Why I’m a Feminist: Interview with Jean-Louis Servan-Schreiber”. Размышления о цитате «Женщиной не рождаются, ею становятся» см. в Mann and Ferrari’s On Ne Naît Pas Femme: on le devient (2017).
16
Kristeva, Julia. Beauvoir Présente. Paris: Pluriel, 2016.
17
Beauvoir, Force of Circumstance I, 38. [де Бовуар, С. Сила обстоятельств]
18
Как писал философ Гордон Марино по поводу экзистенциалистских рекомендаций, «[мыслители-экзистенциалисты] не предлагают пошаговый план, помогающий справиться с ощущением несостоятельности, или список действий, которых нужно избегать. Они не расписывают подробно стратегию выхода из депрессии, они лишь советуют, как сохранить нравственные и духовные ориентиры, когда кажется, что мы тонем» (Marino, The Existentialist’s Survival Guide, 31).
19
Говоря о подлинности, часто ссылаются на рассуждения Хайдеггера об Eigentlichkeit – «бытии собственно, или подлинно собой» – в «Бытии и времени» (1927), однако аналогичные понятия встречались у многих других философов и до него. В 390 году н. э. Блаженный Августин популяризовал идею внутреннего состояния, проповедуя обратиться к себе, отыскать внутри себя Господа, а затем превзойти себя: «Вне себя не выходи, а сосредоточься в самом себе, ибо истина живет во внутреннем человеке; найдешь свою природу изменчивой – стань выше самого себя». В XIX веке Макс Штирнер призывал обрести себя, Фридрих Ницше скандировал: «Стань самим собой!» – а Серен Кьеркегор связывал подлинность с самостоятельностью: «Миру, пожалуй, всегда не хватало тех, кого можно назвать настоящими индивидуальностями, не хватало настоящих субъективно ориентированных личностей, тех художников рефлексии, независимых мыслителей, которые так отличны от крикунов и начетчиков». (См.: Saint Augustine. Of True Religion. Trans. Burleigh, J. H. S. South Bend, IN: Gateway Editions, 1953: 69 [Августин Блаженный. Об истинной религии. Теологический трактат. – Мн.: Харвест, 1999]; Stirner, Max. The Ego and His Own. 1844. Trans. Byington, Steven T. Ed. Martin, James J. Mineola, New York: Dover Publications, Inc., 2005 [Штирнер, М. Единственный и его собственность / Пер. с нем. М. Л. Гохшиллера, Б. В. Гиммельфарба; вступ. ст. Д. С. Хаустова. – М.: РИПОЛ классик, 2019]; Nietzsche, Friedrich. Thus Spoke Zarathustra. Trans. Kaufmann, Walter. New York: The Modern Library, 1995: 239 [Ницше, Ф. Так говорил Заратустра / Пер. с нем. Ю. Антоновского, К. А. Свасьяна. – М.: Эксмо, 2006]; Kierkegaard, Søren. Concluding Unscientific Postscript Vol 1. 1846. Trans. Hong, Howard V. and Edna H. Hong. Princeton: Princeton University Press, 1992: 66 [Кьеркегор, С. Заключительное ненаучное послесловие к «Философским крохам»: мимически-патетически-диалектическая компиляция, экзистенциальный вклад Иоханнеса Климакуса / Пер. Н. Исаевой, С. Исаева. – М.: Академический проект, 2021].)
20
hooks, All About Love, xxv [белл хукс. Все о любви: как научиться любить и говорить с сердцем напрямую / Пер. с англ. О. Захватовой. – М.: АСТ; Времена, 2021].
21
Beauvoir, All Said and Done, 1.
22
По словам философа и экзистенциального терапевта Эмми ван Дорцен, «подлинность жизни предполагает “признавать” свою жизнь такой, какая она есть; признавать свою человеческую ответственность, но самое главное, не отгораживаться от жизни с ее перипетиями, а отважиться “вовлечься” в нее – сохраняя связь с действительностью и не закрывая на нее глаза» (Deurzen, Psychotherapy, 158 [ван Дорцен, Э. Психотерапия и поиски счастья / Пер. с англ. А. Багрянцевой. – М.: ИОИ, 2017]).
23
Философ Торил Мой, вдохновляющаяся идеями де Бовуар, предполагает, что писательство – это призыв присоединиться к умственному путешествию: «Хороший читатель остается собой – он не отказывается от собственных взглядов, убеждений, принципов без тщательных раздумий, но при этом всегда готов рассмотреть точку зрения автора, попытаться увидеть то, что видит он, и отправиться в путешествие следом за ним» (Moi, “Acknowledging the Other,” 108).
24
Например, Анке Самуловиц с соавторами установили, что представление о женщинах как истеричных, эмоциональных и чувствительных, а о мужчинах как о терпеливых и стойких широко распространено и основывается не на биологических различиях, а на гендерных нормах (Samulowitz, Anke, etal. “ ‘Brave Men’ and ‘Emotional Women’: A Theory-Guided Literature Review on Gender Bias in Health Care and Gendered Norms Towards Patients with Chronic Pain.” Pain Research & Management, 2018).
