Позволь мне сбыться

Воспоминание пятое: про май

– У тебя больное сердце. Что, если тебе станет плохо? Слезай с подоконника! Ну хотя бы окно прикрой. Господи, Элина, что ты творишь? Не пугай меня так. Почему ты смотришь столь… задумчиво? Элина?

– Снег выпал. В начале мая. Как я и загадывала. Красивый снег, правда ведь, Эрик? Он делает наш мир таким чистым и невинным. Белым-бело… Посмотришь и подумаешь, что все теперь всегда будет хорошо.

– И всё-таки с подоконника ты слезь. И не сиди так больше. Я запрещаю тебе.

– Какой ты забавный, Эрик. «Запрещаешь» мне, правда? Это очень мило…

5

Мы с родителями гуляли прекрасной луной ночью. Я была совсем еще малышкой и лежала на коленях у мамы, а она и гладила меня по голове и всё твердила: «Доченька моя… Моя любимая, моя хорошая. Ты прекраснее всех на свете». Папа фотографировал нас на плёнку.

Прямо из тьмы небес сыпался белый снежный бисер. Я тянулась маленькими ручками к этой тьме. Она беззвучно говорила мне: «Принцесса, ты моя», а лунный свет навевал на мысли, что так предначертано самим Безвременьем.

И вот теперь они уходят…

Мама и папа – уходят.

Почему, чтобы обрести тебя, Господин Тень, мне нужно потерять самое дорогое, самое ценное, что у меня есть?

Не хочу отпускать их.

Время заставит понемногу забывать – их запах, их смех, их наставления.

Их любовь. Безусловную.

Как же меня терзали эти тревоги… Вспомню ли я когда-нибудь, что она у меня когда-то была – эта их безусловная любовь? И почему я нужна тебе, Тень? Из-за красоты? Из-за ума? Из-за того, что ты просто чувствуешь себя рядом со мной лучше?

Я смотрела в твои грустные глаза, Тень, и вина сжимала меня в колючие объятья. Никогда бы не произнесла такие слова вслух. Это было бы жестоко. И всё же… Мама и папа любили меня просто за то, что я их дочь. Зачем я нужна тебе? Что ты сделаешь со мной? В чём смысл того, что я чувствую между нами? Должна ли я давать этому волю?

И неужели только так я смогу сбыться – став твоей? Неужели в этом – моё предназначение?

Не знаю. Мне почему-то всегда казалось, что я создана для чего-то волшебного, невероятного. Наверное, мама и папа это внушили. На деле всё несколько… проще. Я нужна, чтобы просто выйти замуж. Хах. Какая ирония.

Как же хотелось плакать. Я ведь совсем другую роль для себя придумала.

Мечтала быть свободной, как ветер. Растопить лёд, зажечь в мире вечной ночи для своего народа солнце. Хотела, чтобы он увидел другой свет – не от лампочек, не от свеч. Не от луны или звезд.

Хотела делать своё королевство лучше. Хотела принести сюда весну.

А теперь что меня ждёт? Неужели всему этому – конец, и я просто буду стоять за твоей спиной до конца лет своих?..

Как же я хотела быть уверенной, что одно другому не мешает: быть твоей и быть самой собой.

Когда я была подростком, мама говорила: «Моё прекрасное дитя, – расчёсывая мои темные, как тень, волосы. – Моя славная доченька. С тобой никогда ничего не случится плохого, ведь стоит тебе мысленно попросить у Безвременья помощи – и оно выведет тебя из любой беды. Ты – любимое нашего мира творение».

Это было правдой. Я всегда знала, что могу на него положиться – до этого дня.

Дня, когда моим родителям пришёл черёд покинуть Безвременье.

Оно не сведёт наши пути больше.

Никогда.

Никогда.

Никогда.

Церемония прощания со сбывающимися снами всегда полна слёз. Тем более – с Королём и Королевой. С моими отцом и матерью.

Почему жизнь перед тем, как подарить нам что-то, о чем мы давно мечтали, забирает самое дорогое из того, что мы уже имели?

Я снова нашла утешение, гуляя в одиночестве в том самом парке с мигающими фонарями. Там, где впервые увидела Господина Тень в материальном облике. Набрала немного снега. В моих руках он медленно таял.

Снова и снова все повторялось и повторялось

Я не хотела участвовать во всём происходящем. Каждая клеточка моего существа вопила, что я боюсь – боюсь того, что мне предстоит. Боюсь быть с Первородным духом – я, может, и Принцесса, но всё ещё просто сон.

А у них там, на Луне, что за порядки? Какой образ жизни они ведут?

Первородные духи – пример для подражания и источник нашей энергии. И всё же обычным снам всегда было очень сложно понять их как равных.

Никто из наших не водил дружбы с Первородными. Насколько известно.

И… еще я понимала, что должна быть рада за маму с папой. Возможность сбыться – огромное благо для них (хоть и не для меня). Нет большего горя для прекрасного сна, чем так и остаться просто историей, скомканной и спрятанной среди снежных страниц книги нашего мира. Я поняла тогда: если я хочу быть хорошей дочерью, то мне нужно смириться. Принять происходящее. Не спорить с сутью вещей. С сутью самой себя.

Я замерла, и метель осыпала с ног до головы колючим укором: не хочу быть хорошей. Если честно, вот бы все оставить, как есть. Закупорить настоящий момент в какой-нибудь волшебной бутылочке и остаться жить в нём навсегда.

Что-то подсказывало, возможно, неслышный шёпот самого Безвременья, растворяющийся в метели – что покой зимы скоро покинет нас. Что льды растают, и русалочьи слезы потопят Королевство.

Никуда убежишь. Не скроешься.

В любом случае, нужно было поговорить с женихом. До свадьбы и уж тем более – до того, как состоится церемония прощания со снами.

Когда я вернулась в замок, Господин Тень уже ждал.

Ну конечно же. Я и полушубок не успела снять, как он с порога забрал его. Я-то специально выбрала черный вход, думая, что останусь никем не замеченной – и он меня раскусил.

– Доброй ночи, – поздоровалась я, а про себя подумала, что кроме вечной ночи у нас тут, в общем-то, и не бывает ничего. – Спасибо за помощь. Как настроение?

Мой светский тон Господину Тень явно не понравился.

– Хватит, – сухо отозвался он, осторожно, но крепко взял меня за руку и провёл в коридор. Он всё пытался найти комнату, где бы нам могли не помешать спокойно и, самое главное, приватно поговорить, но какую бы дверь ни открывал – везде на него испуганно таращились сны. Они вообще всегда были взбудоражены от любого чужака, а тут – сам Первородный дух! Я прямо-таки чувствовала его нарастающее раздражение. Открыв очередную дверь, он попал туда, где хранят хлам и инвентарь для уборки. И там уже кое-кто был.

– А он красавчик, – захихикали подруги-горничные. Господин Тень хмуро ответил им:

– Работой займитесь.

И захлопнул дверь.

– А ты на расхват, – я не удержалась от комментария. – Сколько у тебя поклонниц?

– Ты ведёшь себя, как ребёнок, – Господин Тень напустил на себя строгий вид. – Лучше помоги, ты же здесь ориентируешься явно получше моего. Это твой дом родной.

– Мой дом, – мечтательно протянула я, а потом услышала в своём голосе угрозу: – Который ты собираешься у меня отнять!

Господин Тень хлопнул себя по лицу:

– Боже мой, Элина, уже которую жизнь, а ведёшь себя, как маленькая капризная девочка.

– Нет, это ты всего лишь Первородный Дух, которому не одна тысяча лет! Занудный старикашка.

Надо же… а он даже не удивился. Не обиделся или разозлился. Как будто такой тон с моей стороны был будничным. Хотя я прежде никогда и ни с кем не позволяла себе так разговаривать…

Когда мы оказались в другой части коридора, на нас таращился дворецкий. Так, ну это уже надоело.

Мне тоже не терпелось поговорить с Господином Тень с глазу на глаз и высказать все, что я о нем думаю.

Я вспомнила про свое маленькое тайное логово – небольшую личную библиотеку – и потянула Господина Тень за рукав туда.

И да – то облегчение, когда мы перестали чувствовать на себе эти взгляды – ни с чем не сравнить.

Он нащупал выключатель.

Да будет свет! Который выдаст с потрохами мою детскую манию по мифам о Первородных… О Господине Тень в особенности. Неловко как-то почему-то. Я выучила тогда их всех наизусть.

Господин Тень улыбнулся.

Ох, а он ведь довольно милый… Воинственный настрой куда-то делся.

– Прошу, извини меня, – пыталась говорить спокойно, а у самой сердце колотилось, как бешеное. – Это было невежливо.

– И когда же это тебя останавливало? – Господин Тень взял томик с мифами о Северном Ветре. Вчитался. Даже как-то обидно стало.

А я?

Ох, он прав. Я, правда, стала вести себя, как глупая капризная девочка. Видели бы меня сейчас подруги, рассыпались бы в звездную пыль со стыда. Они ведь знают меня совсем другой: рассудительной, мудрой и чуткой. А не тем недоразумением, которое вылезло откуда-то из глубин моего бессознательного и взяло на себя контроль над моей личностью.

Я проговорила про себя: «Уйди, маленькая Элина – взрослая Элина, возвращайся, ты мне очень нужна».

– Северный Ветер – проводник снов из Безвременья в Мир Яви, – вслух читал Господин Тень. Снова эти мурашки! Но теперь их стало больше. О, боже, да за что мне все это? – Когда сны исполняют предназначение, то им дается время попрощаться с близкими. Если сон королевских кровей, устраивают бал-маскарад, который символизирует призрачность наших ролей во всех жизнях, прошлых и будущих, и необходимость менять их из раза в раз, словно маски. По традиции Северный Ветер находит тех, кому скоро суждено сбыться, даже несмотря на их изменившийся облик, что означает: какую бы роль ты не играл, суть твоя неизменна. Сны рассыпаются в звездную пыль, из которой и были сотворены у истоков Безвременья. Но не исчезает она бесследно – Северный Ветер собирает ее в сосуд и относит в Мир Яви. К тому, кому сон предназначен Безвременьем.

Господин Тень осторожно закрыл книгу и вернул на место.

– Знаю я этого типа. Этот Северный Ветер… Доставучий, зараза, хоть и славный малый . Вы с ним познакомитесь на нашей с тобой свадьбе, – последнее он добавил как бы невзначай и повернулся к окну. Под фонарем жужжал рой снежинок. А луна казалась особенно одинокой. – Я бы подарил ее тебе, – вдруг сказал он.

Я вздрогнула.

Господин Тень очень старался казаться уверенным, но дрожащий голос выдал то напряжение, что он пытался спрятать – как руки в карманы своего чёрного пальто. И теперь до меня ясно стало доходить: то, что происходит вокруг последние пару суток – все-таки не шутка и не розыгрыш.

Господин Тень не врал, не изображал, когда давал понять, что я ему дорога – так оно и было на самом деле. И это нормально, что мне пока тяжело разобраться в своих чувствах – ведь он помнил меня, а я его – едва ли.

Он – эхо моего давнего прошлого.

Кажется, я могла ему доверять. Правда, могла. И стоило мне это понять – как с души свалился тяжелый камень, что не позволял мне проявлять к жениху искреннее дружелюбие и теплоту.

Я осторожно встала рядом. Взяла его за рукав и спросила, не сводя взгляда с его взволнованных глаз:

– Почему ты так торопишься со свадьбой, Господин Тень? Почему не даешь мне чуть больше времени прийти в себя? Мои родители вот-вот сбудутся. Вовсю идут приготовления к Маскараду. Мне больно их отпускать и на то, чтобы прийти в себя, нужно больше времени. Ты терпеливо ждал меня двадцать один год – и вдруг… Здесь что-то не так. Скажи, Господин Тень, если мы с тобой не поженимся как можно скорее, случится что-то плохое?

Господин Тень тяжело вздохнул и сел на подоконник.

Хорошо, что я не убрала плед и подушки, когда изучала мифы Безвременья в прошлый раз. Да, помню, как лежала тут и смотрела на снег, радуясь, что я у родителей в гостях и все почти как детстве.

– Ты верно все поняла, моя дорогая Элина. Об этом я и хотел с тобой поговорить, – он нервно ковырял ногти. Как-то неожиданно видеть было такое от Первородного Духа, но в то же время эта привычка казалось мне такой знакомой… Я еле подавила в себе желание его обнять. Все же пока наши отношения нельзя назвать близкими, и именно поэтому я многое не могла себе позволить.

– Я слушаю, Господин Тень.

Сейчас-то всё и откроется.

Даже библиотечная пыль замирает.

– Сирена. Все дело в ней. Видишь ли, Элина, так получилось, что я виноват в ее расставании с возлюбленным. Я косвенно повлиял на изменение его отношения к ней. Он предпочел сбежать в другую Вселенную, только бы Сирену больше не видеть. И она прокляла меня, будучи в таком гневе, что страшно теперь вспоминать.

Он взял мои ладони в свои:

– Элина, как ты поняла, мы уже знакомы с тобой. Притом – с прошлых жизней. Я очень сильно люблю тебя. Только дело вот в том, что если ты полюбишь меня до того, как станешь моей женой – я умру. Да, вот такой вот подарок от старой моей подруги. Поэтому, пожалуйста – не отвечай мне взаимностью. Пока.

Договорив, он поцеловал костяшки моих пальцев, а я – растаяла.

– Если я все же умру, навсегда я стану твоей тенью, – говорил он мне. – Я буду оберегать тебя, где бы ты ни находилась. Только, пожалуйста, моя дорогая Элина – ты пока что не люби меня. Пока что. Сам не верю, что прошу тебя об этом.

Я просто кивнула. Что мне на это было сказать? Ведь слышала в его дыхании боль, которую никаким добрым словом не унять.

Ситуация тяжелая. Как выпутываться – не малейшего понятия.

Комок тревоги подступил к горлу. Я начала задыхаться. Господин Тень заметил это и прижал меня к груди.

Я не услышала его сердца стук.

Ох, Эрик. Ты мне совсем не помог в нашем гениальном плане не позволить проклятью Сирены сбыться.

За что ты так с собой?

Медленно отстранилась от тебя, и мне это так тяжело далось, словно ножом с себя кожу содрала. Мы знакомы не всего-ничего, точно нет.

Все правда – про прошлую жизнь.

Я чувствовала это, правда, чувствовала. И мне едва удалось затуманить образ в голове: как прижимаюсь губами к его губам, и ничего вокруг не имеет значения – в его объятьях так тепло и безопасно, и больше ни о чем не нужно беспокоиться. Все само собой будет хорошо…

Но это еще не любовь. Не самоотверженное желание стать другому опорой и быть вместе в болезни и в здравии – как у него ко мне.

И, в нашем случае, это даже к лучшему.

Сирена наслала на него – на нас – жестокое проклятье.

– Хорошо, Эрик, – наконец сказала я, отступая к двери. – Я постараюсь особо не думать о тебе до самого свадьбы и любой ценой избегать нашей встречи. Ты ведь об этом меня просишь?

– Все так, Элина. Большое спасибо, – Господин Тень с грустью улыбнулся и окинул взглядом книжную полку: – Ты не против, если я побуду здесь еще немного? Мне так интересно все то, что тобой любимо. Я чувствую, ты провела здесь много времени и неравнодушна к этому месту.

Комок в горле.

– Конечно, Эрик. Все двери в этом замке теперь для тебя открыты.

Эрик улыбнулся по-настоящему.

Воспоминание шестое: про разрушение

Бегу, не зная куда.

Молчание. Твое молчание.

Вечное. Необъяснимое. Необъятное.

Ты посмотришь когда-нибудь в мою сторону еще хоть раз?

Или так и никогда не простишь за то, что я с тобой сделала, сама того не желая?

Возможно, будет проще навсегда о тебе забыть? Не мучиться от чувства вины больше никогда-никогда.

Я всегда это выбирала.

6

Слезы и горький комок в горле вернули меня в настоящее. Не стоило больше проваливаться в эти… воспоминания?.. или небытие?..

Мне нужно спешить. Я должна успеть поговорить с родителями до бала. А после – присоединиться к подругам, Иде и Ае на полночную службу в Храме. Мы будем молиться и приносить в дар нашу святую веру Северному Ветру.

Мы встретились в отцовском кабинете. Мама и папа ворковали у окна. Я вздрогнула, узнав в этой картине нас с Господином Тень.

Я всегда восхищалась тем, как мама и папа держались друг за друга. Они даже сбывались вместе – прекрасные любимые родители, что подарили мне счастливое детство. Настоящая мечта ребенка. Я не должна была показывать им своих слез, потому что это большое счастье. Знала: будет тяжело, но их образы – папа по левое плечо, мама по правое – станут поддержкой навек. Они сами всегда мне так говорили. Наверное, готовили ко дню разлуки.

И поступали абсолютно верно.

От мамы пахло жасмином. Я прижалась к ее груди и услышала стук любимого сердца. Скоро его не станет.

Папа говорил что-то, но я его не слышала. Ах, папа-папа, хватит молоть чепуху в такой дивный час.

Хотелось запомнить вас, мои дорогие. Каждое мгновение, проведенное с вами в последние дни.

Хотелось помнить твою родинку в уголке левого глаза и то, как собирались на лбу морщинки, когда ты смеялась, мама.

Хотелось помнить бездонную синеву твоих глаз и сияние твоей души, когда ты хвалил меня за какую-то ерунду, папа.

Хотелось сохранить любовь к вам – безусловную, всеобъемлющую – поместить в банку, закрыть крепко-накрепко крышкой и никогда оттуда не выпускать. Любоваться. Моя любовь к вам, наверное, порхала бы в этой банке голубыми бабочками с хрупкими красивыми крылышками.