скачать книгу бесплатно
Верка. Я родилась в Сибири. Рассказы
Елена Валентиновна Скуратова
Это история о детстве и юности сибирской девчонки из районного центра.Написана она живым языком. Есть смешные и трогательные моменты. Есть грустные.Книга о том, как отстаивать свою точку зрения. О любви. О силе характера.Когда моя 14-летняя племянница сказала, что она читает «Верку», я поняла: у книги большое будущее!
Верка. Я родилась в Сибири
Рассказы
Елена Валентиновна Скуратова
Фотограф Елена Валентиновна Скуратова
Фотограф Олеся Александровна Шабля
Корректор Наталья Васильевна Долотова
© Елена Валентиновна Скуратова, 2023
© Елена Валентиновна Скуратова, фотографии, 2023
© Олеся Александровна Шабля, фотографии, 2023
ISBN 978-5-0059-5611-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Мать свою Верка не любила.
А за что её любить было? Холодную, отрешенную. Она ходила от дивана до калитки с почтовым ящиком, ожидая письма от своего тюремщика. Каждый день, как призрак: туда-сюда, туда-сюда.
Верочка? Вера? Веруня? Доченька?… Нет!
– Ве-е-е-р-ка! Вер-ка-а! Верка, иди огород поливай! Верка, пол помой…
Дел по хозяйству много, и все их кому-то надо делать. А хотелось за калитку – побегать с ребятишками в догоняшки, да в войнушку поиграть. И бегали-играли. Помоешь пол как попало, и скорей на улицу. Польёшь огород, и бежать к подружкам, хотя лучшей подруги, чем родная сестра, Аська, у Верки не было.
Как-то мамка привезла из Абакана шерстяные варежки. Красивые, с вышитыми гроздьями клубники. Теплые, наверно. Она куда-то торопилась и никак не могла найти вторую рукавичку. Бегала по квартире, но рукавичка, как сквозь землю провалилась. Нигде не было.
– Верка, не видела рукавицу мою? – без особой надежды спросила мать.
– Видела, видела! Обними меня, и скажу, где, – сама не понимая, зачем, соврала Верка.
Мать рывком обняла её и тут же отпустила.
– Ну, давай рукавицу-то! Где она?
– Не знаю…
Раздосадованная женщина отвесила второй рукавицей по лицу девочке оплеуху.
Верка рыдала – не могла остановиться. Ей не хватало воздуха, но перестать плакать она не могла. Даже объятия бабушки не спасли. Верка зарылась в одеяло и ревела в голос.
Этот момент сильно врезался ей в память. Навсегда. Рыскающая злая мать в поисках злосчастной варежки и несчастная, плачущая взахлёб Верка.
Нет. Мать свою она точно не любила. За что её любить-то? Верка – папкина дочка.
***
Давным-давно, когда мамка не была призраком и папка был живой на балконе цвели настурции в ящичках, играла музыка.
– Молодожёны, наверно, – говорили прохожие.
Верка с родителями и младшей сестрой – Аськой – лепили пельмени, ездили на рыбалку, собирали лесную клубнику и лечебные травы. Вместе.
Вместе устраивали игрушечные бои «все против всех», когда обстреливаешь и папку, и мамку, и друг дружку. Ох, и весело! А потом так же весело и дружно наводили порядок. Папка брался за пылесос, а Верка с Аськой вытирали пыль и мыли посуду.
Вечерами смотрели какой-нибудь фильм. Щёлкали калёные кедровые орехи, мастерили поделки из бумаги или рисовали. Папка показывал, как «оживлять» человечков, нарисованных в блокноте. Ничего особенного: «палка, палка, огуречик – вот и вышел человечек!» А потом он р-р-раз, и как бы «оживает», начинает бегать, пинать мячик… Не по мановению волшебной палочки, конечно, – с помощью самого обычного карандаша. Получался такой мультик с незатейливым сюжетом.
Если Верка или Аська обдирали коленку или локоть, что нет-нет да случалось, мамка доставала пузырёк зелёнки и йода. Папка макал ваткой и осторожно обрабатывал рану. Чтоб не щипало, они по очереди дули, и казалось не больно. А через несколько минут девчонки опять бежали на улицу – радостные и с боевым коричнево-зелёным раскрасом.
Это было давно, в прошлой жизни.
***
Для Новосёлово, посёлка в 240 километрах от Красноярска, Маринка Шульгина была персонажем любопытным. Взять хотя бы тот факт, что у неё имелось несколько париков. Сегодня она знойная брюнетка, завтра – роковая блондинка.
Не все понимали эти её преображения.
Верка на странности подруги не обращала внимания: ну, подумаешь, брюнетка, ну блондинка – какая разница! Главное, что человек хороший.
Добродушная и лёгкая в общении, Маринка отлично компенсировала Веркин невыносимый характер. Они дружили класса с пятого.
Верка как-то заступилась за Маринку, которая только-только переехала с матерью из города.
Худенькая девочка, одетая по последней моде, у одноклассниц вызвала зависть.
Мальчишкам она поначалу понравилась, но свою симпатию они выражали какими-то дурацкими, обидными способами – по-другому, видать, не научены. Кто за косичку дёрнет, кто обзовёт.
Маринка держалась от всех в стороне, мало с кем разговаривала, на уроках отвечала сумбурно, но правильно, сама руку не поднимала.
Когда кто-то из одноклассников пытался с ней заговорить, она, как фарфоровая кукла, хлопала длинными ресницами и отходила на расстояние.
Одноклассники поняли, что общий язык с новенькой найти вряд ли получится: не того поля ягода, и её начали травить.
– О, смотрите, Клавдия Шифер идёт!
На тогдашнем молодёжном сленге это означало «Клава», то есть «лохушка». Вряд ли можно припомнить что-то более обидное.
А Маринка закусывала нижнюю губу и пожимала своими красивыми тонкими плечами.
Если честно, она и правда была похожа на фотомодель.
– Ну-ка отошли! – тихо сказала Верка пацанам, которые сбились в стаю и кричали гадости новенькой.
В своем пятом «А» классе Верка – непререкаемый авторитет: на голову выше одноклассников, крепкого телосложения и с характером, что палец в рот не клади.
Спорить с ней боялись не то, что школьники – учителя.
Запросто могла отправить на три советских буквы.
При этом отличница, брала призы на краевых олимпиадах по математике и русскому, капитан районной баскетбольной команды. В общем, спортсменка, активистка. Насчёт красавицы – спорный вопрос. Но смесь получилась гремучая – однозначно.
Новенькая Верке понравилась.
Как там, у Пушкина: «они сошлись. Вода и камень, стихи и проза, лёд и пламень – не столь различны меж собой».
***
Маринка вечно в кого-то влюблялась. И ради этого кого-то была готова на всё. С обрыва сигануть, покраситься в рыжий цвет – дело нехитрое. А вы попробуйте историю выучить – вот это подвиг так подвиг!
В девятом классе Маринку застукали целующейся с учителем истории. Он сразу после института. Стройный интеллигентный блондин с модной стрижкой, как у актёра из «Бэверли Хиллз» (был такой сериал).
Что уж говорить, у многих девчонок при виде этого педагога сердце начинало биться быстрее.
Маринка со своей импульсивностью была прямо без ума от него. Втрескалась по уши. У влюбленности оказался приятный побочный эффект. Успеваемость по истории у девушки резко улучшилась. На каждом уроке она поднимала руку, брала доклады, писала рефераты. И досадливо закатывала глаза, когда Верка тыкала ее в бок локтем, чтоб подружка немного пришла в себя.
Всё без толку.
Однажды на таких «внеурочных занятиях» по истории их застукала англичанка, которая хоть и была женщиной замужней, но тоже оказывала молодому коллеге знаки внимания.
Скандал получился мощный.
Маринкина мать пила валерьянку и грозилась сослать негодную дочь учиться в техникум после девятого класса. Директриса устроила разнос Маринке, историку и соцпедагогу – что не досмотрел.
Только русичка вошла в положение: мол, «а что такого», «а может это любовь».
Двадцать лет назад она, тоже после института, закрутила роман со старшеклассником. Эта история закончилась счастливым замужеством. Учительница теперь уже с бывшим учеником живут долго и счастливо.
Но историк оказался героем не Маринкиного романа и выставив четвертные оценки поспешил, от греха подальше, уехать в город.
Маринка перестала ходить в школу, ничего не ела. Брала с собой кошку Муську и целыми днями спала.
Так прошла неделя.
Мать и совестила, и пугала, что дочка такими темпами станет или дворником, или «пойдет коровам хвосты крутить». Как в пустоту.
После угроз в ход пошли уговоры. Бесполезно.
От бессилия обратилась к школьному психологу.
Веронику Евгеньевну, Маринкину маму, в поселке уважали. Работала она в финотделе администрации. В обществе имела вес. А тут такое…
Чтобы уважить хорошего человека, психологиня пришла один раз к ним домой, но Маринка разговаривать с ней не стала.
– Ну ладно. Нет, так нет! – развела руками женщина. – Я попыталась…
Верка тоже пыталась утешить подругу.
– Нет, Вера, не сейчас. Потом давай. Попозже. Сама позвоню, – отвечала Марина.
И не звонила.
Верка ходила по дому, как лев в клетке. Ей хотелось хорошенько поговорить с этим историком, взять Маринку за шкирку и трясти, пока не выветрится вся эта «любовь».
– Да утихомирься, Верушка, – ласково окликала бабушка.
Бабушке она возразить не могла. Садилась рядом и клала голову ей на колени.
Так и сидела, пригревшись под крылышком, как взъерошенный воробышек.
– Не переживай, касатка, всё у неё наладится. Отойдёт сердечко.
– О-х-х-х, – только и кряхтела Верка, а у самой глаза – на мокром месте.
С бабушкой она разрешала себе плакать, расслабиться и просто быть.
– Ну, пойдем, холодец разберём что ли, а то поздно уже, спать надо, – спохватилась Анна Александровна.
Делать холодец с бабушкой Верка любила с детства. Это ж был почти что ритуал.
– Когда я была маленькая, из этих хрящиков мы делали «бабки» и играли, – в который раз рассказывала Анна Александровна.
– Интересно, – перебирая хрящики, говорила Верка, а сама живо представляла: сороковые годы, орава деревенских ребятишек шумно играет в забытую теперь игру. И маленькая бабушка с косичками среди них.
Такие истории про деревню Кривошеино, Старое Новоселово Верка любила и слушала с открытым ртом.
Она старалась запомнить каждую деталь, каждое слово.
***
Воскресенье. В девять утра, как ни в чём не бывало, пришла Маринка. В красивом платье, с кудряшками.
– Ну, так нечестно, – наигранно возмущенным тоном, протирая глаза спросонья, полезла Верка обнимать подругу.
Вообще-то все эти обнимашки она не любила, но тут – дело другое. На радостях…
А из кухни уже доносился запах свежеиспеченных блинов.
Сколько себя помнит, каждое воскресенье Верка просыпалась с этим ароматом.
