66 рассказов

Поскольку Дедушка был добрым человеком, всегда жившим по совести, то его заветное желание остаться в родных стенах странным образом исполнилось. Незадолго до наступления Нового года он уснул в своей постели, а проснулся уже внутри фигурки Деда Мороза на ёлке.

Поначалу Дедушка сильно испугался произошедшему и с грустью наблюдал через игрушечные стеклянные глазки, как увозят его бывшее тело, покрытое простынёй. Взрослые дети и его старенькая жена плакали, а любимые внучата бежали вслед с криком:

– Дедушка, вернись!

А он не мог никак им показать, что всё ещё находится с ними, в родном доме, только уже духом в стеклянной игрушке на ёлке.

Каждый год с той поры Дедушка ждал, когда его вновь вынут из тёмной коробки и он сможет хотя бы так незримо поучаствовать в жизни своих домочадцев.

Время летело незаметно, они старели и навсегда покидали родное гнездо, их дети взрослели и приводили в дом своих суженых. Потом рождались новые дети, и Дедушка радовался, видя, что род его не прерывается.

Маленький бревенчатый дом подновляли и ремонтировали, но никогда ни у кого из живущих в нём даже мысли не возникало продать его чужим людям. Возможно, потому что добрый дух Дедушки этого не хотел.

Многие из старых игрушек, передающихся из поколения в поколение, были давно разбиты и заменены новыми. Дедушка знал, что рано или поздно и с ним это может случиться, и боялся неизвестности. Что будет, когда его хрупкая оболочка разлетится на много сверкающих осколков? Может, он просто исчезнет, растворится в воздухе без следа?

В комнату шумно вбежала маленькая Юля. Она схватила резиновый разноцветный мяч и бросила его в стену. Отпрыгнув, он врезался в нарядную ёлку. Она пошатнулась на своей подставке, и игрушки на ветках, стукаясь друг о друга, громко зазвенели.

На шум вбежала встревоженная мама и бросилась к качающейся ёлке, но не успела. Один из ярких шаров упал и разбился вдребезги, а вслед за ним полетел вниз и старенький Дед Мороз.

Девочка горько заплакала, протягивая ручки к осколкам:

– Дедушка, дедушка!

Мать увела Юлю к отцу, чтоб та невзначай не порезалась. Вернувшись с веником и совком, женщина стала выметать разноцветные стёклышки из-под ёлки, сокрушённо качая головой.

А Дедушка в это время прозрачным облаком парил над головой правнучки, мысленно прощаясь с ней и своим любимым домом. Однако вдруг произошло необыкновенное: дух очутился в каком-то тёмном, маленьком и очень тёплом месте. Там было так уютно, что он свернулся в крошечный клубок и задремал…

Весной вся семья после ужина сидела в гостиной. Родители смотрели телевизор, дочка тихо играла на полу со своими куклами. Вдруг женщина, мягко улыбнувшись, взяла руку мужа и осторожно положила её себе на живот:

– Чувствуешь, толкается?

– Да…, – муж нежно погладил место, где ощущались слабые удары изнутри. Там быстро рос его будущий сын. То, что это именно мальчик, родители узнали совсем недавно.

Жена счастливо вздохнула:

– Наш сын будет очень хорошим. Я это чувствую.

– Самым лучшим, любимая.

Детская площадка

– Вовочка, не отходи от меня далеко, я куплю лекарства и мы сразу пойдём в магазин за мороженым.

Мальчик кивнул, и его мама, молодая блондинка в модном джинсовом сарафане, снова повернулась к окошку. Она вполголоса обсуждала с фармацевтом длинный список лекарств – бабушка приболела.

Вове недавно исполнилось пять лет, он был непоседливым и любопытным, как и положено ребёнку его возраста. От скуки он стал разглядывать высокие стеклянные витрины с пузырьками и разноцветными коробочками. Потом постепенно дошёл до прозрачной входной двери и посмотрел на улицу. Там было интересно, ходили туда-сюда незнакомые люди, бегали собаки, а на детской площадке неподалёку играли дети.

Мальчик оглянулся на мать, она внимательно читала длинную полоску инструкции к какому-то лекарству. Вова снова посмотрел на улицу и тяжко вздохнул. Он не любил ждать. Вдруг стеклянная дверь, к которой ребёнок прижимался лбом, открылась, и он почти упал на крыльцо. С улицы торопливо вошёл мужчина, не обратив внимание на оставшегося снаружи мальчика. Дверь за ним бесшумно закрылась.

Вова встал с бетонного крыльца, отряхивая от пыли брючки. Он оглянулся и сквозь стеклянную створку увидел, что мама всё ещё стоит у окошка. Тогда мальчик решил не возвращаться в аптеку, а подождать снаружи, вот и детская площадка совсем рядом. Можно будет немного там поиграть, пока мама не выйдет с лекарствами.

Вова быстро сбежал с аптечного крыльца и присоединился к шумной ватаге бегающих по детской площадке ребят. Они играли с красивым разноцветным мячом. Вова погнался за ним, чтобы первым схватить и бросить остальным. Мяч, как назло, перелетел через низкие густые заросли кустов. Вова продрался сквозь них, оцарапываясь о ветки, и увидел, что мяч лежит в высокой траве с той стороны.

Мальчик его поднял и, размахнувшись, перебросил через кусты. Радостный детский крик с той стороны подсказал ему, что мяч долетел до цели благополучно. Вова с интересом огляделся. Он увидел, что оказался ещё на одной детской площадке, только он был здесь совсем один. Качели и горка с песочницей здесь принадлежали только ему! Мальчик стал радостно бегать по высокой густой траве, залазить на лестницы, кататься с горки. В песочнице очень кстати нашлись машинки и формочки. Вова не заметил, сколько времени так провёл, играя в одиночестве.

Внезапно мальчик осознал, что уже давно не слышит шум улицы и детские голоса, и ему стало страшно. Солнце, прежде ярко светившее с летнего ясного неба, скрылось в набежавших откуда ни возьмись тяжёлых серых тучах. Сразу стало как-то холодно и неуютно. Вова озяб в своей тонкой кофточке, да ещё густой туман стал наползать на маленькую поляну, со всех сторон окружённую стеной кустов и деревьев. Мальчик решил идти обратно в аптеку, ведь мама уже наверняка его ищет.

Продравшись сквозь кусты, мальчик с удивлением увидел, что детская площадка на той стороне куда-то исчезла. Детей с мячом тоже нигде не было видно. Вова стоял на откуда-то взявшемся здесь пешеходном тротуаре. Посмотрев в сторону аптеки, мальчик с облегчением убедился, что уж она-то никуда не делась, и поспешил туда. Однако зайдя внутрь, Вова не нашёл там своей мамы, видимо, она уже купила лекарства и одна ушла обратно домой, к больной бабушке.

Мальчик быстро побежал по хорошо знакомой дороге – жили они совсем рядом с аптекой. На крыльце у двери в подъезд пришлось немного подождать, ведь до панели с кнопками домофона Вова ещё не мог дотянуться. Когда какой-то мужчина вышел из подъезда, ребёнок сразу шмыгнул в дверь, пока она не захлопнулась.

Дом у них был старый, пятиэтажный, без лифта, поэтому подниматься наверх приходилось пешком. Оказавшись у своей двери на пятом этаже, мальчик сразу стал барабанить по ней маленькими кулачками, а потом и пнул пару раз для надёжности. Ему долго не открывали, наконец с той стороны послышались шаркающие старческие шаги. Вова от нетерпения даже подпрыгнул на месте.

Раздался щелчок замка и в проёме показалась седая голова. Мальчик радостно вскрикнул: «Бабуля!» – и ринулся в прихожую. Там он, наклонившись, чтобы развязать шнурки на кроссовках, быстро затараторил:

– Бабушка, а ты уже выздоровела? Мама принесла тебе лекарства? А мороженое купила?

Бабушка почему-то молчала, и Вова, разувшись, удивлённо поднял на неё глаза. Старушка ошеломлённо смотрела на него, потом, оседая на пол, с трудом выдохнула:

– Сынок…

Друг

Лариса готовила ужин, когда супруг, шумно ввалившись домой, с порога радостно завопил:

– Васька завтра приезжает, представляешь?

Женщина крикнула из кухни, не переставая помешивать половником наваристый, почти уже готовый, борщ:

– Какой такой Вася? Миша, давай мой руки и за стол, допоздна опять ведь работал.

Через минуту муж вошёл в кухню с возбуждённо горящими глазами, смачно поцеловал сервирующую стол Ларису, сел на табурет.

– Какой-какой, друган мой с детства, Васька Громов, – щедро сдобрив сметаной борщ, пояснил мужчина. – Отпуск наконец ему дали, на юг решил махнуть, намёрзся, видать, на своих северах. Ну и по пути к нам заскочит. Да ты забыла его, что ли?

Лариса, поставив на стол тарелку с нарезанным хлебом, неопределённо хмыкнула. Прихлёбывая горячий борщ, муж продолжал тараторить:

– Дак конечно, немудрено и забыть за столько лет. Он же уехал из города ещё до Ванькиного рождения. А сыну у нас шестой год пошёл. Похвастаемся наследником, да, Лариска?

– Ага, надо показать, – задумчиво поддакнула жена и с деланным равнодушием спросила: – Он там, поди, семью завёл, детишек?

– Нее, говорит, девок меняет, как перчатки, они же падкие на большие деньги. Заработки у Васьки не чета здешним, конечно. А жениться так он и не женился.

Михаил откинулся от стола, шлёпнул по объёмистому животу:

– Ох, накормила… Не узнает меня друган-то, я килограмм тридцать за эти годы набрал. Лар, пока не забыл, я же мяса купил, давай замаринуй, Васька завтра к обеду заявится. Выпьем, в баньку его свожу. Пару дней у нас побудет, сказал, а потом уж на море рванёт, билет у него куплен.

Лариса молча кивнула. В кухню забежал худенький светловолосый Ваня, обнял отца. Тот, тяжело поднявшись из-за стола, пошёл в гостиную к телевизору вместе с сыном. Жена осталась мыть посуду, думая о чём-то своём.

Следующий день был суматошным: Мишкин друг привёз гостинцы: мешок кедровых орехов, банку мёда, огромную копчёную рыбину, своим аппетитным запахом наполнившую не только кухню, но и, казалось, весь дом. Ларисе вручил пушистую белоснежную шаль, Ваньке подарил большого робота на пульте управления. Дом то и дело оглашался восторженными вскриками мальчика:

– Папа, гляди, он так быстро ходит! А огоньки какие у него! Ой, мама, он ещё и говорит!

Родителям же было не до игр – они хлопотали: бегали в баню подбросить в печь дров, накрывали стол в маленькой беседке во дворе, Миша занимался шашлыками. Вскоре от мангала потянулся аромат жарящегося мяса. Вася добродушно глядел на эту хозяйскую суету, сидя в маленькой беседке и попивая из серебряной рюмки коньяк из закромов друга.

От дома подошла Лариса с тарелкой закуски. Она искоса взглянула на гостя, подмечая, как годы отсутствия отразились в его облике. Седые волосы, если и появились, то были незаметны в светлых, по-прежнему густых волосах, почти незаметные морщинки у глаз и губ, чуть погрузневшая фигура.

– Лариса, посиди со мной, выпьем за встречу, – мужчина протянул рюмку с коньяком хозяйке. Та, помешкав, кивнула, чуть пригубила крепкий напиток, поморщилась. Василий, кинув быстрый взгляд в сторону друга, неподалёку нанизывающего новую партию мяса на шампуры, тихо сказал:

– А ты почти не изменилась.

Лариса хотела что-то сказать, но тут в беседку зашёл муж с тарелкой шашлыков, и женщина быстро ушла в дом. Мужчины разговаривали и медленно, смакуя, пили коньяк, рассказывая друг другу о событиях последних лет. Гость хвалил большой дом, который Миша построил для семьи. Тот, в свою очередь, жадно расспрашивал о жизни друга на Севере.

Лариса ненадолго присоединялась к ним, принося тарелки с закусками, звонко хохотала над шутками гостя. Сбегав в очередной раз в баню, она скомандовала:

– Мужики, хватит пить, идите мыться!

Те, перешучиваясь и шатаясь, уже порядочно под хмельком, зашли в низкий бревенчатый домик.

– Банька да мёд, вся хворь пройдёт, да, Вася?

Хозяин, быстро раздевшись и обернув вокруг бёдер полотенце, первым вошёл в жарко натопленную парную. Гость, зайдя следом, тут же присел на корточки:

– Тяжеловато мне, Миха, в такой жаре. В последнее время сердце пошаливает, да и выпивши мы.

Друг махнул на него рукой, взбираясь на верхнюю скамью:

– Ерунда! От русской бани ещё никто не помирал. Я тя веником попарю, вмиг поздоровеешь!

Покачав головой, гость сел на нижнюю скамью в ногах Миши. Тот было начал рассказывать, как ставил баньку, да вдруг осёкся, каким-то странным голосом спросив:

– Друг, что это у тебя сзади на шее?

Тот непонимающе покрутил головой, трогая себя возле самой линии коротко остриженных волос: там темнело пятно, формой напоминающее пятиконечную звезду. Он протянул:

– А, ты про родимое пятно, что ли? Так оно у меня всегда было, просто по молодости я с длинными волосами красовался, роком увлекался, помнишь? Вот его и не видно было. А так оно у нас в роду всем по наследству передаётся. А что?

– Не, ничего. Давай попарю тебя, ложись.

Хозяин начал сначала легонько, а потом всё сильнее нахлёстывать двумя вениками друга. Он по очереди опускал их в наполненный кипятком таз, и гость только покрякивал на скамье. Миша пару раз подкинул дров в печку, плеснул воду на каменку.

Воздух в бане стал жаркий, плотный, дышать стало невмоготу. Василий привстал, отталкивая горячие веники:

– Стой, Миха, тяжко мне, грудь давит! Я ж говорил, нельзя мне… Дай на улицу выйти продохнуть!

Но друг вдруг молча первый вышел из парной. Вася, держась за сердце, торкнулся в дверь, но она неожиданно не поддалась. Мужчина отчаянно закричал:

– Миха, открой, плохо мне! Открой!

В доме Лариса играла вместе с сыном его новым роботом. Муж вошёл красный, распаренный, глаза его как-то дико были выпучены. Жена сказала:

– С лёгким паром! А Вася что, в бане остался?

– В бане, ага… Сказал, привык у себя на северах подолгу париться. Придёт, никуда не денется.

Лариса пожала плечами. Когда прошло часа полтора, она вышла из дома на крыльцо и обеспокоенно посмотрела на стоящую в углу участка баню. В синих сумерках она была уже едва видна.

Сзади к женщине неслышно подошёл Миша. По его осоловелым глазам Лариса поняла, что после бани он немало пива выпил. Она попросила:

– Сходи, узнай, чего Вася так долго.

Пошатываясь, муж пошёл в баню. Через минуту он выбежал оттуда, крича:

– Скорую вызывай! Вася, по-моему, не дышит! Он говорил, у него сердце слабое…

Лариса, всхлипывая, вызвала по телефону скорую помощь. Приехавшие врачи лишь констатировали смерть Василия и вызвали полицию. Когда тело увезли, Миша с налитыми кровью глазами, шатаясь, прошёл мимо спальни. Из-за закрытой двери доносились сдавленные рыдания жены.

Мужчина вошёл в детскую. Сын уже спал, раскинувшись на кровати. Миша поднял упавшее на пол одеяло, осторожно накрыл им мальчика. Постоял, любуясь ребёнком. Протянув руку к голове Вани, он ласково погладил светлый ёжик волос. Мальчик тихонько вздохнул во сне, перевернулся на другой бок. В свете ночника на его шее у самой линии волос темнело родимое пятно в виде пятиконечной звезды.

Другой мир

После долгой разлуки они обрадованно бросились друг другу навстречу.

– Сестра, где ты была? Расскажи!

– Давай потом, есть хочу ужасно…

Пока она жадно, почти не жуя, ела, брат сидел неподалёку и терпеливо ждал. Наконец, она подошла к нему и нежно ткнулась головой в грудь, прошептала:

– Там было так интересно, всё необычное, не такое, как здесь. С едой, конечно, туго, приходилось самой охотиться. Совсем другой мир, понимаешь?

– Нет, – брат тряхнул головой и улёгся на свою любимую постель, блаженно прикрыв глаза. – Мне и тут хорошо. Всё родное, знакомое… И чего ты всё туда бегаешь? Чего тебе здесь не хватает?

Она рассерженно заходила перед ним вперёд-назад, зло бросила:

– Свободы, например, новых впечатлений. Ведь всё здесь давно изучено, надоело до чёртиков! А там… Я пыталась дойти до края того мира, но его нет, представляешь? Можно всю жизнь путешествовать, и не надоест! Правда, есть там и много опасного. Пару раз я чуть не попала в пасть к огромным чудовищам. Съели бы, как пить дать, но я же быстрая, смогла убежать. И всё же в том бескрайнем мире лучше и интереснее, чем здесь. Пойдёшь в следующий раз со мной, а?

– Ну не знаю, страшновато.

– Трусишка, ха-ха! – сестра насмешливо захихикала. Это его задело, не хотелось выглядеть в её глазах боязливым малышом. Они ведь уже почти взрослые.

– Ну хорошо, может, и пойду с тобой…

И они уснули в своём маленьком безопасном уголке давно знакомого мира.

Через несколько дней в распахнутую дверь в сторону огорода заплаканная женщина долго звала:

– Вася! Муся! Домой!

Мужчина оттеснил её от дверного проёма, выходя на крыльцо и закуривая. Затянувшись, он насмешливо бросил через плечо выжидательно замершей у порога женщине:

– И чего ты по ним плачешь? Придут, так придут, нет – новых заведём. Тут, в частном секторе, кошки часто теряются. Может, собаки задрали, бывает.

Женщина, молча кивнув, ушла в дом.

Жара

Были ли они подругами? Нет, скорее соседками, близкими знакомыми. В любом случае они вместе оказались на этом пляже, лёжа рядом на шезлонгах. Та, что была постройнее, в яркой модной одежде, мечтательно выдохнула:

– Ах, море!..

Вторая недовольно шевельнулась, выныривая из сладкой дремоты:

– Ну да. Жарко только, ни ветерка. Хорошо, хоть мы под зонтами, а не прямо под палящим солнцем.

Было и в самом деле жарко, раскалённое светило раскалило песок, и воздух маревом колыхался вокруг шезлонгов. Казалось, даже морю было жарко, и прибой лениво, словно нехотя, гнал мелкие волны неподалёку. Худенькая поудобнее устроилась на сиденье и расстегнула одежду.

– Я бы на твоём месте этого не делала, – предостерегла полненькая, ещё плотнее запахивая свой простенький синий балахон.

– Ой, не ворчи! Характер у тебя, конечно, не сахар, – её соседка расслабленно откинулась на спинку шезлонга. Помолчали, слушая, как радостно визжат ребятишки у самой кромки воды и негромко переговариваются взрослые в шезлонгах чуть поодаль. Потом худенькая сказала:

– Хорошо, что мы здесь, правда? Надоело день за днём в душном помещении находится. Повезло нам.

– Ну уж и повезло, – снова проворчала соседка. – Ой, а кто это так противно кричит?

Худенькая посмотрела наверх и беззаботно сказала:

– Так это чайка. А ты знаешь, что у неё тоже есть свои мысли и чувства? Вообще у всего вокруг есть хоть маленькая искорка разума, даже у самой мелкой песчинки на этом пляже. Мы не знаем, о чём думает вон тот большой валун у берега или букашка в траве, о чём мечтают облака в небе над нами… – голос её постепенно стихал, переходя в бессвязное бормотание.

– Ой, ты, видно, перегрелась уже, такую ерунду несёшь, – полненькая насмешливо посмотрела на соседку. Мысли той и впрямь начали путаться от жары, а тело стало горячим и мягким и словно растеклось по шезлонгу…

Вскоре вдоль берега разнёсся сердитый крик:

– Аня, блин! Чего за детьми не следишь? Подарочек мне тут на шезлонг подложили. Я прямо на растаявшую шоколадку сел!

– Ой, Коля, давай салфетками пятно вытру! Ты смотри, ещё и на втором шезлонге плитка лежит, вся расползлась от жары! Сейчас всё выброшу в урну.

И выбросила…

Жених для ведьмы

В большой кухне, одной на целый этаж общежития, никогда не было пусто. Кто-то чистил картошку у раковины, а рядом на плите жарили котлеты или яичницу. То и дело длинный коридор оглашался свистом очередного закипевшего чайника. Студентам запрещено было держать у себя в комнатах электрические плиты, поэтому волей-неволей приходилось бегать на общую кухню с кастрюлями и сковородками.

В этот вечер на общей кухне за приготовлением ужина сошлись две однокурсницы, жившие в соседних комнатах. Одна неторопливо помешивала борщ в видавшей виды эмалированной кастрюле, другая жарила на сковороде котлеты.

Блондинка с половником в руке вдруг наклонилась к самому уху рыженькой толстушки и прошептала:

– Лена, я тебе точно говорю, Дашка-ведьма!

– Глупости! – рыженькая Лена фыркнула, переворачивая лопаткой котлеты. – Ведьм не бывает. Да и с чего ты это взяла, Светка?

Та, быстро глянув на открытый дверной проём кухни, жарко зашептала:

– Сама видела недавно, как Дашка прямо здесь на кухне колдовское зелье варила. Зелёное, воняло-жуть.

– Да ну тебя! –Лена выключила газ под сковородой и, подхватив её за чёрную местами оплавленную ручку, собралась уходить.

– А ещё она по ночам не спит, а ходит по коридорам и к дверям комнат всё принюхивается! – вдогонку выкрикнула обиженная недоверием соседки Света.

Лена обернулась на пороге кухни и, подозрительно прищурившись, спросила:

– А ты сама что ночью в коридоре делала? Может, ты тоже ведьма, а?

Света проворчала, выключая конфорку под кастрюлей:

– Может, не может, в туалет ходила, нельзя, что ли?

Позже в дверь комнаты Лены постучали. Она уже поужинала и, лёжа на кровати, читала конспекты, готовясь к завтрашнему зачёту. Её соседки по комнате сегодня не было – уехала навестить заболевшую маму.

Крикнув: «Войдите!», Лена снова уткнулась в конспект. Раздались лёгкие шаги, и, подняв голову, она невольно ойкнула: перед ней стояла та, о которой совсем недавно они с однокурсницей сплетничали на кухне – Даша.

– Угости сигареткой, а? – гостья небрежным движением откинула за спину длинные чёрные пряди волос, а её зелёные глаза чуть насмешливо уставились на толстушку. Лена пробормотала: «Да, конечно…» и поднялась с кровати.

Даша нетерпеливо ждала, пока Лена долго и безуспешно искала в своей сумке сигареты. Наконец, бросив: «К окну приходи, вместе покурим!», гостья вышла в коридор.

Отыскав запропастившуюся пачку в кармане куртки, Лена вышла из комнаты и чуть не была сбита бежавшей мимо Светой.

– Ты чего носишься как угорелая?

Та, прижав к щеке ладонь, отскочила и чуть не плача ответила:

– Зуб вдруг разболелся, вот иду к стоматологу.

– Аа, ну давай!

Проводив страдалицу взглядом, Лена направилась в конец длинного коридора. Там сидела на подоконнике у приоткрытого окна Даша. Её стройные длинные ноги обтягивали модные джинсы, а короткий топик подчёркивал высокую грудь. Подойдя ближе, Лена с завистью вздохнула – ей никак не удавалось похудеть. В их роду все были низенькими толстяками, и множество испробованных ею диет не давали желанного результата.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.