Непроглядная жизнь

– Благодарю, этого вполне достаточно. Очень вкусно пахнет, – устало усмехнулась я.

– Доставила тебе хлопот эта негодница?

– Есть немного. Вы её покрепче привязывайте. А то здесь птицы хищные с гор прилетают, как бы не напали.

– Птицы? – будто догадавшись о чем-то, переспросил Беляй. – Ты про Сирин? Опять с подругой своей виделась, хулиганка старая? – обратился он к козе, дернув веревочку. – Напугали тебя, поди, Настасьюшка? С этих аферисток станется. За Седушку волноваться не стоит, её саму здесь каждая тварь побаивается. Ты себя лучше побереги, печь в доме затопи – живой огонь никакую нечисть ко двору не подпустит.

– Спасибо за совет, – растеряно отозвалась я.

Кажется, старик понимал в местной фауне куда больше моего.

– Может, подскажете, что с неупоко́енными гостями делать? – решилась поинтересоваться.

– Так нет в деревне неупокоенных, и мёртвых тоже не бывает, не такая здесь земля. Разве что обеспокоенные есть. Ты бы мысли дурные из головы выкинула, тогда бы они не волновались. Жизнь-то может быть непроглядной, но она всегда остается большой ценностью. Даже после смерти, – хитро подмигнул старик. – В гости зайти не хочешь?

– Нет, мне нужно идти, – попятилась я. – Всего доброго.

Столь странной беседы у меня ещё никогда не было. Нужно поторопиться, не хотелось бы здесь задерживаться. Только есть хотелось неимоверно, с последнего бутерброда прошли целые сутки. Я поднесла к лицу булку хлеба, сжала её до хруста и откусила. Вкусно, аж глаза прикрыла от удовольствия. Бабушка пекла такой же вкусный хлеб, в печи он всегда получается каким-то особенным.

Распахнула глаза и не узнала Глубинки: дома стояли совсем новые, прежде косые заборчики стали ровными и выкрашенными. В заброшенных дворах теперь бурлила жизнь, бегали курочки, созревал поздний виноград и яблоки.

– Настасья, тебя бабушка ждёт! Поторопись.

Я обернулась – у своего дома стояла помолодевшая тетя Глаша, а рядом её давно погибший муж. Он приобнял её за талию, а она опустила голову ему на плечо совсем как влюбленная девица.

Много знакомых и совершенно незнакомых мне людей приветствовали друг друга, переговаривались, обсуждали урожай. Деревенская идиллия источала умиротворение и простое человеческое счастье.

Бабушка! Я побежала в домик на окраине, ворвалась в комнату и окунулась в тепло и аромат тыквенного пирога. Горела печь, а бабушка, живая и здоровая, подкидывала в устье дрова.

– Бабуля! – кинулась к ней и крепко обняла, будто не видела её целую вечность.

– Настасья, ты что, уезжать собираешься? – строго спросила она.

– Нет, бабуля. Ещё поживу. Поживу.