Сейчас и навечно

– О нет, – ахнула Дарлин и прислонилась плечом к дверному косяку. – Мне так жаль.

– Что есть, то есть, но… поэтому я никого сюда не привожу. У меня нет времени на отношения с кем-либо, даже друзей не зову в гости. Я ненавижу саму мысль о том, что Оливия окажется в одном доме с незнакомкой. Ей и так сложно без матери, и я не хочу сбивать ее с толку.

– Я понимаю, – ответила Дарлин.

– Наверное, это глупо и чересчур заботливо, но… Она начинает называть Елену «мам». Она услышала, как ее дети называют, и я… и я не знаю, что делать.

Лицо Дарлин смягчилось, и она протянула руку, неловко похлопывая меня по плечу.

– Ты отлично справляешься с ней. Очевидно же, что она счастлива с тобой.

– Да, но… – Я провел рукой по волосам. – Слушай, это глупо. Оливия спит. Заходи и помоги мне все съесть.

Дарлин усмехнулась и покачала головой, прежде чем я закончил предложение.

– Не-а. У меня тоже есть свои правила. Я тоже работаю над собой, помнишь? Пытаюсь, во всяком случае.

Ее мобильный телефон завибрировал, и она вытащила его из кармана, резко побледнев.

– Вот черт. Мне нужно идти. М-м, у меня встреча… деловая встреча через, о черт, уже тридцать минут. Я совсем забыла.

Я нахмурился.

– Деловая встреча в пятницу вечером?

– Ага, облом, да? – Дарлин невесело рассмеялась. – Так что я не смогу остаться на ужин. Иначе пренебрегла бы своими обязательствами. А я стараюсь быть ответственной перед собой. Никаких отвлекающих факторов.

– Понял, – сказал я, почувствовав тяжесть в груди. – Никаких отвлекающих факторов. Что же, спасибо за запеканку.

– Без проблем, – ответила она и шлепнула меня по руке. – Видишь? Все не так уж и плохо. Нам не обязательно становиться лучшими подружками, но и чужими мы быть не должны. Быть соседями вполне подходит.

– Да, думаю, это может сработать.

– Вот и ладненько. – Дарлин расплылась в улыбке и пошла по коридору. – Пока.

Она быстро махнула рукой и, резко крутанувшись на пятках, побежала вниз по лестнице.

– Пока.

Я закрыл дверь и на мгновение прислонился к ней лбом, ощутив, как на меня навалилась вся усталость мира. Весь вечер меня подпитывала энергия Дарлин, я чувствовал себя бодрее, чем когда-либо, а теперь был опустошен.

Друг или незнакомец.

Кроме Джексона, у меня не было друзей, да и времени на них не оставалось. У меня вообще больше ни на что не было времени. Сосед – что-то между «другом» и «незнакомцем». Дарлин можно было отнести к этой группе.

Я не мог отнести ее куда-то еще.

Глава 6

Дарлин

– О боже мой, это отстой, – простонала я.

Я крепко держалась за руку Макса, пока мы пробирались в ИМКА[7]. Сердце бешено колотилось в груди после моей безумной пробежки. Хвала «Уберу», что я успела на свое первое собрание общества анонимных наркоманов.

«Хвала Максу, что напомнил мне о ней в сообщении», – мысленно добавила я, но вслух не произнесла.

– Что отстой? – спросил он, нахмурившись. – Собрание?

«И это тоже».

– Нет, – ответила я. – Новые жизненные обстоятельства. Это станет настоящим испытанием для моей сексуальной силы воли.

– Сексуальная сила воли, – повторил Макс. – Такого я еще не слышал.

Он выглядел чертовски восхитительно в джинсах и черной футболке с кожаной курткой поверх, но я начала смотреть на него по-другому. Без сомнения, он был великолепен, но его глаза казались неправильного оттенка, а волосы – идеально прямые, без мягких завитков.

«Он не привлекает тебя, потому что ты знаешь, что он гей. Вот и все».

Я покачала головой.

– Я горячая американка. У меня есть потребности. Зов плоти. И все же я обрекла себя на год воздержания. На целый год.

– Нереалистичные ожидания – это неудачи, ожидающие своего часа.

– Так написано в пособии для спонсоров?

– Это название, – ответил Макс, улыбнувшись. – Кстати, я думал, что твой план заключался в том, чтобы не вступать в отношения с мужчинами. А не дать обет целомудрия.

– Для меня не существует одного без другого, – пояснила я. – Еще одна моя зависимость. Не секс, а попытки заполнить чем-то пустоту внутри, чтобы почувствовать себя лучше. И быть рядом с мужчиной… это делает меня счастливой. Секс, прикосновения, утро после секса. Боже, как я люблю следующее утро.

Подняв взгляд на Макса, я увидела смешинки в его глазах и взмахнула рукой.

– Потом я привязываюсь и пробую построить отношения из ничего, но они ускользают от меня. Я снова возвращаюсь на исходную позицию, с еще одной неудачей за плечами.

– М-м-м, – промычал Макс. Мы ступили в коридор, с ярким флуоресцентным светом и линолеумом на полу, и наши шаги присоединились к тихому топоту других людей, направляющихся на групповые собрания. – Что же привело к столь внезапной откровенности?

– Невыносимо горячий сосед.

– Ух… Рассказывай.

– Он живет этажом ниже. У него есть маленькая дочь, а мне все равно. Я думала, что это как-то оттолкнет меня, но нет. То, как он заботится о малышке, лишь добавляет ему чертовой сексуальной привлекательности.

Тонкий голосок в моей голове шептал, что Сойер был привлекателен во многих отношениях без исключения, но его необыкновенная красота – единственное, что я позволила себе признать.

Мы вошли в зал. Наша группа на вид была небольшой, всего пятнадцать стульев, стоящие напротив трибуны. Я быстро осмотрела своих товарищей по несчастью, борющихся с зависимостью. Здесь находились люди самых разных возрастов: молодые, как мы с Максом, а самому старшему было где-то за шестьдесят. В углу стоял стол с кофе и пончиками, а женщина с темными волосами и усталой, но теплой улыбкой раскладывала салфетки и одноразовые стаканчики. Должно быть, это была Анджела, куратор программы.

Мы направились за закусками, где Макс приветливо кивнул женщине и наклонился ко мне:

– Думаю, тебе стоит опасаться.

– Чего? – спросила я, разглядывая пирожные. – Помимо сотни миллионов других вещей, которых мне следует опасаться?..

– У того парня, твоего соседа, есть ребенок? – переспросил Макс. – Если ты начнешь с ним встречаться, отношения будут не только между вами двумя. А ребенок всегда будет на первом месте для него.

– Я уже сказала тебе, что не будет никаких отношений: ни сексуальных, ни каких-либо других в течение года, – подытожила. Я выбрала себе пончик «Медвежья лапка» и налила в пластиковый стаканчик кофе.

Год. Боже, словно очередной тюремный срок. Образ красивого лица Сойера, улыбающегося своей дочери, невольно всплыл в моей голове.

– И даже если бы я захотела отношений, то точно не с Сойером, – быстро добавила я, будто создавала заклинание изгнания его из своих мыслей. – Учеба и Оливия и так отнимают у него все свободное время.

– Учеба? Пожалуйста, не говори мне, что он школьник.

Я стукнула Макса по руке, посмеиваясь.

– Не тупи. Он учится в Гастингсе, – с гордостью заявила я. – Собирается стать адвокатом.

– Юрист-моралист?

– Вот почему я люблю тебя, Макс.

– Значит, у него нет времени на отношения.

– Именно! Это ведь хорошо, правда? – спросила я, откусывая большой кусок от пончика. – У него нет времени, а мне нужно разобраться в себе. – Крошки посыпались на мою футболку, и я нервно смахнула их. – Было бы гораздо проще, не будь он таким сексуальным. И умным. И забавным. Еще он чертовски ворчлив, но только на первый взгляд. Он словно прячется от всего мира, но наедине с Оливией…

– Стоп-стоп-стоп, – воскликнул Макс и строго посмотрел на меня. – Откуда ты столько всего знаешь о нем? Ты тусуешься с парнем, который сказал, что у него нет на тебя времени?

– Ох, ну если ты так ставишь вопрос, – я закатила глаза. – Да, мы тусовались вместе. Один раз. Сегодня вечером. Я столкнулась с ним в продуктовом магазине. Бедняга питается одними полуфабрикатами. Поэтому я приготовила ему ужин.

– Ты готовила для него?

– Запеканку с тунцом. Все не так страшно, как кажется.

Мы заняли места позади всей группы, и Макс скривил губы.

– Я серьезно, Дар. Если ты хочешь преуспеть в воздержании или в поиске себя, или в чем-либо еще, то должна дать шанс в первую очередь себе.

– Так и делаю.

– Ты переехала два дня назад и уже успела поужинать с парнем.

– Я не ужинала с ним, – проворчала я, разглаживая салфетку на коленях. – Да, я действительно готовила для него, но мы… решили, что будем придерживаться сугубо соседских отношений.

Макс не отрывал от меня взгляда. Я внезапно почувствовала себя совершенно голой, будто моя глупая полуправда была вытатуирована на коже.

– Никогда бы не рассказала тебе о нем, зная, что ты так взбесишься.

– Я не считаю хорошей идеей ставить себя в ситуацию, которая может обернуться катастрофой, – сказал Макс, нахмурившись.

– Мы с Сойером даже не друзья.

– И тебя все устраивает?

– Да. Конечно. А почему нет? Я уже не та идиотка, какой была в Нью-Йорке, которая вешалась на первого встречного. Уже нет.

Макс подбородком указал на небольшую трибуну, где стояла Анджела, призывая всех к тишине.

– Расскажи это им.

– Сегодня к нам присоединился новый человек, – сообщила руководитель программы. – Пожалуйста, поприветствуйте Дарлин.

Группа повернулась на своих местах и зааплодировала.

Макс подтолкнул меня в бок. Он наконец-то сменил мрачную гримасу на ободряющую улыбку.

– Вперед. Давай посмотрим, что у тебя есть.

Я направилась в сторону небольшой сцены в передней части зала. Как же сильно я ненавидела эту часть: вставать и рассказывать свою историю перед кучкой незнакомцев. Это должно было заставить меня почувствовать сплоченность, убедить продолжать сражаться со всем, что я натворила и кем была; подтолкнуть меня рассказать обо всем вслух, не притворяясь, что ничего этого не было. Но мне казалось, будто я делюсь историей своей слабости снова и снова.

– Привет. Меня зовут Дарлин.

– Привет, Дарлин, – прозвучало в ответ.

«Уф, как глупо».

В общих чертах я обрисовала свою историю. Три месяца тюрьмы за хранение, условно-досрочное освобождение, передозировка на новогодней вечеринке, еще одно условно-досрочное и, наконец, полная свобода, но с обязательными собраниями трижды в неделю.

– И как ты себя чувствуешь на новом месте? – спросила Анджела, когда я собралась занять свое место.

– Отлично. Хорошо. Я счастлива быть здесь, в новом городе. Начинать все сначала. Ну, кроме этих собраний. АН везде одинаковы, куда бы вы ни отправились, верно? – я прыснула от смеха. Но никто не засмеялся в ответ.

Когда я вернулась на свое место, Макс переменился в лице.

– Разве мама не говорила тебе, что если будешь корчить гримасы, то они навсегда останутся на твоем лице? – прошептала я, пока другая девушка, Келли, подходила к трибуне, чтобы продолжить свою историю, начатую на прошлом собрании.

– Позже, – сказал Макс и дернул подбородок в сторону выступающего. – Слушай.

После собрания несколько членов группы представились мне и пожали руки. Две девушки и нервный парень предложили немного развлечься и сходить куда-нибудь выпить кофе, и я вежливо отказалась, сославшись на работу. Для себя решила, что бывшей наркоманкой позволю себе быть только здесь. В этом зале находилась прежняя Дарлин. Но во всех остальных местах – новая «Я».

Я схватила свой рюкзак, пока Макс и Анджела разговаривали около трибуны. Они оба одновременно посмотрели на меня, словно родители, пытающиеся разобраться, как поступить с проблемным ребенком.

«Ну и пусть, – подумала я. – Прошлое останется в этих стенах. Именно это и подразумевает под собой анонимность. Никто не должен знать. Сойер не должен знать…»

Он снова пробрался в мои мысли, и сей факт нервировал меня. Пребывание здесь раздражало. Я резко подорвалась и направилась к двери, ощущая себя так, словно за мной гонятся призраки прошлого.

Макс уже стоял на улице, все еще хмурясь.

– Полагаю, тебя не впечатлил мой дебют? – спросила я, стараясь придать голосу легкости.

– Казалось, словно ты зачитываешь список своих покупок.

– Что ты имеешь в виду? Я рассказывала свою историю.

– Ага, скорее, кратко изложила сюжет. Пункт первый: я принимала наркотики. Пункт второй: меня поймали. Третий пункт: я приняла еще больше наркотиков.

– Да. И что? – огрызнулась в ответ. – Слушай, не думаю, что мне есть что рассказывать, если честно. Я завязала и чиста уже в течение долгого времени. – Я расправила плечи. – Не собираюсь возвращаться к прошлому. Я достигла дна и вышла с другой стороны. Конец истории.

– Достигла дна?

– Да.

– Когда?

– Ты что, не слушал? Когда полтора года назад у меня случился передоз на новогодней вечеринке.

– Я слышал, но ты не упомянула о том, что для тебя значило «дно». Или на что это было похоже.

– А ты-то сам, как думаешь, что это было? Отстойно! Но сейчас я чувствую себя прекрасно. Зачем мне говорить обо всем том дерьме, если я уже с ним покончила?

Макс скрестил руки на своей широкой груди.

– Значит, ты здесь только потому, что так приказал в суд?

Я вздохнула.

– Я не хочу облажаться, Макс. Этого и ожидает моя семья. Но я стала лучше, чем была. У меня есть сертификат массажистки, хорошая работа, новое начало. Я обязана верить, что худшие дни остались позади, понимаешь? – Я усмехнулась, осторожно толкнув его в плечо. – Я собираюсь доказать родителям, что они ошибаются, вот увидишь.

Выражение лица Макса немного смягчилось.

– Я не могу рассказывать тебе о том, как бороться с зависимостью, Дар. Это длинный, мрачный путь, который каждый зависимый должен пройти самостоятельно. Но как твой спонсор могу указывать лишь на дорожные знаки, которые ты не должна упустить и которые уже прошел сам.

– И?

– И вот тебе мое полупрофессиональное мнение: ты прошла куда меньше, чем тебе кажется.

Я хотела было начать спорить, но замерла на полуслове. Так и поступают наркоманы. Говорят о том, что они больше не зависимы. Но я избавилась от этой пагубной привычки. Действия теперь значили для меня больше, чем слова.

– Тогда я докажу, что и ты ошибаешься.

Глава 7

Сойер

– Позволь уточнить, – сказал Джексон, поднимая штангу и удерживая ее вес. Пот стекал по его вискам прямо на скамью. А я стоял над ним, подстраховывая. – Твоя новая соседка… – Он снова опустил штангу на грудь. – Она горячая, забавная, ведет себя с Оливией «так естественно», – поддразнил он меня и поднял штангу вверх. – И ты ее выгнал.

Я помог ему установить штангу на место, и он сел, втягивая воздух.

– Все было не совсем так, – ответил я.

Мой лучший друг окинул меня взглядом. Ранним утром в понедельник в спортзале Гастингса всегда было мало народу, так что Джексон мог спокойно читать мне лекции без перерыва, одновременно качая мышцы.

– Я люблю тебя, бро, но ты все свои мозги растерял.

– Да ладно, Джекс, ты же знаешь о моем обещании. – Я направился к силовому тренажеру на трицепс. – Что, черт побери, я должен был сделать?

– Это вопрос с подвохом? – Джексон подошел к стойке с гантелями, взяв в каждую руку по сорок фунтов, и встал лицом к зеркалу. – Забудь ты о своем обещании и пригласи ее на свидание. Или затащи в постель. Или позови на свидание, а потом отведи в постель.

«Затащить Дарлин в постель».

Моментально в моем воображении вспыхнула она: обнаженная, прижавшаяся ко мне; ее темные волосы рассыпались по моей подушке, а лучезарная улыбка светилась в приглушенном свете утра.

Я раздраженно встряхнул головой.

– Нельзя закрутить однодневный роман с человеком, который живет в одном доме с тобой. Это безумие.

– А нечто большее, чем одна ночь, невозможно? – спросил Джексон, приподняв бровь.

– Да. Если все пойдет наперекосяк – а так оно и будет, – то мне придется переехать.

Друг усмехнулся, сузив глаза.

– Погоди. Если вся эта ситуация с милой Дарлин настолько безнадежна, то почему мы ее обсуждаем? Ты хочешь, чтобы я образумил тебя, верно?

«Черт бы его побрал».

– Ошибаешься, – ответил я. – Я просто поведал тебе о последних новостях. О новой соседке в моем доме. – Я услышал, как глупо это прозвучало, но продолжил говорить, словно мог похоронить свои слова в следующих: – Мы слишком разные. Несовместимые. Она…

«Беззаботная».

– Она несерьезная, – сказал я. – А я да.

– Преуменьшение века, – пробормотал Джексон. – Так она веселая? Тебе нужно немного повеселиться. Ты отчаянно в этом нуждаешься.

– Что мне нужно, так это закончить учебу, а после сдать экзамен. Кроме того, – добавил я между подходами, – она не заинтересована в отношениях. Она сказала, что переехала сюда, чтобы работать над собой, что буквально означает: «Я молодая горячая женщина, которая не желает тусоваться с парнем и его ребенком». – Я потянул трос изо всех сил, заставив свои мышцы вопить. – Она будет ходить на вечеринки. Свидания. А у меня нет ни времени, ни средств, не говоря уже о той внутренней энергии, которую придется вкладывать в девушку.

– Подожди-ка, – на лице Джексона засияла победная улыбка. – За все пять лет нашего знакомства, ты никогда не употреблял слово «девушка» в моем присутствии.

– Потому что я никогда их не хотел.

– Не хотел? В прошедшем времени? А сейчас хочешь? Становится все интереснее и интереснее.

Я закатил глаза.

– У меня нет подруг, и я не собираюсь заводить случайные интрижки из-за Ливви. Не могу просить Елену присматривать за моим ребенком чаще, чем она уже это делает, пока я буду бегать на свиданки. Я и так уделяю Оливии недостаточно времени.

– Как благородно, мой друг. И глупо, – сказал Джексон. – Тебе нужно выпустить пар, иначе ты сойдешь с ума. Помнишь Фрэнка? Со второго курса? Он только и делал что учился. Его поймали, когда он употреблял дурь в перерывах между занятиями.

– Я не собираюсь употреблять наркотики, черт возьми. У меня есть ребенок.

– Да я не об этом, но юридическая школа и так ломает людей. А ты сам себя загоняешь в могилу.

– У меня все под контролем.

Джексон собирался продолжить спор, но затем, на мгновение уставившись на меня, вернулся к своим упражнениям.

– Так чем занимается эта Дарлин?

– Она танцует.

– О, значит, гибкая. Приятный бонус.

Я бросил на него грозный взгляд.

– Это хобби. А так она массажистка.

Джексон резко опустил руки и посмотрел на меня через зеркало. Я ответил тем же.

– Что? – спросил я.

– Она массажистка?

– Да. И что?

– Иисусе, чувак, ты растерял все свои навыки? Скажи ей, что ты напряжен, – что, кстати, правда, – и что она может попрактиковаться на тебе. Я должен тебе все разжевывать? Дьявол, если ты не собираешься с ней встречаться, то, может, я начну.

Внезапный прилип крови к лицу потряс меня, и трос выскользнул из рук, с лязгом ударившись по раме.

– Ого, полегче, тигр, – бросил Джексон, – я пошутил. Ревнуешь, да?

– Что? Нет… дерьмо, просто устал. Осталось всего несколько недель до экзамена, а через два месяца я смогу подать прошение, чтобы мое имя внесли в свидетельство о рождении Оливии. А пока… – Я пожал плечами и снова схватился за трос.

– Ничего, – вздохнул Джексон. – Ладно. Но не вини меня, если твой член иссохнет и отвалится за ненадобностью.

– Буду иметь в виду.

Джексон широко улыбнулся.

– Что насчет всего остального? Как поживает твой стипендиальный фонд?

– Исчерпает себя к тому времени, как я получу первую зарплату, – ответил я. – Безусловно, я обязан получить эту работу.

– Мелочи, – произнес Джексон. – Как Оливия?

– Идеальна, как и всегда.

– А Молли? Никаких новостей?

– Нет. – Трицепсы горели от усилий, которые я прикладывал на тренажере. – Как работа в «Нельсон и Мердок»? – задал я вопрос, прежде чем Джексон спросил бы что-то у меня. – Прошло два месяца. Они уже сделали тебя своим партнером?

– Это вопрос времени, – ответил Джексон, возобновив тренировку.

Я шутил лишь наполовину: Джексон – гениальный налоговый юрист, но я никогда не сказал бы об этом вслух. Его наняли на работу сразу, еще до того, как пришло уведомление об успешной сдаче экзаменов.

– Но если серьезно, расскажи мне о своих шансах устроиться к Миллеру, – попросил Джексон. – Твой конкурент еще не сломался?

– Нет, но я справлюсь. – Сделав последний рывок, я прислонился к тренажеру и потянулся к бутылке с водой. – Сегодня днем сдаем промежуточный отчет. Судья хочет убедиться, что мы оба на финишной черте.

– А ты видишь ее?

Я фыркнул.

– Конечно я вижу чертову финишную прямую. Последнее, что мне нужно, так это чтобы меня отвлекали.

– Например, красивая массажистка с гибкостью танцовщицы, которая отлично ладит с твоим ребенком и живет в десяти футах от тебя? – Джексон ехидно улыбнулся. – Отличный план, Хаас.

Я неожиданно для себя рассмеялся.

– Заткнись, Смит, или я напомню администрации Гастингса, что ты так и не вернул им студенческую карту от спортзала.

Я принял душ, переоделся и сходил на два последних занятия: продвинутую правовую аналитику и историю американского права, – после чего отправился домой на поезде. У меня было предостаточно времени, чтобы быстро перекусить, переодеться в деловой костюм, проведать Ливви у Елены, а затем поехать в здание суда на встречу с судьей Миллером.

Стоило мне открыть входную дверь, как я услышал шумную возню возле квартиры Елены. Она выходила с телефоном в одной руке, с Оливией в другой, осторожно ведя хнычущего Гектора за собой. Мальчик держался за локоть, а по его лицу текли слезы. Его младшая сестра, Лаура, нервно шла позади. Я бросился к ним и забрал Оливию из рук Елены.

– Что произошло?

– Я собиралась позвонить тебе по пути в больницу, – сказала Елена со вздохом облегчения. – Кажется, Гектор сломал локоть. – Женщина посмотрела на сына строгим взглядом, в котором сквозило беспокойство. – Он снова спрыгнул с дивана, хотя я миллион раз просила его этого не делать, и неудачно приземлился.

– Вот блин. – Я присел на корточки перед Гектором. – Ты в порядке, приятель?

Он шмыгнул носом и кивнул, его маленький рот подрагивал от сдерживаемых слез.

– Ты храбрый малый. – Я потрепал его по волосам и выпрямился. – Пойдем.

– Нет-нет, мы справимся. «Убер» вот-вот подъедет, – сказала Елена, схватившись за голову. – Ой, у тебя же сегодня важная встреча…

– Не переживай об этом.

Я проводил их до входной двери и придержал ее для них, чтобы Елена могла держать Гектора за руку на всем пути. Машина уже подъезжала к дому. Я помог усадить Гектора и пристегнуть, пока Елена усаживала Лауру.

– Мы в порядке, – произнесла женщина с заднего сиденья. – Оставайся. Может, кто-то из твоих друзей сможет присмотреть с малышкой?

– Я разберусь. Пришли мне сообщение, когда что-то узнаешь.

– Обязательно.

Я стоял на тротуаре, Оливия трепала меня за волосы, заливаясь смехом, пока они уезжали прочь. Перспектива попасть на встречу исчезла вместе с машиной, и я подумал, не упустил ли свой шанс на стажировку. Роджер Харрис, другой кандидат, вероятно, уже разбил лагерь возле кабинета судьи Миллера с коробкой его любимых сигар и готовностью целовать задницу.

В голове прокручивался список людей, которым можно было позвонить в последнюю минуту, но если и нашелся бы такой человек, то я все равно не успел бы на встречу.

– Черт, – пробормотал я.

– Челт, – повторила Оливия.

– Это слово дня на «Улице Сезам»? – раздался голос где-то позади меня.

Я обернулся и удивленно моргнул. Дарлин буквально блистала под палящим послеполуденным солнцем в своей белоснежной униформе.

– Что случилось? – спросила она. – Куда убежала Елена?

– Гектор сломал локоть, – сообщил я.

Дарлин прикрыла рот рукой.

– Ох, бедный малыш. Надеюсь, все будет в порядке. – Она обратилась к Оливии: – А ты что делаешь, сладкая горошинка? Тусуешься с папочкой?

Оливия залилась смехом, и Дарлин пощекотала ее, а потом резко выпрямилась и отодвинулась.

– Прости, – сказала она. – Я знаю, что ты предпочел бы, чтобы я… не прикасалась к ней. Но ничего не могу с собой поделать. Она слишком милая, – и склонила голову в мою сторону: – Ты всегда приходишь домой так рано?

– Нет, – выдавил я, проводя рукой по волосам. – Я пришел домой, чтобы переодеться перед встречей с судьей Миллером. Я один из кандидатов на должность его помощника, и, если пропущу эту встречу, окажусь в полной заднице…

– Заица, – снова повторила Оливия и дернула ножкой для выразительности.