скачать книгу бесплатно
– Слышь, ты, шалава ментовская, отдай рыжье, иначе сделаем вам больно!
Митька побледнел. Он посмотрел на Веронику так, как будто в первый раз ее увидел. Вероника уловила этот его взгляд, но сделала вид, что ничего не заметила.
– Не знаю, о каком ружье ты мне толкуешь! Ружье вы что ль какое-то искали?
– Кончай базар, курва! Не отдашь рыжье, спалим твою заимку.
– Ага! Пугай! Пока вы его не нашли, палить ничего не будете! Зови своего пахана, я с шестерками не разговариваю!
– Не хочешь, видать, по понятиям жить! Что ж пожалеешь еще!
– Мне ваши воровские законы, не по понятиям! – заорала Вероника. – Пошел вон, без пахана базара не будет!
Митька молчал. Он обалдел от разговора Вероники с бандитом.
– Как скажешь, Волчица. Сама напросилась.
– Не пугай, пуганая уже! Все… Спускаю собаку…
Мужик на секунду замер, потом попытался вскинуть ружье, но Митька выстрелил из пистолета, и выстрел пришелся как раз возле его ног, бандит подпрыгнул и побежал, Вероника открыла дверь, спустила Дона и выкрикнула вслед собаке, – Дон, гони его, ату, ату…
Ржавый побежал еще быстрее, бросив на ходу ружье, но от Дона убежать было невозможно. Огромными скачками он догнал жертву и мощным прыжком свалил с ног. Лежа на земле и смотря на огромные клыки волкодава, Ржавый решил, что настал его последний час. Он зажмурился и почувствовал на лице горячую слюну и тяжелое дыхание пса. Но тут он услышал, прямо возле себя девичий голос:
– Дон, фу! Оставь его. Пусть убирается.
Дон послушно, отошел в сторону, задрал ногу и пометил место рядом с лежащим почти без сознания бандитом.
Ржавый тяжело поднялся, но успел взглянуть на хозяйку собаки. Девушка была очень хороша и очень молода. Почти ребенок. Она с вызовом смотрела на униженного ею бандита, и всем своим видом показывала ему, что он может уходить, но если придет еще раз…
Ржавый встал и дернулся к сапогу, пытаясь достать заточку. Но Дон следил за каждым его движением. Он с диким рыком вцепился в руку бандита, Ржавый взвыл, а Вероника увидела, как из запястья алой струей брызнула кровь, и послышался противный треск сломанной кости. Ржавый взглянул на свою безвольно болтающуюся, истекающую кровью руку, и, теряя сознание, прошептал, – точняк, Волчица…
К Веронике подбежал Митька. Он с ужасом смотрел на лежавшего на траве бандита, на его изуродованную руку и на измазанную кровью пасть Дона.
Ржавый был без сознания.
– Неси из дома бинт и зеленку. Больше у меня ничего нет. А, анальгин там еще есть. Да, и пару дощечек прихвати.
– Ты что, собираешься его лечить? – изумился Митька.
– Нет, можно, конечно, оставить все так, как есть, у него начнется гангрена, и он умрет через неделю, другую. Можно сдать твоим коллегам, но тогда мы не узнаем, кто у них главный. Надо его подлечить и отправить восвояси. А там уже пусть твой дядька работает.
– Ты меня удивляешь! – уходя за аптечкой, прошептал себе под нос Митька. – Кто ты такая, какое рыжье? Рыжье?! Ведь рыжье, на воровском жаргоне означает… Золото! Они требуют у нее золото? Вот это поворот!
Пока Вероника обрабатывала Ржавому руку, он на секунду пришел в себя, но когда девушка стала вправлять кость, он закричал и снова впал в забытье. Вероника по-деловому наложила дощечки и крепко примотала их бинтом. Потом посмотрела на Митьку и сказала:
– Пока он в отключке, надо бы его подальше от заимки отнести.
– Буду я его еще таскать! Ружье у него забрать надо!
– А, в общем, ты прав. Пусть на глазах у нас очухивается. – Разжав ему зубы палкой, Вероника всыпала Ржавому в рот растолченные таблетки анальгина. – Скоро очнется, пошли в дом. Да, муки из подпола прихвати чуток, хоть лепешек испеку. Вероника зашла в сени, выдала Митьке кастрюльку, и, загнав Дона в дом, ждала возвращения Митьки. Митька вошел в сени с кастрюлькой полной муки, поставил ее на стол, отряхнулся и сел на лавку. Он был в шоке. Вероника выглянула на улицу – никого. И захлопнув дверь, задвинула щеколду.
Пока Вероника пекла лепешки, Митька сидел рядом и молчал. Он думал. У него ничего не укладывалось в голове. Потом все же посмотрел на Веронику и спросил:
– А про что он там говорил-то, про рыжье какое-то?
– А я почем знаю? Про ружье, мне показалось.
– Вероника, ты чего-то недоговариваешь, я это еще по рассказу дядьки понял.
– Вот у дядьки своего и спроси. А я ни про рыжье, ни про ружье ничего не знаю. Что-то, видно, задолжал отец, вот они и крутятся возле заимки. Хотя столько лет прошло. Отец мне перед смертью строго настрого велел уходить отсюда. Иди, говорил, к тетке или в дальнее зимовье.
– А откуда ты такие слова знаешь? Будто сама на зоне побывала? – спросил, еще не совсем поверивший девушке Митька.
– Да не знаю я ничего! Отец, сутки перед смертью лежал, бредил все… Вот и наслушалась всякого.
– А почему ты назвалась Волчицей?
– А кто я есть? Живу тут как одинокая волчица. Сама рыбачу, сама охочусь, все сама! – потом помолчала немного и, вздохнув, сказала, – меня так папа называл. В шутку, конечно.
Схватив из мисочки горячую лепешку, Митька обжег пальцы, и, перекидывая ее из руки в руку, дунул на нее.
– Вкусные! – откусив кусочек, сказал Митька.
К нему тут же подошел Дон, и положил голову ему на колени.
– Ой, гляди, признал тебя! Раз еду выпрашивает. И это несмотря на то, что ты его обидел!
– Чем это я его обидел?
– Ты сказал, что алабаи не могут быть служебными собаками. Убедился теперь, что такое Туркменский волкодав? И это все притом, что я его почти ничему не учила. У них это все в крови!
– Убедился! Как он его взял! – и дал Дону целую лепешку, предварительно остудив ее.
– Смотри, кажется, очухался! – сказала Вероника, смотря в щель ставни. – Встает. Качается…
– Еще бы!
Ржавый, встал, и, прижав к животу больную руку, побрел в сторону тайги, даже не оглянувшись на заимку.
Вероника проводила его взглядом. Над тайгой, лугом и речкой сгущался туман. Скоро рассвет. Девушка посмотрела на жадно уплетающего лепешки Митьку и сказала:
– Гляди, уже почти рассвело. Надо уходить отсюда.
Митька чуть не поперхнулся. Он положил недоеденную лепешку, и, посмотрев на девушку, спросил:
– Куда?
– В деревню опасно, в Райцентр тоже. Пойдем в дальнее зимовье. Там они нас не найдут. Если не хочешь идти со мной, иди к дядьке.
– А как же заимка, как золото?
– Что ты все заладил, золото, золото! Нет тут никакого золота.
– Мы уйдем, дом пустой будет. Пусть ищут тут, что хотят. Пока Ржавый до своего напарника доплетется, мы уже далеко будем. А коллеги твои пусть ими и занимаются. Ловят их тут, узнают, кто этот пахан их… Мне без разницы. Надоело в страхе жить.
– Слушай, а ты говорила, отца зимой убили. И почему тогда в дом к тебе стали лазать только в конце лета?
– А я откуда знаю? Все, беру самое необходимое. Лепешки тоже надо взять. Мить, там за печкой тележка стоит. И торба на Дона. Собираемся и уматываем.
Вероника быстро покидала в торбы все самое необходимое, документы, немного денег и кое-что из одежды. В тележку положила все имеющиеся в доме патроны, ружья, подошла к фикусу в огромной кадке и задумалась… Как теперь золото из кадки забрать? Парень с нее глаз не спускает. Придется тащить и цветок…
Митька посмотрел на сборы девушки – ему стало интересно, почему она так странно смотрит на цветок? Он тоже подошел к фикусу и потрогал его глянцевые листья.
– Ты и пальму собираешься с собой брать?
– Это не пальма! Ботаник хренов! Фикус это! Лучше помоги мне его поднять и поставить в тележку.
– Ну, фикус! На фига ты его в тайгу, в такую даль тащишь?
– Память это! О матери моей! Она его в день моего рождения посадила!
– Ну, – почесав затылок, промычал Митька, – тогда да…
– Так ты со мной, – вешая на Дона торбу и привязывая ее к ошейнику, спросила Вероника, – или в другую сторону?
– Конечно с тобой, как я тебя одну отпущу! Только записку дядьке оставлю, что со мной все в порядке.
– А где ты ее оставишь? Прямо тут, на столе?
– Дубровского читала? Про дупло, помнишь?
– Помню! – улыбнулась девушка.
– Ну, вот там и оставлю!
Митька написал записку Виктору, описав все, что случилось на заимке. Умолчал только про золото. Ему надо было самому разобраться в этом. И еще он не знал, что заставляет его идти в какую-то избушку с девушкой, с которой познакомился всего несколько часов назад. Желание разобраться в этой головоломке или из-за самой девушки? Он немного подумал, запечатывая записку, и решил, что, все-таки, из-за золота. Он любил приключения, обожал разгадывать всякие тайны, с детства взахлеб читал детективы, и, наверное, поэтому решил пойти учиться на милиционера.
Глава 7. ТРУДНЫЙ ПЕРЕХОД
– Ну, и в какую сторону мы с тобой двинем?
– Пока в сторону деревни.
– А почему к деревне? Может, они там?
– Думаю, они у кого-то на участке сидят, – и пояснила, – тут у каждого свой охотничий участок есть. Нашли избушку и затаились. После убийства дяди Петра.
– А как узнать в какой стороне эта избушка?
– Не знаю, но думаю, это недалеко. Им же надо за домом было наблюдать? Есть тут одна, неподалеку. Заброшена она. Все поумирали, а наследников нет. Вот там все охотники и ночуют, если находят. Проходная.
– А если туда кто-то нормальный придет? А они его…
– Не думаю, охотники народ осторожный, издалека заметят, что место занято и от греха, подходить не будут. Тем более охотятся все с собаками.
– Надеюсь, нам не в ту сторону? – спросил Митька.
– В ту, но мы пойдем через деревню, вернее, мимо деревни, и обойдем ее. А там, углубимся в тайгу и уйдем дальше.
– А если у них собака. Она по следу нас найдет.
– Может и есть собака, но мы там несколько раз через реку переходить будем и след запутаем. А если еще и дождичек хороший пройдет…
– Да, что-то промозгло становится, – поежился Митька.
– В августе у нас по ночам прохладно и туманы густые. От этого и влажно. Дождь бы нам точно не помешал.
– Только идти будет трудно, – вздохнул Митька.
– Пока, суть да дело, и этот идиот Ржавый дойдет до своей норы, мы уже далеко будем. Нам надо только деревню побыстрее обогнуть.
– А что мы в пути есть будем? – поинтересовался Митя.
– Пока есть вода и лепешки, а там сообразим. Грибов в тайге много, да и ягоды хорошая подмога. Рыбу поймаем, силки поставим.
– Так это мы сколько туда идти собираемся? – испугался Митька.
– Дней десять.
– Ничего себе! А подъехать туда никак?
– На чем? На Доне? Там дорог нет, там глушь такая, что никто нас не найдет. Отец специально такое место выбирал, чтобы ни одна душа туда не добралась.
– А ты дорогу знаешь?
– У меня карта и компас есть.
– К этому я готов не был! – обреченно проговорил Митька. – Мошка сожрет!
– Сейчас переоденешься в плотную куртку, а открытые места мы с тобой живицей кедровой намажем. Ни комары, ни мошка ее терпеть не могут!
– И что, кусать не будут?
– Не-а. Не ной, ты ведь хотел приключений? Вот, получи. На тарелочке с голубой каемочкой!
– Так мне же через две недели уезжать! – вдруг вспомнил Митька.
– Да. Об этом мы не подумали. Ну, тогда, иди в деревню, отдохни у дядьки под крылом, а потом дуй домой в Москву. А я пойду одна. Ты не переживай, мы с Доном не пропадем, доберемся. Перезимуем, а там, может, уже и поймают этих ворюг.
