Новая Сибирь книга 1 Возрождение

– Присаживайся, Соколик, кушай на здоровье, – произносит она и устанавливает ее, на стол.

Следом приносит, стакан парного молока, с большим куском расстегая. Садится, со мной, за стол, наверное, чтобы наблюдать, как я буду поглощать, все это великолепие.

– Приятного аппетита ! – ласково, говорит женщина.

– ШПАСИБО ! – отвечаю ей, с полным, набитым ртом, гречневой каши.

Наевшись от пуза, отваливаю от стола, не забыв поблагодарить, заботливую женщину.

Потом спрашиваю ее.

– А куда подевались, баба Глаша, с Нюрой?

– Так нездоровится им, – со вздохом отвечает та.

– Вот меня попросила, за тобою присмотреть.

Вот это поворот, задумываюсь я. Ну ладно Нюрка, а эта-то, когда успела, вчера вечером, нормальная же была. Срочно надо, пойти проведать.

Интересуюсь у нее. Где они, сейчас.

– Так у себя, в комнате для прислуги, – выдает информацию та.

– А как туда попасть? – спрашиваю ее.

Та удивленно смотрит на меня.

– Да как обычно, прямо по коридору, упрешься в их дверь. -

Еще раз поблагодарив, так и не узнав, имя доброй женщины, вылезаю из-за стола и быстрым шагом, спешу на помощь больным.

Глава 5

Российская империя.

Енисейская губерния.

село. Березовка. 30 сентября 1825 год.

Что за долбанные катакомбы ! Так темно, что хоть глаз выколи. Двигаюсь неспеша, наощупь, с вытянутыми вперед руками, чтобы не напороться, на что нибудь. Блядь, не подумал, надо было свечку взять. Как говорится, умная мысля, приходит опосля. Наконец, мои руки упираются, в какую-то дверь. Нащупываю дверную ручку, дергаю на себя, дверь неохотно, со скрипом, открывается. Захожу во внутрь, небольшой, темной комнатушки. Осматриваюсь, из-за небольшого окошка, плохо пропускающего свет, комната погружена в полумрак, но в принципе, все можно рассмотреть, если постараться.

Если сравнивать с моей комнатой, то эта конура, раза в полтора, если не в два, меньше по площади. Половину комнаты, занимает, печь, с верху, которой доносится, мощный храп. Во-дает старушка, вот это я понимаю, по нашему, ухмыляюсь я. Рядом находится небольшая кровать. Где свернувшись клубочком, мирно посапывает, своей носопыркой, Нюрка, причмокивая во сне губками и прижимая к груди, больную руку. У окна располагается, небольшой стол, на котором стоит большая бутыль самогона ( четверть ) , с парой рюмок ( лафитники ) и какая-то закуска.

Я смотрю, нормально так, девочки погуляли. Хмыкаю, себе под нос. То-то, как зашел сюда, сразу учуял, приятный аромат сивухи, смешанный с перегаром. Ну ладно, эта старая кошелка, но зачем же ребетенка спаивать. Ведь просил же, немножко дать, пары рюмочек бы, за глаза хватило, а тут, я уверен, больше чем пара рюмочек, сто пудово. Ну ладно, пускай отдыхают, теперь уж, поздняк метаться, со вздохом думаю я.

Поправляю на Нюре, съехавшее одеяло. Разворачиваюсь, чтобы идти обратно. И тут, случайно ногою, цепляю кочергу, стоящую у печки. Та ПАДЛА, с громким грохотом, падает на пол.

– УПС ! – непроизвольно вырывается у меня и я, как нашкодивший котенок, вжимаю голову в плечи.

Моментально, прерывается храп. С печки свешивается, косматая голова Глафиры.

– Кто здесь? – спрашивает говорящая голова.

– Это я, баба Глаш, Егорка, зашел проведать вас, как вы тут.

– Ааааа Егорушка, спасибо, что навестил, -

– Счас скоро встанем, – проворковала Глафира.

– Тебя хоть Сима, покормила ? -

– Да баба Глаша, спасибо ! -

– Я тогда пойду? говорю ей.

– Конечно иди, сынок, – отвечает та.

Я тут же разворачиваюсь и выхожу из комнаты.

Ну хотя бы имя узнал, той доброй женщины. Не зря сходил. Думал я, идя по коридору.

А теперь, куда податься, бедному еврею?

В комнату, к себе возвращаться, что я там, не видел. На улицу пойти, да как то стремно, холодно наверно, а где моя теплая одежда, хрен его знает. Нюрку надо спрашивать, а та дрыхнет, без задних ног, чертова алкашка. Пойти, что ли дальше, по дому пошариться, может че интересное увижу. С этими мыслями, Егорка направился в гостиную.

– Так, а где моя гитара. -

– Вот она, моя красавица, семиструнная, – с этими словами, беру в руки гитару. Блядь, какая тяжелая и большая для меня. Мне же всего 5 лет и пальчики маловаты. Неудобно ими, аккорды ставить. Вспоминаю, как в армейке, один знакомый сержант, меня поднатаскал, маленько. Правда, гитара была шестиструнная. Как он мне объяснил, тут самое главное запомнить, три аккорда. И уметь их правильно переставлять, во время игры. Если у тебя, есть музыкальный слух, то тебе не сложно будет, научиться. Слух у меня, имелся. Так, что я, быстро освоил, эту не хитрую науку. И к концу дембеля, уже наяривал на ней, как заправский гитарист.

Так, что бы такое сбацать, прикинул я, устраиваясь, поудобнее на диване.

– Ну если есть в кармане пачка, сигарет -

– Значит все не так уж плохо, на сегодняшний день -

– И билет на самолет, с серебристым крылом -

– Что взлетая, оставляет на земле, лишь тень -

– Ля ля ля ля ля ля – пою я, своим детским голоском, при этом, со всей дури, бью по струнам, своей маленькой ручкой. Внезапно, появляется Нюрка и здоровой рукой выхватывает у меня гитару.

– Ты что, Егорка, сдурел ! -

– Если Прохор Петрович узнает, что, кто-то, его гитару трогал -

– То так, всем задаст, что мало, не покажется ! – кричит коза малолетняя.

– Ну вот, – со вздохом говорю ей.

– Такой концерт, испортила -

– Если тебе, нечем заняться, – продолжает блеять, коза,

– Иди в свою комнату и поиграй в солдатиков, -

– Ты же любил, ими играть ! -

Сама иди, играть в куклы, думаю я.

Пора срочно менять тему. Спрашиваю ее.

– Нюр, как твоя рука? – та моментально сдувается.

– Спасибо получше – отвечает она.

– Ночью немного, правда побаливала -

– Поэтому, долго не могла уснуть, а утром подняться. -

Знаю я, чем ты всю ночь занималась. Со злорадством думаю я. Самогон жрали, на двоих с Глафирой. А ей говорю: – ты только повязку, не трогай и не мочи ее. -

– И сколько, мне еще, так ходить? – спрашивает та.

– Нууууу , как минимум месяц, – говорю ей.

– Хорошо, – вздыхает она.

– Ладно, побежала я, дел еще много. -

Знаю, куда ты побежала, опохмеляться поди. Опять со злорадством, подумал я.

Ну, что-же, пойду тогда дальше, экскурсию по дому проводить.

Тааак, а это, что за дверь? Открываю, захожу во-внутрь.

БА ! да это-же, кабинет, моего папани.

Красивый письменный стол, с креслом. Рядом в углу, стоят большие напольные часы, с боем и маятником.

На верху, расположились, книжные полки. В другом углу, находиться резной шкаф. На стенах, разнообразное оружие. Если в гостиной висит холодное, то здесь, полностью, огнестрельное. Различные, штуцера, мушкеты, а так-же охотничьи ружья. А батя-то , у меня оказывается, еще тот, армофилист ( коллекционер оружия ) думаю я, рассматривая коллекцию. Такое, только по телевизору видел, ну и в музеях тоже. Только, в отличие от музеев, здесь, полностью боевое, хоть счас, снимай со стены и сразу в бой.

Подхожу к столу. О ! газетки. И что тут пишут. Беру первую, с верху. Санкт – Петербургские ведомости.

Смотрю на дату 10 января 1824 года. Ууууу ! старье. Видать, какой нибудь знакомый купчишка привез. Естественно, напечатано со всякими фитами и ятями. Пробую перевести, на нормальный русский язык. В мозгах, опять, что-то щелкает и весь текст, предстает, в современном виде. Просматриваю объявления. Что тут, у нас.