Вершитель Судьбы. Книга первая

– Легионеры, – Ахиллес обжег мое плечо желанием ворваться в бой.

– Они сильны? – почему-то эти пять стражников вызывали больший страх, чем сборщики, которые выглядели явно грознее. Возможно, это потому, что контроль над эмоциями почти вышел из строя и уже было довольно сложно глушить мешающие чувства. – Справимся с ними?

– Хочешь сам попробовать? Думаешь, это так же легко, как скатиться по трубе?

– Ну, а вдруг я справлюсь?

– Ты раньше сражался?

– Не знаю. Не помню.

– Тогда лучше я сам.

– Секунду, – в мыслях вертелось еще несколько вопросов, которые возникли после прослушанного диалога. – Это же были не те сборщики, что нас преследовали.

– С чего ты решил?

– Женский голос… он другой.

– Да? Я не обратил внимания. Скорее всего тебе показалось, здесь акустика другая.

– Допустим. Но речь ведь шла обо мне? Почему они назвали меня готовцем?

– Готовцы – это те, кого отправляют в бездну страданий. Ты убил того, кто нужен был им для этой цели. И потому они решили заменить его тобой.

– То есть теперь за нами гоняется два отряда сборщиков?

– Выходит так. Ты популярен! – Ахиллес обратил внимание на скачущие эмоции в моем теле. – Твой разум сбоит. А ну-ка сбалансируй эмоции, а то ты нас перегреешь.

– Не получается, – управление эмоциями уже практически не реагировало на все мои попытки стабилизировать состояние. – Контроль отказывает. Не могу справиться.

– Влияние Дворца. Нужно торопиться!

С трудом сдерживая эмоции, я выписал разрешение на штурм охранников:

– Тогда действуй! И скорей в подземелье!

Я обнажил клинок…

Ахиллес принял власть над телом.

Спустившись по лестнице, которая тянулась вдоль стены от балкона к центральному выходу, мы оказались на мосту. Неподвижно стоящие стражники совершенно не обращали внимания на нас.

Быстрыми уверенными шагами Ахиллес направился в их сторону.

Озноб вцепился в легкие студеной челюстью. Грудь, словно наполненная жидким азотом, охватилась плёнкой эластичного льда, изрыгающего белоснежный пар. Сфера в голове, напротив, раскалилась до красна. Пульс и дыхание выровнялись. Каким-то образом Ахиллес смог взять под контроль даже эмоции, очистив разум от тревог.

– Господин, с оружием в подземелье запрещено спускаться, – один из легионеров наконец-то начал что-то подозревать. – Прошу вас воспользоваться городскими дорогами.

– Они мне не подходят, – Ахиллес впервые заговорил не в моем подсознании, где его слышал только я, а моими устами.

– Мы будем вынуждены применить силу, – голос стражника не был живым, он был похож на искусственный.

Не говоря больше ни слова, приблизившийся на расстояние удара, Ахиллес пробил голову ближайшему из противников. Страж, что стоял рядом с первой жертвой, даже не успел сообразить, что произошло, как был сбит с ног. Через мгновение Ахиллес напитал себя и его сферой.

Оставшиеся трое воинов побежали в атаку.

В этот раз молниеносных убийств не случилось. Ахиллесу пришлось принять полноценный бой против превосходящих количеством легионеров. Несмотря на то, что явно у него было меньше сил, чем у любого из стражей по отдельности, его тактика превосходила всех их вместе взятых. Да, его периодически сбивали с ног, так как не хватало защиты, чтобы полностью гасить силу вражеских атак, но это не мешало Ахиллесу буквально танцевать между ними и при любой возможности проводить атаки, каждая из которых неминуемо наносила раны. В какой-то момент я понял, что кинжал с ними просто забавляется. Он упивался этим сражением.

Но уже скоро, когда все легионеры получили достаточное количество ударов в различные участки тел, он перестал тянуть время и изменил тактику. Сначала колющий удар пришелся прямо в подбородок одного из стражей. Выхватив его меч, Ахиллес отрубил руку с оружием следующему, затем отрубил вторую руку и только после этого снес его голову с плеч, поймав эту самою голову прямо на лезвие кинжала. Последнему досталось не менее жестокая расправа. Сначала Ахиллес бросил в него меч, который пронзил легкие. Затем швырнул отнятый у предыдущий жертвы топор, который попал в плечо и там застрял. Подойдя к полностью обездвиженному легионеру, Ахиллес медленно достал меч, раскрыв рану, из которой хлынул ледяной воздух. А после, молниеносно ударил этим же мечом прямо по топору, создав этим самым направленный энергетический взрыв, разрубивший тело жертвы по диагонали. А завершил этот бой прямым ударом кинжала в голову.

Забрав энергию последнего стражника, кинжал вспыхнул белым светом, готовый к очередному улучшению. Только в этот раз по всему тело прошелся еще и электрический разряд. Через пару мгновений вместо кинжала в руке был небольшой меч.

Ахиллес направился к выходу на улицу.

– Куда ты пошел? – после этого улучшения я не только не мог увидеть тайных замыслов Ахиллеса, но и потерял доступ абсолютно ко всем его мыслям. Я попытался крикнуть, но получилось издать лишь обрывистый хрип. – Подземелье в другой стороне.

– Поздно, Дариолл. Я меняю план, – Ахиллес не спешил отправляться в ножны. – Лучше выйдем на площадь.

– Зачем?

– Убивать!

– Убивать? Ты свихнулся?

– Перестань мне надоедать, – высокомерно ответил Ахиллес, полностью контролируя мое тело.

– Кого ты собрался там убивать? Ты там только нас самих убьешь!

– Не нас. Только тебя…

Ловко крутя мечом, Ахиллес вышел наружу и тут же отхватил резкий удар солнечным лучом, что освещал весь фасад Центра Молитв. Разноголосый гул ожившего города ворвался в слух. Некогда угрюмый и мрачный, город оживился во всех смыслах.

Территория площади наполнилась несметным числом обывателей. Подобно безмозглым зомби, часто спотыкаясь и даже падая, беспорядочной гурьбой они пёрли со всех улиц и строений. Некоторые выпадали прямо из окон – грохались в толпу, сбивая с ног мимо проходящих. Несмотря на тотальное отсутствие разума, каждый из них был по-своему индивидуален. Кто-то рвался к цели расталкивая единоплеменников. Кто-то перемещался исключительно ползком. Кто-то бился о колонну, не понимая, как ее обойти. Кто-то, придерживая тонкими ручонками здоровенную безликую голову, мотался из стороны в сторону.

Бесноватые страдальцы так же отличались очертаниями лиц, ростом и объёмом. Имелись необхватные толстяки, которые плелись, не замечая никого. Встречались дистрофики, постоянно попадающие под раздачу от тех, что крепче и больше. Многорукие великаны, хватающие рядом идущих и швыряющие их в стороны. Яйцевидные сгустки энергии, катающиеся меж ног, как мячики. Крылатые твари, пытавшиеся взлететь, но постоянно падавшие кому-либо на голову.

В орде мучеников творилась полная сумятица.

– Ахиллес, опомнись! – глядя на бестолковую, но пугающую ораву разнородных душ, я попытался достучаться до него. – Выпусти меня! Верни контроль!

– Поздно, Дариолл, поздно, – жадно изучая толпу всевозможных жертв, пренебрежительно ответил Ахиллес. – Воин слишком долго спал. Веками спал в жестоких грёзах тьмы. Бесконечно молил об искуплении вины. И вот судьба проявила благосклонность, одарив возможностью восстать. Судьба любит храбрых воителей. И подвести её воитель не имеет права. Воин ждал этого момента целую вечность. Теперь никому не отразить его атаки!

– Прекрати! Зачем ты желаешь моей смерти?

– Твоя смерть – залог моей жизни.

– Но ведь ты не мёртв!

– Не мёртв, но и не свободен!

– Но разве по моей вине ты потерял свободу?

– Ты прав! Не по твоей вине. Меня обрек на бессмертное заточение отнюдь не ты. Но я никогда не смирюсь с тем унижением, которое мне пришлось пережить. Меня перековали в собственность юному готовцу, кабы возвысить его к пределам мастерства великого воина! Но и я воин! И смириться с рангом марионетки в чужих руках мой разум не способен. Поэтому я овладею твоим телом, чтобы напиться местью и сразить безумца, что посмел опозорить имя великого Ахиллеса.

– Вот видишь! Ты сам понимаешь, что я ни в чем не виноват. Верни контроль!

– Да, ты ни в чем не виноват. Ты лишь неудачник. Неудачный эксперимент. А вот создатель твой пожалеет, что решил безрассудно играть с огнём, – толпа приблизилась на расстояние прыжка, и Ахиллес, запустив режим боя, отсёк моё присутствие. – Теперь замолкни.

Снова наполнив грудь ледяным воздухом и, напитав суставы пламенной энергией, Ахиллес, подобно непреодолимой стене, преградил стезю смертников. Разноликие существа, завидев алчный взгляд, притихали, и принялись обходить опасность, словно пропасть. Один хиленький ходок, не смотрящий вперёд, умудрился вывалился из общего вороха и там уткнулся на тупик судьбы. Едва он поднял голову, чтобы увидеть, кто преградил ему путь, получил колющий удар.

Толпа, ослеплённая смертью соплеменника, взвыла! В пределах зоны влияния Ахиллеса разом взгремели бешеные вопли. Перепуганная толпа вспомнила основной инстинкт – самосохранение. Не щадя друг друга, пружинным скачком они кинулись ко входу в Центр Молитв.

Использовав первого подвернувшегося, как трамплин, попутно опустошив его сферу, Ахиллес взмыл высоко над толпой, оценивая картину суматохи. Ухватившись за колонну, он застыл, чтобы оценить возродившийся хаос в избрании следующего претендента.

Площадь Центра Молитв приклонилась пред царствием беспредела. Иступлённый кошмар воспел в границах октавы, способной пропустить через мясорубку даже нервы искусственного интеллекта. Сдобренная песнопением ужаса и страха, народная давка неделимым канатом сплотила рефлексы собравшихся и превратила площадь в охваченный штормом океан страстей. Хаос сделался смертельно опасным даже для самого инициатора.

Завидев тушу четверорукой образины, Ахиллес сиганул в его направлении и ударом в прозрачное уродливое лицо сшиб с ног. Великан в падении сгрёб собой ещё несколько тел и взвыл предсмертной болью. А в следующий миг ветер раскидал его тающее тело меж паникующих ног.

Не прошло и пяти секунд, как Ахиллес очутился на большеголовом мутанте и обессферил его хмельной разум. Следующего ухватил за крыло в воздухе, а затем приземлился на толстяка. Аналогично дымовой шашке с эффектом ослепляющей вспышки, разорванная масса толстопуза укрыла часть ходоков ревущей вуалью. Будто воспользовавшись батутом, Ахиллес вырвался из нее с нелепым шаром в руке. Удар, и шар потерял стабильность формы.

Отринув шипящую жижу последнего убитого, Ахиллес твёрдой поступью выбился из пылающей страхом орды. Те, что находились у края площади, не знали об опасности, и не рвались к мнимому спасенью. Здесь даже были открытые участки, один из которых Ахиллес и занял.

– Ты безумен! – отчаянно вскрикнул я, почувствовав, что Ахиллес снова меня слышит. – БЕЗУМЕН!!!

– Я справедлив, Дариолл, – убийца обернулся и принялся равнодушно наблюдать, как Центр Молитв всасывает в себя пришедших. – Они всего лишь малыши. Они даже разум свой контролировать не могут. Всего лишь подготовительный материал, из которого однажды слепят разумных созданий – легионеров, хранителей, стражей, слуг, рабов, мучеников…

– Но зачем их уничтожать?

– До того момента, когда они созреют, их судьбы творцам безразличны. Но, всё же, я тушу их сферы избирательно, кабы не убивать слишком зрелых.

– Но все же зачем? – мои нервы мучительно затягивались в узлы. Я не понимал своих чувств и ощущений. Я, словно игральный автомат, реагировал, как заложено программой. А Ахиллес, подобно вирусу, сбивал системные коды. – В чем смысл?

– Поглощённая энергия укрепляет базу моего разума в этом теле, – Ахиллес взглянул ввысь – на едва видимую макушку здания. – Всякая новая смерть – есть неминуемое рождение новой жизни. Смерть ради жизни! Отдавая дань смерти, я оживаю, ты умираешь.

– Но я не один из них! Я часть тебя!

– Да. Мы с тобой частицы одного целого! – Ахиллес жадно наблюдал, как поток прибывающих душ заново заливал площадь. – И у тебя колоссальный потенциал, а также бесподобный интеллект. Иначе, тебе бы не вручили орудие высшей степени наполнения.

– Что это значит?

– Во-первых, как я уже говорил, ты готовец. Юнец со стажем в полторы тысячи лет, готовый стать существом абсолютных возможностей. Во-вторых, в тебе есть колоссальный потенциал. Совершенно точно из тебя бы получился шедевр. Но не теперь…

– Предатель!

– Ты льстишь самому себе.

– Мы вместе сбежали от сборщиков, преодолели путь к этому проклятому месту. Вместе отыскали Дворец. И после этого ты говоришь, что не предатель?

– Не предатель! А причина в том, что ты решил, что мы сотрудничаем. Я всего лишь использовал тебя по личному усмотрению, набирал силу для финального броска. Бедняга Дариолл… решил, что разделит партию с великим Ахиллесом. Каков глупец!

– Так ты обманывал меня?

– Скрывал правду.

– Обманывал!

– Пусть так! Когда падаешь со скалы в пропасть, крик не спасает, он лишь придает зрелищности…

…и усыпляет стоном ветра.

Ты, задыхаясь вонью ненависти,

летишь, сбивая ритмы сердца.

В глаза вливается закат,

и мысль рвёт тебя одна:

«О, как же жизнь вернуть назад?»,

но умираешь, не коснувшись телом дна…

Безупречно ровное дыхание внезапно сбилось обострившимся давлением сферы. Ахиллес, суверенно владевший контролем тела, отведав сладость боли, припал на колено и прижал ладонь ко лбу. Головная сфера готова была разорвать голову.

Мозг-сфера, словно окаменела. Лёгкие, будто оказалось снаружи. И каждый вдох почудился мне миражом отчаянного взлёта, а каждый выдох – иллюзией обречённого падения.

…Вдох…

Центр Молитв завертелся диким смерчем и рассыпался на все составляющие его компоненты. Бессчетный рой обломков смешался и тут же собрал два новых храма близнеца. А идущие по площади души начали пропадать в небытие меж них.

…Выдох…

В облике яркого тумана заметались поющие в унисон образы темно-синих призраков в разорванных балахонах.

…Вдох…

Город и всё пространство, словно рулетка, закружились, плавно накреняясь в разные стороны. Сфера хотела вырываться из головы, чтобы найти на образовавшемся игровом барабане следующую цифру обратного отсчёта.

…Выдох…

Остальные строения, будто эластичные бинты, вытянули свои пыльные стены, скрыв верха в небесах.

…Вдох…

Мир вздрогнул… и мучительно угас во тьме…

…Выдох…

Слово 4: Оберег.

– Ты должен сохранить свой разум! – зеленоглазое порождение бредового разума склонилось надо мной. Его человеческий образ, укутавший своё тело в бесформенный кусок гнилой материи, вызывающе сливался с небытием позади. – Вспомни… вспомни, ради чего существует разум. Вспомни себя, облачённого в истинный смысл присутствия в пределах Восьми Континентов, – грязная тряпица была даже у него внутри. Когда он открывал рот, было видно ткань в глотке, на языке и зубах. – Пробуди в себе память. Откройся лучам истинного чувства. Ибо без его света сгниёшь во мраке, – чёрная птица, движимая законами подлости потоков времени, вылетела из тёмной пустоты и вскочила на плечо незнакомцу. В точности такими же зелёными очами взглянула на меня. – Сохрани свой разум. Сохрани свой…

…контроль.

…Стихия галлюциногенных бедствий, приведшая к краткому выпаду из мира, убралась прочь. Рассудок, лишившись миражного образа, наполнился потоками моих разношёрстных мыслей и эмоций. Пелена кромешного отречения сменилась привычной бледной серостью. Ударная волна ядовитого солнечного луча облепила пронизанные паутиной капилляров веки и глаза лениво раскрылись.

Кипящие истерикой души уже исчезли в Центре Молитв. Остались лишь спокойно идущие и не ведающие об опасности. Десятки, что были ранены во время в давки, до сих пор лежали на площади тягостным грузом.

– Смерть близка, Дариолл, – саркастическим спокойствием промолвил Ахиллес, встряхивая головой. – Вот-вот тебе предстоит аудиенция с Паромщиком. Последняя аудиенция.

Ахиллес поднялся на ноги. Агрессию он, видимо, больше не излучал и потому толпа спокойно плелась мимо.

– Что со мн…

– Как сложен и загадочен этот мир. Как непредсказуемы мы – обитатели его, – Ахиллес насильно погрузил мой голос в безмолвие. – Наша суть одарена таким невероятным захоронением чувств и мыслей… Для чего? Зачем мы способны причинять друг другу боль? Уводить в печаль? Веселить окружающих? А затем снова приносить страдания? Зачем? Ответ прост – это есть стремление к совершенству, а где совершенство, там абсолютное сознание. Ты спросишь: «Что есть совершенство?». Совершенство – есть величайший из воинов. Непобедимый и несравненный. Тот, чей образ вселяет в сердца остальных воителей трепет и пример для подражания. С таким безупречным сыном войны не спорят, ибо в нём великое могущество. И не позволь здравому смыслу усомниться в правде сильного, ведь сим бросаешь вызов ему, – я попытался вырвать из себя гневные слова, но, захлебнувшись Ахиллесовым запретом, сдался. – Молчи… молчи, Дариолл. Теперь бесполезно бороться. Скоро ты исчезнешь. И знаешь, где окажешься? Там…

…где огонь слова сжигает тех,

кому молчать лишь суждено.

Слова в телах горят – во рту и в легких.

Где даже мысли прогорают тех,

кому и думать не дано,

кому в рядах стоять навечно меж душонок робких…

Тут я осознал новизну ощущений. Точнее, их отсутствие. Меня покинули все чувства. Осязание, притяжение, координация, обоняние. Весомая доля восприятий бесследно испарилась, оставив произвольный взор на мир, отражение звуков, головоломку запутанных размышлений и нелёгкую ношу эмоциональных потрясений. И не одно слово моих мыслей не могло пробить преграду сознания Ахиллеса. Занявшись развитием своих идей, он стал избегать моего присутствия. Намертво погружённому в заточение, мне оставалось лишь ждать и наблюдать.

Призыв продолжался.

Округа, как и всё городское вместилище, продолжала кишеть душами. Они большими группами утопали в беззубой пасти Центра Молитв и устремлялись в подземелье. Хладнокровный Ахиллес, заперев меня под замок мучительного ожидания, разглядывал эту картину с высоты. Он устроился на карнизе третьего этажа здания, которое стояло аккурат напротив входа в храм. Пока сюда поднимался, он незаметно забрал сферы ещё нескольких бедолаг, и теперь стал полноценным мечом с невероятной силой.

– Пока они не созреют, их судьбы творцам безразличны, – в стенах одного из верхних ярусов храма послышался жёсткий звон металла, понудивший вздрогнуть Центр Молитв целиком. Испуганная пыль стремительно сорвалась со стен и обволокла здание занавесом тревоги.

– Но, если их умрет слишком много, вмешательство неминуемо, – послышался треск разбивающихся каменных глыб.

– И потому Оберег должен сбросить с себя оковы сна, – последовал оглушающий животный рёв, что вырвался ледяной волной звука из всех дверных и оконных проёмов.

По наружной стене верхней залы Центра Молитв поползли рваные трещины. Некто безумно сильный вырывался наружу.

– Смотри внимательно, – в голосе Ахиллеса отражалось торжество, – он идет, чтобы остановить меня. Но не подозревает, что именно его энергией я поставлю точку в истории Дариолла.

Словно взорвавшись, стены верхних этажей посыпалась на площадь грудой разбитых каменных блоков. Куски камня обрушились прямо в толпу. В единый миг сотню духов смяло, а тысячу окунуло в безумие и хаос. Толпа вновь взревела, заполнив площадь океаном страстей!

– Оберег! – Ахиллес внимательно посмотрел на раненную верхушку храма. В проёме пробитой стены появилась огромная троллеподобная тварь, высотою в пять метров. Объемное тело с непропорционально большими и длинными руками было обтянуто зеленой кожей, как у рептилии. Многослойный панцирь доспехов обтягивал его грудь и спину. Так же тяжёлые щитки защищали окутанные мышцами конечности. Громоздкий шлем с едва видимыми решетками полностью лишал возможности погасить головную сферу.

Какое-то время он стоял на краю. Видимо искал основание, по которому его пробудил Центр Молитв. Определив Ахиллеса, как причину хаоса, монстр еще раз издал боевой вопль, и бесстрашно сиганул вниз. Увесистые кубы, прикованные к рукам монстра длинными цепями, уволоклись за хозяином в свободное падение.

Ахиллес последовал примеру монстра. Акробатически бросился в бурлящую агонию толпы навстречу грозному противнику. Едва поравнявшись с душами, воин проткнул грудь попавшего под руку. Пронзённые лёгкие красной вспышкой разорвали половину его туловища и породили небольшой упругий сгусток энергии, который Ахиллес ловко ухватил левой ладонью. Сгусток обтянул половину предплечья, слился с браслетом и образовал спираль. Отринув тело убитого, воитель устремился к точке, куда должен был приземлиться монстр, вновь и вновь повторяя процесс изъятия легких.

Браслет, превратившийся в спираль, обмотал руку Ахиллеса по локоть, когда чудовище, подобно метеориту, упало на площадь. В радиусе десяти метров вкруг монстра ходоков швырнуло во все стороны.

Цунами брошенных тел доставило проблем Ахиллесу. Но он предвидел это и потому без замешательства скользнул меж летящих душ. Пока Ахиллес уворачивался от толпы, оберег дёрнул цепями и грузы кандалов оказались в его руках. Увесистые кубы уже слились с кистями чудища, когда Ахиллес, выскочил на расчищенную арену.

В унисон вдыхая благовоние свежего воздуха и выдыхая его безвкусное перевоплощение, антагонисты застыли друг перед другом. Крохотные щёлки на шлеме оберега бросками света выливали наружу невыспавшееся негодование.

– Мне приказано лишить тебя нелепого дыхания, – пробасил оберег суровым хрипом. – Твоё имя?

– Я лорд Ахиллес. Величайший воин всех времен, – определяя число слабых мест, ответил он. – Нарушил сон Оберега, чтобы отобрать его нелепое дыхание.

– Лорд Ахиллес мёртв, – равнодушно выпалил монстр.

– Ахиллес воскрес! – надменно он возразил, окинув взглядом сияющую спираль на левой руке, которая, похоже, служила накопителем энергии.

– Значит, лорд умрет снова!

Оберег метнул правый куб. Несмотря на то, что камень прошипел в воздухе со скоростью молнии, Ахиллес успел увернуться, а затем столь же стремительно прыгнул на врага. Но чудовище тоже обладало хорошей реакцией и без проблем заблокировало этот выпад, отбросив воина в сторону. Затем правый куб взмыл вверх и снова атаковал Ахиллеса. В этот раз он уже не успевал увернуться и заблокировал сокрушительный удар рукой со спиралью. Треть спирали погасла и воина засыпало синими искрами. Глыба еще не упала на землю, а Оберег не успел даже дернуть её обратно, как Ахиллес с разворота ударил по ней, потратив еще треть энергии. Словно танковый снаряд, глыба выстрелила и поразила цель, разбив верхний слой нагрудного доспеха. Мощнейший удар опрокинул оберега в толпу.

Он еще не успел во весь рост распластаться, как Ахиллес прыжком приблизился с очередной атакой. Не утерявший бдительности даже при падении, тяжеловес успел прикрыть грудь левым кубом. Спираль вновь ударила по кубу и тот покрылся сетью трещин.

Раздался грозный рев зверя.

Ахиллес отпрыгнул и бросился в толпу, чтобы восстанавливать энергию в спирали, которая опустела настолько, что вновь стала обычным браслетом.

Оберег последовал за ним. Не сбавляя хода, он синхронно взмахнул обоими кубами и столкнул их друг с другом. Острые лучи, вспыхнувшие при ударе, врезались в глаза всем вокруг. Два оружия монстра слились в одно на правой руке.

Мгновение!

Воспользовавшись тем, что Оберег отвлекся и, не дожидаясь, когда тот начнет применять усиленный вариант своего куба, Ахиллес забежал ему за спину и провел мощнейшие удары мечом по обеим не защищённым ногам. Зверь в ярости развернулся. Но пока он разворачивался, Ахиллес высоко подпрыгнул, воспользовавшись для этого доспехами самого Оберега. В очередной раз воин провел удар спиралью по кубу, чтобы отбросить его в сторону, а затем этой же спиралью совершил серию молниеносных ударов по нагруднику, сбив тем самым второй его слой.

Оставался еще один удар, чтобы снести и третий слой нагрудного доспеха, как свободная рука Оберега схватила Ахиллеса за шею.

Но воин не дал возможности чудищу сжать его шею настолько, чтобы лишить нелепого дыхания. Остатком энергии в спирали Ахиллес поразил наручи врага и их буквально смело в пыль. Сумасшедшая боль скрутила связки нервов и оберегова кисть расслабилась. Болевой порыв заставил зверя дрогнуть и расколол его убеждения в своем превосходстве. Воспользовавшись замешательством монстра, воин взмыл в воздух и со всей силы нанес рубящий удар по оголившейся руке. По локоть оторванная, она полетела прочь.

Пока оберег заливал площадь болевым ором, Ахиллес снова бросился восполнять энергетический запас спирального усилителя. Но зверь не позволил себе долго переводить дух. И даже короткую передышку, чтобы перетерпеть боль, себе не дал. Спираль не успела и наполовину заполниться, как в Ахиллеса полетели каменный плиты, выдранные прямо из покрова площади.