скачать книгу бесплатно
Так называлась столица нашего района.
– Нет.
– Я уж и не знаю, что подумать, – протянул я.
– Всем известно, что это ваше обычное состояние, – заявила Савитри и поспешно продолжила, чтобы не дать мне вставить слово: – Теперь я буду работать на другой планете. В новой колонии, она называется Роанок. Вы могли где-нибудь случайно услышать о ней.
– Н-да, теперь я на самом деле ничего не понимаю.
– У той колонии вроде бы будут двое руководителей, – доверительным тоном сообщила мне Савитри. – Я попросила одну из них взять меня на работу. И она согласилась.
– Так ты – помощница Джейн?
– Вообще-то я помощница руководства колонии, – сказала Савитри. – А поскольку руководство состоит из двух человек, значит, я и ваша помощница тоже. И потому, как и прежде, не буду заваривать вам чай!
– Но ведь колонистов отбирали всего в нескольких колониях. И Гекльберри среди них не было.
– Не было, – согласилась Савитри. – Но вы, как руководители колонии, имеете право составлять свой собственный персонал из кого вам в голову взбредет. Джейн меня знает, доверяет мне и в курсе, что мы с вами хорошо работаем вместе. Так что это вполне разумно.
– Когда же она тебя зачислила в наш штат? – осведомился я.
– В тот же день, когда вы сообщили, что уезжаете. Она пришла сюда, когда вы отправились на ланч. Мы поговорили о том о сем, и она предложила мне работу.
– И никто из вас не удосужился сообщить мне об этом! – возмутился я.
– Она хотела, – созналась Савитри. – Но я попросила ее этого не делать.
– Почему же?
– Потому что если бы она вам сказала, то у нас не было бы этой замечательной, восхитительной беседы!
Савитри громко рассмеялась и несколько раз прокрутилась вместе с креслом.
– Брысь с моего места! – прикрикнул я.
Хикори и Дикори подошли ко мне, когда я, испытывая довольно ощутимую грусть, стоял в опустевшей гостиной моего дома, все имущество которого уже было упаковано и вывезено.
– Нам нужно поговорить с вами, майор Перри, – сказал Хикори.
– Да, конечно.
Я не на шутку удивился. За семь лет, которые Хикори и Дикори провели с нами, мы часто общались. Но они никогда не начинали беседу сами: всегда молча ждали, пока мы их заметим.
– Мы воспользуемся нашими имплантатами, – добавил Хикори.
– Ради бога, – кивнул я, недоумевая все сильнее.
Хикори и Дикори почти синхронными движениями ощупали воротники, обрамлявшие их длинные шеи, и нажали находившиеся справа кнопки.
Обиняне были искусственной расой. Консу, ушедшие от нас почти немыслимо далеко вперед, когда-то отыскали предков обинян и при помощи своих фантастических технологий наделили этих ничтожных существ разумом. Обиняне превратились в высокоинтеллектуальную расу, но не обрели индивидуальности. Та часть разума, которая обеспечивает самосознание и эмоциональные переживания, у них полностью отсутствовала. Отдельно взятый обинянин не имел никакого ощущения своего «я» или индивидуальности и определял себя только как часть группы. В то же время они понимали, что лишены чего-то такого, чем обладают все прочие разумные расы. Случайно или преднамеренно консу лишили обинян индивидуального самосознания – это оставалось полностью закрытым и спорным вопросом. Я же, исходя из опыта ряда встреч с консу, подозревал, что ими двигало в первую очередь любопытство, и обиняне явились для них всего лишь объектом очередного эксперимента.
Обиняне жаждали обрести личностное самосознание, настолько жаждали, что рискнули вступить в войну с Союзом колоний, чтобы обрести его. На войну их сподвиг Чарльз Бутэн, ученый, которому первым удалось выделить, записать и сохранить вне мозга самосознание и эмоциональную сферу человеческой личности. Специальные силы прикончили Бутэна, прежде чем он успел передать обинянам личностное сознание. Но его работа была очень близка к завершению, так что Союзу колоний удалось достичь с обинянами соглашения об окончании работ. Таким образом, эта раса внезапно превратилась из противника в друга, а Союз колоний успешно справился с работой Бутэна и изобрел имплантируемые носители эмоций, базирующиеся на используемой в ССК технологии МозгоДруга. Было создано нечто вроде вспомогательной личности для обинян.
Люди – во всяком случае те немногие, кто вообще знал об этой истории, – вполне естественно считали Бутэна предателем, стремившимся погубить Союз колоний, что повлекло бы за собой скорую гибель миллиардов людей. Обиняне же, столь же естественно, относились к нему как к одному из великих героев своего народа, как к Прометею, давшему им не просто огонь, а нечто большее – личность. Если вам когда-нибудь потребуется доказательство относительности понятия героизма, можете не задумываясь использовать эту коллизию.
Мое собственное отношение к данному вопросу было несколько более сложным. Да, он был предателем своей расы и заслуживал смерти. Но помимо этого он являлся еще и биологическим отцом Зои. А моя приемная дочь – не только красавица и умница, но и на редкость замечательный человечек. Трудно сознаться даже самому себе, что ты рад гибели ее отца.
Неудивительно, что обиняне буквально обожествляли Зои: одним из первых условий соглашения с СК было не что иное, как требование постоянного права общения с нею. Это право им в конечном счете было дано, и два обинянина с тех пор постоянно жили бок о бок с Зои в нашей семье. Зоя назвала их Хикори и Дикори. Они получили разрешение пользоваться своим имплантированным самосознанием для записи части того времени, которое проводили с Зои. Эта запись, опять же через имплантаты, поступала ко всем обинянам, так что получалось, будто рядом с Зои находятся все они. За прошедшие годы Хикори и Дикори овладели английским языком едва ли не лучше большинства представителей человечества, с которыми мне приходилось иметь дело. Разве что иногда путались в словах.
Пока Зои была еще слишком мала для того, чтобы в полной мере понять, что именно происходит, мы с Джейн допускали эту практику в очень ограниченных масштабах. Когда же дочь стала достаточно взрослой, она решила сохранить прежнее положение. Ей очень понравилась мысль о том, что она будет делить свою жизнь с целой расой, хотя, конечно, как и любой подросток, очень высоко ценила возможность побыть в одиночестве. Если она выказывала такое желание, Хикори и Дикори выключали свои имплантаты, очевидно, не видя смысла тратить попусту драгоценные эмоции на время, которое приходилось проводить вдали от Зои. А вот желание общаться со мной с использованием искусственной личности было чем-то совершенно новым.
Включение воротников, куда была вмонтирована электроника, и установление связи между приборами и нервными системами Хикори и Дикори разделялись небольшой паузой. То, что происходило за эти секунды, походило на пробуждение лунатиков, если наблюдать за ними со стороны. И еще это было немного жутковато. Но самая жуть началась потом: Хикори улыбнулся мне.
– Нам будет очень грустно расстаться с этим местом, – сказал он. – Пожалуйста, поймите, что мы провели здесь всю свою сознательную жизнь. То, что мы здесь испытали, глубоко врезалось в наши чувства – наши и каждого представителя народа обинян. Мы благодарны вам за то, что вы позволили нам разделить с вами эту жизнь.
– Нам это было приятно, – ответил я.
Было похоже, что обиняне просто-напросто решили провести с нами совершенно тривиальную сентиментальную беседу.
– Вы говорите так, будто собираетесь покинуть нас. Но я-то думал, что поедете с нами и дальше.
– Мы поедем с вами, – продолжил Хикори. – Дикори и я, мы оба хорошо осознаем всю тяжесть доставшегося нам бремени – общения с вашей дочерью и передачи впечатления всем остальным обинянам. Это порой бывает немыслимо тяжело. Видите ли, мы не можем надолго оставлять наши имплантаты включенными. Слишком велико эмоциональное напряжение. Имплантаты далеко не совершенны, и нашим мозгам из-за этого приходится несладко. С нами происходит… это нечто вроде сильнейшего перевозбуждения.
– Я этого не знал, – несколько растерянно произнес я.
– Нам не хотелось обременять вас этой информацией. К тому же вам было совсем не нужно этого знать. Мы все организовали так, чтобы вы оставались в неведении. Но недавно и Дикори, и я обнаружили, что, когда мы включаем имплантаты, нас сразу же захлестывают эмоции – относящиеся к Зои, к вам и к лейтенанту Саган.
– Сейчас у всех нас напряженное время, – заметил я.
Обинянин снова ответил улыбкой, еще более ужасной, чем первая.
– Прошу меня извинить, – сказал он. – Я выразился неясно. Наши эмоции – это не просто неопределенное волнение из-за отъезда из этого места или с этой планеты и не возбуждение или нервозность, связанные с путешествием в новый мир. Это совершенно определенное переживание. Это беспокойство.
Последнее слово он произнес с ударением.
– Я думаю, что у всех нас есть основания для беспокойства… – начал было я, но тут же умолк, увидев на лице Хикори новое выражение, какого никогда прежде не замечал: Хикори выглядел раздраженным или, возможно, расстроенным моей тупостью. – Прошу прощения, Хикори. Продолжайте, пожалуйста.
Он с минуту стоял неподвижно, как будто обдумывал что-то, а потом резко повернулся и принялся совещаться с Дикори. Я между тем думал, что никогда еще имена персонажей старинного стишка, которые маленький ребенок шаловливо дал этим существам несколько лет назад, не подходили им до такой степени.
– Прошу простить меня, майор, – в очередной раз извинился Хикори, вновь обернувшись ко мне. – Очень жаль, что я высказываюсь настолько невнятно. Нам очень трудно правильно передать суть нашего беспокойства. Вы можете быть не осведомлены о некоторых фактах, и, возможно, совсем не наше дело сообщать их вам. Позвольте мне задать вопрос: каково, по вашему мнению, состояние этой области космоса? Той, в которой живем мы, народ обинян, вы, Союз колоний, и множество других рас.
– Вся эта область находится в состоянии войны, – не задумываясь ответил я. – У нас есть колонии, которым мы пытаемся обеспечить безопасность. У других рас тоже есть колонии, и они точно так же стремятся обеспечить их существование. Все мы сражаемся за планеты, соответствующие потребностям наших рас. И потому деремся друг с другом.
– Да-да, – сказал Хикори. – Все мы деремся друг с другом. И нет никаких союзов? Никаких соглашений?
– Судя по всему, есть, но очень немного. У нас есть соглашение с обинянами. Другие расы тоже вполне могут заключать соглашения и иметь союзников среди других народов. Но в целом так оно и есть. Все грызутся со всеми. А в чем дело?
Пугающая улыбка Хикори стянулась к ротовому отверстию и исчезла.
– Мы скажем вам все, что можем, – сказал он. – Мы можем сказать вам о тех вещах, которые уже обсуждались. Мы знаем, что ваш министр колонизации заявил, будто планета, которую вы называете Роаноком, передана вам обинянами. Та планета, которую мы называем Гарсинхир. Мы знаем, что утверждается, будто мы взяли у вас другую планету взамен.
– Совершенно верно.
– Такого соглашения нет, – заявил Хикори. – Гарсинхир остается территорией обинян.
– Но ведь этого не может быть! Я и сам был на Роаноке. Ходил по тому самому месту, где будет колония. Мне кажется, что вы, скорее всего, ошибаетесь.
– Мы не ошибаемся, – твердо сказал Хикори.
– А я думаю, что ошибаетесь. Пожалуйста, поймите меня правильно, но ведь вы всего лишь спутники и телохранители подростка человеческой расы. Возможно, те, кто снабжает вас информацией, полагающейся для вашего уровня, имеют неполные или неточные сведения.
На лице Хикори мелькнуло еще одно новое для меня выражение; я подозреваю, что это было не что иное, как насмешка.
– Не сомневайтесь, майор, обиняне не пошлют охранять и заботиться о дочери Бутэна и ее близких простых телохранителей. И не сомневайтесь в том, что Гарсинхир принадлежал и принадлежит народу обинян.
Я задумался.
– Получается, что Союз колоний лжет, говоря о статусе Роанока.
– Возможно, вашего министра колонизации дезинформировали, – предположил Хикори. – Тут мы не можем ничего сказать. Но, какова бы ни была причина ошибки, она существует как факт.
– Может быть, обиняне решили позволить нам колонизировать свой мир? Насколько я понимаю, химическая организация ваших организмов делает вас восприимчивыми к местным инфекциям. Получить союзника выгоднее, чем оставить за собой непригодный к заселению мир.
– Возможно.
Мне показалось, что это слово Хикори произнес ничего не выражающим тоном, какой мог быть присущ опытному дипломату.
– Колонистское судно отправится от станции «Феникс» через две недели, – сказал я. – Еще одна неделя – и мы приземлимся на Роаноке. Даже если то, что вы говорите, верно, я не могу предпринять ровным счетом ничего.
– Я должен снова принести вам извинения, – сказал Хикори. – Я вовсе не имел в виду, что вы должны или могли бы что-нибудь сделать. Я лишь хотел, чтобы вы знали. И еще понимали хотя бы часть сути нашего беспокойства.
– Хотите ли вы сообщить мне что-нибудь еще?
– Мы сказали вам все, что могли. Кроме одного. Мы – ваши слуги, майор. Ваши, лейтенанта Саган и, конечно, всегда и неизменно – Зои. Ее отец подарил нам самих себя. Он запросил за это высокую цену, которую мы с готовностью и желанием заплатим.
Я внутренне содрогнулся при этих словах, вспомнив, какую цену он запросил.
– Он умер до того, как мы смогли расплатиться с ним. Теперь этот долг принадлежит его дочери; он возрос, поскольку она разрешила нам сопутствовать ей в ее жизни. И за это мы тоже в долгу перед ней. И перед ее семьей.
– Благодарю вас, Хикори, – сказал я. – Мы чрезвычайно благодарны за то, что вы и Дикори так старательно и заботливо служили нам.
И снова лицо Хикори украсила устрашающая улыбка.
– Должен с сожалением заметить, что вы снова неправильно истолковали мои слова, майор. Да, конечно, я и Дикори находимся и навсегда останемся на службе у вас. Но, когда я говорю, что мы ваши слуги, я подразумеваю народ обинян.
– Народ обинян… – повторил я. – Вы хотите сказать: всех вас?
– Да, – подтвердил Хикори. – Всех нас. До последнего из нас, если потребуется.
– О… – протянул я. – Теперь уже я должен просить у вас прощения, Хикори. Я никак не соображу, что вам на это ответить.
– Скажите, что запомните это, – подсказал Хикори. – И вспомните, когда придет время.
– Обещаю.
– И еще мы просили бы вас сохранить этот разговор в секрете, – добавил Хикори. – Пока не придет время.
– Хорошо.
– Спасибо, майор.
Хикори оглянулся на Дикори и вновь обратился ко мне:
– Боюсь, что мы сделали себя чрезмерно эмоциональными. Теперь мы, с вашего позволения, выключим имплантаты.
– Пожалуйста.
Оба обинянина подняли руки к шеям, чтобы отключить свои искусственные личности. Я отчетливо видел, как оживление покидало их лица, сменившись выражением полного безразличия.
– Пришло время нам отдохнуть, – сказал Хикори и вместе со своим напарником удалился, оставив меня одного в пустой комнате.
3
Вот один из способов колонизации: вы набираете двести-триста человек, позволяете им запастись любым имуществом, которое они сочтут нужным, высаживаете на облюбованной планете, говорите им «Пока» и возвращаетесь через год, чтобы узнать, что все умерли от голода, явившегося следствием элементарной небрежности и нехватки запасов, или же что их истребили колонисты другой расы, присмотревшие это место для себя. В лучшем случае вам удается собрать их кости.
Это, мягко выражаясь, не самый удачный путь. За отчаянно короткий период, отведенный нам для подготовки, мы с Джейн прочитали достаточно докладов о катастрофах, постигших основанные именно таким образом «дикие» колонии, чтобы накрепко утвердиться в этом мнении.
С другой стороны, не вполне разумно доставлять во вновь колонизируемый мир сто тысяч человек, снабдив их всеми благами цивилизации. Союз колоний располагает возможностями поступить так, если потребуется. Но этого не требуется. Независимо от того, насколько близки тамошние условия – гравитационное поле, величина планеты, географическое расположение континентов, состав атмосферы и химическое строение живых организмов – к условиям Земли или любых других планет, колонизированных на сегодня людьми, это не Земля. И у нас нет никакой возможности заранее узнать, какие неприятные сюрпризы приготовила нам неизвестная планета. Даже Земля обладает весьма впечатляющей способностью порождать новые болезни, гарантированно убивающие беспечных людей, а ведь мы там аборигенный вид. Для всех иных миров, куда мы высаживаемся, мы – инородные тела. А что делает любая живая система, когда в нее попадает инородный организм, хорошо известно: пытается как можно быстрее убить его.
Вот интересная закономерность, которую я заметил, изучая документы о неудачных попытках колонизации: если не брать в расчет «дикие» колонии, главной причиной вымирания являются не территориальные споры с другими расами, а местные насекомые, убивающие поселенцев. От войск других разумных рас мы можем отбиться. Борьба против целостной экосистемы, которая изо всех сил старается разделаться с вами, дело куда более сложное.
Высадить сто тысяч колонистов на планету только для того, чтобы наблюдать издалека, как все они скоропостижно умирают от некоей местной инфекции, с которой вы не в состоянии вовремя справиться, – это всего лишь бесполезная трата прекрасных запасов живой силы.
Но ни в коем случае нельзя недооценивать и территориальные споры. График показывает экспоненциальный всплеск вероятности того, что человеческая колония подвергнется нападению в первые два-три года своего существования. Колония строится, она занята своими делами и потому наиболее уязвима для нападения со стороны. Гарнизон ССК в новой колонии, пусть и довольно сильный, представляет собой лишь незначительную часть от тех сил, которые появятся там после того, как над планетой через десяток-другой лет будет построена космическая станция. Сам факт колонизации планеты делает ее более привлекательной для любого конкурента, потому что первые колонисты проделали всю самую тяжелую работу. Теперь вам остается совсем немного – очистить планету от них и забрать себе.
Несмотря на то что Союз колоний старательно «окучивает» страны третьего мира на Земле в поисках будущих колонистов, если вы будете терять по сотне тысяч человек при каждой неудачной попытке основать новую колонию, рано или поздно вам станет не хватать людей для заселения миров.
К счастью, между этими двумя сценариями имеется некое подобие золотой середины. Она заключается в том, что вы берете порядка двух с половиной тысяч колонистов, высаживаете их на новую планету в начале весны, обеспечиваете надежной и выносливой техникой для удовлетворения неотложных нужд и ставите перед ними две задачи. Во-первых, обосноваться самим в новом мире и, во-вторых, за два-три года создать там базу для приема еще десятка тысяч новых поселенцев. Колонисты второй волны должны будут за пять-семь лет подготовить почву для полусотни тысяч новеньких, и так далее.
Обычно бывает пять волн начальной колонизации. За это время численность населения колонии в идеале достигает примерно миллиона человек, расселенных по многочисленным деревенькам и паре-другой сравнительно крупных городов. После успешного выполнения плана пятой волны и формирования инфраструктуры колонии освоение планеты переходит в непрерывный процесс. Когда население возрастает миллионов этак до десяти, иммиграция прекращается, колония получает ограниченное самоуправление в составе федеральной системы Союза колоний, и человечество обретает очередной оплот против угрозы своего исчезновения как вида под натиском бездушной вселенной. Но все это может осуществиться лишь в том случае, если те первые две с половиной тысячи человек выживут в условиях враждебной экосистемы, военных агрессий других рас, извечно присущих человечеству организационных промахов и самого простого, вездесущего окаянного невезения.
Две с половиной тысячи колонистов – достаточно много для того, чтобы начать процесс преобразования мира для нужд человека. И в то же время достаточно мало. Так что в случае их гибели СК может утереть слезы и быстренько двинуться дальше. И, кстати, проливание слез совершенно не обязательно. Довольно пикантное положение – быть одновременно и критиком, и расходным материалом, который человечество использует для заселения звезд. Если уж говорить начистоту, пожалуй, для нас с Джейн было бы умнее остаться на Гекльберри.
– Ладно, сдаюсь. – Я показал пальцем на громадный контейнер, который затаскивали в грузовой отсек «Фердинанда Магеллана». – Признавайтесь, что там такое?
Альдо Ферро, грузовой помощник капитана, проверил декларацию на экране своей ЭЗК.
– В том, на который вы показываете, центрифуги для завода по переработке сточных вод вашей колонии. А вот это, – он указал на длинный ряд контейнеров, ждущих своей очереди, – канализационные трубы, перегниватели и конвейеры для отходов.
