скачать книгу бесплатно
– Если вы не возражаете, я предпочел бы говорить об этом там, где эта парочка не сможет нас услышать. У вас есть какое-нибудь местечко, где мы могли бы поболтать без лишних ушей и глаз?
Я искоса взглянул на Джейн. Она ответила чуть заметной улыбкой.
– Я знаю такое место, – сказала она.
– Что, мы будем торчать здесь? – недоверчиво спросил генерал Райбики, когда я остановился посреди поля.
– Вам требовалось место для конфиденциального разговора? Теперь вас отделяют от ближайших ушей, хоть человеческих, хоть обинянских, по меньшей мере пять акров посевов. Милости прошу: секретность в колониальном стиле.
– И что же это за посевы? – осведомился Райбики, рассматривая сорванный молодой стебель.
– Сорго, – коротко ответила Джейн.
Она стояла рядом со мной. Варвар сидел у ее ног и скреб за ухом задней лапой.
– Название, кажется, знакомое, – протянул Райбики, – но вряд ли мне когда-то приходилось видеть эту травку.
– Здесь это главная посевная культура, – пояснил я. – Она дает большие урожаи, потому что хорошо переносит жару и засуху, а летом в наших краях бывает жарковато. Местные жители пекут из этой муки особый хлеб – бхакри – и готовят множество разных разностей.
– Бхакри… – повторил Райбики и махнул рукой в сторону деревни: – Судя по всему, здесь живут главным образом выходцы из Индии.
– Есть, но немного, – ответил я. – Большинство родились уже здесь. Этой деревне – той, что перед нами, – шестьдесят лет. Активная колонизация Гекльберри продолжается сейчас на континенте Клеменса. Его открыли для освоения как раз в то время, когда мы прибыли сюда.
– Значит, напряженности из-за Субконтинентальной войны здесь нет, – задумчиво произнес Райбики. – Между вами, американцами, и индийским большинством.
– До этого здесь не доходит. Иммигранты всюду примерно одинаковы. Прежде всего они воспринимают себя как гекльберрцев и лишь потом – как индусов. Уже для следующего поколения земные национальные различия не будут иметь ровно никакого значения. К тому же Джейн по большому счету вовсе не американка. Если мы чем-то и выделяемся, то лишь тем, что были солдатами. Первое время на нас смотрели с любопытством, но теперь мы просто Джон и Джейн с придорожной фермы.
Райбики снова обвел поле рассеянным взглядом.
– Меня поражает, что вы вообще взялись за фермерство, – сказал он. – Ведь у вас обоих есть настоящая работа.
– Фермерство – это самая настоящая работа, – возразила Джейн. – Ею занимаются большинство наших соседей. И для нас она тоже очень полезна: ведь если мы не будем знать, чем они живут, то не поймем, чем можем быть им полезны.
– Я вовсе не хотел вас обидеть, – поспешно добавил Райбики.
– И не обидели, – ответил я, вновь вступая в беседу, и указал на поле: – У нас здесь около сорока акров. Это совсем немного, даже слишком мало, чтобы нанести какой-нибудь ущерб финансовым интересам других фермеров, но вполне достаточно, чтобы понять, что радости и беды Нового Гоа – это также и наши радости и беды. Мы и сами прилагаем много сил, чтобы стать полноценными новогоанцами и гекльберрцами.
Генерал Райбики кивнул и снова покрутил перед глазами стебелек сорго. Зоя описала его совершенно верно: молодой красавец с зеленой кожей. Я-то знал, что молодым он выглядел лишь благодаря искусственному телу, которое предоставили ему ССК. Пока он находится в этом теле, выглядит на двадцать три года, хотя его реальный возраст уже перевалил за сто. Он казался моложе меня, а ведь я младше его на пятнадцать лет, если не больше. Но, покинув ряды ССК, я сдал свое, так сказать, служебное тело и получил новое, немодифицированное, но зато построенное на моей собственной ДНК. Сейчас я выглядел лет на тридцать. И меня это вполне устраивало.
В последний период моей службы в ССК Райбики был моим непосредственным начальником, но познакомился я с ним намного раньше. Это случилось в день моего самого первого боя, когда он был подполковником, а я – рядовым. Он снисходительно обратился ко мне «сынок», имея в виду мою неопытность. Мне тогда перевалило за семьдесят пять.
Это было одной из многочисленных проблем, связанных со службой в Силах самообороны колоний: все, что их биоинженеры творили с телами, вступало в острое противоречие с тем, как человек осознает свой собственный возраст. Мне сейчас за девяносто, а Джейн, которая была создана уже взрослой как солдат Специальных сил ССК, было лет шестнадцать. Если всерьез задуматься над этим, обязательно ум за разум зайдет.
– Ну что ж, пожалуй, пора вам, генерал, сообщить, зачем вы нас навестили, – заметила Джейн.
Семь лет жизни среди людей, придерживающихся традиционных обычаев, не заглушили ее воспитанной Специальными силами привычки брать быка за рога, невзирая на социальные условности.
Райбики криво усмехнулся и бросил стебелек наземь.
– Да, вижу, деваться некуда. Хорошо. После того как вы, Перри, покинули нас, меня повысили в звании и перевели на другой вид службы. Теперь я сотрудничаю с Департаментом колонизации – теми людьми, которые занимаются заселением и поддержкой новых колоний.
– Но продолжаете числиться в ССК, – уточнил я. – Зеленая кожа сразу выдает вас. Но я всегда считал, что Союз колоний не позволяет своим гражданским и военным крыльям соприкасаться между собой.
– Я координатор. Организую связь между теми и этими. Вы, наверно, можете себе представить, насколько это веселое занятие.
– Сочувствую вам, – сказал я.
– Спасибо, майор, – отозвался Райбики. С тех пор когда ко мне обращались по званию, прошло уже немало лет. – Правда, я тронут вашим отношением. Так вот, я явился сюда, потому что подумал, не сможете ли вы – вы оба – выполнить для меня кое-какую работенку.
– И что же это за «работенка»? – спросила Джейн.
Райбики в упор посмотрел на нее:
– Возглавить новую колонию.
Джейн взглянула на меня. Я сразу понял, что эта идея ее не привлекает.
– А разве не Департамент колонизации должен этим заниматься? – спросил я. – Ведь там, насколько я понимаю, должно быть полным-полно народу, специально подготовленного для руководства колониями.
– Но не этой. Эта колония – необычная.
– Чем же? – осведомилась Джейн.
– Союз колоний занимается колонистами с Земли. Но за последние несколько лет ряд колоний – высокоразвитых колоний, таких как Феникс, Элизиум и Хоккайдо, – вынудили СК позволить их жителям начать самим создавать новые колонии. Их обитатели уже не раз пытались устраивать «дикие» колонии, но вы же знаете, чем заканчивались эти попытки.
Я кивнул. Независимые колонии – их обычно называли «дикими» – устраивались незаконно и полностью на страх и риск их обитателей. СК по большей части закрывал глаза на существование «дикарей», оправдываясь тем, что «дикие» колонисты в подавляющем большинстве представляют собой всякий шумный сброд, которому лучше позволить отправиться куда угодно, нежели удерживать их дома, где от них одни неприятности. Но «дикие» колонии действительно вели абсолютно самостоятельное существование и не могли надеяться на помощь ССК (разве что только среди колонистов окажется кто-то из любимых родственников какого-нибудь по-настоящему высокопоставленного чиновника). Статистику существования «диких» колоний можно было назвать в лучшем случае удручающей. Большинство из них не протягивало и шести месяцев. С ними быстро и эффективно расправлялись другие расы, занимающиеся колонизацией планет. Вселенная, в которой мы обитаем, не прощает ошибок, в частности самонадеянности.
Райбики заметил, что я понял его, и продолжил:
– СК предпочел бы и впредь предоставлять такие колонии их собственной участи, но вопрос из практического успел перерасти в крупную политическую проблему, и СК больше не может просто отмахиваться от этого дела. И потому ДК предложил нам открыть одну планету для колонистов второго поколения. Думаю, вы можете представить себе, что из этого вышло.
– Колонии вцепились друг другу в глотки за право послать своих людей на освоение планеты, – предположил я.
– Дайте парню сигару за сообразительность! – воскликнул Райбики. – Тогда ДК попытался изобразить из себя Соломона и объявил, что каждый из претендентов имеет право предложить для первой волны колонизации определенное число людей. И в результате мы получили ядро будущей колонии – около двух с половиной тысяч человек, по двести пятьдесят от десяти разных колоний. Но у нас нет единого руководителя. Все колонии отказались брать на себя ответственность за чужаков.
– Но ведь крупных колоний не десяток, а куда больше, – заметил я. – Можно было бы поставить начальником кого-нибудь оттуда.
– Рассуждая теоретически – да. Однако в действительности все другие колонии сочли себя грубо оскорбленными тем, что в списке первоколонистов не оказалось их представителей. Мы пообещали, что если с этой колонией все выйдет хорошо, то мы начнем широко открывать другие миры. Но пока творится полнейший сумбур, и никто не намерен первым сделать следующий шаг.
– Какой же идиот выдумал этот план? – напрямик спросила Джейн.
– Так уж получилось, что этим идиотом был я, – ответил Райбики.
– Ну вы и молодец! – язвительно бросила Джейн.
Я не смог удержаться от мысли, насколько удачно, что она больше не офицер и не обязана соблюдать субординацию.
– Спасибо, констебль Саган, – суховато произнес генерал Райбики, – я не обижаюсь на искренние мнения, даже и не слишком лестные для меня. Действительно, у этого плана оказались кое-какие неожиданные для меня недостатки. Но именно из-за них я и явился сюда.
– Главный недостаток вашего нового плана – если не считать того, что ни Джейн, ни я не имеем ни малейшего представления о том, как руководить первопоселением колонистов, – то, что теперь мы сами стали колонистами. Мы живем здесь уже семь лет.
– Но вы же сказали: вы бывшие солдаты. А бывшие солдаты – это совсем особое племя. Вы – уроженцы вовсе не Гекльберри. Вы родом с Земли, она – бывший солдат Специальных сил, а это значит, что она родом ниоткуда. Только не сочтите за оскорбление, – добавил Райбики, повернувшись к Джейн.
– Но ведь, как ни посмотри, никто из нас не имеет опыта управления первоколонией, – возразил я. – Когда я еще был зеленым, как и вы, меня во время достопамятного пропагандистского турне занесло в первоколонию на планете Ортон. Ее жители работали без остановки. Нельзя же бросать неподготовленных людей в такую кашу.
– Что-что, а подготовка у вас есть. Вы оба были офицерами. Боже мой, Перри, вы же были майором! Вы участвовали в боевых действиях, командуя полком в три тысячи человек. Это больше, чем первопоселение колонистов.
– Колония – не армейский полк, – возразил я.
– Ну конечно нет, – согласился Райбики. – Но и для того, и для другого требуются одни и те же навыки. Тем более что вы оба чуть ли не с первого дня после отставки работаете в администрации колонии. Вы контролируете исполнение законов и хорошо знаете, как функционирует правительство колонии, что оно должно делать, а чего не должно. Ваша жена – местный констебль и обеспечивает поддержание порядка. На двоих вы обладаете едва ли не всеми необходимыми навыками. И не думайте, майор, что ваши имена я выбрал случайно, что я бросал жребий и вытащил из шляпы бумажку с вашими фамилиями. Я выбрал вас именно по этим причинам. Вы уже сейчас процентов на восемьдесят пять готовы к этой работе, а остальным пятнадцати мы вас научим по дороге на Роанок[2 - Роанок – один из старейших городов США (штат Виргиния), стоящий на одноименной реке.]. Так мы решили назвать колонию.
– У нас здесь сложившаяся жизнь, – вмешалась Джейн. – У нас есть работа, есть обязанности и помимо всего прочего еще и дочь, у которой тоже есть своя собственная жизнь. А вы походя требуете, чтобы мы все бросили и кинулись разбираться в ваших мелких политических дрязгах.
– Ладно, в таком случае прошу прощения за неофициальную форму обращения, – сказал Райбики. – При обычных обстоятельствах вы узнали бы все, что я вам сейчас рассказываю, из документа, доставленного дипломатическим курьером Союза колоний, да еще вдобавок он приволок бы толстенную кипу пояснительных бумаг. Но так уж случилось, что я оказался на Гекльберри по совсем другим делам, вот и решил, что постараюсь убить двух зайцев одним выстрелом. Если честно – я совершенно не рассчитывал, что мне придется излагать вам свою идею посреди поля, засеянного… сорго, да?
– Да ничего, – великодушно кивнула Джейн.
– И что касается мелких политических дрязг – тут вы не правы, – продолжал Райбики. – Сложился полномасштабный политический кризис, который грозит перерасти в крупный. И дело здесь не только в том, быть или не быть еще одной человеческой колонии. На каждой из планет правительства и пресса представили будущее событие как крупнейший акт колонизации с тех пор, как люди впервые покинули Землю. Это не так. Дело вовсе не в масштабах. В средствах массовой информации вся история превратилась в грандиозный цирк, для политиков сделалась нескончаемой головной болью, а ДК заставило уйти в глухую оборону. Эта колония, еще не начав существовать, уходит из-под нашего влияния, потому что у слишком многих в ней имеются свои интересы. Мы должны вернуть себе главную роль.
– Ну вот вы сами и сказали, что все это дело – одна политика, – сказал я.
– Нет, – возразил Райбики. – Вы меня неправильно поняли. ДК должен вернуть себе руководство процессом вовсе не потому, что это было бы, по нашему мнению, удачным политическим ходом. Это необходимо сделать, поскольку речь идет о человеческой колонии. Жить или погибнуть колонии – вернее будет сказать: жить или погибнуть людям – определяется в конечном счете тем, насколько хорошо мы их сначала готовим, а потом защищаем. Главная задача ДК – дать поселенцам наилучшую подготовку еще до того, как они возьмутся за освоение нового мира. ССК должны обеспечивать их безопасность, пока они не утвердятся на планете. Если хоть одно из условий этого уравнения окажется нарушенным – колония обречена.
В данный момент то условие, которое должен обеспечить Департамент, не выполняется – мы не обеспечили руководство, а остальные участники прилагают все силы, чтобы не позволить кому-то другому заполнить образовавшуюся пустоту. Мы пытаемся найти выход из положения, но безрезультатно. А время уходит. Так или иначе, Роанок будет заселен. Суть вопроса: сумеем мы организовать это как следует или нет. Если не сумеем – если Роанок погибнет, – расплачиваться придется чертовски дорого. Так что будет лучше, если мы все сделаем как надо.
– И все же если это настолько больной политический вопрос, то я тем более не вижу, каким образом наше участие в вашей затее поможет исправить положение, – не отступал я. – Разве можно гарантировать, что от нашего участия будет толк?
– Я ведь уже сказал, что ваши имена всплыли вовсе не случайно, – повторил Райбики. – В департаменте мы ведем учет потенциальных кандидатов, пригодных для работы у нас или в ССК. Мы решили, что если оба наших ведомства сойдутся на одной кандидатуре, то мы сможем убедить и правительство колонии принять ее. Вы были в нашем списке.
– Интересно, в какой его части? – осведомилась Джейн.
– Примерно в середине, – честно признался Райбики. – Сожалею. Прочие кандидаты отпали по тем или иным причинам.
– В любом случае просто попасть в этот список уже высокая честь, – сказал я.
Райбики усмехнулся:
– Вы же знаете, Перри, что мне никогда не нравился ваш сарказм. И я отлично понимаю, что за один раз обрушил на вас слишком много проблем. Я не ожидаю от вас немедленного ответа. Вся документация у меня здесь. – Он прикоснулся к виску, давая понять, что хранит информацию в МозгоДруге. – И, если у вас есть ЭЗК, я могу переслать ее вам, чтобы вы ознакомились с нею на досуге. Правда, досуга у вас не больше стандартной недели.
Электронные записные книжки у нас, конечно же, были. И у меня, и у Джейн – ведь мы оба были представителями власти.
– Вы хотите, чтобы мы бросили все то, что имеем здесь? – снова спросила Джейн.
– Да, – кивнул Райбики, – хочу. И еще я взываю к вашему чувству долга, поскольку знаю, что у вас оно есть. Союзу колоний остро необходимы умные, сильные и опытные люди, способные помочь нам наладить жизнь этой колонии. Вы двое отвечаете всем требованиям. А то, за что я прошу вас взяться, намного важнее, нежели то, чем вы занимаетесь здесь. Ваши обязанности здесь без особого труда сможет выполнять любой другой человек. Вы уедете, а кто-то приедет и займет ваши места. Возможно, они будут работать не так хорошо, как вы, но со своими обязанностями худо-бедно справятся. А то, что я прошу вас сделать для этой колонии, вряд ли будет под силу кому-нибудь еще.
– Вы сказали, что мы были в середине вашего списка, – заметил я.
– Этот список был очень коротким. И после ваших фамилий идет глубокий провал.
Райбики повернулся к Джейн:
– Послушайте, Саган, я хорошо понимаю, что требую от вас очень непростого решения. И потому предложу вам своеобразную сделку. Ведь мы учреждаем первоколонию. Это означает, что колонисты первой волны будут два-три года готовить на планете условия для прибытия следующего, более массового потока. После высадки второй волны положение, вероятно, упрочится вполне достаточно для того, чтобы вы, и Перри, и ваша дочь могли вернуться сюда. ДК может позаботиться о том, чтобы ваш дом и ваши должности дождались вас. Черт возьми, мы даже можем прислать кого-нибудь ухаживать за вашими посевами.
– Генерал, мне не требуется ничье покровительство, – отрезала Джейн.
– Я и не собирался предлагать вам покровительство. И предложение мое, Саган, совершенно искреннее. Та жизнь, которую вы вели здесь, будет ждать вас. Вы не утратите ничего из того, что стало вам дорого. Но мне вы оба нужны немедленно! ДК не останется в долгу. Вы получите эту жизнь обратно. И поможете колонии Роанок выжить. Подумайте об этом. Только не тяните с решением.
Проснувшись ночью, я не нашел Джейн подле себя. Она стояла на дорожке перед домом и смотрела на звезды.
– Если будешь так стоять на дороге в темноте, кто-нибудь подкрадется и стукнет тебя по голове, – сказал я, подойдя сзади, и положил руки ей на плечи.
Джейн накрыла мою левую руку ладонью.
– Нет тут никого, кто мог бы стукнуть. Тут и среди дня такое вряд ли может случиться. Посмотри туда. – Она подняла правую руку к небу и начала указывать созвездия. – Смотри: Журавль, Лотос, Жемчужина.
– Я плохо ориентируюсь в созвездиях Гекльберри, – сознался я. – До сих пор ищу те, которые знаю с детства. Смотрю в небо, а какая-то самая старая моя часть все равно рассчитывает увидеть Большую Медведицу или Орион.
– До того как мы приехали сюда, я никогда не смотрела на звезды. В смысле – я видела их, но они ничего для меня не значили. Звезды и звезды. Ничего больше. А после того как мы поселились здесь, я много времени потратила на изучение созвездий.
– Я помню.
Я действительно помнил то время. Викрам Банерджи – астроном по своей земной специальности – был частым гостем у нас в первые годы нашей жизни в Новом Гоа и объяснял Джейн звездные узоры в небе. Он позволил себе умереть лишь после того, как она выучила все созвездия Гекльберри.
– Я долго не умела их различать, – сказала Джейн.
– Созвездия?
Джейн кивнула.
– Викрам показывал их мне, а я видела лишь искрящуюся массу, – задумчиво сказала она. – Он водил пальцем по карте, и я вроде бы понимала, как они объединяются в различные узоры, а потом смотрела в небо и опять видела только… только россыпь звезд. Так повторялось раз за разом. А потом, однажды вечером, я, помнится, шла домой с работы, подняла голову и сказала себе: вот Журавль. И увидела его. Увидела созвездие Журавля. Начала различать другие созвездия. Тогда-то я и поняла, что это место стало моим домом. Поняла, что я прилетела, чтобы остаться здесь. Что это моя планета.
Я позволил рукам соскользнуть ниже и обхватил Джейн за талию.
– Но это место – не твой дом, да? – спросила Джейн.
– Мой дом там, где ты, – ответил я.
– Но ты же понимаешь, что я имею в виду.
– Я хорошо тебя понимаю, – подтвердил я. – Джейн, мне здесь нравится. Мне нравятся эти люди. Мне нравится наша жизнь.
– Но… – подхватила Джейн.
Я пожал плечами.
Джейн почувствовала мое движение.
– Именно так я и думала, – сказала она.
