скачать книгу бесплатно
– Ничего.
– Это тебе нужно?
Холодный пот потёк по спине Максима. Этот тетрадный лист был для мальчика бесценным сокровищем, дороже которого не существовало ничего в целом мире. А этот жирный ублюдок смеет осквернять его своими липкими прикосновениями. Максим с еле скрываемой яростью стиснул зубы и сжал кулаки… Но нет, ещё не время, не время…
Максим понимал, что сейчас самым благоразумным будет сказать «нет». Хулиган всё равно ничего не поймёт и тут же потеряет интерес к такой малоликвидной добыче. Так, собственно, и произошло. Пипа недовольно хмыкнул, скомкал листок, зашвырнул его в кусты акации и близоруко озираясь отправился дальше, по своим хулиганским делам.
В общем, в то время Пипа олицетворял для Максима зло в чистом, незамутнённом виде. А зло должно быть наказано. Иначе, как думал тогда Максим: какой смысл жить? Спустя примерно год они сцепились в школьной рекреации. Это была битва Давида и Голиафа. Неуклюжий гигант размахивал руками и ногами, пытаясь попасть по своему юркому противнику. Честно говоря, драться Пипа не умел, да ему это было и не нужно по жизни: его габариты позволяли повергать своих противников одним небольшим толчком в грудь. Здесь же хулиган столкнулся с необычной для себя ситуацией, словно шерстистый носорог, впервые подвергшийся нападению саблезубого тигра и внезапно осознавший, что масса не всегда решает. Пипа начинал яриться и всё больше выдыхался. И в итоге оказался на коленях с заломленным указательным пальцем.
– Пусти, сссука, пусти! – хрипел он, весь красный от натуги и унижения.
В этот момент спектакль, невольными зрителями которого явилась пара десятков школьников, приблизился к своей кульминации. На сцене появился один из подручных Пипы – хулиган по прозвищу Турба. Если Пипа был просто тупым жестоким скотом, то Турба мнил себя хранителем пацанского этикета и старался жить «по понятиям». Типа, «двое махаются – третий не лезь». Но, с другой стороны, Турба понимал, что Пипу сейчас прилюдно лишают хулиганского авторитета, а это чревато долгосрочными последствиями. В итоге, испытывая жесточайший когнитивный диссонанс, Турба выбирает для себя наименьшее зло и начинает разнимать дерущихся. С радостным воплем Пипа освобождается от болевого захвата, а Максим в ярости хватает первый попавшийся стул и бросается на своих противников. Здесь уже вмешиваются остальные одноклассники, наблюдавшие бой со стороны. Пипа и его миньон спешно покидают поле битвы…
Вскоре пески времени совсем поглотили их. Через пару лет Пипу зарезали за карточный долг, а Турба начал свои долгие странствия по тюрьмам и колониям. А та схватка с Пипой научила Максима тому, что сила в этом мире решает. Неважно, физическая ли сила, сила интеллекта или сила денег. Если ты не обладаешь силой, то вынужден объединяться с себе подобными, чтобы выжить. Если слаб и одинок – ты обречён стать жертвой.
На следующей перемене после инцидента к Максиму подошли два крепыша-одноклассника и предложили дружить. Типа, сильные должны быть с сильными. Максим, к тому же, достаточно хорошо учился и был смышлёным пареньком. У него была возможность помогать другим с домашними заданиями и контрольными работами. «Крепыши» предложили сделку: помощь в учёбе в обмен на «крышу» – защиту от старшеклассников, гораздо более опасных, чем Пипа. И среди которых новые друзья Максима уже обладали определённым авторитетом и связями.
Со временем «крепыши» стали заниматься банальным рэкетом по всей параллели, взимая со сверсников своего рода дань: шариковые ручки, линейки, вкладыши от жевачки и кустарного производства фотки героев американских видеобоевиков… Максим вспомнил вдруг про линейки. Гуттаперчевые шли на изготовление «дымовух», с помощью которых срывались уроки. А деревянные покрывались с обратной стороны причудливой вязью орнаментов и модными надписями, типа «Sharp» и «Panasonic», что превращало эти линейки в настоящие произведения искусства. Те же самые творческие акты осуществлялись и со стирательными резинками… Жизнь коротка, а искусство вечно. Даже дети тогда понимали это.
В общем, часть этой дани оседала в портфеле у Максима, как плата за помощь в учёбе. Вскоре Максим пришёл к мысли изготавливать деньги-векселя с собственной подписью для внутренних расчётов и создал рукописную сатирическую газету, где высмеивал своих оппонентов. Так постепенно он превратился в теневого лидера класса. Ещё немного, и он бы создал в школе свою экономику. С блэкджеком и шлюхами. Помехой были только учителя.
Однажды у класса возник конфликт с учительницей по алгебре, и Максим решил воспользоваться моментом, чтобы упрочить свой авторитет. С помощью печатной машинки отца он составил коллективную жалобу в газету «Пионерская правда» с просьбой разобраться в ситуации. Письмо, подписанное всеми одноклассниками, было готово к отправке в редакцию. Никто не ожидал такого поворота событий, и в школе начался переполох. Собрали «классный час», на котором директриса слёзно просила письмо не отправлять, а с учительницей обещала серьёзно поговорить. Судя по тому, что вскоре у класса появилась новая учительница алгебры, Максим понял, что теперь у него есть рычаги влияния не только на одноклассников…
Конец восьмидесятых и начало девяностых были временем дворовых группировок. Рыбинск, родной город Максима, был условно поделён «группировщиками» на районы, кварталы и дворы. Все враждовали со всеми: «девятка» с «севером», «полтина» с «варшавой», «гора» с «полиграфом»… А ещё были «бам», «мариевка», «аул», «квадрат»… Провинциальная молодёжь перестроечной и постперестроечной эпох была лишена каких-либо серьёзных целей и ориентиров, и поэтому выплёскивала свою бурлящую энергию друг на друга в бесконечных драках. Отстаивая свои ареалы обитания и совершая рейды на территории противников.
Рыбинск имел одну особенность, отличавшую его от других населённых пунктов, где приходилось тогда бывать Максиму. В какой бы из районов города ты не забрёл, то обязательно смог бы обнаружить на стенах «хрущёвок» и девятиэтажных панельных домов («панельников») огромные надписи, сделанные чёрной краской. С помощью них местные гопники увековечивали уход в армию своих наиболее авторитетных собратьев. А заодно метили территорию, давая понять чужакам, кто в этих дворах хозяин. Особенно это стало бросаться в глаза в первой половине девяностых. В общем-то, эти мемориальные стены были довольно однообразны и примитивны: «Саня ушёл на фронт. 25.10.1993» или «Дюша ушёл на фронт. 03.04.1994». Но попадались и с фантазией: «Череп ушёл топтать кирзу (дата)» или «Толстый ушёл объедать армию (дата)».
Что же касается тех самых «крепышей», одноклассников Максима, то они входили в дворовую группировку «пятнашка». В подвале одного из панельников они оборудовали свою штаб-квартиру, где тягали штанги, колотили самодельные боксёрские груши и теряли невинность со своими боевыми подругами. В качестве опознавательного знака и особого понта эти гопники носили белые вязанные шапочки с помпошками. И нещадно били самозванцев-подражателей, ходивших в городе в таких же головных уборах. Сама «пятнашка» часто выходила на охоту в центр отнимать деньги у тех, кто был моложе и слабее. Деньги тратили сначала на шоколад, а потом на вино.
В скором времени Максим получил приглашение от своих новых друзей вступить в банду. Это было почётно, престижно, и в какой-то степени даже находило положительный отклик в его душе. В общем, прими он тогда это предложение, то судьба его была бы интересной, яркой, но не долгой. Максим очень быстро отправился бы на зону, стал криминальным авторитетом, подсел на героин и через какое-то время «зажмурился» от передоза. Что, кстати, через несколько лет и произошло с «крепышами». Да, возможно, в альтернативной вселенной всё так и случилось. Но в этой судьба Максима сложилась по-другому. Он вдруг увидел, что стал совсем не похож на героев из книг своего детства. Наоборот – становился антигероем. И это ему не понравилось. Максим решил, что не пойдёт такой тропой, но другие пути для него пока были скрыты в тумане…
