скачать книгу бесплатно
– А вот здесь поподробнее, – попросил я Персефону, когда мы остались одни.
– Ну, это… Это очень страшная история! – захохотал она, но, видя, что я заинтересовался не на шутку, продолжила уже серьёзнее.
– Ну, слушай. Всё началось, когда мне было лет двадцать. Помню, жила я тогда в небольшом портовом городке. В таверне, где я частенько играла (иногда проигрывала, но чаще выигрывала, так как везло мне), как-то сильно напилась и, возвращаясь домой, заблудилась. Сначала я шла по улице, которую знала, как свои пять пальцев, но постепенно поймала себя на мысли, что меня окружают незнакомые дома. Вскоре пропали и они. Я шла по просёлочной дороге, теряющейся где-то за горизонтом, а вокруг лежали бескрайние поля. Было светло как днём, хотя я точно помнила, что вышла из таверны немногим за полночь. Странность ещё была в том, что на безоблачном небе не было ни солнца, ни луны. Казалось, что само пространство излучало свет. Неяркий, скорее даже тусклый, но видно всё вокруг было великолепно. Помню, сильно испугалась я тогда – протрезвела моментально. С ужасом поняла, что заблудилась и никогда теперь не попаду домой. Но как только возникла мысль о доме, я увидела очертания города на горизонте. Это был тот самый городок, где я жила. Подходя ближе, я заметила, как меняется пейзаж. Поля, которых здесь не было на десятки лиг кругом, превращались в привычные лесистые холмы… Вот и знакомое устье реки, как обычно, в это время года забитое торговыми кораблями… Да, это, определённо, был мой город.
Ты смеёшься, но с тех пор на протяжении нескольких лет я не брала в рот ни капли спиртного. Всё произошедшее со мной тогда списала на пьяный бред и постаралась скорее забыть. Второй раз я побывала в тех полях, когда была абсолютно трезва. Шла, задумавшись о чём-то, и сама не знаю, как оказалась там. Страха уже не было, ведь я знала, как вернуться домой. С тех пор я регулярно уходила в Поля, словно что-то тянуло меня туда. Как я уже говорила, это было странное место. Я могла часами идти по дороге, но местность не менялась нисколько. Сплошное уныние…
Но однажды я увидела Стену. Она перегораживала дорогу и уходила в стороны, теряясь, как и сама дорога, где-то за горизонтом. Стена была высотой в три или четыре моих роста, а на месте пересечения с дорогой в ней была Дверь, которую я сразу-то и не приметила. Обычная такая дверь. Попробовала я, было, открыть её, но у меня ничего не получилось. Тогда я решила пройтись вдоль Стены в разных направлениях. Но (странное дело!) стоило лишь на несколько шагов сойти с дороги, как меня неумолимо тянуло обратно. И чем дальше я отходила, тем сильнее было сопротивление. Я решила не рисковать (мало ли что!) и больше не покидала дорогу.
– И что же было дальше? – с нетерпением спросил я. – Ты встретила там кого-нибудь?
– Да, вскоре я заметила, что если смотреть не на, а сквозь…
– Это как? Что-то вроде объёмного зрения во время боя?
– Да, похоже. Так вот, этим зрением я увидела множество фигур вокруг меня. Это были люди или, скорее, тени людей. Они не замечали ни меня, ни своих соседей. Жили своей жизнью и, казалось, сами не понимали, где находятся. Я пыталась заговорить с некоторыми из них, но они не слышали меня. Однажды, я решила сходить к Стене и вновь попыталась открыть Дверь. Конечно же, у меня опять ничего не получилось. Но я заметила, вдруг, как Дверь приоткрылась, и в неё проскользнула одна из теней. Через некоторое время всё повторилось: тени покидали этот мир и уходили Туда.
Спустя год где-то, я встретила в Полях женщину. Она была воином. Это я определила по походке и манере держать себя. К тому же за её спиной виднелся лук и колчан со стрелами. Лицо незнакомки постоянно менялось – неизменными были лишь большие голубые глаза – но почему-то я твёрдо знала, что эта женщина очень красива. Она не была обычной тенью, могла видеть меня, и мы даже немного поговорили.
– Приветствую тебя, незнакомка, – видно было, что женщина немного удивлена. – Первый раз вижу кого-то осознанного здесь.
– Здравствуй, – непонятное волнение овладело мной. – А где это – «здесь»?
– О, да ты новичок! – звонко, словно горный ручей зажурчал, рассмеялась женщина. – Совсем недавно и я была такой же. Тогда мой долг – помочь тебе. Слушай же… Каждый из миллионов миров, в которых мы живём, имеет свою тень. И все эти миллионы теней отбрасываются сюда. В мир, который, сам по себе – одна большая Тень. Эти Поля – псевдореальность, где собранно всё, что присутствует в настоящей реальности. Мир, невероятно пластичный, меняющийся каждую секунду. Но это иллюзия. Как и твой реальный мир. Впрочем, тебе это ещё предстоит осознать.
– Скажи, когда я заметила тебя, ты шла сюда не по дороге?
– Да. Дорога – это нить, что связывает тебя с твоим родным миром. Некоторые могут попасть сюда лишь усилием мысли, но таким как ты нужен канал для переправки. Для тебя этим каналом является дорога. Первый раз отпустить её нелегко. Преодолей свой страх, и ты станешь свободной. Это просто. Я слышала, что существует некий Ключ, с помощью которого можно перемещаться не только в Полях, но и между мирами. Никто не знает, что это такое на самом деле, но с начала времён за ним идёт великая охота.
– Скажи, а с помощью этого ключа можно попасть за Стену?
– Какую стену? Ты имеешь ввиду Предел?
– Стена – это Предел?
– И да, и нет. Тебе он является как стена. Некоторым – как река или пропасть. Кому-то – как бесконечная лестница. Увидеть Предел может не каждый осознанный, так что тебе сильно повезло. Попасть же Туда можно и без Ключа. Это ждёт каждого из нас. Только вернуться Оттуда назад никому не дано. Поэтому никто и не знает, что Там, если тебя это интересует.
После того нашего разговора я на время оставила попытки проникнуть за Стену. Прошло много лет с тех пор, и вот я стала рабыней некроманта. Он лишил меня воли и, взяв за руку, отвёл в Поля, а потом и за Стену! Долгое время часть меня находилась Там, а другая часть здесь, в реальном мире. Я чувствовала и осознавала всё, что происходило, но поделать ничего не могла. Это был кошмар длиной в несколько лет. Здесь я была убийцей, получившей своё имя – Ужасная, а Там – лишь несчастной созерцательницей.
Однажды, мне было видение. Не знаю, был ли это сон, или всё происходило на самом деле… А если так, то с кем из меня именно? Я находилась в мастерской художника, и мы с друзьями (не знаю, кто они, но точно друзья) вместе писали маслом большую картину, пейзаж какой-то. Там были такие яркие сочные краски, что аж дух захватывало. Но не было лишь одной – чёрной. Я знала, откуда-то, что нельзя использовать этот цвет, иначе вся картина будет испорчена. Но невыносимое желание уже овладело мной. Как только мои друзья ушли отдыхать, я взяла палитру, наполнила её чёрной краской и начала писать. Писать с таким вдохновением, какое прежде никогда не посещало меня. Чудные цветы и деревья выходили из под моей кисти, и я так увлеклась, что не заметила, как за моей спиной оказался Наставник. Он уже некоторое время наблюдал за моей работой и, когда я, заметив это, испугалась неминуемого наказания, постарался успокоить:
– Ты не должна стыдиться того, что сделала. Ты создала шедевр! Ты – Мастер, и мне больше нечему тебя научить. Вот только один маленький штришок…
Наставник взял самую широкую кисть и, обмакнув её в чёрную краску, подошёл к картине. Я заворожённо смотрела на то, как беспроглядная тьма опускается на цветущую долину, и восторг мой постепенно сменился ужасом.
– Вот так-то будет лучше, – ухмыльнулся Наставник, нанеся последний мазок.
– Что… Что Вы наделали, Учитель?! Господи! Что мы наделали?! – в отчаянии прохрипела я и бросилась прочь из мастерской.
Но тут же натолкнулась на своих друзей, ошеломлённо переводящих свои взоры с картины на меня. Я хотела что-то сказать, как-то оправдаться, но все слова вдруг куда-то пропали. Такое невыразимое презрение, смешанное с жалостью сквозило во взглядах друзей, что я, не выдержав, рухнула на колени. И через мгновение провалилась в небытиё…
Очнувшись (не представляю, сколько прошло времени), я уже знала, что мне нужно делать. Я знала, как открыть Дверь. Я многое теперь знала. Я научилась свободно пересекать Предел, научилась переводить людей туда и обратно… Короче, я стала некромантшей…
– А что стало с тем некромантом? Ну, с твоим хозяином?
– Я помогла ему отправиться в путешествие. Далёкое путешествие, – зловеще усмехнулась Персефона и добавила. – В нашей профессии не бывает дублёров.
– Постой, получается, что ты нашла Ключ?
– Я скажу, что я нашла, – некромантша наклонилась ко мне и прошептала… Всего одно лишь слово…
Я был потрясён ответом, а Персефона продолжила:
– Нашла я, найдёшь и ты. Когда-нибудь. Но найдя одно, обязательно потеряешь другое. Ты знаешь, недавно я поняла, что мне стало неинтересно жить, я устала. И скоро уйду. Дорога давно манит меня, дорога в другую жизнь.
– Что такое «другая жизнь»? Реинкарнация?
– Нет. Что интересного в том, чтобы взглянуть на этот мир глазами своего нового воплощения: человека или коровы? Я говорю о совершенно иных формах существования, о которых мы и помыслить здесь не можем. Смех ребёнка, улыбка девушки, пламя костра или лучик солнца – напряги фантазию. Каждый из нас сам выбирает свою дорогу…
– Скажи, а та женщина… Ты её видела потом?
– Энже? «Голубая жемчужина Луменорда», как её называют. Да, она одна из нас – при случае я познакомлю тебя с ней.
Случай не замедлил представиться, и мир для меня перевернулся! Энже обладала удивительной красоты слегка раскосыми голубыми глазами и гривой роскошных светлых волос. А также статной фигурой и упругими движениями, наполненными плавной грацией тигрицы. Что опытному взгляду подсказывало в ней рукопашного бойца чудовищной мощи. Однако близкий бой мало привлекал эту женщину. Ей больше нравилось сражаться на дальних дистанциях. Нас с Дессой, как истинных почитателей оружия, поражала её меткость. Меткость, неподдающаяся пониманию! Поздним вечером, когда солнце почти село за горизонт, в ветреную погоду, Энже была способна одновременно всадить две стрелы в оба глаза парящего над Луменордом стервятника. Тогда, помню, Десса долго ещё ходил вокруг мёртвой птицы, нервно жевал соломинку и думал о чём-то своём. О чём – я не решился у него спросить.
Всё больше времени я проводил со своей новой знакомой, пусть даже она и относилась ко мне, как к младшему брату. Мне было всё равно, лишь бы быть рядом с ней. И я чувствовал тогда, что тону в океане нежности и безмятежности, исходящей от моей боевой подруги. Хотя Энже это и не очень нравилось, но иногда мы устраивали дружеские поединки без оружия. Она часто любила повторять, что «воину не нужен меч, так как дух, растворённый в пустоте – вот его меч». Я, усмехнувшись, откладывал в сторону клинки и начинал разминать запястья. Однако, вновь и вновь оказываясь поверженным на полу зала, где проходили наши спарринги, я на долгое время отучился ухмыляться. Я не знаю, как это она делала! Но во время схватки я переставал контролировать происходящее, становясь безвольной игрушкой в руках прекрасной воительницы. Мои удары не достигали цели, ноги терялись в бессмысленных подшагах, тело блуждало в потоках воздуха, возникших словно из ниоткуда…
Однажды, Энже, видя мои страдания, расщедрилась и рассказала о Потоке. Оказывается, все мы, как и весь мир вокруг нас, являемся частью единого Потока, в котором кружится всё сущее. Он находится в постоянном движении, и движение это происходит всегда в одном направлении. Но направление это не связано с геометрическими измерениями, где есть верх, низ, лево или право. Только внутреннее чутьё, которое можно развить с тренировками, может подсказать куда движется Поток. Мастер способен, сливаясь с Потоком, управлять им, вычленять составляющие, переплетать их нужным для себя способом и, соответственно, менять окружающую реальность. Это и есть то, что некоторые называют «магией».
– Что, и летать можно научиться? – я сидел с открытым ртом, заворожённый всем услышанным.
– Всё возможно, всё дозволено – улыбнулась Энже. – Существуют сотни специализаций во владении Потоком…
– А ты специализируешься на воинских искусствах… – продолжил я.
– Да. Ты не представляешь, какое это наслаждение – поймать поток летящей стрелы и совместить его с потоком врага!
– А вот как бы и мне..?
– Ну, в теории всё просто. Освободи свой ум и слейся с Потоком.
– А как я узнаю, что слился с Потоком?
– Как только перестанешь задавать подобные вопросы! – расхохоталась Энже. – А если серьёзно, представь, как будто ты идёшь в полной темноте по лесу. Под ногами обнаруживаешь кочки, траву колючую, спутавшиеся корни деревьев, камни, болотную трясину… И всё это одновременно. Вдруг, выходишь на дорогу и чувствуешь ровную твёрдую поверхность. Вот это незабываемое ощущение и будет знаком того, что ты в Потоке.
– Давно хотел спросить тебя… Как-то в Полях ты рассказала Персефоне о Ключе. Что это такое? Может ли он помочь нам в борьбе с созданиями тьмы?
– Ключ это всего лишь красивая легенда, как мне кажется. Хотя… Видишь ли, люди склонны искать средоточие силы вовне, а не внутри себя. Загадка человеческой психологии, хех! Что нам может помочь? Уж явно не то, чем мы занимаемся здесь все эти годы, отбивая атаки демонов и теряя наших лучших бойцов.
– Что такое ты говоришь, Энже?! Мы уничтожаем зло! Если бы не мы, то Вселенная давно уже растворилась во тьме!
– Я раскрою тебе секрет, мой друг. Мы не уничтожаем зло, мы лишь пытаемся его сдержать. Неужели Алекзандер не объяснил тебе это?
– Да, что-то такое он говорил…
– И мы проигрываем, мой друг… Когда-то мы владели мирами – чем мы владеем сейчас?
– Неужели всё бессмысленно, Энже? – я был обескуражен.
– Нет, конечно же! Луменорд – не единственный оплот сил добра, как недавно выяснилось. Магистр в поисках Ключа обнаружил множество отрядов Сопротивления, разбросанных по всей Мультивселенной, объединил их и подготовил всеобщее наступление. Плацдармом был выбран один из обитаемых миров, находящихся очень далеко отсюда. Более того, Магистр уверен, что где-то в том мире и находится Ключ, овладев которым, мы в корне изменим ход войны.
Много дней прошло с того памятного разговора. Однажды, по необычайному оживлению, возникшему среди луменьеров, я понял, что наконец-то это случилось! Наступление! В середине зала с лазурными витражами возник портал – через него мы должны будем попасть в пункт назначения.
Луменьеры на всякий случай прощались друг с другом: кто знает, что нас будет ждать на той стороне? И один за другим скрывались из вида, ныряя в портал. Переброской руководил Алекзандер. Я махнул ему рукой, не желая отвлекать, и, получив торопливый кивок в ответ, крепко обнялся с Дессой и Персефоной. Вскоре и они шагнули в неизвестность…
– Пора, – прохладные гибкие пальцы Энже сжали мою ладонь. – Мы скоро встретимся. Где-то там.
Внезапно, Энже приблизилась ко мне вплотную и горячо поцеловала в губы.
– Удачи тебе, мой друг! Всё будет хорошо, – сказала и исчезла в портале.
– Удачи нам! – произнёс я и шагнул вслед за ней…
И вот я уже целую вечность заточён в этой странной башне, в которой нет ни окон, ни дверей. Есть лишь бесконечная лестница, спускающаяся вниз, во мрак неизвестности. Так страшно… Но я знаю, что однажды наберусь решимости и спущусь по этой лестнице… Да, я сделаю это! Вот только допишу своё послание… Послание неведомо кому… Оставлю его здесь, без уверенности, что однажды оно будет кем-то прочитано…
Что же, чёрт возьми, произошло при переброске?! Алекзандер, старый хрыч! Ну да ладно… Декстер и Синистер со мной, я дышу и не сошёл с ума, а значит история продолжается… Пора!
Глава 1. Одноклассники
Максиму часто снился один и тот же сон…
Огромная башня, внутри которой находится винтовая лестница, по которой сверху вниз движутся десятки людей. Максим среди них. Он с любопытством смотрит вниз, пытаясь понять, сколько ещё идти. Но лестнице нет конца. Внизу одна лишь безмолвная тьма. Время во сне подчиняется своим законам, и вот Максим уже в конце спуска. Пола у башни нет – лестница скрывается в тёмных водах, там же скрываются и молчаливо бредущие фигуры.
Наступил черёд Максима. Всё глубже и глубже погружался он не чувствуя страха, и вот поверхность воды уже совсем сомкнулась над ним… Словно невидимые тиски сжали грудь мужчины… Он попытался сделать вдох, но не смог этого сделать. В глазах потемнело, кровь прилила к вискам – Максим стал задыхаться… Внезапно резанул яркий свет, давящая на рёбра тяжесть ушла, лёгкие наполнились свежим воздухом, и Максим закричал от нахлынувшей на него радости… В этот момент он осознал себя ребёнком, только что появившимся на свет…
Откуда-то Максим знал всё: где и когда он родился, и как сложится его дальнейшая жизнь. И то, что люди из той башни станут его спутниками в этом новом воплощении: кто-то уже родился, а кому-то ещё предстоит. Но уже через миг это знание уходило безвозвратно, словно невидимая стирательная резинка строчку за строчкой удаляла записи из книги памяти. Опыт предыдущих жизней растворялся, словно клочья утреннего тумана под лучами восходящего солнца. Пора всё начинать сначала…
После подобных снов Максим подолгу ходил в глубокой задумчивости и не мог сосредоточиться на обыденных вещах. Тянуло на философские размышления, которые каждый раз сводились к подведению промежуточных итогов жизни. Итогов неутешительных, учитывая перфекционизм Максима. Он обречённо понимал, что не состоялся ни как муж, ни как отец, ни как специалист. Прежний юношеский задор сменился леностью и апатией. Виной тому, как ощущал Максим, была и общая изношенность организма. Даже при отсутствии явных болезней он понимал, что тело уже не такое выносливое, связки-суставы, всё такое… Спортом в полном объёме, как раньше, уже не позанимаешься: приходилось нагружаться очень осторожно, чтобы не травмироваться. В общем, время неумолимо…
И экстраполируя нынешнее положение дел в будущее, используя свой опыт, интеллект и интуицию, Максим понимал, что там впереди ничего не изменится и лучше не станет. Всё бессмысленно, и осознание этого затягивало мужчину в длительную и глубокую депрессию. Бесконечная осень… Сырость, серость, слякоть… Всё плохо… Нет, не плохо – всё просто безнадёжно… Фоном играет «Ласковый май» – «Всё напрасно»…
«Ты выходишь в парк: золотая осень ведь! Поймай этот счастливый момент, гуляй себе по тихим аллеям и пинай разноцветные кленовые листья, – думал Максим. – Но нет… Ты смотришь на них и видишь только серую пожухлую листву со следами гниения. Листву, рассыпающуюся в труху, пыль, тлен… Что произойдёт и со всеми нами однажды… Всё напрасно…»
Вот такой вот онтологический и экзистенциальный кризис. Кризис среднего возраста. Единственной отдушиной служило общение со старыми друзьями. Максим вспомнил, как на школьном выпускном их классная произнесла проникновенную речь. Там было, в том числе, и о том, что им, вступающим во взрослую жизнь, предстоит впереди много интересных встреч и знакомств. Но никакие из них не сравнятся с теми, что произошли в школе; с теми, что переросли в крепкую дружбу, которую они пронесут через всю их жизнь.
Всё произошло так, как и говорила эта мудрая женщина. С выпускного прошло уже больше четверти века, но верные друзья-одноклассники всё так же были рядом. Кто-то совсем не изменился внешне, кто-то очень сильно. Но в восприятии Максима все они оставались такими же юными и озорными мальчишками и девчонками, как и в годы их отрочества.
Друзья всегда были на связи, и в последнее время связь эта становилась всё крепче и крепче. Наверное потому, что теперь жизненный опыт заставлял каждого из них более внимательно относиться к своему кругу общения. Заставлял отсекать деструктивные или малопродуктивные контакты, и больше ценить тех, кто уже неоднократно был проверен временем в моменты радости и печали. Дома и карьеры построены, дети выросли, а всех денег всё равно не заработаешь. Появились свободные дни и часы, которые к взаимному удовольствию инвестировались в совместное времяпрепровождение.
Бывшие одноклассники вдохновенно и страстно брались за организацию встреч выпускников. Встречи эти происходили сначала раз в год, потом раз в полгода, пока все не пришли к пониманию, что встречаться нужно ещё чаще. Каждые три месяца: зимой, весной, летом и осенью – устраивались тематические выезды на природу. «Зимние забавы» в парк-отелях… «Маёвки» с неизменными шашлыками… Летние покатушки на корабликах по Волге… Борьба с осенней хандрой в арендованных коттеджах с саунами и каминами… У Максима был довольно широкий круг знакомых, но никто из них по масштабу школьных встреч даже близко не стоял с его бывшими одноклассниками.
«Наверное, была какая-то причина, почему я так привязан к своим школьным друзьям, – всё последнее время мужчина размышлял об этом. – У каждого из нас в копилке воспоминаний есть самые приятные. Например, о том времени, куда хотелось бы вернуться, будь такая возможность. Со всем своим прожитым опытом и накопленными знаниями. Не для того, чтобы изменить судьбу. А для того, чтобы вновь пройти той же дорогой, но уже осознанно. В полной мере кайфуя от повторного переживания тех событий, которые уже происходили когда-то. Не зацикливаясь на каких то мелких неприятностях и не заморачиваясь построением дальнейших жизненных планов. Можно сравнить это с вождением автомобиля. Если ты новичок, то полностью сконцентрирован на органах управления: на педалях, руле, рычаге переключения передач. А ведь ещё нужно следить за дорогой, разметкой, знаками, светофорами и зеркалами. Новичок полностью поглощён этим, ему больше не до чего. Более опытный водитель делает всё на автомате: тело и внимание функционируют автономно, позволяя сознанию освободиться и решать лишь задачи по прокладке оптимального маршрута. Но если ты опытный водитель, который, к тому же, ведёт машину по давно проторенной дороге, то можешь полностью расслабиться. Наслаждайся красотами окружающего мира и беседами со своими пассажирами! То есть получается, что полнота восприятия жизни зависит от нашего текущего фокуса внимания, и больше ни от чего».
«Я бы с удовольствием переместился во времени в конец восьмидесятых, класс в шестой-седьмой, – продолжал рефлексировать Максим. – Просто побродил бы по улицам родного города, полностью окунувшись в атмосферу перестроечной разрухи… Ах, эти люди, ещё в советских вязанных шапках-«петушках», но уже в модных сапогах-«дутиках» и начавших появляться разноцветных китайских пуховиках! Ах, эти старые вывески продуктовых и комиссионных магазинов, но и уже манящие огни кооперативных кафе! Эх, как бы я потусил со своими юными одноклассничками! Не парясь о школьных оценках, экзаменах и подростковых прыщах… А потом рассказал бы своим друзьям о будущем, которое их ждёт… Посмотрел бы я на их ошарашенные лица!»
Вообще, Максим много о чём думал. Как-то так случилось, что последняя встреча одноклассников была уже довольно давно. Должна вот-вот организоваться новая, но в школьном чате почему-то стояла тишина. Поэтому оставалось только размышлять и получать удовольствие от воспоминаний. А ещё видеть сны. Сны о том, что могло быть. Или было когда-то?
Максим плавно погрузился в глубокий сон про школьный чат…
В очередной раз он открывал мессенджер в тщетной попытке обнаружить там хоть какую-то активность. Но всё было напрасно, уже как месяц там стояла гробовая тишина. Максим по привычке начал перечитывать последние сообщения, других развлечений больше не было. Лицо мужчины просветлело, нахлынула волна воспоминаний.
Все началось пару месяцев назад, когда обстановка в мире значительно ухудшилась в связи с распространением супермегавируса. Но чат одноклассников бурлил: шутились шутки, выкладывались смешные видосики, постились картинки с котиками…
Сначала перестали поступать сообщения от Маши. Но никто не обратил на это внимания, все были заняты только своими проблемами: дистанционным обучением детей, угрозой безработицы и бесконечными бытовыми ссорами со своими «половинками». Максим насторожился. Маша всегда заражала всех своим оптимизмом и никогда не пропадала надолго. У Максима постоянно поднималось настроение, когда он читал её «бодрые письма». Полные позитива и уверенности в том, что всё будет хорошо. Но у Максима где-то глубоко внутри сидела уверенность, что хорошо уже не будет. Никогда… И вот сейчас, через пару дней, у него началась тяжёлая депрессия. Как назло на глаза попалась старая детская книжка с рассказами Льва Толстого. Он перечитал концовку одного из них и разрыдался: «…Потом он обнял своими лапами мёртвую собачку и так лежал пять дней. На шестой день лев умер».
В группе началась лёгкая паника. Строились различные предположения, мол, что у Маши что-то с телефоном, что она сильно занята домашними делами или уехала в отпуск, причём так далеко, что там нет интернета… Но Максим уже точно знал, что это начало конца. Его старая мрачная шутка о том, что однажды он зайдёт в чат и никого там не обнаружит, уже не казалась просто шуткой.
По-одному навсегда замолкали остальные участники группы. Словно в большой сумрачной зале раз за разом гасли свечи, погружая помещение в ещё большую тьму. Особо пугающим был короткий пост от Риты. Она работала в секретной лаборатории, разрабатывающей вакцину от супермегавируса. Как всегда была на передовой. «Ребята, вирус мутировал, никакие маски и лекарства больше не помогают. Это коне…» Сообщение обрывалось. На долгое время в чате воцарилась зловещая тишина…
Через несколько дней почти одновременно пришли два последних сообщения от Сергея и Ильи. В первом была красивая фотография, сделанная с волжского моста. Направленная вертикально вниз камера запечатлела бурлящие воды. Эта тёмная бездна так манила к себе… Во втором был короткий видосик: Илья увлекался охотой и иногда радовал своих бывших одноклассников чем-то интересным из своих лесных похождений. На видео мужчина в камуфляже сидел на пеньке и печально смотрел куда-то вдаль. Между коленями он держал ружьё и опирался подбородком на конец ствола. Где-то за кадром, фоном, пронзительно тренькала гитара и подвывал Курт Кобейн…
Однажды наступил момент, когда в чате остались только двое. Максим пожелал всем доброго утра, а Наташа запостила очередную картинку с забавным котиком, держащим в лапках букет тюльпанов. «Выходные приближаются – настроение улучшается!» – гласила надпись на картинке. Какая злая ирония… Им никто не ответил. Но тот день был прекрасен. Они жадно общались, вспоминали молодость, рассказывали весёлые истории из своей жизни. Максим подумал о том, какой Наташа всё-таки замечательный человек, и почему он не понимал этого раньше. Хотя во время общения Максим иногда ловил себя на мысли, что подсознательно ждёт, что кто-то прервёт их с Наташей диалог… Но этого не произошло. Вскоре смолкла и его единственная собеседница…
Вновь и вновь Максим перечитывал её последнее сообщение: «Спокойной ночи! Приятных сновидений!» «И тебе, Наташа…» – мысленно желал мужчина. Он делал это на протяжении последующих недель полного одиночества. Это стало неким ритуалом, спасающим его от безумия.
Максим зажёг огрызок стеариновой свечи: электричества не было уже более суток. Батарея смартфона садилась. Мужчина огляделся в сумраке комнаты: какие-то вещи, пустые бутылки из-под водки на полу, одежда, моток верёвки, несколько кусков хозяйственного мыла на столе… Максим встал, подошёл к большому зеркалу, висящему в прихожей. В дрожащем свете свечи он ожидал увидеть в отражении немолодого уже мужчину, с уставшим лицом и тронутыми сединой волосами. Но из тёмной глубины зеркала на него смотрела Безнадёга… Гаснущая свеча мигнула напоследок, и наступила кромешная тьма…
Глава 2. Максим
Лет в десять Максим поменял школу. Он перешёл из начальной школы в новое учебное заведение и сразу же попал в спортивный класс. Так политкорректно назывался класс из ребят с хорошими оценками по физкультуре и плохими по всем остальным предметам. В будущем всех их ожидали блестящие перспективы: ПТУ, служба в армии и работа на рыбинском моторостроительном заводе.
Как и в любой советской школе, в этой тоже было несколько старшеклассников – местных хулиганов, которые держали в страхе остальную школоту. Клички у них были характерные и незатейливые: «Люсик», «Утя», «Ляка», «Шиша»… Особенно выделялся один, по прозвищу Пипа. Про него ходили слухи, что он то ли зарубил топором свою мать, то ли попытался это сделать и какое-то время провёл в психбольнице. Понятно, что окружённый таким злодейским ореолом он наводил мистический ужас на всех учеников. Тем более, что сам по себе Пипа был довольно крупным мальчиком, а если сказать точнее, в сравнении со сверсниками – просто ужасно огромным толстяком. Страшнее него для десятилетнего Максима была только одноклассница Полина – девочка сопоставимых с Пипой габаритов и такого же злобного нрава. Полиной пугали первоклашек, говоря, что она такая большая, потому что ест маленьких детей. Ещё ходили слухи, что Пипа и Полина – брат и сестра. Но так как они имели разные фамилии, то это были всего лишь слухи.
Так вот, по окончании уроков Пипа любил подкарауливать за школой нагруженных портфелями и сумками со «сменкой» учеников, устало бредущих домой. И, выбрав себе жертву, вкрадчивым голосом начинал просить:
– Слушай, дай, пожалуйста, десять копеек на пирожок. Ну дай – что тебе, жалко что-ли?
Пипа не обманывал, ему и в самом деле нужны были деньги на пирожки, которые он покупал тут же, в школьном буфете. Особенно любил с яйцом и зелёным луком. Понятное дело, что одним пирожком дело не ограничивалось: ел Пипа много и часто, а поэтому и денег ему требовалось много и часто.
– Нету? Совсем нету? А если попрыгать?
Здесь Пипа начинал нервничать, и уж если в момент подпрыгивания в карманах ученика обнаруживался предательский звон мелочи… В общем, ограбленная жертва, получив пинок под зад спешно ретировалась, а Пипа радостно подсчитывал размер своей добычи. Если денег и в самом деле не было, то хулиган, как вариант, запрыгивал на спину несчастному, заставляя в качестве отработки перенести себя через большую лужу. В этот момент жертва, учитывая огромный вес Пипы, горько сожалела о том, что не смогла откупиться от этого чудовища деньгами.
Однажды хулиган подловил Максима и заставил того вывернуть карманы. А уже в то время Максим, как ему помнилось, начинал заниматься сочинительством и пробовал себя в поэзии. Стихи были грубые, нескладные, но мальчик был горд тем, что мог делать то, что другим одноклассникам было не дано. В карманах ничего ценного не было, лишь листок из тетради с несколькими четверостишиями и заголовком: «Про ягуара».
Разочарованный Пипа развернул листок. Взгляд хулигана мельком скользнул по тексту и потом упёрся в Максима:
– Чё такое?
