Больше, чем любовь

«Ашки» шли вразвалочку, громко между собой переговариваясь. Самым активным, пожалуй, был Дава – он шутил, а девочки смеялись над его шутками и смущались. Громов же немного отставал от коллектива; он шел по школьному двору лениво, словно кот. Руки держал в карманах, во рту крутил то ли зубочистку, то ли какую-то палочку и смотрел задумчиво на небо. Ярослав, казалось, был не здесь, не со всеми. Он выглядел отрешенным, мрачной тенью на фоне яркого летнего дня. Холодный. Скупой на эмоции. Дымчатая туча, случайно заплывшая на лазурный небосвод. Таким я видела Громова.

Екатерина Никитична выстроила нас в шеренгу, поставила у себя в тетради плюсики на против фамилий всех присутствовавших и стала давать указания для разминки. Буквально за десять минут мы сделали зарядку под громкие шутки Давы, смех его одноклассниц и замечания физручки. Таких как Саша она на дух не переносила, считала их клоунами и не скрывала этого.

После разминки я уже думала, что нас отправят поиграть в мячик, потому что времени оставалось немного, но Екатерина Никитична объявила эстафету. Народ моментально взвыл.

– На первый-второй рассчитаться, – скомандовала Екатерина Никитична.

– Да ладно, мы и так можем потрясти костями, – не унимался Саша. – Кто хочет со мной?

На его вопрос тут же последовал совершенно очевидный ответ – хотели все, даже наши Дина и Марта подали голоса в общем хоре. Промолчали только я и… Громов. Почему последний не изъявил желания, я не знала. Тем более Яр явно был из категории тех, кто любит спорт, явно бег не исключение.

– Давыдов! – крикнула Екатерина, затем дунула в свисток. – Еще одна шутка не по делу, и пойдешь гулять в кабинет директора.

– Я не согласен, – съязвил он. – Мне с вами очень весело, а там будет очень скучно.

– На первый-второй, – повторила физручка. Ребята повздыхали и стали называть по очереди свои номера.

По итогу Саша возглавил команду «первых» – его сразу провозгласили капитаном. «Вторые» же, среди которых оказалась и я вместе с Громовом, пребывали в молчании. Кто-то должен был встать в начале ряда, построить всех, однако никто не изъявлял желания. Мы топтались на месте, а некоторые еще и ныли, что им не повезло. Они хотели к Даве, который уже вовсю командовал и хорохорился.

– Готовы? – прикрикнула Екатерина Никитична.

– Да, капитан, – пропел Саша.

Из его группы стали доноситься фразы, которые звучали в песне из мультика про «Губку Боба», а затем снова смех. Вокруг Саши царила атмосфера легкости и безудержного веселья.

– Может, просто по росту построимся? – предложила я, скрестив руки на груди. Хотелось скорее закончить с дурацкой эстафетой и пойти в раздевалку.

– Тогда мы проиграем, – вдруг подал голос Ярослав. Ветер коснулся его коротких каштановых волос, которые переливались от солнечных бликов.

– Хотелось бы выиграть, – сказал парень с тату под глазом из «А» класса. Остальные неуверенно кивнули.

– Тогда Мартыненко, – ответил строго ему Яр. – Ты откроешь забег.

– Разве не капитан должен открывать? – уточнила зачем-то я. Раньше на таких эстафетах у нас всегда линию бега открывал капитан. Потом посмотрела на шеренгу Давы и еще раз убедилась в своих словах.

– Не обязательно, – Громов ответил мне таким тоном, будто глупее вопроса в жизни не слышал. – Мартыненко всегда обходит Саню на пару секунд, это даст нам преимущество. После побежит Тома, она обгонит Федотову, та точно растянется на земле или споткнется. Следом пойдет… – Ярослав то и дело переводил взгляд на наших соперников и выстраивал ряд, исходя из их физической подготовки. Я удивилась, насколько он просчитывал каждого бегуна и оценивал силы своих. Если сравнить его с Давой, это были небо и земля. Я слышала, что Саша позволил ребятам встать так, как они хотят. Его подход к такой мелочи, как эстафета, заметно отличался от метода Ярослава.

– Ты, – Громов остановился напротив меня, когда закончил с остальными. Я отчего-то поежилась от его прямого и до ужаса колючего взгляда. А потом вспомнила, как мы сидели в шкафу, и мне стало еще больше не по себе. – Выглядишь хилячкой.

– Она… – Дина, которая тоже была в нашей команде, неожиданно пискнула. – Хорошо бегает. Правда.

– Вот как? – он выгнул бровь и вновь посмотрел оценивающе, словно я была товаром в выставочном зале. Мне захотелось наступить Яру на ногу. В конце концов, я не кусок грязи, чтобы на меня так смотреть. Бесит.

– Я нормально бегаю, мистер капитан.

– Тогда будешь передо мной, – сказал он твердо.

– В смысле? – и только сейчас я поняла, что Громов планировал бежать последним.

– Все готовы? – повторила Екатерина Никитична. Ребята дружно дали согласие и двинулись к линии старта. Эстафета началась.

Глава 6

Мы лидировали, как бы неожиданно это ни звучало. План Ярослава работал идеально, а наши соперники злились. В какой-то момент я глянула на Даву и заметила его недовольное лицо. Впервые он не улыбался. Однако Саша словно почувствовал, что на него смотрят, и тут же изменился в лице, снова стал дружелюбным.

Я отвернулась, – не хотела привлекать к себе лишнего внимания, да и девочка из «ашек» должна была вот-вот передать мне палку для продолжения эстафеты. Поставив ногу на «старт», я протянула руку. Сердце в груди сжалось: мне никогда не нравились соревнования, казалось, я подведу своих.

Блондинка с дулей на голове добежала до черты, передала мне палку, и я сорвалась с места. Пока бежала, ощущала, как горит грудь и перехватывает дыхание. Моя соперница не отставала, а у нижней линии, где нужно было наклониться, мы вообще сравнялись. Я коснулась пальцами земли и помчалась что было мочи обратно. В голове вертелись слова: «Ты не имеешь права на поражение». Не знаю, откуда это взялось во мне, раньше я и не переживала бы о победе, но сейчас почему-то ощущала странное чувство окрыления, и оно, подобно ветру, подталкивало в спину.

Вдруг, буквально у финишной черты, когда оставалось всего несколько рывков, мне попался под ноги камешек. Проклятый. Дурацкий. Камень. Я споткнулась, и сама не поняла, как полетела лицом вниз. Пытаясь защититься от удара, я выставила руки вперед, и приземлилась в позе собачки. Это было ужасно. А когда послышались смешки, мне стало вдвойне неприятно.

Время словно замерло, и я могла отчетливо видеть каждую ухмылку на лицах наших соперников. Они радовались моему поражению – нет, нашему, ведь я в один момент уничтожила шанс на победу целой команды. Переведя тревожный взгляд на своих, я заметила на их лицах разочарование.

«Все кончено.»

– Палку! – раздался вдруг строгий голос Громова.

Я подняла голову и встретилась с его взглядом, и он будто прожег меня до косточек. Взгляд его был холодным и тяжелым, но в то же время, в нем не было ни капли осуждения.

– Держи, – прошептала я, протягивая пластиковую палку для эстафеты. Он обхватил ее своими длинными пальцами, красивыми – хотя о чем это я? Разве пальцы могут быть красивыми? Глупость какая-то.

А через секунду Ярослав уже бежал вдоль линии, оставляя меня позади. Его соперником был мой одноклассник Валера Нишин. Высокий, с ногами почти от ушей, Валера быстро бегал, иногда выступал за школу, и я была убеждена, что Громов не может тягаться с ним. Однако Яр взял смекалкой: он раньше времени подался вперед, скользнув кедами по песку, затем коснулся пальцами земли и развернулся. В то время как Нишин только начинал наклоняться, Громов уже бежал обратно.

– Давай, Ярослав! – закричала блондинка, которая была передо мной. Наши соперники тоже стали вовсю скандировать слова поддержки Валере. Оставались считаные секунды до финиша, Нишин уже почти догнал Яра, но в последний момент он дал слабину, и в итоге мы выиграли.

– Ура! – радостно завопила моя команда, кто-то даже хлопал в ладоши. Я же стояла в тени высокого тополя и кусала от досады губу. Мы чуть не проиграли из-за моего фиаско. Мне было так неприятно осознавать, что я была балластом в этой игре.

Екатерина Никитична дунула в свисток и объявила, что мы можем расходиться – урок закончен. Блондинка из «ашек», проходя мимо, задела меня плечом – явно специально – и глянула с таким высокомерием, словно ледяной водой окатила. Остальные же молча поплелись к школе, обсуждая между собой победу. Кто-то нахваливал Ярослава, кто-то просто поражался, как он круто все рассчитал. Сам Громов молчаливо шагал впереди, будто ему было наплевать на происходящее.

– Ты как? – спросила Лиля, поравнявшись со мной.

– Ну… – я взглянула на свои ладони – на них были ссадины, остатки от песка и засохшая кровь. В коленках отдавала легкая пульсирующая боль, поэтому я двигалась не быстро.

– Ого, надо промыть, – спохватилась подруга.

– Ага, – пожала я плечами, настроение упало ниже плинтуса.

– Ты что, расстроилась из-за падения? Какая глупость.

– Согласна, но… – со вздохом начла я, но так и не договорила. Сама не понимала толком, из-за чего парюсь. Это же дурацкая эстафета, от которой в наших жизнях ничего не поменяется.

– Ты из-за Давы? – шепнула Лилька, закинув руку мне на плечо.

– А он тут причем? – искренне не поняла я.

– Думаю, ты ему симпатична, вот инфа соточка, – заявила уверенно Лилька.

– А мне кажется, он тебе нравится.

– Что? Нет, – подруга убрала руку с моего плеча и отвела взгляд в сторону, словно не хотела, чтобы я видела ее лицо. Неужели между нами появились секреты?

– Если он тебе нравится, в этом…

– Забей, пошли лучше скорее в туалет, пока твои ладони еще можно отмыть.

На этом мы оборвали разговор о парнях. А потом, буквально перед самым началом следующего урока, по пути нам встретился Саша. Он поджидал нас у входа в класс, облокотившись спиной о стену и скрестив руки на груди. Теперь он выглядел иначе, – как подобает принцу из роскошного дворца где-то на живописной окраине города: дорогие красные кроссы, темные джинсы, обтягивающие его накачанные ноги, и бредовая белая майка с большими буквами «С» и «К» сбоку.

– Привет, – очередная улыбка и дружелюбный тон. Мне вдруг стало интересно, какой Дава настоящий? Люди не бывают настолько безупречными круглосуточно.

– Привет, – в один голос ответили мы с Лилькой.

– Как ты, Ангел? – он снова назвал меня этим дурацким именем. Я ненавидела это сокращение. Еще до того, как Саше пришло в голову сократить мое имя до такого варианта, в младших классах так обращались ко мне одноклассники. Кто-то иногда подшучивал на тему церкви, добра и зла, а кто-то просто удивлялся, как родители в здравом уме могли называть ребенка «Ангел». В какой-то момент я не выдержала и объявила протест: стала исправлять каждого и просить называть меня только Линой. Со временем проклятое сокращение «Ангел» затерялось, и вот опять оно нависло тучей надо мной. – Падение было не сильно жестким?

– Жить буду, – уклончиво ответила я.

– О, Абрамова, привет, – рядом с нами остановилась Ася, первая красавица класса, с которой мы разве что обменивались приветствиями. Якова заправила пшеничную прядь за ухо – она была с распущенными волосами, которые достигали поясницы.

– Привет, – сухо отозвалась я. Понятное дело, Асю привлек Дава. Интересно, они были знакомы?

– Ну-ка, дай посмотрю, – сказал Саша и вдруг нагло потянулся к моей руке, перевернул ее ладонью вверх и стал внимательно осматривать. Я дернулась, ощущая, как в груди все сжимается от неловкости ситуации. А тут еще подружки Аси подоспели и несколько моих одноклассников. Мы буквально приковали к себе всеобщее внимание.

– Да все нормально, – прошептала я.

– Надо срочно в медпункт, – не унимался Саша.

– Не стоит.

– Ангел, – Дава посмотрел на меня таким взглядом, словно я была драгоценностью, которую он хотел сберечь, но на ней появились сколы. Любая другая, наверное, умерла бы от этого взгляда, растаяла на месте. А мне сделалось настолько неловко, что лучше бы провалиться сквозь землю. Если это все Громов, если это его коварный план, я нашлю на этого умника тысячу проклятий. Какой же он все-таки мелочный, если решил так разыграть меня из-за какой-то ерунды в раздевалке. Ну а если нет… Хотя такого быть не может: Дава никогда не замечал меня, а тут ни с того ни с сего заметил. Не верю!

Ох, как бы мне хотелось просто спокойно дожить оставшиеся четыре месяца в школе, а не быть центром сплетен.

– Я же сказала, все нормально, – в этот раз я дернулась сильнее и смогла вырваться из хватки Давы.

– У меня с собой есть зеленка, – запела соловьем Ася. – Давай я в классе обработаю твою рану?

– Отлично, так и сделаем, – согласилась я, хотя не планировала ничего обрабатывать. И вообще, откуда у нее с собой зеленка? Это даже звучало смешно.

– Но… – попытался возразить Саша.

– Увидимся, – отрезала я и, схватив за руку Лильку, шмыгнула с ней в кабинет под пристальными взглядами одноклассников.

Глава 7

Ася впервые за все одиннадцать лет подсела ко мне за парту. Она никогда не интересовалась ни мной, ни Лилей, у нее итак хватало подруг и увлечений, о которых стоило бы думать. Но в этот раз она уселась на стул Ильиной, с который мы уже второй год сидели вместе, и посмотрела довольно дружелюбно, снисходительно. Обычно так смотрят, когда хотят расположить к себе с первых минут, и не знай я Якову лично, точно купилась бы. Ее ангельское лицо имело действие.

– Что-то не так? – я заговорила первой. Жаль, что Лилька вышла в коридор, ей звонила мама.

– Все отлично, – она улыбнулась в ответ, хотя больно фальшиво. Поправив прядь волос, Ася чуть наклонилась ко мне и все в том же мягком тоне добавила: – Не знала, что вы с Давой друзья.

– Мы не друзья.

– Тогда… хорошие знакомые? – она явно ждала ответов, даже требовала. Мне хотелось подняться и громко фыркнуть ей в лицо, – в конце концов, я не обязана делиться своей личной жизнью с девчонкой, с которой нас у нас из общего только кабинет и классный руководитель. Но была и обратная сторона медали – ненужный конфликт, сплетни, повышенное внимание. Я старалась избегать всего этого.

– Нет, Ась, – я покачала головой. – Просто знак вежливости. Разве в этом есть что-то странное?

– Ну что ты, – улыбка не сходила с губ Яковой, она будто приклеилась к ней намертво. – Я просто переживаю. На самом деле, Дава разбил столько сердец, мне искренне жаль его бывших подруг, – Ася вздохнула и поднялась из-за стола. Я не поверила ни единому ее слову, дело было не в жалости, а в задетом самолюбии. К Яковой красавчик Саша ни разу не подходил лично, а к какой-то обычной девчонке, ничем не примечательной, подошел. Вот и весь ответ, до смешного очевидный.

– Спасибо за беспокойство, Ася.

– Мы же одноклассницы и все дела.

– Конечно.

– Один за всех, помнишь? – сказала Ася со слащавой улыбкой.

«Неужели она и правда решила, что я такая дура, что тут же поверю в ее ниоткуда взявшуюся дружбу и преданность и расшибусь для нее в лепешку?!»

– Никогда не забываю об этом.

Больше Якова ничего не сказала. Напоследок она молчаливо окинула меня взглядом, словно пыталась сообразить, что же такое есть в Ангелине Абрамовой, чего нет в ней. А потом, видимо, не найдя ответ в своей светлой голове, отвернулась и упорхнула к подружкам.

* * *

Неприятные сюрпризы не закончились на событиях в школе. Когда я вернулась домой, мама ругалась с Вадимом. Они разговаривали так громко, что было слышно в подъезде.

– Как ты мог? Это уму непостижимо! – возмущалась мама, расхаживая по коридору в красном брючном костюме. Я сперва не поняла, к чему такой наряд, но когда увидела Юрия на кухне, все встало на свои места. Мама нарядилась для него, сегодня у нее был выходной в салоне, – она работала мастером по маникюру, – и. видимо, у них с любимым мужчиной уже были намечены планы. Обычно женщины не наряжаются столь ярко, когда собираются отсидеться дома.

– Это была шутка, – сказал брат, прислонившись спиной к стене. На его лице не было ни капли стыда или сожаления.

Я сняла весеннюю куртку, сапожки, но уходить к себе не спешила.

– Шутка? – возмутилась мама.

– Мы просто угорали.

– Вы засунули женщине в волосы спички!

– Но не подожгли же их, – усмехнулся Вадим.

Я про себя ахнула: брат раньше подобного не вытворял.

– Тебе смешно? – накрашенные алой помадой мамины губы скривились от возмущения.

– Ма, она заслужила это веселье.

– Ты совсем мозгов лишился? – мама повысила голос, и тут из кухни выплыл Юрий. В белом свитере и черных прямых брюках он смотрелся довольно солидно. Скрестив руки на груди, он вырос за маминой спиной, будто таким образом пытался выразить ей поддержку.

– Что? – Вадим отошел от стены и широко раскрыл глаза. Я знала этот взгляд – так брат смотрел, когда выходил из себя. Его явно задели слова матери.

– Может, все успокоимся? – предложила я, пытаясь сбавить градус конфликта. Откровенно говоря, мне не хотелось, чтобы домашние разборки происходили на глазах Юрия. Чем больше человек знает о чужой семейной жизни, тем ближе становится. Эта близость ни к чему – по крайней мере, я так думала. Мамины мужчины надолго никогда не задерживались.

– Это у меня с мозгами проблемы? – прикрикнул брат.

– А у кого еще? Может у твоих новых дружков? – мама громко выдохнула.

– Обо мне хотя бы соседи никогда не говорили гадости за спиной! – выплюнул Вадим. Из него так и сочился яд.

Я знала, что брата бесят слухи, ходившие вокруг нашей семьи, бесит, как соседки косятся в сторону мамы, да и сам он нет-нет да возмущался ее выходкам. Однако в любую минуту готов был броситься с кулаками на обидчика матери. Он любил ее, пожалуй, даже больше, чем я.

– Хватит! Прошу! – взмолилась я.

Юрий положил ладони на мамины плечи, правда она тут же их скинула и в два шага оказалась напротив Вадима. Между ними словно полыхали искры, которые в любую минуту могли вспыхнуть. Атмосфера с каждой минутой становилась все более невыносимой.

– Так заткни уши и не слушай, – прорычала недовольно мама.

– Я бы заткнул, но уже не помогает, – фыркнул он, а потом просто обошел мать, окинув грозным взглядом Юрия. Тот скривил губы и отвернулся, словно видел перед собой кусок грязи, а не ребенка женщины, которая ему нравилась. Мне стало безумно неприятно.

– В свою комнату! – строго скомандовала мама.

– Сама туда сходи, – буркнул себе под нос Вадим и выскочил в подъезд, захлопнув за собой дверь.

– Совсем от рук отбился, – подал голос Юрий.

– Не вам его судить! – прошипела я и помчалась к себе в спальню.

Дальше я уже ничего не слышала, да и мне не хотелось наблюдать, как посторонний мужик обсуждает поведение моего брата. Он – никто. Он не имел права даже находиться при этом разговоре.

Глава 8

Я сделала уроки, поговорила с Лилькой по телефону, успела прочитать несколько глав по истории наперед, а Вадима до сих пор не было дома. Время тикало, за окном темнело, начала портиться погода. Я позвонила ему три раза, и все три звонка остались без ответа. Понятное дело, он злился на мать, но на меня-то нет – мог бы взять трубку. Мысленно я представляла, как при встрече ему все выскажу, а может, и отвешу подзатыльник.

В отличие от меня, мама особо не переживала. Они с Юрием посидели еще часик дома и уехали в неизвестном направлении. Родительница лишь кинула сухое: «Буду поздно» и все на этом. Ничего нового. Порой мне казалось, мужчины увлекали ее настолько, что она забывала о собственных детях. Мы росли одинокими и никому не нужными, но у нас хотя бы была крыша над головой, еда, одежда и деньги. Не самый плохой вариант, пусть и не лучший.

К восьми вечера я уже сидела на подоконнике на кухне, убрав с него цветы, чтобы было удобнее, и разглядывала темный двор. Построена бетонная коробка у нас была буквой «П», в нашем районе вообще все дома были выстроены так. Въезд для машин находился рядом с первыми подъездами, там же располагалась и парковочная зона, а вот детская площадка располагалась у последних подъездов. Из нашего окна как раз открывался вид на эту площадку, там гуляли мальчишки лет двенадцати. Их было пятеро, они ели чипсы и пили газировку, а рядом крутился, виляя хвостом, дворовый пес. Несколько машин парковалось у въезда во двор, а бабушка у седьмого подъезда подкармливала кошек котлетами.

Я коротко вздохнула, ощущая, как сердце наливается тревогой. Вадима нигде нет… С ним же ничего не случилось?!

Стрелки на циферблате показали половину одиннадцатого, а Вадима все не было. Я не на шутку забеспокоилась. В голове мелькали дикие картинки: брат попал в беду, его могла сбить машина, побить хулиганы или еще что-то не менее отвратительное. Я мерила шагами кухню, не представляя, как успокоиться. С детства я была очень мнительной.

В какой-то момент не выдержала и набрала маме:

– Ты где? – спросила я сходу, в надежде, что она вот-вот переступит порог квартиры.

– Скоро буду, – весело отозвалась мама.

– Вадима нет дома!

– Так позвони ему, – с легкостью ответила она. И мне вдруг сделалось так неприятно, словно мы с братом для этой женщины были пустым местом. Ей плевать на нас. Она занята собой, Юрием и воображаемым будущим, в котором нет места для семьи.

– Спасибо за совет, – буркнула я и сбросила вызов.

Злость не давала мне рационально мыслить, – наверное, поэтому я не размышляя накинула на себя спортивную куртку, засунула ноги в кеды и помчалась на улицу. Я совсем не ощущала холода. По округе гулял прохладный ветер, где-то вдали лаяли собаки, а с детской площадки доносился скрип качелей, которые давно пора было смазать.

У меня не было ни малейшего представления, куда идти, пока я не вспомнила того парня, которого недавно видела с братом. Их компания тусовалась внутри старого заброшенного дома, кварталом выше. Наша многоэтажка располагалась на склоне и была последней, а дальше на гору уходил частный сектор. Дорога, которая туда вела, была мало освещена, асфальт был весь в трещинах и выбоинах, а атмосфера настолько страшной, что по спине скатывались ледяные капли пота. Но я плюнула на все и пошла. Главное – найти Вадима, остальное уже не имело значения.

И как бы я себя ни тешила надеждами, что вот-вот обнаружу брата, ничего не помогло. В том домике без окон и дверей, с запахом от табака и пива, не оказалось ребят. К моему удивлению он пустовал. Зря только проделала такой путь, а ведь еще обратно ковылять.

Я тяжело вздохнула и побрела в сторону дома, не представляя, как себя успокоить. Шла вдоль темной дороги, машины здесь проезжали не часто, все-таки это довольно спальный район, фонарных столбов хоть и было много, но работали они через один, кое-где местность совсем не освещалась. А когда я оставила позади несколько припаркованных в закутке автомобилей, откуда ни возьмись, выскочил рыжий пес. Он открыл пасть, оскалил белые клыки и стал на меня лаять.

– Фу! Фу! – крикнула я, переходя на другую сторону дороги. В детстве меня напугала собака, так говорила бабушка. Позже, хоть мне и понадобилось время, я смогла забыть про этот страх, однако каждый раз, когда слышала собачий вой, интуитивно сжималась. Наши страхи редко проходят, чаще они продолжают жить где-то внутри и в такие моменты, как этот, вылезают наружу.

«Я не боюсь собак. Я должна быть сильной», – говорила я себе.

– Пошел отсюда! – я старалась не подавать виду, ускорила шаги, но рыжий пес словно чувствовал меня: он громче рычал и не переставал идти следом. Сердце мое лихорадило, его гул разносился подобно колоколу, которым оповещают о беде. Дыхание сбилось, я даже умудрилась споткнуться и едва удержалась на ногах.

– Фу! – в моем голосе уже не было уверенности, и животное явно это понимало. Хищник выиграл, загнав жертву в тупик.

Я поджала дрожащие губы, на глазах выступили слезы. Больше всего на свете мне хотелось оказаться дома, подальше от этой проклятой темноты и собаки, продолжавшей преследовать меня.

– Эй, дружок, – раздался вдруг мужской голос. Я остановилась и оглянулась. – Ну ты чего такой громкий? – спросил парень. Он подошел к псу, который стоял прямо возле фонаря. Капюшон от темно-синей толстовки закрывал его каштановые коротко стриженые волосы, но я все равно разглядела лицо Громова.

– Он… – прохрипела я. – Он тебя укусит. Не трогай.

– Какая чушь, – с усмешкой сказал Яр, а затем протянул руку к псу. Я замерла, не веря своим глазам, потому что рычавшая только что собака стала ласкаться к Громову. Она завиляла хвостом, позволила себя почесать за ухом и больше не злилась, ее словно подменили.

– Как… – тихо прошептала я. – У тебя это получилось?

– Он просто защищал свою территорию.

– Но он лаял!

– А ты кричала, – Яр убрал руку, и пес помчался обратно к тому забору, рядом с которым напал на меня. Мы остались вдвоем.

– Потому что он мог укусить, – я сглотнула ком в горле и несколько раз моргнула в надежде, что слезы не покатятся по щекам. Демонстрировать свою слабость перед этим парнем – еще чего!