Маска для злодея

Мышь была поймала. Одной проблемой меньше. Правда спускаться вниз и договариваться с дворником о выносе шкафа мне расхотелось. Спущусь на днях.

Люська примчалась домой без четверти десять.

– Глеб, у нас есть что-нибудь пожевать?

– Если приготовишь, будет.

– Да запросто. Сегодня я в ударе, можешь поздравить, совершила очень выгодную сделку.

– Обменяла цветочный горшок на фюзеляж самолета?

– Смешно. Нет, я серьёзно, – Люська забежала в ванную и включила воду. – Знал бы ты, каких ухищрений мне стоило всё провернуть. Когда проходили торги я чуть не поседела. Уф, – Люська зашла на кухню и села на стул. – Выдохлась! Но зато сегодня я совершенно свободна. Что у нас там из съестного?

Я открыл холодильник. Люська улыбнулась и потёрла ладони. Она приготовила два салата и сделала творожные сырники, их мы ели с чаем, макая в вазочку с липовым мёдом. Пока ели я рассказал о поездке к Светлане, Люська мою идею смотаться в клуб одобрила.

Из-за стола встали без пяти двенадцать: сытые и довольные. Пока Люська загружала посудомоечную машину, я принёс из коридора купленную ею газету. Начал листать, наткнувшись на третьей странице на фоторобот преступника, пытавшегося ограбить квартиру коллекционера. Его застукал хозяин, вору удалось скрыться, и теперь всех, кто располагал какой-нибудь информацией и узнал изображенного на фотороботе человека, призывали обратиться в полицию.

Увидев, что я читаю статью, Люська хмыкнула:

– Фоторобот видел? Каждый раз удивляюсь, как их составляют. Лица все одинаковые, по ним узнать человека – нереально.

– Некоторые узнают.

– Брось, очень сомневаюсь, что мужика поймают. Он здесь смахивает на обезьяну. Кстати, кстати, – пропела Люська, подставив под струю горячей воды лист китайского салата. – Сами поели, а о других забыли.

Я был увлечён статьей, словам Люськи не придал значения, а когда минуту спустя она спросила, где Эльза, вышел в коридор.

– Какая Эльза?

– Глеб, – Люська стояла в дверях гостиной, держа в руках небольшую, клетку с открытой дверцей. – Эльза выбралась из клетки. Она её легко открывает, надо будет другую прикупить. Не пугайся, но нам с тобой предстоит найти в квартире маленькую мышку. Блин, куда она могла улизнуть?

Я сглотнул.

– Эльза? Эта такая толстая, каштановая с отгрызанным хвостом?

– Не толстая, а упитанная. И не с отгрызанным хвостом, а короткохвостая. Ты её видел?

– Ну да.

– Где она?

– Э… Э… Её Баська съела.

С Люськой случилась истерика. Она начала так орать, что хотелось заткнуть уши руками. Когда истерика пошла на спад, я узнал, что, мышь Эльза относилась к породе короткохвостых мышей и имела редкий окрас называние которому – каштановый агути. Более того, Эльза и была той самой выгодной сделкой, о которой ранее говорила Люська.

– Глеб, ты вредитель! Ты меня почти уничтожил, я же взяла Эльзу на передержку до середины января. На неё наложена бронь. Эльзу надо было беречь, как зеницу ока. А ты всё испоганил.

– Откуда я знал, что ты начала таскать в дом мышей. Могла бы записку оставить.

Люська упала на кровать и начала бить кулаком подушку.

– Бронь! На Эльзе бронь! – твердила она. – Если в январе я не предоставлю её «Черномору» на меня обложат огромным штрафом. Мне придётся лишиться половины лотов, плюс меня забанят на три месяца. И баллы снимут, vip-статусы аннулируют. Но самое ужасное, что лично «Черномору» я должна буду заплатить около пятнадцати тысяч рублей.

– С какой стати?

– С такой! Это была сложнейшая сделка и Эльза являлась в ней важной составляющей, можно сказать, на Эльзе всё и держалось. Блин! Блин! Блин! Глеб, я тебя убью!

– Можно купить мышь.

– Где ты купишь мышь?

– В зоомагазине.

– Нереально! Они большая редкость. Если и будут короткохвостые, то не того цвета и не такие упитанные. Будет цвет, не подойдёт оттенок. Эльза – была исключительной мышью.

– Не сказал бы, – улыбнулся я. – Бася ела её с брезгливостью.

– Твою Басю надо расстрелять! – Люська легла на спину, положила на лицо подушку и застонала.

…Утром я проснулся от витавшего по квартире кофейного аромата. Люська сидела за столом и напоминала зомби: глаза воспалённые, лицо бледное, волосы не расчёсаны.

– Ты что, не спала?

– Не спала. Кофе будешь?

– Чем занималась?

– По твоей вине, между прочим, рыскала по инету. Искала замену Эльзе.

– И как успехи? – я почувствовал укол совести, стало немного стыдно перед Люськой. Самую малость. Пришлось срочно вспомнить разваливающийся шкаф, притараненный в дом Люськой, чтобы совесть моментально заглохла. Помогло!

– Ничего нет. На одном форуме посоветовали обратиться к женщине, она живёт в каком-то Козлопупенске, туда добираться, как до Марса. Дали телефон. Буду звонить

– Ладно, Люська, без обид. Я не знал, что эта мышь имеет vip-статус.

– Ой, хватит острить. Не знал он. Но мог бы догадаться, что мышь необычная. Видел же, и размер, и хвост короткий, и цвет. Нет, сразу за Басей помчался.

Налив себе кофе я сел за стол.

– Видок у тебя отвратный, иди хоть душ прими.

– Зачем?

– В школу так и пойдёшь?

– Не иду я в школу, Глеб. Ты чем меня слушаешь, в девять надо позвонить бабе, и узнать, есть ли у неё нужная мне мышь. Если есть, поеду покупать.

– Да-а, тяжёлый случай.

– Он тяжёлый, потому что ты его утяжелил.

Я промолчал. А когда в четверть девятого собирался выходить из дому, Люська допивала на кухне третью чашку кофе.

– Я отчаливаю.

– Ну и вали!

– Могла бы пожелать удачи, у меня сегодня тест по истории.

– Перебьёшься! Ты Эльзу убил. Кстати, расскажи историку, как при помощи ожиревшей Баси, уничтожил редкий вид короткохвостой мыши.

– И тебе приятного дня.

– Глеб, – крикнула Люська, едва я переступил порог. – Зайди к моей классухе, скажи, что я приболела.

– Зайду. А ты чего-нибудь приготовь поесть.

– Разбежалась! И не мечтай. Я теперь тебе вообще готовить не буду. Из-за тебя я в такой яме оказалась.

***

После уроков мы с Алисой поехали в клуб. Он находился не так далеко от нашего дома, но добираться было неудобно: сначала автобус, потом две остановки на метро и три на троллейбусе.

Перед самим клубом – им оказалось белое четырёхэтажное здание – раскинулась просторная площадка с высаженными в ряд клёнами и каштанами; между ними стояли обледенелые скамейки и фонарные столбы. В центре этого мини-сквера располагался фонтан, безжалостно заваленный снегом. Со стороны он напоминал гигантский сугроб.

Мы поднимались по широким ступеням, когда Алису окликнула высокая блондинка, вышедшая из клуба в распахнутой дубленке.

– Алиска, ты?!

– Маринка, привет.

– А ты чего здесь делаешь?

– А ты?

Шепнув Алисе, что встретимся в клубе, я потянул ручку тяжёлой двери. Седой вахтер, узнав, что я интересуюсь секцией каратэ, посоветовал обратиться в четырнадцатую комнату.

– Только поздно ты пришёл, – сказал он, поправив на носу очки. – Там занятия вовсю идут. Но в четырнадцатую зайди, они растолкуют.

Приятная женщина из четырнадцатого кабинета любезно предложила присесть, а стоило мне опуститься на продавленный стул, две молодые девушки, сидевшие за столом у самого окна, засмеялись.

После того, как мне был задан ряд вопросов (а именно, женщину интересовало из какой я школы, принимал ли участие в олимпиадах, и в каких секциях приходилось заниматься до сегодняшнего момента), я услышал:

– К сожалению, занятия по каратэ начались у нас с первого октября. Две группы твоей возрастной категории укомплектованы. Извини.

– То есть, вообще без вариантов?

– Есть место в секции восточных единоборств.

– Нет, это не подойдёт.

– Ещё могу предложить, – женщина начала листать толстый журнал и щурить глаза, вчитываясь в неровные мелкие строчки: – Шахматы.

– Не увлекают. А когда будет новый набор на каратэ?

– Только в мае месяце.

– Анфиса Андреевна, а пусть он подойдёт к кому-нибудь из тренеров, – посоветовала длинноволосая девушка.

Женщина перевела на меня неуверенный взгляд.

– Подойти, конечно, можно, но вряд ли они согласятся его взять.

– Где их найти? – я увидел в этом свой шанс.

– Сегодня есть занятия у первой группы. Тренер Орлов Виталий Павлович. Выйдешь из кабинета, вернёшься в вестибюль, потом до конца по коридору и упрёшься в лестницу. Занятия на втором этаже в четвёртом зале. Только придётся дождаться перерыва.

Выскочив из кабинета, я столкнулся с Алисой.

– С кем ты разговаривала?

– Это Маринка, знакомая двоюродной сестры. Глеб, я кое-что узнала.

– По дороге расскажешь, нам на второй этаж зарулить надо.

– В клубе половина подростков из неполных семей.

– Даже так?

– У них здесь и помощь психологическую оказывают. На четвёртом этаже сидят психологи.

– Не понял, это типа реабилитационного центра?

– Не совсем, но близко. Маринка попала сюда по рекомендации подруги. У неё родители развелись, она в депресняк впала, школьный психолог посоветовала обратиться за помощью сюда. Теперь Маринка в порядке, во всяком случае, вид у неё цветущий. На хореографию ходит, на бисероплетение, недавно записалась в эколого-биологическую группу защиты бездомных животных.

– Хорошо, что ты упомянула животных. Не знаешь, где помимо зоомагазинов продаются редкие виды мышей?

– Зачем тебе мыши, Глеб?

– Да так, не бери в голову. По ходу, мы пришли. Четвёртый зал, – я подошёл к двойной двери, попытался её приоткрыть, но та оказалась заперта.

– Подождём, скоро будет перерыв.

Минут через десять из зала стали выходить ребята (мои ровесники) облачённые в белые кимоно. Последним из зала вышел тренер – жилистый мужчина с типажом лица, которые Люська называет пуленепробиваемыми.

Стоило мне заикнуться о занятиях каратэ, и тренер грубо меня оборвал:

– Набор закончен. Ты опоздал. Набор на следующий год в мае. Вопросы?

– А если в порядке исключения…

– Набор закончен. Всё ясно?

– Но вдруг…

– Разговор окончен.

– Видала? – спросил я Алиску, когда мы спускались по лестнице. – Слова вставить не дал. Почему некоторые ставят себя выше остальных? Смотрел на меня как на кусок грязи.

– Глеб, не бери в голову.

– Подожди меня, я скоро.

– Ты куда?

– Сейчас, Алис, никуда не уходи.

В четырнадцатой комнате пили чай с тортом. Застыв на пороге, я откашлялся и спросил:

– Вы сказали у вас две группы по каратэ моей возрастной категории. У них один тренер – Орлов?

– Нет, со второй группой занимается Александр Долин. А что, Орлов не захотел разговаривать?

– Слишком ваш Орлов много о себе думает.

– Да, – снова засмеялись девушки, – Он у нас такой. Приезжай завтра, попытай счастье с Долинным.

– Во сколько у него занятия?

– Подъезжай к этому же времени.

– Четвёртый зал?

– Нет, Долинские у нас во втором зале на третьем этаже. Удачи тебе.

Из клуба мы с Алиской вышли в начале пятого.

– Пойдём в кино, хочется голову проветрить.

– Глеб, не могу, у меня в пять занятия, а мне ещё домой заскочить надо.

Я пнул ногой снег и сунув руки в карманы.

– Глеб, не будь ребёнком, сходим в кино на днях.

– Конечно, – я прошёл чуть вперёд, и Алиске пришлось меня догонять.

– В субботу повеселимся, – сказала она, обняв меня за плечи.

– В субботу у тебя тоже будут занятия.

– По субботам занятий нет, а даже если бы и были, у Люськи ведь день рождения. Ну, что с тобой? Улыбнись.

– Не хочется.

Мы остановились и посмотрели в глаза друг друга.

– Пообещай, что в воскресенье мы целый день проведём вместе.

– Обещаю.

– Ловлю тебя на слове.

– Лови, – улыбнулась Алиска.

Мы начали целоваться, и какой-то мальчишка бросил мне в спину снежок. Тыча в нас пальцам и заливаясь смехом, он начал кричать:

– Целуются, целуются… Ха-ха-ха…

Я показал ему кулак. Мальчишка продолжал хохотать.

– Глеб, наш троллейбус, – крикнула Алиса, схватила меня за руку и мы побежали к остановке.

***

Придя домой с мороза, столкнувшись по привычке в темноте со шкафом и доев остатки вчерашних салатов, меня потянуло в сон. Проспал я до девяти вечера, потом отправился на кухню жарить картошку (ненавижу её чистить, но голод не тётка), сварил кофе и почувствовал себя почти счастливым. Почти – потому что для полного счастья не хватало народу. Хоть бы Люська уже прискакала, поругались бы, какое-никакое, а общение.

В одиннадцать, наспех проглотив два заданных на дом параграфа, я отбросил учебник истории и прислушался к тишине. Вроде тихо, и в то же время, такое впечатление, что в коридоре кто-то дышит. Я реально слышал осторожный вдох и спешный выдох. Или у меня начались слуховые глюки или я слышу дыхание старого шкафа. Да нет, ерунда, разыгралось воображение.

Шкаф! Старый шкаф. На своём веку он, бесспорно, повидал многое. Наверняка застал и Великую Отечественную, а быть может, «жил» и во время революции. Хотя нет, с Революцией перебор.

Я вышел в коридор включил свет и открыл одну дверку. Она открылась со скрипом, словно упрекая меня в бесцеремонном вторжении на свою территорию. В нос ударил запах прошлого. Проведя ладонью по шершавой поверхности одной из полок, я увидел выцарапанную на задней стенке надпись: «Лёлик – навсегда!». Забавно, но надпись показалась мне трагичной, я решил, что сделана она была человеком, который сильно страдал. И без того отвратное настроение сделалось ещё гаже.

Хорошо, что вернулась Люська, иначе бы я сник окончательно. С ней был Димон.

– Чем у вас пахнет? – спросил он.

– Затхлым духом из шкафа.

– Да нет, Глебыч, вкусным чем-то пахнет. Жаренным.

– А-а, оставил Люське картошку.

– На двоих там хватит?

– Не думаю.

– Иди, ешь, если хочешь, – прогудела Люська, стягивая сапоги. – Я не голодна. Я в бешенстве! Из Подольска в Солнечногорск, из Солнечногорска в Мытищи, из Мытищ на Цветной бульвар. Как дура носилась туда-сюда, и всё впустую. Нет ни у кого мыши похожей на Эльзу. Спасибо тебе, брат.

– Не начинай.

– Конечно, не начинай. У меня мозоли на ногах, а тебе до фонаря.

– Люсь, слушай, я что придумал, – Димон успел сгонять на кухню и сейчас вернулся в коридор, держа в одной руке сковородку с картошкой, а в другой столовую ложку. – А если купить обыкновенную серую мышь, откормить её, перекрасить в нужный цвет и отрубить хвост.

– Дим, ты-то хоть не беси меня. Ешь свою картошку и молчи.

Когда Люська закрылась в ванной, Димон засмеялся.

– У меня сегодня пруха, Глебыч. Новенький айфон выменял.

– На что?

– Ха! Всё равно не поверишь.

– Ну, говори.

– На патефон.

– Айфон на патефон? Не слабо. Поздравляю. У вас на сайте теперь меняют вещи, которые рифмуются между собой? Айфон на патефон. Холодильник на будильник. Горшок на стиральный порошок.

– Да ладно тебе. А ты-то как съездил?

– Никак. Завтра снова ломанусь.

– Ну-ну. Слушай, можно было бы поехать вместе, но у меня завтра дела.

– Расслабься, двоим там делать нечего. Мне надо попасть в секцию, если возьмут, появится возможность прощупать почву.

– Уверен, что первоисточник там?

– Пятьдесят на пятьдесят. Во всяком случае, Светлана сказала, Макс нигде кроме клуба не бывал, из школы туда, потом домой. И Миха, по всей видимости, много времени проводил в клубе. Вспомни, каким хлюпиком он был, а каким стал. Для этого надо непрестанно над собой работать.

– Логично.

– Покоя не даёт «Братство Кобры». Обычная секция и вдруг братство. Ерунда какая-то. Ещё подвески в виде змеи были у обоих, а Миха сказал деду, что ему её отец прислал. Не-е, Димон, мутновато здесь.

…Утром Люська сообщила, что и сегодня не идёт в школу.

– Нарыла парочку адресов, там могут быть короткохвостые мыши нужного окраса. Я должна найти Эльзу, и я её найду. Пусть домой приползу на карачках, но только вместе с мышкой.

– А шкаф?

– Отстань со шкафом, что ты к нему прикопался. Стоит себе шкаф и пусть стоит.

– Я об него спотыкаюсь.

– Ходить надо аккуратней. Дай мне с Эльзой разобраться, потом займусь шкафом. Глеб, у меня не десять рук и голова одна, я не могу заниматься сразу всем.

– Орать обязательно?

– По-другому ты не понимаешь.

Расстались мы снова врагами. Я ушёл в школу, Люська начала собираться на встречу с человеком обещавшим продать всего лишь (ничего себе «всего лишь») за полторы тысячи короткохвостую мышь окраса каштановый агути.

Глава пятая

Случайный свидетель

Из школы я поехал в клуб, но во втором зале на третьем этаже, там, где должны были заниматься каратэ, проходил урок хореографии. И никто не мог толком мне объяснить, где можно найти Александра Долина. Я уже хотел спуститься в четырнадцатый кабинет, когда меня окликнул коренастый парень с зализанными назад волосами.

– Тебе зачем Алекс нужен? – спросил он, зорко осмотрев меня с ног до головы.

– Хочу у него заниматься.

– Где ты раньше был, набор давно закончен.

– Не факт, в каждом правиле есть исключения.

Парень ухмыльнулся, снова окинул меня оценивающим взглядом и протянул руку.

– Жека.

– Глеб.

– Сегодня у Алекса занятий не будет. Отменили. Пошли, покажу, где можно его найти.

Мы спустились на первый этаж, свернули в длинный узкий коридор и Жека кивнул на крайнюю дверь.

– Алекс там. Иди, может, повезёт. Хотя, стой. Ты раньше занимался каратэ?

– Месяцев пять занимался. – И это была чистая правда.

– Здесь?

– Нет, в школьной секции.

– Как давно?

– Три года назад.

– А с реакцией у тебя как дела обстоят?

– Вроде нормально.

– Ладно, иди.

– Какое у Долина отчество?

– Сергеевич.

Через минуту я стоял перед Долинным, пытаясь понять, сколько ему лет. На вид, не больше тридцати, правда, взгляд показался мне слишком тяжёлым, стариковским, что ли. Чёрные глаза пронзали насквозь, он смотрел на меня и улыбался; при этом глаза оставались холодными.

Выслушав мою просьбу, Долин хлопнул меня по плечу и спросил, куда я планирую поступать после школы. Потом попросил показать несколько приёмов каратэ, и поинтересовался моими родителем. Помня, что и у Михи и у Макса семья была неполной, я без зазрения совести ответил:

– Живу с бабушкой и сестрой.

В принципе это было правдой, но о живущих в загородном коттедже родителях и в частности отце бизнесмене я умолчал. Когда о них заговорил Долин, пришлось нагло врать.

– Родители бросили нас пять лет назад. Вспоминать их мне не хотелось бы.

– Окей. Тогда вопрос такой: перечисли элементы, составляющие основные приёмы каратэ.

Вопрос оказался мне по зубам.

– Цуки. Учи. Гери. Уке.

– Ну и вдогонку, что я сказал: каратэ-ни сэнте наси?

– В каратэ не нападают первым.

– В понедельник жду тебя здесь. Кимоно есть?

– А как же, – бойко ответил я, прикидывая, удастся ли купить его за выходные. – Значит, я принят?

– На испытательный срок. Выкладываться придётся по максимуму, предупреждаю сразу, будет тяжело. Выдержишь – вольешься, нет… Извини, будем вынуждены расстаться.

– Тогда до понедельника, – я уже хотел развернуться и вдруг увидел блеснувшую на шее Долина серебряную цепочку. На ней висела подвеска в виде кобры. Она приковала взгляд магнитом.

– До понедельника, – Долин развернулся и подошёл к столу.

Я вышел в коридор. На улице меня позвал Жека.

– Как дела?

– Взял на испытательный срок.

– Дай пять! Поздравляю.

– Ты тоже у него занимаешься?

– И да и нет, – уклончиво ответил Жека. – Далеко живешь?

– Минут сорок ехать. А ты?

– Я у тётки через остановку. Опа! – внезапно его глаза сузились, а на лице появилась ехидная ухмылка. Он смотрел куда-то вдаль, при этом потерял ко мне всякий интерес. – Покедова, Глеб, ещё увидимся.

– Слушай, я хотел спросить…

– Не сейчас. Теперь я занят.

Когда низкорослый парень, боязливо озираясь по сторонам, поднялся по ступенькам, Жека сначала толкнул его в плечо, а потом с силой сжал запястье.

Парень согнулся.

– Жека, хорош.

– Ты конкретно попал, чувак. Давай, двигай. Двигай, говорю.

Они скрылись за дверью, а я, потусив с минуту на пороге, решил забежать к Долину. Совсем вылетело из головы спросить у Алекса, во сколько начинаются занятия.

До узкого коридорчика оставалось метров пять, когда я услышал голос Жеки и Долина. Потом шаги, невнятное бормотание низкорослого парня и снова грубое: «Давай, двигай вперёд».

Я выглянул из-за угла, коридор пуст, но в самом его конце были слышны шаги. Там, за приоткрытой дверью находилась лестница, и вела она в подвальное помещение. Это я понял, когда вплотную подошёл к приоткрытой двери, коснулся ручки, заглянув в небольшой мрачный предбанник. Шаги стихли, внизу слышался возбужденный голос Жеки, но нельзя было разобрать, о чём он говорит.

Я начал спускаться по металлической лестнице, когда громко вскрикнул низкорослый парень. И сразу вслед за этим последовали глухие удары. Его били – эта мысль не подвергалась сомнениям. Я быстро спустился по лестнице, миновал выложенную плиткой площадку и замер у поворота в соседнее помещение. Там ярко горел свет, шум от побоев и резкие вдохи низкорослого парня слышались теперь намного отчётливей. Мне казалось, удары наносит Алекс, но вскоре Долин сказал:

– Хватит с него, Жека. Остановись.

– В воскресенье добавим, – в голосе Жеки слышалось презрение и брезгливость.

– Пошли, – сказал Алекс.

Я рванул назад, забежал в глубокую нишу (в ней оказалось еще две двери) и прижался спиной к стене.

– Его бы попридержать до воскресенья надо, – сказала Жека. – Как бы ни сбежал.

– Этот не сбежит. Ден, ты ведь не сбежишь, да?

Ден что-то пробормотал в ответ и затих.

– Правильно, лучше без шуток. В воскресенье в одиннадцать вечера как штык на этом же месте. Заседание Синедриона начнётся ровно в полночь.

Ден промолчал.

– Готов, – засмеялся Жека. – Здесь его оставим?

– В себя придёт, умоется, сам свалит. Всё, уходим.

После того, как тишина поглотила шаги и наверху хлопнула металлическая дверь, я выдержал для верности минуты полторы и вернулся на площадку. Яркий свет в соседней комнате погас, сейчас там горела тусклая лампа; переступив порог, я увидел лежавшего на полу Дена. Лицо в крови, ноги поджаты в коленях, левая рука вытянута и неестественно выгнута.

Я думал, Ден без сознания, но подойдя ближе, заметил, что у него открыты глаза. Стоило мне сесть на корточки, как Ден засопел, начал быстро моргать, предприняв попытку подняться.

– За что они тебя так? – я хотел ему помочь, но он в ужасе отполз от меня в угол.

– Не приближайся.

– Эй, всё в порядке, они ушли.

– Ты кто? – тихо спросил Ден.

– Просто хочу помочь.

– Не надо помогать. Я сам. Сам, – повторил он, сморщившись от боли.

– Давай хоть помогу дойти до туалета, ты умоешься. Сам не сможешь подняться по лестнице.

– Туалет здесь, в коридоре.

– Тем лучше, давай руку.

– Плечо болит… По-моему, вывих. Встань с правой стороны, я обопрусь о тебя. Не тяни руку, сказал же, болит всё.

Когда Ден встал и сделал пару шагов к выходу, мне померещилось, что наверху открылась дверь.

– Тихо, – прошептал я одними губами.

– Идут? – Дена начало трясти, он навалился на меня всем телом и был готов в любую минуту потерять сознание.

– Вроде нет. Показалось.

В туалете он долго простоял над раковиной, не решаясь дотронуться мокрыми ладонями до лица.

– Чего ты ждешь?

– Я боли боюсь, – признался он.

– Больнее, чем есть уже не будет.

– Сомневаюсь. – Ден зажмурился и быстро облил лицо холодной водой. Потом стал растирать его ладонями, постанывая от боли.

– Ты как здесь оказался? – спросил он, умывшись и оперившись рукой о край раковины.

– Не важно.

– Тебе лучше уйти, Алекс может вернуться. Пошли, провожу.

– Без провожатых справлюсь.

– Дурак, тебе нельзя подниматься наверх, выйдешь через запасной ход.

Опираясь о стену и заметно прихрамывая, Ден доковылял до поворота, передохнул, и мы снова пошли по коридорам-лабиринтам. Наконец, остановились у невысокой лестницы. Нагнувшись, и проведя рукой сбоку нижней ступени, Ден извлёк ключ.

– Ден, ты где? – злобным эхом прогремел голос Жеки.

– Опять! – Ден стиснул зубы, обернулся и сунул мне в руку ключ. – Вали отсюда. Резче! А ключ… Ключ оставь на полу у двери.

Открыв, а затем, закрыв дверь снаружи, я нагнулся, бросил ключ на влажный цементный пол и стал подниматься по узким ступеням. Задний двор клуба я пересёк довольно скоро, но уже за поворотом резко остановился. Времени на размышления не было, принять решение необходимо молниеносно, и я его принял. Я вернулся и положил в карман ключ от подвала.