Демонант. Последнее желание

Михаил хоть и не был посвященным демонантом, но знал, как отбеливать низших демонов. Его отец был храмовником. Когда Райлиеву исполнилось пять лет, он впервые увидел след демона и рассказал все отцу. И с тех пор тот готовил Михаила к посвящению и службе в своем департаменте. Вместо сказок отец читал ему древние книги, вместо игр они изучали символику и демонов. С восьми лет отец брал сына на ритуалы отбеливания, перед ним были открыты двери Обители и ее библиотеки. Вот только посвящение Михаил так и не прошел. Райлиев выбрал жизнь с Кирой, обычное человеческое счастье, а не погоню и очищение. После чего их связь с отцом полностью прервалась.

Теперь он был обычным демонантом, который видел, но кому было запрещено обезвреживать. Михаил понимал, что, если о демоне в его доме кто-то узнает, ему грозит реальный срок в тюрьме. Но он и так чувствовал себя каторжником, которого принуждали жить. И Райлиев был совершенно не готов избавиться от демона, возвращающего его в счастливые дни. Михаил аккуратно вытащил шарф, сжал в ладони и поднес к лицу. Вдохнул запах беды и бензина. Лишь этот шарф уцелел, словно спрятавшись под сиденьем. Лишь он.

Михаил прошел в комнату, уселся на любимое кресло, сжимая шарф, и позволил демону вернуть его в воспоминания. Показать мир, каким его видела Кира.

КИРА

Семь лет назад

С самого утра все шло наперекосяк. Ну надо же, именно сегодня, когда я должна сдавать зачет по философии у самого противного преподавателя. У старика, который ненавидит молодых девушек и пытается доказать, что нам в техническом университете места нет. Это ему места нет разводить свои философские монологи! Зачем мне, будущему экологу, философия? Кто придумал преподавать первокурсникам общие предметы, совершенно не относящиеся к будущей специализации?

Я выбралась из кровати и, посмотрев на часы, помчалась в ванную. Будильник не сработал, хорошо хоть соседский кот орал на балконе как резаный с самого утра. Хотелось сделать так, чтобы он наконец замолчал! Но для этого надо было встать, натянуть халат, пойти на балкон, где было достаточно прохладно, и пожертвовать тапкой. А мою бежевую пушистую тапочку было жалко. Особенно на такого противного кота.

Приняв душ на скорую руку, я скрутила недосушенные волосы в жуткий пучок: философ ненавидел распущенные волосы. Натянула на себя самые строгие и ужасные черные брюки, которые могла бы носить моя бабушка, и кофту на пуговицах под самое горло. Краситься не стоило, поэтому я взглянула в зеркало и скривилась. Если он меня завалит после этого, то я не знаю, что буду делать. Убью его, наверное.

Чай так и не попила, потому что умудрилась облить себя кипятком и не знала, чем бы помазать обожженную на ноге кожу, которая покраснела и жутко горела. Потом я подавилась печеньем, и оно буквально застряло в горле. Мама бы сказала, нечего торопиться и есть, пока ты занимаешься другими делами. А я действительно в это время искала тетрадку, где записывала все лекции. Без нее философ даже к зачету не допустит. Когда наконец я прокашлялась и нашла ее на самом видном месте на полке с книгами, то запихнула в рюкзак, проверила ручки и зачетку и помчалась в университет. Я надеялась, что доберусь до главного корпуса, как обычно, за полчаса, но в этот день действительно все шло не так. Я забыла дома телефон, и пришлось возвращаться. Не дождалась лифта, застрявшего на тринадцатом этаже, и чуть не убилась, сбегая по лестнице. Потом соседка преградила мне путь и пыталась чересчур настойчиво доказать, что я ночами слушаю громкую музыку. А я ведь не слушаю! Но все мои аргументы словно пролетали сквозь нее, и она начинала заново, как заведенная сломанная музыкальная шкатулка.

Когда я примчалась на остановку, автобус уже отъезжал, и водитель сделал вид, что не видит, как я размахиваю руками, и плавно встроился в поток машин. А следующий автобус пришел с опозданием в целых десять минут. В салоне я умирала от духоты в этой ужасной кофте, а воротник давил на горло. Весь маршрут от остановки до универа я старалась не упасть: края широких длинных брюк постоянно попадали под каблуки туфель.

На проходной турникет не сработал на мой пропуск, пришлось показывать охране документы и доказывать, что я действительно учусь здесь. И вот осталось выдержать совсем немного – преодолеть один этаж и успеть достать тетрадь. Как нам рассказали старшекурсники, философ встанет у двери, и, чтобы войти в аудиторию, надо сразу, без промедлений, предъявить ему идеально записанные, без помарок, а лучше с цветными выделениями, лекции. Заветная тетрадь уже была у меня в руке, а до звонка оставалось всего две минуты. Я мчалась по коридору и, повернув за угол, влетела в светловолосого парня. Он ошарашенно взглянул на меня своими пронзительными зелеными глазами и тут же почему-то уставился мне на грудь. Я уже хотела возмутиться такому неприличию, но опустила голову и увидела, что по песочного цвета кофте расплывалось темное пятно, а тетрадь набухала от коричневой жижи и по ее обложке текли наглые капли. Я гневно взглянула на него, а потом на бумажный стаканчик, который он держал в руке.

– Вообще-то кофе надо пить в столовой. Зачем таскаться с ним по коридору? – взорвалась я и помчалась к дальней двери, где у входа в аудиторию стояли философ и несколько студентов.

Я надеялась, что он увидел, что произошло, и сжалится надо мной. Но он только оглядел меня и пропитанную кофе тетрадь презрительным взглядом и захлопнул дверь прямо передо мной.

«Вот же черт. Черт, черт, черт!»

Я обернулась и увидела, как тот светловолосый вредитель нагнулся и стирал со своих джинсов мелкие капли. Злость бурлила внутри, и я тут же направилась к нему.

– Ну что, доволен?

Он медленно выпрямился и спокойно посмотрел на меня.

– Интересно чем?

– Тем, что из-за тебя меня не пустили на зачет!

– А я думал, тем, что ты врезалась в меня, расплескала мой кофе, да еще и накричала.

– Я не кричала.

Я постаралась выдохнуть. Стянула резинку, распустила волосы, расстегнула верхние пуговицы кофты.

– Прости. Сегодня явно не мой день, – сказала я и посмотрела на липкую, не подлежащую восстановлению тетрадь.

– Это понятно, – ответил парень.

– Да? И что же тебе понятно?

Он внимательно окинул меня взглядом и выдохнул.

– Сережки у тебя красивые, – сказал парень.

«Он что, псих?» – тут же подумала я и потрогала свободной рукой новую сережку. Я их только вчера купила в одном маленьком магазинчике. Второй рукой я все так же держала влажную тетрадь.

– Спасибо, – с опаской ответила я.

– Где купила? – продолжил он.

– Тебе это зачем? – с вызовом спросила я. – У тебя даже уши не проколоты. Или для своей девушки присмотрел?

– У меня нет девушки. А теперь и кофе.

– Я уже извинилась. Мог бы и в столовой выпить, а не прятаться за углом.

– Я не прятался. Но у тебя на все есть что сказать, – парень усмехнулся. – Больше не надевай эти сережки. А лучше выкинь их.

Он развернулся и пошел по коридору. Я нагнала его.

– Ты это куда? Мы не договорили. И почему я должна выкинуть новые сережки?

– Я в столовую. Хочу спокойно выпить кофе.

– Ладно. Ты прав, это я на тебя налетела. Мне и кофе тебе покупать.

Он промолчал, но напряжение между нами разрядилось, а его лицо смягчилось. Мы вошли в столовую, и я купила ему кофе, а себе чай с бергамотом и два круассана. Продавщица поставила две чашки и тарелку на поднос, я взяла его и направилась к столику, где устроился парень. Я сделала буквально пару шагов, но потом оступилась, запнулась за какую-то невидимую преграду, и поднос со всем содержимым полетел на пол. Парень открыто рассмеялся, а я стояла и смотрела на лужи и бедные тонувшие в них круассаны. Ко мне тут же подбежала сотрудница и высказала все о моих дырявых руках. Он наконец соизволил встать и подошел к нам.

– Иди за стол и сними, пожалуйста, сережки, – спокойно сказал он.

– Но…

– Прошу, пока ты никого не покалечила и не убила. Особенно себя.

Я послушно поплелась в указанном направлении и вытащила из ушей сережки. Вскоре парень вернулся, поставил передо мной чашку чая, в центр – тарелку с одним круассаном, надеюсь, для меня, а напротив – стакан черного кофе. Он протянул руку, и я нехотя отдала ему сережки. Парень сжал их в кулаке и, сказав, что скоро вернется, вышел из столовой.

«Ну и чудак. Прицепился же к сережкам, словно от них все мои беды, – подумала я, обнимая ладонями горячую чашку. – Зато очень красивый. Хмурый, но красивый. Видимо, от девушек отбоя нет. Даже не улыбнулся мне ни разу. Надеюсь, он не решил, что я таким образом пытаюсь с ним познакомиться».

Я стала обдумывать, как бы мне показать ему, что все это было не специально. И чтобы не выставить себя дурой при этом. Невзначай взглянула на свои брюки и кофту.

«Ну и вид у меня сегодня. Я бы сама себе тоже улыбаться не стала и постаралась побыстрее отделаться. Не удивлюсь, если он вообще не вернется».

Я достала из рюкзака расческу и попыталась привести волосы в порядок. Оглянулась – парня все еще не было. Достала зеркальце, тушь и карандаш для глаз. Немного подкрасилась и покрыла губы блеском. Мне еще домой возвращаться.

Парень вдруг материализовался из ниоткуда и сел напротив меня.

– Так намного лучше, – сказал он, а я скованно улыбнулась. – Я Миша.

«Неужели он заметил, что я подкрасилась?»

– Я Кира. А ты очень внимательный.

Он насупил брови и непонимающе посмотрел на меня. Я обвела лицо пальцем.

– Ну…

– Что? – удивленно спросил он.

– То! Или… О чем ты тогда сказал, что так намного лучше?

– О сережках, конечно.

– А-а-а.

– А ты о чем?

– Забудь. Мы не поняли друг друга. И при чем тут эти сережки? Чем они тебе так не угодили? И куда ты их дел?

– Выкинул.

– Взял и выкинул?

– Да. Кое-что сделал и выбросил.

– И зачем?

– Ты испугаешься, если я скажу.

– Ты меня не знаешь. Откуда такая предвзятость в мою сторону?

– Люди боятся всего необъяснимого. Даже когда знают, что живут с этим бок о бок.

– Так объясни.

– Ладно. Сама пожелала. Демон.

– Демон? – переспросила я.

– Именно. Это из-за него сегодня твой день не удался.

– Ясно. Демон случайностей.

– Просто демон.

– Он был в сережках?

– Да.

– Придется пойти в магазин и подать жалобу, – улыбнулась я.

– Будет сложно доказать. А еще сложнее вернуть деньги.

– Я шучу. Демон же не заводской брак.

Мы улыбнулись друг другу.

– Ты не боишься?

– Демонов? Нет. Я с ними не встречалась, поэтому и страха нет.

– А меня?

– Тебя? Зачем мне тебя бояться? Ты спас меня от демона в сережках, и моя жизнь должна наладиться. Может, и зачет удастся сдать. Как думаешь, вдруг в пиджаке философа тоже сидит демон? Или в нем самом? Уж больно он противный.

– Не-а.

– Ты уверен? А вдруг в штанах?

Миша рассмеялся. А я стиснула стакан, понимая, какую глупость сморозила.

– Значит, нет, – попыталась выкрутиться я. – Тогда придется сдавать зачет этому извергу. А еще всю тетрадь переписывать.

– Я могу отдать тебе свою. Мне она не нужна, философия только на первом курсе.

– А ты на каком?

– На втором.

– Кем будешь, ловец демонов?

– Конструктором.

– Кубики собираешь и пирамидки строишь? – подшучивала я.

– Почти. А ты?

– Экологом. Кто-то же должен спасать нашу планету от людей, – я улыбнулась, всматриваясь в теплые, изумрудного цвета глаза. Внутри пробудилось странное чувство, что я нашла кого-то особенного. Того, с кем мне хотелось встретиться еще раз.

Глава 3

Демон побуждения. Ранг 4 «Демоны внушения». Живет в теле человека. Внушает свою волю и питается страданиями самого носителя, заставляя совершать зло.

Михаил оторвался от красочных воспоминаний. Хорошего понемножку. Он уже сотни раз смотрел этот момент их знакомства, но словно проживал его заново. В воспоминаниях Киры он был такой яркий, такой удивительный, не то что помнил сам Райлиев. Его облили кофе, Михаил злился на демона, который сидел в сережках, и на эту странно одетую взбалмошную девушку, которая буквально ворвалась в его жизнь.

Райлиев встал, пошел на кухню и убрал шарф в шкатулку. Надел на нее цепочку и засунул в верхний ящик. Заставил шкатулку кастрюлями, налил себе стакан воды и достал банку пилюль. Когда демон показывал ему воспоминания, то сам напитывался эмоциями Райлиева, обезвоживая и истощая его. И после каждого раза его организму требовалась живительная влага и целая горсть витаминов.

Сил совершенно не осталось, веки налились свинцом, и демонанту хотелось положить голову на подушку и закрыть глаза. Бороться со сном не было смысла, да и слабость все равно взяла бы свое. Михаил закинул в себя пять капсул, запил их водой и вернулся в зал. Не снимая одежду, Райлиев плюхнулся на широкий диван перед телевизором на первом этаже своего дома и мгновенно уснул.

После общения с демонами Михаилу иногда снились странные сны, где он проживал увиденное, смотря на мир разными глазами. Начиналось все с повторения от самого Райлиева. Потом эпизод запускался заново, только уже от лица людей, находящихся с ним рядом или просто мелькавших в воспоминаниях. А бывало, он даже видел себя со стороны, словно смотрел фильм со своим участием. Эти сны помогали демонанту переосмыслить события, увидеть все с разных ракурсов, проследить за мимикой своего собеседника и заметить, когда демон врал или увиливал, от каких слов злился, а от каких, наоборот, получал удовольствие. Несколько раз такие сны даже выручали Райлиева в расследованиях, ведь демоны умели отлично маскировать свои эмоции, и заметить это сразу не всегда выходило. А вот если пересмотреть с разных сторон, то можно было уловить обман и не следовать по тому пути, куда вел демон.

Но сегодня сон был другой. Сперва в сознание Михаила проникли лишь звуки мотора. Райлиев послушно ждал, когда в темноте появятся детали и картинка. Через какое-то время он расслышал голос жены, напевающей колыбельную, и увидел заднее сиденье ее машины. Кира была за рулем, а Лиза, его малышка, мирно сопела в автолюльке рядом с ним. Стоило только протянуть руку, чтобы коснуться ее. Его крошки, которая была светом жизни. Дочки, чью улыбку и заливистый смех он не забудет никогда. Михаил тут же посмотрел на ремни – пристегнуты. Телефон в подставке показывал путь до тещи. На пассажирском кресле лежала ее сумка и тот самый шарф. А Кира продолжала нежно убаюкивать дочь. Она не отвлекалась от дороги, не смотрела назад, а просто пела. Изредка жена бросала быстрые взгляды в зеркало заднего вида, чтобы убедиться, что дочка уснула.

Когда впереди показался злополучный перекресток, на который готовился выехать самосвал, Михаил закричал. Но у него словно вырвали связки, и он только открывал рот, как рыба, выброшенная на берег. А безнадежный вопль стоял в его ушах, в его сердце. Но Кира не слышала, она продолжала ехать вперед. Он попытался остановить ее, но был неосязаем и бесполезен. Тень, которая могла только наблюдать. Самосвал ударил точно в правое крыло машины и отбросил ее на встречную полосу, где она столкнулась лоб в лоб с другой легковушкой. Металл буквально смяло, как газетную бумагу, выброшенную в урну. Райлиев инстинктивно кинулся, стараясь закрыть дочку, но ее там уже не было.

Он желал, чтобы сон прекратился, вернув его в реальный мир, но видение прокрутилось с самого начала. Михаил снова сидел на заднем сиденье и слушал колыбельную жены, приближаясь к перекрестку с самосвалом. Райлиев зажмурился, не желая вновь видеть момент аварии. Но все повторилось. И еще, и еще. В какой-то раз взгляд Михаила упал на спидометр. Стрелка подозрительно ползла вниз, будто бы Кира притормаживала. Совсем немного, словно пыталась сама угодить под колеса самосвала. Но этого просто не могло быть. Тогда демонант подался вперед и посмотрел на ее ноги. Кира давила на газ, но скорость неизменно падала.

Что за чертовщина? Жена пыталась проскочить перекресток, точно предчувствуя что-то. Михаил видел испуг в ее глазах, когда машина отказалась слушаться. Видел сжатые на руле пальцы и пот, выступивший на лбу Киры…

Сон оборвался после аварии, когда сплющенная машина, издав последний всхрип, замерла на обочине, чудом не свалившись в кювет. И тут же начался снова, только теперь Райлиев смотрел на машину жены глазами водителя, ехавшего следом за ней. Перекрестка еще не было видно. Водитель следил за дорогой, ехал спокойно, не ускоряясь и не замедляясь, переключил радиостанцию, и заиграла какая-то энергичная мелодия. Внезапно машина Киры дернулась, словно она наехала на колдобину. Это движение было малозаметным, но Михаил бросил взгляд на дорожное полотно и, к большому удивлению, увидел след демона.

Райлиев распахнул глаза и уставился на потолок. Дыхание было сбитым, он весь покрылся горячей испариной. В голове звенел навязчивый вопрос: «Почему сейчас, а не три года назад. Почему?»

Когда Михаил стал общаться с Карсоновым и участвовать в расследованиях, то попросил сыщика проверить это дело. Но тот не нашел ничего подозрительного и только подтвердил официальное заключение: у самосвала отказали тормоза. А от себя Карсонов добавил: «Водитель хрен клал на обслуживание. Вот в чем наша беда, Рай. В беспечности и халатности. А не в демонах».

Михаил резко сел и схватился за голову. Мысли тормошили его сознание, но он словно был все еще там, в самом кошмарном сне, где раз за разом не мог спасти и защитить свою жену и дочь.

«Что, если авария не была случайностью? Вдруг я что-то упустил? Все мы упустили? Откуда демону взяться прямо посредине дороги и что он там делал? – подумал Михаил. – Имел ли этот демон отношение к аварии? Обычно при серьезных авариях проверяли машины на наличие демонов-вещей, которые любили забираться в тормоза, двигатели, рули. Но машина Киры и самосвал были чистыми. Я сам проверял. Но что, если должен был проверить больше и лучше? Проверить чертов асфальт. Ну и пусть, что таких случаев до этого не было. Я должен был убедиться».

Демонант встал и начал расхаживать по залу, сердце стучало в груди, а чувство вины затапливало его.

«Почему именно Кира? Почему ее машина, когда вокруг были другие? За что? Кому понадобилась эта авария? Мне надо рассуждать логически. А логически – никому. Никто не мог желать смерти моей Кире. Нет, нет, нет. Не мог. И это был сон. Сон, а не воспоминания. Черт. Демон из шарфа. Ему мало того, что он берет. Он ненасытен, как и все они. А если Семиг прав и моя защита пошатнулась, то он умело воспользовался этим, – мысленно крикнул Михаил. – Я же демонант. Надо прийти в себя. Надо прийти в себя. Чертов демон! Я бы тебя уничтожил, если бы… если бы… не ее воспоминания».

Михаил рухнул на диван, утыкаясь лицом в подушку, и закрыл глаза. Ему нужно было отойти, но его вновь затянуло в сон. Он опять сидел в машине, едущей следом за Кирой. И вновь видел след демона. Четкий, оставленный совсем недавно на асфальте, но словно разряженный, мутноватый.

Райлиев разлепил глаза и быстро сел, чтобы прекратить мучения. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, успокаиваясь и окончательно приходя в себя. Прижал пальцы к пульсирующим вискам и, повернув голову к комоду, посмотрел на стоящую на нем фотографию в рамке. На ней Райлиев держал на руках дочку. Рядом стояла Кира. Это был день выписки из роддома. Малышка сладко спала, а Кира крепко держала его за локоть, улыбаясь и предвкушая новый счастливый период в их жизни. Сердце тут же сбавило ритм, а на лице Райлиева появилась улыбка.

Он сходил в душ и сразу поставил стиральную машинку, закинув в нее грязные вещи. Натянул на себя домашние джинсы и растянутую футболку, которую ему когда-то подарила Кира.

Когда его немного отпустило, прошел на кухню и выглянул в окно. Ливень хлестал в стекло и бешено стучал по железному подоконнику. Деревья клонились к земле, моля злобный ветер о пощаде, а одно из них, вырванное с корнем, валялось трупом через дорогу. Таких осадков демонант давно не видел. На дороге перед домом были огромные лужи – ливневки совершенно не справлялись с непогодой. Он задвинул штору и сделал себе чашку крепкого ароматного кофе. Достал из холодильника готовую еду, которую заказывал каждую неделю, нагрел ее в микроволновке и сел за стол.

«Мог ли демон поспособствовать той аварии?» – мысли опять вернули демонанта на три года назад.

Когда проводилось расследование, то не обнаружили тормозного пути ни на дороге, по которой ехала Кира, ни на той, где самосвал. Почему он не обратил на это внимания, демонант не понимал. Тогда все они сосредоточились в эпицентре трагедии. А стоило отойти в сторону, взглянуть со всех ракурсов.

«Мне нужно было искать дальше, а я сдался», – вновь винил себя Михаил.

Он пошел в зал, взял телефон и вернулся за стол. Набрал Леонида, и спустя множество раздражающих гудков тот ответил:

– Ты что, уже выспался?

– Слушай, Лень. А что, если мы кое-что упустили?

– Ты что-то нашел по делу Валова? – тут же оживился сыщик.

– Нет, я про аварию.

– Рай, опять ты за старое! Я же тебе только сегодня про это говорил! Это был трагический несчастный случай.

– А если я скажу тебе, что на асфальте могли быть следы демона?

– Ты же сам там был и ничего не нашел. Разве нет?

– Я проверял перекресток. А следы могли быть дальше, до перекрестка.

– И с чего ты это решил?

Михаил замялся.

– Мне это приснилось, – выдавил демонант, сам понимая, как это звучит.

– Это был кошмар, Рай. Прими душ, охладись.

– А если это не просто сон?

– Даже если так, что это изменит? Прости, но время не отмотать назад, а жизнь не переписать с чистого листа. Ты их не вернешь.

Михаил ничего не ответил и повесил трубку. В горле стоял ком, и он резким движением снес со стола тарелку и кружку кофе. На полу, вокруг рассыпанной гречки и куриной котлеты растекалась мутная темная жижа. А Михаил схватился за голову и неслышно заплакал, пытаясь хоть как-то выплеснуть боль, которая пожирала его изнутри.

Через несколько минут он встал и убрал беспорядок. Кира бы ему устроила, если бы увидела, как кофе засыхает на светлой напольной плитке, которую она так усердно выбирала.

Михаил пошел в кабинет, который теперь стал и его спальней. Маленький диван был разложен, и на нем скомканно лежали простыня и одеяло. В углу, напротив стола стоял узкий шкаф, куда демонант перенес свои немногочисленные вещи. Он сел в кресло и включил ноутбук. Нужно было хоть немного поработать, но мысли продолжали атаковать его.

«А вдруг это не демон из шарфа? Вдруг этот сон пришел ко мне именно сейчас неспроста? Может ли авария, случившаяся три года назад, быть как-то связана со смертью Валова при загадочных обстоятельствах? Или с тем демоном-наблюдателем?»

Леонид бы сказал – никак это не связано. Но демонант хотел проверить, убедиться, что он сделал все, что было в его силах. Михаил закрыл ноутбук, даже не открыв почту, и пошел в ванную. Принял душ, сбрил щетину, уложил волосы и брызнул на себя парфюм. При разговоре с демонами лучше выглядеть свежим и полным сил. Если показаться перед ними помятым и уставшим, то сразу принимались липнуть низшие демоны, ищущие новых жертв. А когда понимали, что перед ними демонант, к которому они не могли запрыгнуть без его согласия, то начинался настоящий цирк. Они могли устроить заваруху, кричать или оскорблять, полезть с кулаками или натравливать всех собратьев поблизости. Особенно если чувствовали слабость. Слушать сегодня непрерывный ор вперемешку с матом Михаилу не хотелось, это было так себе удовольствие. Поэтому Райлиев достал из шкафа черную фирменную футболку, выбрал синие плотные джинсы. Выглянул в окно и посмотрел на небо. Тучи были темно-серыми и грозовыми, но ливень немного успокаивался, и капли вяло выплясывали по подоконнику. Он вытащил из ящика длинную серебряную цепочку с крестиком, сложил вдвое и надел на шею. Даже в таком виде она спускалась до самого живота, но зато ее можно было быстро и легко снять. Довершили образ черная кожаная мотоциклетная куртка на молнии, черные перчатки без пальцев и кожаные кроссовки. Он собирался поехать на мотоцикле, и ничто не могло его остановить. Это было опасно, но разве демонант дорожил своей жизнью?

Михаил взглянул на себя в зеркало и кивнул: демоны не любили, когда к ним приходили в одежде светлых тонов. Это раздражало их, а сегодня ему нужны были ответы, а не препирательства.

Райлиев взял шлем, но стоило ему схватиться за ручку входной двери, как в кармане зазвенел мобильник.

– Алло.

– Михаил, вы обещали в обед прислать исправленную версию, – нервно произнес противный женский голос.

– Да, я внес все правки. Сейчас загружу! – сухо ответил Райлиев.

Отключившись, Михаил, не снимая кроссовок, направился в комнату, по дороге бросив шлем на диван. Включил ноутбук, зашел на хостинг и загрузил свежие данные. Почти нажав на крестик, закрывающий окно браузера, Райлиев наткнулся на выскочившую рекламу: «Проблемы с сердцем? Мы вам поможем».