скачать книгу бесплатно
Сборник Забытой Фантастики №5. Приливная ракетная транспортная компания
Майлз Джон Брейер
Эдвард Сирс
Фрэнсис Флэгг
Уилл Грей
Чарлз Блэндфорд
Отис Клайн
Климент Физандье
Джулиус Регис
Дж. Родман
Кеннет Гилберт
Библиотека забытой фантастики #5Ранняя зарубежная фантастика
Перед вами пятый выпуск сборника фантастики американских писателей двадцатых годов прошлого века.Как и в прошлых выпусках, новеллы и рассказы в данной книге раскрывают широчайший спектр направлений научно-фантастического жанра. Каждое произведение сугубо индивидуально и каждый читатель данной книги найдет именно свое произведение, вдохновляющее его на размышление и творчество.Здесь и транспорт будущего, взгляд на тысячелетия вперед, путешествия по загадочным новым землям, научные детективы и, конечно, юмор.Хорошего чтения!
Майлз Джон Брейер, Уилл Грей, Климент Физандье, Дж. Родман, Кеннет Гилберт, Фрэнсис Флэгг, Чарлз Блэндфорд, Джулиус Регис, Отис Клайн, Эдвард Сирс
Сборник Забытой Фантастики №5. Приливная ракетная транспортная компания
ПРЕДИСЛОВИЕ ПЕРЕВОДЧИКА
Дорогие читатели, это пятый сборник научно-фантастических новел и рассказов старых американских писателей, стоявших у истока любимого нами жанра. Эти писатели двадцатых годов прошлого века занимались поисками тем, которые волнуют нас до сих пор. Именно они протаптывали тропинки для тех писателей, что последуют за ними. Да, они делали ошибки, они иногда сворачивали не туда, шли по бурелому. Но! Именно они оттачивали научную фантастику, именно благодаря им появились все направления этого замечательного и интереснейшего жанра.
Еще добавлю. Благодаря критикам, я узнал, что уровень моих переводов сильно вырос по сравнению с первым сборником. Опыт – есть опыт. Я обязательно займусь его корректурой после того, как выпущу для вас хотя бы половину накопившегося материала.
Я уверен, что данный сборник не разочарует вас и не оставит равнодушным. В нем множество рассказов, затрагивающие самые разные темы – здесь и транспорт будущего, война будущего, путешествие во времени и во что превратиться человек через 30000 лет. Несколько замечательных детективных историй с фантастическими сюжетами и немного юмора в конце.
Приятного чтения!
ПРИЛИВНАЯ РАКЕТНАЯ ТРАНСПОРТНАЯ КОМПАНИЯ
Уилл Грей
Гигантская пружина пневматической пушки, которая выстреливала пассажирские и почтовые ракеты из Тихого океана в Атлантический, не сжималась так туго с тех пор, как ее построили семь лет назад. Сочетание самого высокого прилива в году и сильного западного шторма подняло понтон длиной в милю на много футов выше отметки весеннего прилива. Пятьдесят шесть огромных стальных рычагов, напоминавших мостовые пролеты, заскрежетали, когда в дело вступили непривычные опорные поверхности; и неудивительно, ведь этот прилив был выше всего, на что рассчитывали инженеры двухсотлетней давности, когда строили пирсы и пристани, где в былые времена океанские лайнеры медленного и утомительного века пришвартовывались после своего многодневного путешествия с Востока. Сегодня вода плескалась над этими пирсами, давно покинутыми в пользу озера Вашингтон, откуда огромные вертолеты появлялись и исчезали в бесконечной процессии.
Легкая двухместная машина, которая выглядела так же просто, как каноэ из бересты, медленно спустилась с жужжанием со стороны города и зависла над понтоном.
– Как насчет того, чтобы сначала просмотреть пеленги? – предложил Макс Норман, более молодой из двух мужчин, которые радовались званию окружного помощника суперинтенданта Приливной Ракетной Транспортной Компании.
– Возможно так и сделаем, – ответил Фаулер, старший человек на Тихоокеанском побережье, – тогда я хочу осмотреться, чтобы увидеть, сколько мусора и прочей всячины плавает вокруг. Если это не проверить, это может привести к загрязнению какого-нибудь из малых приливных моторов, курсирующих вверх и вниз по гавани.
Маленькая машина, поднимаемая двумя пропеллерами и управляемая еще двумя, жужжала перелетая от балки к балке, как колибри, в то время как инженеры высовывались наружу и рассматривали штифты диаметром двадцать четыре дюйма, на которых вращались огромные рычаги. Пропеллеры производили шума не больше, чем электрический вентилятор, так что в открытом корпусе в форме лодки можно было вести беседу обычным тоном.
– Я надеюсь, что пилот Номера Два этим утром более, чем просто случайно взглянет на датчик натяжения, – заметил шеф, поворачиваясь к своему помощнику.
– Если он этого не сделает, то обнаружит, что падает на полпути через Атлантику. Тогда будут неприятности.
– Я считаю, что единственная воздушная струя с задней стороны практически уничтожила бы ракету сегодня утром. Если они выпустят вторую, одному богу известно, к чему это приведет.
– Лично я думаю, что эти снаряды настолько защищены, что пилоты склонны проявлять преступную халатность. Несомненно, барометрически управляемого автоматического выброса воздуха из носа для спуска на сушу вместе с лопастями для медленного спуска должно быть достаточно эффективными. А с этими новыми радио-излучателями отражения и вибрации Земли мы можем полностью отказаться от пилота.
– Я думаю, что мы сможем сделать через год или два, – задумчиво сказал Фаулер. – Новые источники, которые они опробуют в Скенектади, почти не подвержены воздействию жары или холода; остается только победить ветер и атмосферное давление, сделав поправку на приливы.
Он сделал паузу, чтобы подумать, а затем продолжил:
– Человеческий фактор с каждым днем все больше сдерживает нас, люди последних двух столетий применяли свою науку ко всему, кроме самих себя. Все было продумано, кроме… А вот и сигнал. Расположимся на понтоне, мне не нравится, когда меня трясет в воздушных ямах, когда уходит Номер Два.
Маленький, покрытый лаком аппарат в форме лодки с двумя легкими мачтами, увенчанными гудящими подъемными винтами, изящно, как пушинка чертополоха, расположилось на плоской поверхности понтона. Двое мужчин вышли и зашагали на восток. Небо было полно машин, больших и маленьких, неуклюжих грузовых аппаратов. Через две минуты после свистка ракета взмыла в чистое небо и превратилась в большое облако яркого дыма. Это было последним предупреждением для всех, что атлантический снаряд вот-вот будет запущен. Теперь было заметно, что входящие и исходящие машины поворачивали вправо и влево от огромного стального цилиндра, дно которого было прижато к этой могучей пружине из пятидесяти шести рычагов с решетчатой балкой. Цилиндр находился в основании большой пневматической пушки, которая придавала снаряду начальную скорость шестнадцать тысяч пятьсот футов в секунду.
В этот век чудес люди по-прежнему останавливались и поворачивали голову или выходили из своих домов, чтобы увидеть старь Второго, точно так же, как двести лет назад люди смотрели вверх, когда над головой гудел самолет, а до этого ежедневный поезд был поводом для всем жителям маленького городка собраться на платформе.
– Еще пять секунд, – пробормотал Макс Норман, и оба замерли.
С оглушительным треском и визгом рассекаемого воздуха огромный снаряд был подброшен почти вертикально в голубое небо, где почти сразу же исчез. Понтон, на котором стояли двое мужчин, медленно поднялся на два фута, когда огромная пружина расслабилась, в тот момент когда воздух покинул цилиндр.
– Она взлетела довольно быстро, – заметил шеф, наблюдая, как воздушные корабли носятся в потревоженной атмосфере.
– Быстрее, чем что-либо виденное мной, – заверил Макс своего начальника. – Я надеюсь, что пилот не спит, – продолжил он, – потому что на борту должно было быть пять фунтов радия, направлявшегося на восток, и будет хлопотно, если он собьется с пути.
– Просто позвоните в штаб-квартиру, пожалуйста, – воскликнул Фаулер, – и выясните, кто пилотирует Номер Два.
Младший инженер достал из кармана маленький квадратный футляр размером со спичечный коробок. Он повернул маленький диск и нажал несколько кнопок, прежде чем задать вопрос обычным тоном. Из прибора сразу же пришел ответ.
– Так это и есть леди-пилот, – задумчиво произнес шеф. – Мы снова столкнулись с человеческим фактором. Я уже дважды подключал к ней устройство для записи мыслей, и каждый раз получал отрицательный график. Это просто означает, что она считается устойчивой к этим магнитофонам старого типа. Несколько раз я просил у директоров одну из новейших машин. Но вы знаете, как трудно убедить руководителей этих крупных компаний идти в ногу со временем. В ответ они сказали, что любой, у кого достаточно ума, чтобы противостоять старой машине, либо не нуждался в наблюдении, либо был слишком хорош для этой работы и должен быть повышен. Они забывают, что именно мыслеустойчивец загнал Номер Три в трясину и нам понадобилось семь дней, чтобы вытащить его оттуда. А еще был неполный мыслесопротивленец, который потерял Номер Четыре шесть лет назад.
– Забавно, что его так и не нашли.
– Ну, в то время я был всего лишь студентом, но у меня всегда была идея, что они должны были искать дальше, понимаете, они просто предположили, что он упал где-то между этим местом и Нью-Йорком, в пределах пятидесяти миль или около того по обе стороны от прямого курса.
– Подобное не может случиться снова, – воскликнул Макс Норман. – С новыми регистраторами мы знаем с точностью до полумили, где они находятся в любой момент.
– Да, но это неприятно – выкапывать их из нор и выуживать из моря, и всегда есть шанс, что кто-то может пострадать, и тогда, конечно, будет расследование и много глупых вопросов и еще более глупых предложений на будущее от старые чудаки, которые никогда в жизни не ездили быстрее пятисот миль в час.
– Мне жаль эту девушку-пилота, потому что у нее аномальный интеллект. Она находится в восемьдесят седьмой зоне, и когда вы вспоминаете, что на земле всего семьсот человек, достигших девяностой, вы видите, как она растрачивает свои таланты на пилотирование у нас в компании.
– Интересно, а почему она это делает, когда она могла бы заниматься гораздо более интересной работой?
– В том-то и беда. К несчастью для нее, она относится к матримониальному типу и хочет иметь детей. Столетие назад, когда евгеника была впервые введена в употребление, мы пытались вывести вундеркиндов и математических гениев, но благодаря нашим ошибкам мы получили вместо задуманного урожай сумасшедших; теперь мы ограничиваем совокупный интеллект до ста десяти и получаем великолепные результаты. Поэтому бедная девушка должна выбрать мужчину с двадцать третьей степенью интеллекта или меньше – соответствующего умным мужчинам девятнадцатого-двадцатого века. Можем ли мы винить ее за то, что она не хочет связываться с таким мужчиной? Он был бы "слишком медлителен, чтобы простудиться" – как говорили в те далекие дни.
– Кажется неправильным, что нашим самым умным людям должно быть отказано в семье, если они этого желают, но люди с таким интеллектом должны быть слишком заняты, чтобы не думать о таких вещах.
– Вы слышали сигнал, возвещающий о благополучной посадке Второго? Этот сигнал – всего лишь пережиток тех времен, когда полет ракеты считался большим риском, и нам действительно приходилось специально страховать пассажиров.
– Нет, я его не слышал.
– Тогда позвоните в головной офис еще раз, пожалуйста, и спросите, благополучно ли они прибыли.
Макс Норман снова достал маленький прибор и позвонил в офис. Оба мужчины напряглись и выглядели серьезными, когда произносимые слова довольно прерывисто доносились из маленького громкоговорителя.
– Нет, Номер Два не приземлился в Нью-Йорке.
– Что говорится в таблице записей? – нетерпеливо крикнул Фаулер.
– Ну, сэр, на карте… на карте закончились чернила, когда снаряд пролетел над Чикаго.
Движения шефа были невероятно быстрыми. Его первая вспышка нецензурной брани тоже была невероятной. Люди в этом офисе, ответственные за то, что в инструменте закончились чернила, получили тот же старинный взрыв эмоций, только в сто раз более резкий, более саркастичный, как и люди, совершившие глупые ошибки два столетия назад. Фаулер достал из кармана более крупный и сложный прибор и назвал все крупные города, над которыми пролетела ракета и многие воздушные лайнеры, пролетевшие по его траектории в разреженном воздухе, где метеоритная пыль бесконечно кружится вокруг Земли.
Была лишь небольшая зацепка, и она несла в себе зловещее послание. При приближении к Нью-Йорку пилот снаряда запросил координаты, заявив, что их искатель вышел из строя. Здесь была ужасная двойная случайность, которая всегда все портила. Две минуты и сорок секунд спустя ракета отправил вызов С. О. С., который так и не был завершен. Итак, где же была ракета? Когда ей определили позицию, она находилась на очень большой высоте, и у нее все еще была достаточная скорость, чтобы пронести их на тысячу миль. У пилота были средства управлять полетом в любой момент – даже при необходимости вернуться на прежний курс. У них также были средства связи с воздуха, из-под воды, с глубины двухсот футов под землей. После попадания ракеты наступила мертвая тишина. Запасная пружина, которую держали сжатой на случай чрезвычайных ситуаций, доставила двух инженеров в Нью-Йорк чуть более чем за семнадцать минут. Даже во время поездки они привлекли самые лучшие умы мира, чтобы помочь в поисках.
Когда мисс Генриетта Морган, назовем ее простым именем, лишенным букв и цифр, обозначающих ее квалификацию, вошла в рубку управления ракеты Номер Два, она не думала ни о высоких приливах, ни о манометрах, ни о счетчиках, ни о сложных пеленгаторах, ни о десятках других замысловатых приборов, которыми был оснащен маленький стальной отсек. Она думала о том, как хорошо было бы иметь свой собственный маленький домик за городом, с садом и счастливыми детьми вокруг нее. Но муж? Это было камнем преткновения. Она не могла примириться с мыслью о муже с менталитетом всего в двадцать три единицы из возможных ста единиц интеллекта. Ее красота была весьма поразительной, несмотря на строгость одежды, которой требовал напряженный, механический век, и многие мужчины смотрели на нее и сожалели о барьерах.
Она нажала кнопку, которая показывала, что у нее все готово, и сразу же стартер внизу, в своем кабинете, нажал на кнопку пуска. Легкий толчок был единственным эффектом этого гигантского воздушного взрыва, настолько хорошо амортизаторы шин и антигравитаторы выполнили свою работу. Эти амортизаторы зависели от замечательных упругих свойств резиновой пены, вещества, похожего на резиновую губку, но во много раз более легкого, чем она. Внутренняя оболочка снаряда опиралась на множество слоев этого аэрированного материала; каждый последующий слой воспринимал давление, когда предыдущие были спрессованы почти до конца. Таким образом, их действие очень напоминало человека, прыгающего с очень высокого здания в череду одеял, каждое из которых поглощает свою долю удара, прежде чем позволить ему пройти через следующее. Помимо этих приспособлений, там были подушки глубиной в несколько футов, в которые пассажиры полностью погружались во время старта, а затем медленно поднимались снова.
Генриетта Морган не потрудилась взглянуть на датчик натяжения перед тем, как сесть в ракету и она не заметила никакой разницы, когда огромный снаряд взмыл в голубое небо, оставив мир на много миль внизу, тусклую голубую поверхность, на которой не было видно четких деталей.
Первый и второй воздушные струи с задней стороны, чтобы увеличить скорость, сработали в назначенное время, прежде чем она поняла, что условия полета были ненормальными. Внезапно она заметила, что стрелки датчика скорости прижаты к концу шкалы. Ее первой мыслью было, что он сломан, но взгляд на датчики высоты и температуры убедил ее, что они были намного выше, чем обычно. Она включила индикатор положения только для того, чтобы обнаружить, что он вышел из строя. Оглянувшись в пассажирский отсек, она увидела, что на ее попечении, помимо заказной почты, находятся две женщины и трое мужчин. Снова наклонившись к своей приборной доске, она повернула миниатюрные колесики, которые с помощью дистанционного управления приводили в действие кольца сопротивления, выступающие через прорези в корпусе наружу, в холодный, разреженный воздух. Нажав несколько маленьких кнопок, она позвонила в Нью-Йорк и Чикаго и спросила, где находится; ответ поразил ее.
Она была уже над Нью-Йорком, на три минуты раньше времени.
Яростно она выпустила два дюйма кольца сопротивления по всему кругу. За жужжащим визгом последовал скрежещущий разрыв, когда лопасти унесло прочь. Конечно, там были аварийные лопасти, и она повернула запасной диск. Ответа не последовало; аварийные лопасти не сработали из-за недосмотра. Снова человеческий фактор! Их все еще можно было выпустить с помощью ручного колеса в пассажирском салоне:
– Пожалуйста, быстро поверните это колесо.
Увы ее повелительной интонации! Человеческая природа почти не изменилась по прошествии двухсот лет.
– Юная леди, если вы так спешите, подойдите и переверните его сами.
Она потревожила мужчину как раз в кульминационный момент хорошей истории, когда ни один мужчина не любит, когда его прерывают. Запрыгнув в салон, она изо всех сил крутанула большое колесо. Выглянув через отверстие переднего иллюминатора из кварцевого стекла, она с ужасом увидела воду там, где должно было быть голубое небо. Снаряд летел к земле со страшной скоростью. Это сделала сломанная лопасть. Отпрыгнув назад с молниеносной скоростью, она нажала на две кнопки одновременно. Один управлял подачей воздуха вперед, чтобы понизить скорость, другой – сигнал С. О. С. Долю секунды спустя они ударились о воду с оглушительным грохотом и нырнули на дно, где отскочили в сторону от большого предмета, покрытого ржавчиной и водорослями, и продолжили свое путешествие на сто футов в ил атлантического дна.
Большой ржавый предмет медленно перекатился сначала на левый, а затем на правый борт. Извивающийся моток древнего телеграфного кабеля оторвался от своего движителя, на котором он крепко держался столько лет. Поднялось несколько пузырьков, и сначала медленно, а затем с возрастающей скоростью огромный объект всплыл на поверхность.
Луч солнца пробивался сквозь тяжелый стеклянный иллюминатор, который двести лет содержался в чистоте благодаря маленьким морским улиткам, усердно слизывавшим слизь со стекла. Свет мерцал на сером лице человека в униформе, который пролежал там два столетия в состоянии анабиоза. В тысяча девятьсот семнадцатом году, когда Великая война была в самом разгаре, друзья знали его как Роджера Уэллса.
Он открыл глаза, сел и вскочил на ноги. Когда он сделал это, его одежда свалилась с него лохмотьями. Черты его лица исказились от боли. Будь проклят его старый враг, ревматизм! Двадцать пять из сорока лет, проведенных в море, наложили отпечаток заботы на эти четко очерченные черты. Великая война, кульминацией которой стало его стремительное погружение на дно, чтобы избежать тарана, положила конец его карьере, насколько это касалось эпохи раздоров.
Как он и его, заключенный в железный корпус, экипаж трудились, чтобы освободить подводную лодку от этого длиннющего телеграфного кабеля, туго обмотавшегося вокруг винта и над боевой рубкой! Только через несколько дней он проглотил смертельный наркотик, который дал ему друг-врач про запас на такой случай. Доктор никогда не пробовал действие водорода на этот новый препарат. Пары, выходящие из батареи подводной лодки, смешались с газом в легких человека, образовав новое вещество, похожее на то, которое выделил в телах крошечных тихоходок один ученый в тысяча девятьсот семьдесят пятом году. Эти маленькие тихоходки долгое время озадачивали мир своей способностью оставаться в состоянии покоя в высушенном состоянии в течение многих лет и расцветать в полноценной, активной жизни, если поместить их в каплю воды под микроскопом.
Лейтенант-коммандер Роджер Уэллс приложил руку ко лбу выглядя озадаченным. Он сел и оглядел кучу тряпья, которой стала его одеждой. Он взял горсть рассыпающегося материала, из которого только золотое кружево осталось нетронутым. Он полностью пришел в себя и в сознание. Ощупью пробираясь к боевой рубке, он увидел в тусклом свете карту, защищенную листом стекла, на котором он ставил отметки до последнего, и места последнего упокоения, где он написал “финиш” маленькими буквами. Он вспомнил, как поднял глаза на фотографию одного из могущественных правителей мира и отдал честь, произнеся знаменитые слова гладиаторов древнего Рима, когда они приветствовали Цезаря на арене, прежде чем сразиться насмерть ради его развлечения. "Аве, Цезарь! morituri te salutamus"[1 - латынь. Идущие на смерть приветствуют тебя]. Затем он пошел в свою каюту и принял лекарство. Теперь он был жив, и подводная лодка мягко покачивалась на поверхности спокойного моря поздней осени.
Он не мог понять ужасную коррозию и разложение. Он дотронулся до датчика и тот рассыпался на куски массой ржавчины и зелени. Он попытался открыть люк, ведущий на палубу – он оказывается приржавел. Взяв кувалду, он сбил крепления, и свежий морской воздух поприветствовал его в темнице, вернув румянец на его серые щеки.
Выйдя, он огляделся в крайнем изумлении.
– Судя по всему, мы, должно быть, пробыли там почти год, – пробормотал он, идя по скользкой палубе среди водорослей, где странные морские чудовища высовывали на него свои головы, и, извиваясь, возвращались в укрытие.
Ближе к корме в корпусе была большая вмятина, а металлические пластины оказались чистыми и блестящими.
– Похоже, мы недавно с чем-то столкнулись, – отметил он про себя, – я должен разобраться с этим.
Он снова забрался внутрь и ощупал все вокруг углубления, пока струя воды не подтвердила его опасения.
– Что ж, я рад, что нахожусь на поверхности, где у меня есть шанс заработать свои деньги, – размышлял он. – Мне никогда не нравилось быть запечатанным, как сардина в банке.
Он подумал о складной лодке из парусины, но она тоже рассыпалась в пыль, а спасательные пояса были в том же состоянии.
– Я могу плавать два часа или больше, если акулы меня не достанут, а это старое судно еще довольно долго будет на плаву.
Его глаза привыкали к яркому свету, и вдруг его взгляд остановился на чем-то в небесах.
– Похоже на дирижабль, но форма не совсем та же, однако они, вероятно, улучшили их, пока я был внизу в этой жестяной рыбе. Интересно, продолжается ли все еще старая война и кто побеждает?
Вскоре он снова спустился вниз и провел час в темноте, пытаясь заткнуть течь остатками своей одежды. Когда он вышел наружу снова, в полумиле от него стояла небольшая прогулочная яхта, конструкции которой он никогда раньше не видел. Он помахал рукой, и люди на борту увидели его. Он бросился к штурманской рубке, где лихорадочно искал, что бы надеть.
Теперь он стоял на тонущей подводной лодке, облаченный в карту.
– Вы знаете что-нибудь о ракете Номер Два из Тихого океана? – крикнул невысокий полный мужчина в костюме яхтсмена, который, по-видимому, был владельцем яхты.
– Боюсь, что нет, но не могли бы вы одолжить мне какую-нибудь одежду? – был его ответ.
Люди на яхте не были поражены его рассказом, поскольку привыкли к странным происшествиям. Он узнал, что это обычная практика – приостанавливать жизнедеятельность преступников, исправление от которых нельзя было добиться, и оставлять их судить и разбираться с ними будущему и менее предвзятому поколению. Ему его нынешняя ситуация казалась абсолютно невероятной. Двести лет… Невозможно! Они, несомненно, должны быть киноактерами на этом корабле, покрытом изобретениями и инновациями, о которых он, лидер своего времени, ничего не знал. То, что он сейчас увидел, было только началом, потому что менее чем через час, в ответ на передачу корабля, они были окружены воздушными кораблями всех типов. Казалось, никто не беспокоился о Роджере Уэллсе, человеке старого света, кроме медицинского работника, который проверил его психику и привил его от всех известных болезней. Немного позже, когда он стоял, перегнувшись через поручни яхты, огромный снаряд с грохотом, подобным удару молнии, сорвался вниз менее чем в ста ярдах от него и поднялся так, что ушел под воду всего на двадцать футов. На нем прибыл выдающийся инженер прямо из Италии.
Вмятина на ржавой подводной лодке была замечена теми, кто находился на яхте, издалека, и они безошибочно пришли к правильному выводу. Карта значительно помогла им, поскольку при таком количестве обломков, разбросанных по дну океана, изучение каждого из них означало потерю времени, поскольку их приборы показывали только массу металла, а не его форму или размер с какой-либо степенью точности.
– Расскажите мне об этом снаряде и о том, как он работает? – спросил древний молодой человек своего хозяина, когда они стояли, наблюдая за приготовлениями к тому, что обещало стать грандиозной работой.
– Это действительно очень просто. Эти ракеты выбрасываются в разреженный воздух пневматическим орудием, пружина которого сжимается приливом или другими средствами до требуемого натяжения, затем пара воздушных струй с заднего конца доставит его практически куда угодно. Пока они лишь частично автоматизированы, и у каждого из них должен быть пилот, чтобы управлять им, сажать его и поддерживать связь с внешним миром в случае возникновения проблем.
– По моим старомодным представлениям, это кажется гораздо более рискованным способом перемещения, чем тот, от результатов которого я был так чудесно спасен. Как часто они ошибаются и теряются, как этот?
– Благослови тебя Господь! Этого не случалось уже несколько лет. Видите ли, пилот этого аппарата – леди, и, похоже, она позволила своему разуму немного отвлечься, потому что ее записанный курс до Чикаго указывает на то, что до этого она ничего не делала, чтобы замедлить полет ракеты, хотя она двигалась со скоростью более трех миль в секунду и намного выше, чем обычно.
– Почему вы не можете управлять курсом снаряда в воздухе, так же как вы можете управлять кораблем в море?
– Конечно, мы можем, только более точно. Я полагаю, что беспроводные пеленгаторы появились еще в ваше время. Разве не естественно, что мы должны были их улучшить? Мы используем две диаграммы записи, одну для вертикального, а другую для горизонтального курса. Триангуляция выполняется автоматически и создает точку на графике, которая указывает местоположение каждые полмили. В данном конкретном случае диаграмма показывает плавную, правильную кривую с двумя горбами, где были выпущены воздушные струи, точно так же, как это было бы в случае неуправляемой ракеты. В Чикаго, как вы знаете, закончились двойные чернила для пера, и на этом запись заканчивается. Обычно эти диаграммы показывают небольшие взлеты и падения, так что даже характеристики отдельного пилота могут быть распознаны, точно так же, как полет определенного пилота мог быть описан в ваши дни.
– Теперь все стало довольно понятно, когда вы это объяснили, но я не могу представить себе кого-то достаточно быстрого, чтобы включить воздушную струю, которая вылетает из носа ваших снарядов в тот самый момент, когда они коснутся земли.
– Интеллект и практика, ничего более. Если бы у вас не было разума, вы не смогли бы этого сделать; после этого практика – это все, что необходимо. Не верите, старина? В ваше время у вас были жонглеры, которые могли совершать фокусы так быстро, что глаз не успевал за ними уследить. Но помимо всего этого, есть автоматические регуляторы, которые включают переднюю воздушную струю в точное время, необходимое для снижения скорости. Мне сказали, что пилоты считают дурным тоном пользоваться автоматическим управлением, за исключением чрезвычайных ситуаций.
– Что пошло не так с этой ракетой?
