скачать книгу бесплатно
Через неделю, закончив новую картину, Фёдор решил наведаться к Сане.
Предварительно договорившись встретится и попить пива, он отправился к нему. Вечер был тёплый, и Фёдор задумался о Ларе, ведь он до сих пор её больше не видел. А ему так хотелось снова встретиться с этой нежной, самоуверенной девушкой. Но пока Фёдор работал над картиной, он ни о чём не вспоминал, потому даже не звонил ей, хотя они обменялись номерами телефонов, ещё тогда, когда шли ночью к её дому.
Саня приветливо встретил Фёдора. У него в гостях уже был его друг Сева. Сева тоже был музыкантом и по совместительству поэтом. Когда Фёдор вошёл Сева декламировал какое-то стихотворение.
Фёдор дождался окончания произведения.
– Ну как? – спросил сразу Сева у Фёдора.
– Да, я ж только вошёл и ничего ещё не понял. Привет, – ответил Фёдор.
– А это про мусорные острова стих, – вмешался Саня, – слышал о них?
– Да, нет, вроде бы не слышал, что за острова? – равнодушно произнёс Фёдор, его сейчас интересовали совсем другие вещи.
– А то, что в каждом океане уже по парочке, а то и тройке мусорных островов образовалось, – тут же стал пояснять Сева.
Сева был худощав, носил кругленькие очки и выглядел точно так, как по мифам должен выглядеть вшивый интеллигент. Но, будучи, отчаянным музыкантом и солистом некой постпанк группы, по вечерам в клубах он перевоплощался в исчадие ада с невинным взглядом. Сейчас, днём, Сева был явно озабочен экологической обстановкой в мировом пространстве. Чем занимался Сева в обычной жизни, ну где тот работал, Фёдор не знал, но его это и не интересовало вовсе. Сева был немного заносчив и ввиду сего у Фёдора с ним частенько бывали стычки, которые могли доходить и до рукоприкладства, спровоцированного количеством выпитого ими спиртного. Но последнее время они скорее ладили, и потому сейчас Фёдор с добродушной улыбкой выслушивал Севу, а тот продолжал:
– Ты только представь, огромные острова, состоящие из мусора человечества! Это были огромные пространства воды, а теперь на них формируются искусственные мусорные материки, образовавшиеся из-за жизнедеятельности всего лишь какого-то человечишки? Ты понимаешь? Маленькая, двуногая тварь заполонила планету и вмешалась в её экосистему! Меняет атмосферу, которая её же дала жизнь! Изменяет в масштабах планеты. И это всего лишь маленькая тварь. Но, вот, как ты думаешь – они соображают, что творят?
– Ну, а как они могут свернуть всё это обратно? – спросил Саня.
– Никак, – поддержал Фёдор. Кто их на эту дорожку аккуратно поместил – вот в чём вопрос.
Сева не сильно прислушивался к тому, что говорят друзья.
– Мусор, понимаете мусор. Отбросы, ненужное, использованное. В природе же всё продумано. А тут мусор… Человечество как гигантская жаба сидит на планете и жрёт её…
– Ну, ты загнул, – возразил Саня.
– Отряд муравьиный, – предложил Фёдор.
– У муравьёв тоже всё продумано, а у человека получается – нет. Что это значит? Что может значить? А то, что человек чужд этой экосистеме и припёрся сюда извне. Понимаете? Мутанты какие-то эти люди из своей пластиковой вселенной прибыли и разводят тут свою искусственную вселенную.
– А ты кто? – спросил Фёдор, глядя жёстким взглядом на Севу в упор. Но тот не обратил внимания на некоторую злость во взгляде Фёдора и ответил:
– Кто, кто. Тот, кто есть.
– Человек что ли? – рассмеялся Саня.
– А может и нет, – с вызовом ответил Сева.
– А кто тогда? – не унимался Саня.
– Некто, – поставил точку в разговоре Сева.
Саня рассмеялся:
– Одни некто, блин. Ни одного кто.
– Ага, и мусор ничейный, – поддержал Фёдор.
– Мы все зависим от жабы, понимаете, она лапу подняла, и мы за ней болтаемся, она язык выпустила и мы, отрыгнула комара и мы за ней… – подытожил Сева.
– Все жабы что ли? – спросил Саня.
– Все, не все, но вы же видите, что как бы человечество ни барахталось, оно по одним рельсам едет, и через тот же капитализм с нечеловеческим лицом въедет в некий всемирный коммунизм, коим и является эта жаба.
– У нас тут какое-то жабоведение, – улыбнулся Фёдор. Что жаба делать то будет в ближайшее время? Есть какие-нибудь движения, движухи, хотя бы и лапой? А то заработался я совсем, вот, вчера новую картину закончил.
– О, да ты прям, смотрю, зачастил, что совсем новую уже или всё ту же доработал?
– Новую, – ответил Фёдор.
– Ну, тебе прям прёт, одну за одной стал штамповать. В чём секрет?
– Секрета нет, – улыбнулся Фёдор, – надо – поделюсь.
В это время Сева взял гитару и запел известную песню: «Мусорный ветер» группы Крематорий.
Когда он закончил, Саня спросил:
– Я слышал, что вы играете в субботу?
– Да, играем, приходите ребята. Буду рад, так сказать.
– А впишешь? – уточнил Саня.
– Не вопрос, – ответил Сева и продолжил, – а вот я тоже уже полгода как ничего нового не написал, мне бы тоже секрет знать, а то не «Мусорный ветер» же мне петь на концертах, выступать зовут, а репертуар блёклый, сука, как ни крути…
– Все хотят знать секрет, – улыбнулся Фёдор.
– Так колись! – воскликнул Санчо.
Но Фёдор перевёл тему:
– Сев, а если я с девушкой приду, впишешь +1?
– Ну, ты наглый, – пожурил его музыкант, – хочешь перед ней рисануться?! Ну, ок. Почему бы и нет. Вообще не уверен, придут ли люди.
– Придут, придут, – ответил Саня, – не желавший сходить со своих позитивных рельс, – Они всегда приходят, только свистни, просто свистеть нужно правильно и музыкально… Не зря ж столько учились этому и трудились в соответствующем направлении. За труды воздастся. Не иначе. Надо верить. А то не дело совсем себя так загонять!
Вечером Фёдор позвонил Ларе и пригласил её на концерт группы Севы. Он был рад слышать голос девушки, так запавшей ему в душу. А тем более был рад грядущей встрече с ней.
Глава 9 Во сне всё состоится
Фёдор воодушевлённый вернулся домой. Но подходя к своему дому, издалека он увидел некую фигуру в белом капюшоне у своей калитки. Когда Фёдор приблизился к дому, фигура исчезла.
– Показалось, наверное. Мало ли… – не стал придавать значения этому эпизоду художник.
Дома Фёдор задумался над новой картиной.
– Вот есть же подсознание, оно, наверняка, может всякие штуки выкидывать, что не сразу же и поймёшь его шуток… И должно бы тогда существовать и надсознание… Вот. Точно.
А сознание лишь как узенькая прослоечка между ними, ей и тесно, и не уютно, и душненько может быть иногда…
– Нужно ещё рисовать, – эта мысль его преследовала всё-таки больше других, но надо же было заняться и каким-то продвижением. Потому Фёдор просидел в интернете оставшийся вечер, и ему удалось выйти через знакомых в сети на потенциально заинтересованные галереи. Он списался с одним из владельцев галереи во Франции, который захотел посмотреть на его эксклюзивную картину и вживую, но когда у того будет очередной визит в Россию. А ближайший визит запланирован не ранее, чем через два месяца. Несмотря на это, Фёдор ухватился за эту идею и решил непременно ждать и много работать.
Счастливый, Фёдор заснул.
В эту ночь Фёдор увидел ещё один необычный, удивительный сон.
СОН ФЁДОРА
Ему снилась женщина, которая в раскрытых ладонях несла ему цветок. Цветок напомнил ему орхидею. Он невольно залюбовался на его причудливые изгибы.
В следующий момент сна Фёдор оказался с дедом в лодке, дед дал ему вёсла и сказал сурово: «Греби!»
– А ты дед? – испуганно спросил уже маленький Федя.
Дед почему-то ответил, что ему нужно стеречь айсберг и показал Феде цепи с замком, перекинутые через его плечи крест-накрест, а в руках дед, с прищуром и усмешкой, покрутил ажурный старинный ключ и почему-то сказал, – «Щуп».
В следующий момент дед исчез, а Федя вновь переместился, на сей раз в комнату, залитую белым солнечным светом, он сидел за столом и рисовал в альбоме – зелёную лодку с красными веслами.
– Что это? – спросила его мама.
Он почему-то ответил:
– Вечный покой.
И тут же увидел белое лицо, склонившегося над ним белого мага в капюшоне и колпаке, тот шептал ему:
– Рисуй, Федя, рисуй!..
Тут же в своих руках Фёдор увидел старинную резную деревянную шкатулку, на которой была витиеватая надпись «Проклятие Дона Румы». Маленький Федя раскрыл шкатулку и увидел в ней свернутый белый лист, обвязанный красной лентой.
Федя, исполненный мальчишеского любопытства, развернул лист, но сон резко оборвался…
Проснувшись, Федор долго ходил по комнате и думал.
Он думал сразу обо всем и ни о чем, ему никак не удавалось хоть как-то скомпоновать свои разрозненные мысли.
– Такое ощущение в жизни, что я только исправляю предыдущие ошибки…
– Блять, когда я начал ошибаться!.. Остановите карусель!..
Не в силах совладать с собственными чувствами и мыслями, он сел рисовать. Художник изобразил на полотне белую орхидею, ему очень хотелось рисовать этот цветок, но не такой как он видел во сне, а почему-то именно белый.
Вечером зашел Саня, и Фёдор осторожно спросил у него:
– Ты не слышал что-нибудь про проклятие Дона Румы?
– Да, нет вроде. В «нэте» поищи, а что такое? – удивился друг.
– Цинизм, наверное, это, – рассмеялся тут же Саня.
– К чему это ты? Нет, в интернете ничего нет.
– А с чего ты его тогда взял? С потолка что ли? Или это новый квест? Хочешь поучаствовать? – удивился Санчо.
– Типо того, – уклончиво ответил Фёдор, – а ты что всё по своим квестам ходишь?
– Да, нет, ерунда всё это. Не вставляет уже давно.
– Ну, и отлично, – заключил Фёдор.
– А что?! Человечество стремится к самоубийству, это вполне обычное, привычное желание для человеков, скинуть с себя бремя, – как-то печально и обречённо сказал Саня.
– Ты чего загрустил? – спросил Фёдор.
– Скучно.
– Эй, друг, кончай ты с этим! Чтобы тебе было скучно?! Что-то новенькое.
– Как ты там сказал – какое-то проклятие?
– Да, ладно, с этим проклятием. Это не проклятие у тебя ещё, а так тоска или депрессия на фоне алкоголя.
– Во! Спасибо, друг, утешил! От алкоголя?! Да, ни фига – от отсутствия алкоголя! Давай, выпьем в конце-то концов!
– Подожди. Вот смотри, я для тебя текст написал. Это как заклинание, ну заклятие на успех. Прочти его перед сном, зажигая белую свечу. После того как трижды прочтёшь, сожги этот листок на свече. Ок? Посмотри, всё будет! – с жаром произнёс художник.
– А гарантии?
– Тьфу ты, гарантии. Ты попробуй, дурак, потом благодарить будешь! – и Фёдор протянул Сане свёрнутый листок.
мой гений дремлет у порога;
мой гений спрашивает строго:чего ты суетишься так, —
я тоже был бедняк.
– достаток для меня не самоцель
а лишь возможность для развития,
и ты уж мне поверь,
и дай мне выйти в мир с открытием
пройти сквозь эту белую дверь,
позволь свершиться первому успешному событию
теперь
