скачать книгу бесплатно
Потоки света на полмира льют.
Хозяин тачки рисом платит рикше,
И тот бежит к лачуге налегке,
И женщине, так долго ждать привыкшей,
Протягивает зёрнышки в руке.
Всем правит Голод в жизни злой и нищей.
И всё-таки, пройдя сквозь времена,
Культура эта не убита пищей,
Кулинарией не обольщена.
Важней над Гангом розовое утро
И рубище, и пляска, и парча,
И зодчество, и гимн, и «Камасутра, -
На острие рубиновом луча.
И кажется, довольно той же горстки
И раджам, и суровым божествам,
Чья длится вечность в клёкоте и порске
Священных грифов, равнодушных к нам.
Наваждение
От прогулок по Дели
И растительность жгла,
Ноги быстро слабели,
Забывались дела.
В огнепламенном круге
Были пятна черны,
И пестрели лачуги,
Выступали слоны.
По блаженному аду
Приручённых зверей
Я в родную прохладу
Возвращался скорей.
И сегодня так нежит,
Вспоминаясь в былом,
Вентиляции скрежет,
Превращавшийся в гром.
Но в томительной дрёме,
В обжигающем сне
Эти Киплинга «томми»
Все мерещатся мне.
Этих дам кринолины
Под жарой навесной
И во фраках мужчины,
Презиравшие зной.
Бодрый марш напоследок
В золотистую рань
И агенты разведок,
Облачённые в рвань.
Одетые воздухом
Предсказанных в древнейших Ведах,
Во сне бредущих золотом
Я видел воздухом одетых,
Прикрытых только лоскутом.
Я сам готов был обнажиться
И сбросить эту ношу с плеч,
Бежать сквозь времена и лица,
Чтоб на краю дороги лечь.
Да только я давно немолод,
И не к лицу теперь рывки,
Потом – семья и здешний холод,
И эти пальмы далеки.
И от духовного полёта,
В котором тает жизнь своя,
Осталось мне одна забота:
Не наступить на муравья.
«Селенье горное, что гомоном и лаем…»
Селенье горное, что гомоном и лаем
Встречает путника, а дальше тишина.
Дорога дальняя к лиловым Гималаям
В глубоком сне предрешена.
Как будто бы вся жизнь прошла по серпантинам,
А вот и добралась туда,
Где лики грозные в собранье всеедином
Изваяны из льда.
Вдруг улыбнётся тот, а этот озарится
Догадкой зыбкой обо мне.
И правды большей нет, чем ледяные лица
В пустынной вышине.
Темнота
Там очертанья быстро тлели,
И, говорлива и густа,
В твоём блуждании без цели
Была внезапной темнота.
Теперь, благоухая вяло,
Среди зловонного тепла.
Она, торгуясь, умоляла,
Хватала за руки, влекла.
Алмазных лавок и хибарок
В ней разливалась болтовня.
Ещё горячим был огарок
Испепеляющего дня.
И, запропавший в низких кастах
И в переливах темноты,
И боязливых, и глазастых,
На проблеск продвигался ты.
Туда, где в жизни столь не нашей —
С припевами – богов своих
Кормили рисовою кашей
И спать укладывали их.
Калидаса
В святилище, куреньями повитом,
Где в эту пору душно и в тени,