Ань Жань 6: Порт

Услышав это, помощник невольно расширил глаза, на его лице появилось удивление: "Поливальные машины? Господин Чжао, это…"

Чжао Лэй нетерпеливо прервал его: "Не спрашивайте лишнего, просто слушайте меня. Наклейте на поливальные машины логотип Торгово-промышленной палаты внешней торговли, а затем прямо въезжайте в толпу демонстрантов у Торгово-промышленной палаты внешней торговли, поливайте бастующих сильными струями воды, обязательно обеспечьте полное освещение в СМИ. Кроме того, я смешаюсь с толпой демонстрантов, и тогда обязательно нужно, чтобы СМИ увидели, что даже если меня поливают из поливальных машин Торгово-промышленной палаты внешней торговли, я не отступаю и остаюсь на стороне рабочих. Понятно?"

Помощник немного подумал, мгновенно все понял, и на его лице появилось восхищение: "Господин Чжао, ваш ход действительно высок, я сейчас же пойду и сделаю это."

С другой стороны, в штаб-квартире Торгово-промышленной палаты внешней торговли, Ань Жань стояла у окна офиса, глядя на толпу, колышущуюся внизу, как прилив, ее лицо было бледным, как бумага, руки крепко сжаты перед собой, пальцы побелели от напряжения, а глаза были полны беспомощности и растерянности. В ее сердце был полный беспорядок, она тревожно обдумывала контрмеры: "Как это могло так получиться? Как все вышло из-под контроля до такой степени… Я хотела наказать Чжао Лэя, бороться за справедливость в деловом мире, как теперь я стала мишенью для всех? Я слишком наивна, недооценила коварство бизнеса, или методы Чжао Лэя слишком зловещи?"

В голове Ань Жань постоянно всплывали сцены столкновения с Чжао Лэем, ее тщательно продуманный план, который она считала безупречным, был легко разрушен Чжао Лэем и даже обращен против нее. Эти насмешливые взгляды, едва заметные угрозы, а также плевок Чжао Лэя у двери конференц-зала, все это было как шипы, вонзающиеся в ее сердце. "Я не могу больше сидеть сложа руки, не могу каждый раз полагаться на председателя Ван Цяо, на этот раз я должна сама найти способ решить проблему, я должна доказать, что способна справиться со всем этим. Даже если впереди тернистый путь, я должна проложить себе дорогу." Она стиснула зубы, приняла решение, и в ее глазах постепенно загорелся упрямый огонек.

Через несколько дней Чжао Лэй рано встал, он стоял перед зеркалом, внимательно рассматривая себя. Он надел совершенно новую рабочую форму, ткань которой, хотя и не сравнилась с его повседневными дорогими костюмами, но он носил ее с особой "властностью". Он поправил воротник перед зеркалом, на его губах появилась уверенная улыбка, как будто он был генералом, отправляющимся на поле боя. Затем он широким шагом вышел из президентского люкса, сел в роскошный автомобиль, который уже ждал у двери, и помчался к месту демонстрации.

Автомобиль медленно остановился, Чжао Лэй открыл дверь, и как только он появился, толпа, которая долго ждала, мгновенно взорвалась. Бастующие, казалось, увидели давно ожидаемых родственников, они были так взволнованы, что не могли сдержаться.

Несколько рабочих в первых рядах толпы мгновенно покраснели от слез, слезы неудержимо текли из их глаз, они вытирали слезы грубыми руками и изо всех сил прыгали, пытаясь привлечь внимание Чжао Лэя; толпа в задних рядах еще отчаяннее махала руками, размахивая так сильно, как будто вкладывая в это всю свою силу, и громко что-то кричала, голоса поднимались и опускались, сливаясь в звуковую волну, как будто собираясь прорвать облака. Они ринулись к Чжао Лэю, но остановились в нескольких шагах от него, сознательно образовав круг, чтобы освободить ему дорогу.

В глазах рабочих было полное благоговение и ожидание, как будто Чжао Лэй был их единственным лучом надежды в этот момент, способным вывести их из затруднительного положения. Рабочие обнимали Чжао Лэя, плакали у его плеча, как будто выражая свое благоговение перед ним. В этот момент Чжао Лэй казался настоящим рабочим лидером.

Придя в центр толпы, Чжао Лэй словно преобразился, его лицо было полно праведного негодования, он взял мегафон из рук помощника, вскочил на импровизированную трибуну и громко крикнул: "Товарищи рабочие, посмотрите, мы так усердно работали для Электрическая компания «Красной Горы», а теперь даже зарплату не можем получить, это нормально? Торгово-промышленная палата внешней торговли, как крупный акционер, владеет 60% права принятия решений в Электрическая компания «Красной Горы», но ей наплевать на нашу жизнь и смерть, сегодня мы должны потребовать объяснений, пусть они выплатят нам нашу заслуженную зарплату!" Его голос через мегафон разнесся по округе, и в толпе тут же раздались бурные крики, эмоции рабочих были полностью зажжены им, они махали кулаками и скандировали лозунг "Верните мне зарплату".

Голос Чжао Лэя был чрезвычайно заразительным, каждое его слово было как искра, упавшая в сухую кучу гнева в сердцах рабочих.

Седовласый старый рабочий, с покрасневшими глазами, взволнованно крикнул: "Господин Чжао прав! Мы не можем просто так терпеть издевательства, мы должны добиться справедливости! Господин Чжао – наш великий спаситель, он день и ночь трудится ради нашего рабочего класса, эту милость мы не сможем отплатить за несколько жизней!"

Молодой парень рядом был еще более взволнован, он вскочил на заброшенную тележку, поднял руки и крикнул: "Объединяйтесь, товарищи, и сражайтесь с ними! Господин Чжао – наш лидер, следуя за ним, у нас есть шанс выжить, да здравствует господин Чжао!" В одно мгновение крики "Да здравствует господин Чжао" раздавались один за другим, достигая небес.

Толпа начала двигаться, как бушующие волны, одна за другой, направляясь к воротам штаб-квартиры Торгово-промышленной палаты внешней торговли, врываясь в штаб-квартиру Торгово-промышленной палаты внешней торговли, эта сила, казалось, могла прорвать все препятствия. Чжао Лэй стоял на трибуне, глядя на толпу, которую он подстрекал, в его глазах мелькнула едва заметная самодовольство, он был как шахматист, управляющий всей игрой, расставляя каждую фигуру точно на свое место.

В этот момент заранее подготовленный оркестр заиграл рядом воодушевляющую музыку, чрезвычайно подстрекательскую, каждая нота которой словно воспевала величие Чжао Лэя. Рабочие, словно получив бесконечную силу, один за другим подняли портреты Чжао Лэя, подготовленные профсоюзными лидерами, и пошли рядом с портретами Ленина, Маркса и Энгельса. На портрете Чжао Лэй улыбался, его взгляд был решительным, словно он смотрел на них, давая им силы.

В этот момент в сердцах рабочих Чжао Лэй уже слился с ними воедино, он был великим человеком, спустившимся с небес, чтобы спасти их от бед, воплощением истинного марксиста, заботящегося о благополучии рабочих.

Вдали толпа начала двигаться, как бушующие волны, одна за другой, устремляясь к воротам штаб-квартиры Торгово-промышленной палаты, врываясь в нее. Эта сила, казалось, могла прорвать любые препятствия.

Чжао Лэй стоял на высокой платформе, гневно глядя на штаб-квартиру Торгово-промышленной палаты. Его взгляд, словно два острых клинка, казалось, пронзал каждый кирпич этого здания, проникая сквозь все скрытые в нем "несправедливости" и "грехи". Мощное давление нахлынуло, словно воздух вокруг застыл.

Чжао Лэй указал на молодого человека рядом и спросил: "Откуда ты?". В глазах молодого человека светились энергия и энтузиазм. Он выпрямился и громко ответил: "Я приехал из университета, который находится в восьмистах километрах отсюда. Мы с моими однокурсниками увидели в интернете, что произошло с рабочими Электрической компании «Красной Горы», и были очень возмущены! Мы хорошо знаем, как тяжело рабочему классу, поэтому решили присоединиться к толпе и встать рядом со всеми, чтобы высказаться за справедливость и поддержать вас!".

Услышав это, Чжао Лэй улыбнулся с удовлетворением. Он сделал шаг вперед, дружески обнял молодого человека за плечи и сфотографировался с ним на память. Студент был так взволнован, что слезы хлынули из его глаз, и его тело слегка дрожало. Он никак не ожидал, что сможет так близко подойти к своему "герою".

Затем Чжао Лэй встретился с представителями молодежи из различных университетов на месте демонстрации. Эти молодые люди, полные стремления к справедливости, со слезами волнения в глазах, увидели, как Чжао Лэй подходит, и окружили его. Чжао Лэй пожимал им руки один за другим, заботливо спрашивая об их положении. Каждое его движение, каждое слово, казалось, несло бесконечное тепло и силу, заставляя этих студентов плакать от радости. В их сердцах Чжао Лэй уже был настоящим добросовестным предпринимателем, заботящимся о благополучии народа.

Чжао Лэй подошел к центру толпы и громко сказал: "Внимание!". Его голос, подобно колоколу, мгновенно привлек внимание всех. Несколько студентов торжественно достали значки с изображением Ленина, медленно подошли к Чжао Лэю и с безмерным почтением прикрепили значки к его груди.

Чжао Лэй опустил голову, глядя на значок на груди. Через мгновение он резко поднял голову и, вскинув руки, воскликнул: "Да здравствует Ленин, да здравствуют рабочие! Повесить Ань Жаня!".

Этот возглас Чжао Лэя, подобно подожженной бочке с порохом, полностью взорвал атмосферу на месте. Толпа безумно ликовала, крики и лозунги слились воедино, оглушая. Взрывная атмосфера на месте, казалось, была грандиозным и воодушевляющим революционным карнавалом. Каждый был погружен в него, глубоко подстрекаемый словами и действиями Чжао Лэя, и эмоции достигли пика.

Эта сцена, естественно, не ускользнула от "зоркого глаза" СМИ. Подобно акулам, почуявшим запах крови, они быстро направили свои камеры на Чжао Лэя. Щелчки затворов "ка-ча, ка-ча" не прекращались, все хотели успеть снять эту чрезвычайно ценную для новостей сцену.

В этот момент резкий звук полицейской сирены прорезал небо, и в толпе началось волнение. Все повернули головы, чтобы посмотреть, и увидели, как несколько поливальных машин с ревом приближаются. Яркие знаки Торгово-промышленной палаты на кузовах машин особенно резали глаза под солнцем. Не успели люди опомниться, как поливальные машины уже врезались в толпу, и установленные на них мощные водометы мгновенно выпустили сильные струи воды, подобно разгневанным водяным драконам, безжалостно обрушиваясь на толпу.

Рабочие в ужасе кричали, разбегаясь во все стороны. Некоторые были сбиты струями воды и упали на землю, выглядя жалко. Одежда некоторых мгновенно промокла от воды, плотно прилипла к телу, и они дрожали от холода на ветру. На месте царил хаос, крики и проклятия слились воедино, словно это был ад на земле.

Но Чжао Лэй, словно непоколебимая скала, стоял на месте, не двигаясь, позволяя ледяным струям воды обрушиваться на его тело. Его волосы промокли от воды, пряди прилипли к лицу, капли воды стекали по щекам, но его взгляд становился все более решительным, выражая "готовность умереть". Увидев это, СМИ безумно нажимали на затворы, запечатлевая эту "шокирующую" сцену. Изображение быстро распространилось по всему миру по радиоволнам. Мгновенно Чжао Лэй стал героем заголовков новостей. Люди один за другим хвалили его "бесстрашие", и общественное мнение начало полностью склоняться на его сторону.

Затем поливальные машины, словно потеряв управление, внезапно развернули свои водометы и начали поливать СМИ на месте. Дорогостоящее фотооборудование мгновенно промокло от воды. Журналисты суетливо защищали свое оборудование, их лица были полны гнева и изумления. Один опытный журналист, крепко сжимая в руках свою камеру, которую он считал бесценной, своего "боевого товарища" на новостных полях сражений на протяжении многих лет, теперь видел ее "жалкое" состояние от воды. Его сердце болело, и он громко проклинал: "Что, черт возьми, происходит? Торгово-промышленная палата сошла с ума?". Молодая журналистка рядом, чей макияж был смыт водой, а волосы мокрыми прядями прилипли к лицу, дрожащим голосом сказала: "Мы просто пришли освещать факты, как Торгово-промышленная палата и Ань Жань могут так поступать с нами!". Гнев всех, подобно горящему пламени, разгорался все сильнее. Этот поступок, несомненно, был подобен мощной бомбе, мгновенно вызвавшей общественное возмущение СМИ против Торгово-промышленной палаты. Общественное мнение начало единодушно осуждать "зверства" Торгово-промышленной палаты.

Увидев, что цель достигнута, Чжао Лэй не спеша прошел сквозь хаотичную толпу. В момент посадки в машину он оглянулся на беспорядочное место происшествия, и в его глазах мелькнула едва заметная самодовольная улыбка. Сев в машину, помощник поспешно подал ему полотенце. Он небрежно вытерся и переоделся в тот же безупречный импортный костюм. Весь его облик снова обрел прежнюю элегантность и высокомерие. Автомобиль медленно отъехал, направляясь к президентскому люксу.

Вернувшись в люкс, Чжао Лэй удобно разлегся на диване, включил телевизор и смотрел, как все новостные каналы пестрят сообщениями о сегодняшних событиях. Его фотография занимала видное место на экране. Новостные ведущие воодушевленным голосом рассказывали о его "героических поступках": "Сегодня, в этом споре между Торгово-промышленной палатой и Электрической компанией «Красной Горы», господин Чжао Лэй выступил вперед, заняв позицию рабочего класса, чтобы бороться за их права. Столкнувшись с жесткими методами Торгово-промышленной палаты, он не отступил, проявив необычайное мужество и ответственность, став образцом для делового мира…". На лице Чжао Лэя появилась довольная улыбка. Он закрыл глаза, наслаждаясь этим чувством победы, и в уме прикидывал, как дальше полностью растоптать Ань Жаня и Торгово-промышленную палату, чтобы укрепить свое положение бизнес-магната. А на экране телевизора прокручивались хвалебные комментарии людей в социальных сетях о Чжао Лэе. Сообщения вроде "Чжао Лэй – настоящий предприниматель, думающий о рабочих", "Поддержим Чжао Лэя, свергнем гегемонию Торгово-промышленной палаты" постоянно обновлялись, словно это был грандиозный карнавал.

Городской шум продолжал бурлить за окном, движение транспорта сплеталось в мелодию процветания, а президентский люкс, где находился Чжао Лэй, был словно тихий остров, отгораживающий от внешнего мира. В комнате мягкий свет падал на каждый уголок, дорогая мебель была расставлена со вкусом, демонстрируя роскошь и стиль. Чжао Лэй лениво откинулся на диване, небрежно держа в руке пульт, на экране телевизора транслировались новости о споре между Торговой палатой внешней торговли и Электрическая компания «Красной Горы».

Его взгляд был прикован к экрану, уголки губ слегка приподнялись, образуя самодовольную дугу, и он про себя подумал: "Максимальное давление – вот суть бизнеса. На этом поле боя без дыма и огня только смелость и безжалостность могут контролировать ситуацию и лишить противника возможности сопротивляться". Он слегка прищурился, в его голове постоянно всплывали сцены, которые он планировал в последние дни, от подстрекательства рабочих к забастовке до использования поливальных машин для создания хаоса, каждый шаг точно бил по больному месту противника, заставляя ситуацию развиваться в желаемом им направлении.

В этот момент легкий шорох шагов нарушил тишину комнаты, бесшумно вошел помощник, ступая очень тихо, словно боясь потревожить Чжао Лэя, погруженного в свои мысли. Он слегка поклонился, с обычным уважением на лице, и тихо спросил: "Господин Чжао, что делать с поливальными машинами, участвовавшими в операции? Если что-то пойдет не так, могут быть последствия".

Услышав это, Чжао Лэй слегка постучал пальцами по подлокотнику дивана, издавая ритмичный звук, в его глазах мелькнул холодный блеск. После короткого молчания он медленно заговорил, его голос был низким, но с непоколебимой решимостью: "Найдите озеро, утопите их на дне, пусть эти машины без номеров исчезнут навсегда, только так это дело останется тайной. Нельзя оставлять никаких улик, понимаешь? К тому же, поливальные машины, утопленные на дне озера, даже если их обнаружат, станут доказательством того, что Торговая палата внешней торговли уничтожила улики подавления рабочих, мы убиваем нескольких зайцев одним выстрелом!"

Помощник понимающе кивнул и ответил: "Не беспокойтесь, господин Чжао, я сейчас же все устрою, все будет сделано как надо". Он про себя восхищался решительностью Чжао Лэя, зная, что в этой сложной деловой игре малейшее колебание может привести к полному провалу, а Чжао Лэй всегда мог принять самое мудрое решение в критический момент.

Затем помощник быстро связался со строительной бригадой, нанятой Банк Красной Горы, и выбрал тихое озеро за городом в качестве "пристанища" для машин. Озеро было похоже на огромное зеркало, вставленное в землю, окруженное густым лесом, где в обычные дни было мало людей, это было идеальное уединенное место.

Когда ночная мгла, словно огромное черное шелковое полотно, мягко окутала всю окраину, операция тихо началась. Несколько поливальных машин, оснащенных мощными водометами, под покровом ночи медленно подъехали к берегу озера. На кузовах машин еще оставались брызги грязи и воды от недавнего хаоса, они зловеще поблескивали в лунном свете, словно безмолвно рассказывая о захватывающей истории, произошедшей днем.

У озера уже ждали бульдозеры, нанятые Банк Красной Горы, их огромные корпуса в темноте были похожи на стальных гигантов, источающих холод. Водители сидели в кабинах, их взгляды были сосредоточенными и холодными, хотя они не знали всей картины этой миссии, щедрое вознаграждение заставило их не спрашивать о причинах, а просто следовать указаниям.

По низкому приказу бульдозеры издали оглушительный рев и медленно двинулись вперед. Скрежет от трения отвала о землю нарушил ночную тишину. Подталкиваемые бульдозерами, поливальные машины начали понемногу двигаться к берегу озера, их колеса с трудом вращались по мягкой земле, оставляя глубокие колеи, словно их неохотное сопротивление.

Лунный свет падал на поверхность озера, мерцая, добавляя таинственности этой напряженной сцене. Когда передняя часть поливальных машин достигла берега озера, водители нажали на газ и резко толкнули, и поливальные машины, как вышедшие из-под контроля гиганты, с грохотом рухнули в озеро. Спокойная поверхность озера мгновенно нарушилась, брызги воды разлетелись во все стороны, издавая громкий звук, вода в озере, словно разгневанный зверь, подняла волны за волнами, быстро поглощая поливальные машины.

Помощник Чжао Лэя стоял в стороне, равнодушно наблюдая за всем этим. Когда поливальные машины полностью погрузились на дно озера, поверхность озера постепенно успокоилась, оставив только расходящиеся круги ряби, словно ничего не произошло. Только тогда он достал из кармана заранее приготовленный толстый конверт и подошел к водителям, участвовавшим в этом деле.

"Господа, вы хорошо поработали. Это небольшой подарок от господина Чжао для всех вас, пока вы будете держать язык за зубами, эти деньги ваши". Сказав это, помощник протянул конверт.

Водители взяли конверт, открыли его и увидели толстую пачку банкнот, сумма которых была равна их десятилетней зарплате. Все невольно расширили глаза, на их лицах было выражение шока и удивления. Молодой водитель, его руки слегка дрожали, он никогда не видел столько денег, в его сердце было одновременно волнение и некоторое беспокойство: "Это… это действительно для нас?"

Другой, более опытный водитель, посмотрел на своих товарищей, затем на помощника, немного поколебался и спросил: "Господин помощник, если мы возьмем эти деньги, с нами действительно ничего не случится? Это дело выглядит непростым".

Помощник слегка улыбнулся, в его глазах была успокаивающая уверенность: "Не беспокойтесь, пока вы соблюдаете соглашение, господин Чжао не обидит вас. К тому же, об этом знают только небо и земля, вы и я, пока вы будете держать язык за зубами, в будущем у вас будет все необходимое".

Водители переглянулись и наконец кивнули. Они знали, что в этом реальном мире иногда соблазн денег достаточен, чтобы заставить людей отбросить все опасения. "Хорошо, мы поняли, мы обязательно не будем болтать".

Помощник Чжао Лэя удовлетворенно кивнул, глядя на удаляющиеся спины водителей, и про себя вздохнул с облегчением. Он знал, что выполнил задание Чжао Лэя безупречно, и на этот раз снова оказал господину Чжао большую услугу.

А Чжао Лэй, сидя в президентском люксе, словно уже видел свое будущее блестящее положение в деловом мире, где он будет править один, на его губах появилась едва заметная холодная усмешка, и он продолжал планировать следующий шаг.

В этот момент тихо прозвенел дверной звонок, помощник Чжао Лэя поспешно вошел в комнату, его лицо было слегка напряженным и с некоторой лестью, он тихо сказал: "Господин Чжао, дело сделано, поливальные машины утоплены на дне озера".

Чжао Лэй даже не поднял век, просто тихо "угукнул", через мгновение он спросил: "Как обстановка у озера, есть ли видеонаблюдение?"

Помощник поспешно ответил: "Не беспокойтесь, господин Чжао, ничего нет, это место очень глухое, никто не заметит наших маленьких действий".

Услышав это, на лице Чжао Лэя появилась довольная улыбка, он махнул рукой и приказал: "Иди, анонимно сообщи новостным СМИ и отделу экологического надзора, скажи, что кто-то видел, как Торговая палата внешней торговли, чтобы уничтожить улики подавления рабочих, утопила поливальные машины на дне озера, потребуй от Торговой палаты внешней торговли объяснений и штрафа за экологический ущерб от утопленных поливальных машин. Действуй быстро, без ошибок". Помощник неоднократно кивнул, ответил "Есть" и вышел.

Вскоре на спокойной глади озера появилась огромная рябь, и спасательные суда медленно двинулись к центру озера. Сотрудники природоохранного ведомства с серьезными лицами руководили спасательными работами. Журналисты тоже примчались, услышав новости. Камеры и фотоаппараты на берегу были направлены на озеро, затворы щелкали без остановки, все надеялись первыми запечатлеть ключевые моменты.

По мере того, как огромный крюк медленно поднимался, очертания поливальной машины постепенно появлялись из воды. С кузова все еще капала вода, сверкая холодным блеском на солнце. В одно мгновение СМИ словно взорвались. Журналисты перешептывались, протягивали микрофоны сотрудникам природоохранного ведомства, с нетерпением расспрашивая о ситуации. Лицо руководителя природоохранного ведомства было пепельно-серым. Он праведно сказал в камеру: "Торгово-промышленная палата должна дать объяснения общественности. Такое поведение, наносящее ущерб окружающей среде, непростительно. Они должны нести соответствующую компенсацию за ущерб окружающей среде!"

Новость, как лесной пожар, быстро распространилась повсюду. В штаб-квартире Торгово-промышленной палаты Ань Жань сидела в своем кабинете, глядя на шквал обвинений в интернете. Слезы наворачивались на глаза и, наконец, хлынули.

Она и представить себе не могла, что Чжао Лэй окажется настолько беспринципным. Теперь Торгово-промышленная палата оказалась в центре внимания. Она чувствовала себя беспомощной и отчаявшейся, как никогда раньше. Закрыв лицо руками, она беззвучно рыдала. В этом раунде противостояния с Чжао Лэем она потерпела полное поражение.

Германия, Мюнхен. Вилла Ван Цяо, похожая на европейский замок, тихо стояла в тихом лесу на окраине города. Вокруг были зеленые деревья, а в саду цвели разнообразные цветы, источая тонкий аромат. Интерьер виллы был элегантным и роскошным. Хрустальные люстры излучали мягкий свет, а классические картины на стенах словно рассказывали истории прошедших лет.

Ван Цяо сидел за большим дубовым столом в кабинете, крепко сжимая в руке свежую газету, присланную из Китая. На первой полосе газеты была опубликована большая статья о конфликте между Торгово-промышленной палатой и Электрической компанией «Красной Горы». Хаотичная толпа, разгневанные рабочие и несколько бросающихся в глаза поливальных машин на фотографиях заставили его нахмуриться, а в глазах появилась тревога. Как председатель Торгово-промышленной палаты, в тот момент, когда он увидел новости, в его голове промелькнула молния, и он сразу же был уверен, что это дело рук Чжао Лэя.

"Этот Чжао Лэй, он действительно как призрак, и его методы становятся все более безжалостными", – пробормотал Ван Цяо, слегка сжимая газету в руке.

Рядом сидела жена Ван Цяо, Лиза, и элегантно листала модный журнал. Заметив странность мужа, она тихонько отложила журнал, встала и подошла к Ван Цяо. Нежно положив руку ему на плечо, она тихо спросила: "Дорогой, что случилось? У тебя такой озабоченный вид. Проблемы с бизнесом в Китае?"

Ван Цяо поднял голову, посмотрел на обеспокоенные глаза жены и слегка вздохнул: "Да, Лиза, в Торгово-промышленной палате случилась большая беда. Видишь, этот Чжао Лэй снова сеет смуту, подстрекает рабочих к беспорядкам. Сейчас общественное мнение очень неблагоприятно для нас, и я боюсь, что Ань Жань не справится".

Лиза слегка нахмурилась, в ее глазах мелькнула тревога: "Ань Жань? Это та, которую ты всегда очень ценил? Она справится одна? Ты не хочешь ей помочь?"