скачать книгу бесплатно
– Идиот, смени просто Жуан на Бон и пиши дальше!
– Бон-н-н…– пропел Антон, качаясь в такт звону в голове. – Хорошо звучит. Да, сковорода – это сила! И исправляет, как могила… Похоже, я стал поэтом, в рифму говорю… срам-то какой!
Муза, брезгливо фыркнув, уплыла.
***
– Вот так. А я сейчас пытаюсь помочь бедняге вернуть разум и найти смысл жизни, но он ничего не ищет.
– Наверное, боится его.
– Он всего боится. А теперь ещё и поэт. Так что в процессе глубокой личностной трансформации. Я же во всей красе познаю от него классиков: «Поэт – такой человек, который умеет красиво быть несчастным».
– И зачем ты его в своё время прилапал?
– От милосердия, Офелия. Я всё терпел. Ждал, когда заснёт, чтобы лечить. Днём сплю, ночью работаю. Душу чиню, от плохих снов охраняю.
– А он что, не понимает?
– Ещё когда был писателем, мало что понимал, не мог даже попасть в унитаз… постоянно мой лоток заливал. А я ему в тапки мстил.
– Святое дело! – фыркнула Офелия.
– А теперь он – поэт. И это катастрофа!
– По-моему, ты преувеличиваешь. Что может быть хуже мокрого лотка?! Хотя я слышала, что поэты и философы дрессировке не поддаются. – Офелия медленно повернула ухо в сторону Фроси, искоса посмотрев. Фрося вопросительно наклонила голову вбок: мол, зачем хамишь философу?
– Сначала всё было прекрасно, – продолжил Гамлет. – Он не любил работать, мало писал, много думал и в это время чесал меня за ухом, гладил… мр-р-р, кайф.
– Мне тоже не нравятся трудоголики, – согласилась Офелия. – Они что есть, что нет. Бездельники, наверное, лучше.
– Как сказать. Ты же знаешь, что вечного кайфа не бывает. Когда не идёт рифма, он жутко нудный, но это терпимо. Потом неизбежно наступает запой – расплата мыслителей за избыточные знания… Мир материален и наказывает идеалистов. Это он сначала решил, что только поэт. На второй неделе запоя решил, что он – Бог… – Гамлет горестно замолчал.
– И что?
– Потом пришёл настоящий Бог и лишил нас пространства.
– Квартиру отнял?
– Да. Потом пропал и вискас.
Гамлет неожиданно посмотрела на Фросю. Та понимающе опустила голову.
– Странные они хищники, – задумчиво произнёс Гамлет. – Не понимаю, что заставляет его отдавать мне последнюю еду? Он же сам голодный.
– Они не хищники – жертвы, – ответила ворона.
– Ужас! – вздохнула Офелия. – И что он делает?
– Ничего. Стихи пишет.
– Хорошие?
– Плохие. Но я ему намуркиваю во сне, а он потом вспоминает и записывает. Только всю мою мяодичность портит. Вот что у него последний раз получилось:
У меня есть место имение
Соответствующего измерения.
На чужое поэтому мнение
Я имею всегда склонения.
Все вы— жалкие междометия
И по сути – четвёртый род.
Я счастливейший в этом столетии —
У меня есть коробка «Норд».
– В коробке живёте?
– Да, двуспальной, от холодильника.
– Это же ад!
– Да не скажу. Я слышал, в аду отопление есть, процедуры… – и задумчиво добавил: – Он решил изменить мир, и мир изменил его…
***
Антон очнулся. Рядом на столе сидел Гамлет и лениво перекатывал лапой ручку. Антон испуганно осмотрел свою комнату и, по привычке артистично заикаясь, спросил:
– А где коробка?
– Норд? – насмешливо спросила Муза из-за спины. – Выбросила.
Она читала текст на мониторе. На экране было:
«– Это же ад!
– Да не скажу. В аду отопление есть, процедуры… и задумчиво добавил: – Он решил изменить мир, и мир изменил его…»
– На конкурс рассказ? – грозно спросила Муза.
Антон был в шоке. Он ничего не писал. Но решил согласиться.
– Да.
– Отправляй, сойдёт. Только вставь эпиграф: «Человек культурен настолько, насколько способен понять кошку».
Антон покорно напечатал, приписав в скобках: «Муза Аполлоновна» – и увидел удивлённые глаза Гамлета. Подумал и заменил «кошку» на «кота». И, к своему ужасу, услышал от Гамлета:
– Это Бернард Шоу, идиот!
Миссия Хану
Рассказ
Хану, агент Це-эры из созвездия Водолея, материализовался в межгалактическом портале «Фонтан Горький парк». Вода совсем не горчила и оказалась приятно ароматизирована хлором. Он растёкся и распределил глаза по периметру в поиске объекта внедрения. Две предыдущие миссии агенты Хан и Хин провалили. Последние сообщения были о том, что вступили в контакт с объектом «матрица», который искусно имитировал слабость, но обладал невероятной внутренней силой.
Сразу странно повёл себя сканер. В месте, имеющем репутацию «фабрики счастливых людей», их не было. Хану пытался изменить настройки и… с трудом успел выскользнуть из-под ноги зеброида, прыгнувшего в фонтан с криком «Атас!». Он допил яд из стеклянного сосуда и, громко представившись – «Брянск, чёрт побери», разбил его о свой командно-управляющий орган, где должен быть мозг. Хану спешно перетёк на другой конец фонтана, спасаясь от ядовитых паров и выполняя инструкции, запрещающие контакт с любым видом чертей. Но в это время к фонтану со всех сторон ринулись такие же зеброиды.
«Ловушка», – обречённо подумал Хану. Всё указывало на то, что его ждали. К счастью, атака нападавших была крайне плохо организована, некоторые упали, даже не добравшись до воды… и Хану вырвался из окружения. Прыгая по аллее от лужи к луже, он искал хотя бы временный источник энергии. Миновав две вешалки, выгуливающие свои платья, с уровнем заряда, близким к нулю, он чуть не влип в огромное тело, извергающее огонь желаний, но был отброшен хладнокровной жабой, сидящей внутри. По краям аллеи на скамейках застыли, видимо, скульптуры в виде сморчков.
И, наконец… появился сигнал сканера: «Люди». – Десяток детей, которые громко смеялись и зачем-то учились беситься. Все, кроме одной девочки, играющей с вороном в странную игру. Они расположились на разных концах скамейки, искоса подсматривали друг за другом и понемногу сближались. Сначала девочка с загадочным видом немного передвигалась к ворону, потом птица делала боком шаг навстречу.
Хану проник в девочку и некоторое время ошарашенно осматривался, увидев этот мир в совершенно других красках мироощущения девочки. Он даже представить не мог и малой части такой красоты. Все вокруг ожили, стали добрыми, а зеброиды даже героическими. Вешалки оказались по-своему симпатичными, но очень голодными девушками, ищущими своего кормильца. На лавочках отдыхали умиротворённые бабушки и дедушки, а не высушенные грибы.
Его фильтр звуковых сигналов перестал подавлять шум, и Хану услышал прекрасное пение птиц, мелодичное журчание воды, шёпот растений и неспешные споры деревьев, едва слышные печальные вздохи облаков. Мир девочки был прекрасен. Внутри этого маленького существа играла чистая мелодия живой силы духа.
Он почему-то почувствовал себя в полной безопасности в недавно казавшейся враждебной среде. Во всей Вселенной знают, что дети находятся под защитой.
– Привет, – осторожно произнёс Хану.
– Привет! – весело ответила девочка, ничуть не удивившись внезапно раздавшемуся у неё в голове голосу. Так и должно быть в сказке, которую она давно ждала.
– Как тебя зовут? – продолжил игру Хану.
– Дина. А тебя?
– Я ещё не знаю, только прибыл, – уклонился от ответа Хану, свой позывной называть нельзя. – Придумай мне имя.
– Хану, – прозвучало на хорошем межгалактическом.
– Да, ты будешь Хану, – подтвердила девочка.
– Ты не человек, – добавил голос.
Хану искал источник звука, пока не увидел, что глаз ворона, сидящего боком, пристально смотрит не на девочку, а на него.
– Ты тоже не ворона, – хихикнув, ответила девочка.
Ворон возмущённо встряхнул головой, приоткрыв крылья, и гордо возразил:
– Я Хард! – сделал сразу два шага в сторону девочки и добавил: – Хард Первый! Ворон.
Он сел и нахохлился, изображая обиду.
– Вот так ты ещё красивей, только на голубя похож! – хихикнула Дина.
Хард от возмущения открыл клюв и задрал голову – видимо, искал поддержки у неба, но ничего не сказал.
Хану неожиданно увидел ворона иначе. Это не старая грязная птица, какой она показалась на первый взгляд. Благородный, искрящийся, угольно-серебристый окрас и чрезвычайно умные глаза.
– Почему ты раньше молчал? – продолжила разговор Дина.
Хард переступил лапами и, грустно осмотревшись, ответил:
– Пока молчишь, ты умный, – он вернул себе гордый вид, чувствовалось, что ценит себя. – И я не буду говорить с кем попало, особенно с Це-эры.
Хану понимал, что ворон знает его позывной и откуда он, паниковать поздно и даже опасно. Придётся принять правила игры.
– А ты сам-то чей? – озорно поинтересовалась Дина и решила осторожно погладить ворона. Он был не против, но откуда-то позади них раздался звериный крик:
– Что ты делаешь? Убери руки от этой заразы!
Кричало какое-то существо, по одежде женщина, а по сути явно зараза. Она выпадала из поля зрения Хану потому, что анализатор живого определил её частью скульптурного ландшафта. Видимо, из-за фигуры тела типа «груша» на коротких толстых ногах.
– Кто это? – настороженно спросил Хану.
– Ада Георгиевна, воспиталка.
«Пропал, конец», – сжавшись в комок, грустно подумал Хану. Его раскусили, окружили черти, и это ад, из которого, по разведданным, выхода нет.
– Не бойся, – прошептала ему Дина. – Она не страшная, просто больная, кто-то её ест изнутри.
И действительно, этот кто-то, похожий на змея, грыз её печень. Услышав девочку, он почему-то подмигнул Хану и с ненавистью фыркнул на ворона. Видимо, как ползающий, он естественно ненавидел всё летающее.
– Почему она злится на тебя? – искренне не понимая, спросил Хану. По его данным, служащие ада наделены беспредельной силой и должны быть спокойны в своих делах. Ненависть и злость могут сделать их слепыми и неоправданно жестокими.
– Не знаю. Похоже, она ненавидела меня ещё до моего рождения, – огорошила девочка.
– За взгляд, – пояснил Хард, мельком посмотрев на Дину. – Ты пока не умеешь скрывать правду.
– Спасибо, Хард, ты меня понял, – Дина, совершенно не боясь Ады, погладила ворона.
– Немедленно перестань, – потребовала «груша», мелкими шажками приближаясь к ним.
– Ада Георгиевна, съешьте булочку с марципаном, она вкусная и улучшает настроение. – невинно моргая, пролепетала Дина.
– Дина, ты же знаешь, что мне вредно мучное, – закрыв свои мёртвые глаза, процедила Ада, выдвинув нижнюю губу.
Змей улыбнулся девочке и показал на сумочку.
– Она у вас в сумочке, – хихикнула Дина.
– Опять ты за свои фокусы, чертовка! Постоянно лезешь куда не надо. Немедленно иди ко всем и…