скачать книгу бесплатно
– У нас в книге «Художники 19-го века» есть репродукция картины «Боярыня Морозова», – Паша поделился с отцом своим открытием.
– Хорошая книжка, – заметил отец. Молодец, что нашел. Бедная боярыня погибла за свою веру. Но, как я сказал, это было в прошлом. Староверов больше не казнят.
Каждый раз, рассматривая репродукцию, Паша задерживал взгляд на лицах двух мальчиков рядом с санями. Они, пожалуй, были одного с ним возраста. Одного мальчика зрелище явно развлекало: это было видно по его оскаленным зубам. Почему ему так весело? Паша представил себя на месте мальчиков, а вместо Морозовой в санях он представил стариков Бирюковых. Неужели и он издевался бы над ними? Навряд ли.
Он сам не один раз видел, как Бирюковы шли в сторону кладбища. Ну и что? Наверное, у них там родственники похоронены. Пашина мама тоже там похоронена, и они всей семьей ходят на ее могилу. Все посещают могилы родственников. Так положено.
Со временем Пашу стали меньше интересовать старики Бирюковы. Но яблоки в их саду по-прежнему вызывали страшную зависть и желание их испробовать.
Что день пошлет
Гриневы жили в маленьком доме из двух комнат и кухни, который родители купили еще до рождения Паши. Матвей Степанович работал инженером-электриком на местной теплостанции и мечтал накопить денег, чтобы пристроить к дому хотя бы еще одну комнату. Всем тогда было бы просторнее. С таким расчетом он охотно брал сверхурочную работу в выходные и иногда подрабатывал по вечерам. А Паше приходилось смотреть не только за собой, но и за сестрой, когда отца не было дома.
Из всех бабушек и дедушек у детей жива была только бабушка Наташа, Наталья Тимофеевна. После смерти мужа она переехала в Горск из Узупова, небольшого городка в ста километрах от Горска. Одной ей не хотелось оставаться в Узупове, вот она и переселилась, чтобы быть поближе к детям и внукам. Смерть дочери стала большим ударом для нее, и всю свою любовь она теперь отдавала внукам, Паше и Соне. Приезжала бабушка автобусом: она жила в другом конце города и пешком было далековато.
И еще наведывалась тетя Маргуша, бабушкина невестка-полька. Маргуша и дядя Коля, бабушкин сын и брат их покойной мамы, жили неподалеку. Своих детей у них не было, и Маргуша часто приходила, чтобы помочь Гриневым по дому.
Гриневы жили очень скромно. На одну зарплату отца перебивались как могли. Дети никогда не жаловались на отсутствие игрушек, которыми баловали их друзей, или лакомств. Но с нетерпением ожидали прихода бабушки, которая никогда не появлялась с пустыми руками. В темные зимние вечера Сонька начинала ныть:
– Хоть бы бабушка пришла, она всегда приносит вкусненькое.
Ее круглое лицо расплывалось в мечтательной улыбке.
Паша делал вид, что очень занят домашним заданием, но Сонька не отставала:
– Паш, а давай попросим у папки денег на конфеты?
Паша не хотел втягиваться в эти бесполезные разговоры и с раздражением в голосе заявлял:
– Ты прекрасно знаешь, что ответит папа. Не первый раз же.
Подражая тону отца, Паша бубнил:
– «Вот, ребята мои, как только пристроим комнату…»
Затем от себя добавлял:
– А пока эта пристройка появится, уйдет очень много лет. Так что замолчи. Лучше не заводить разговоров об этом.
Сонька тяжело вздыхала и замолкала.
И действительно, ни о какой пристройке пока не могло быть и речи. Детям нужна была новая обувь, Паше – новые школьные брюки, так как старые уже были по щиколотку. На локтях в свитерах протирались дыры. Бабушкины заплатки долго не держались. И еще в доме то крыша протекала, то оконные рамы прогнивали. Если и были какие-то сбережения у отца, то они быстро расходились на разные нужды.
Когда приезжала бабушка, радости не было конца. Летом она шла прямо к калитке, ведущей в сад, потому что летом в доме никто сидеть не будет. Она осторожно открывала калитку и оповещала о своем приходе:
– К вам гости.
За этим следовал щебет Соньки и поцелуи, а из бабушкиной сумки, как из волшебного ларца, появлялись конфеты, иногда даже шоколад. Передать словами радость было невозможно. Только Паше очень уж хотелось, чтобы бабушка не возилась с ним как с маленьким. Все-таки он старше Соньки.
Тетя Маргуша тоже приносила сладости время от времени. Она пекла вкуснейшие булочки и пирожки. В семье ее выпечка славилась нежнейшим тестом и особым ванильным ароматом. Даже бабушкины пышные пирожки уступали изделиям Маргуши, хотя бабушкины пирожки тоже любили и хвалили.
Маргуша обожала детей, и, если бы не ночные дежурства в прачечной, где она работала начальником цеха, она бы чаще забирала Пашу и Соню к себе. Дети тоже любили свою польскую тетку. Маргуша больше других понимала, за исключением, может быть, бабушки, насколько важно баловать детей. Как-то раз, раскладывая на кухонном столе свежеиспеченные булочки, она сказала:
– Вообще-то, миленькие мои, есть одна простая истина по вопросу воспитания детей – детей нужно почаще кормить чем-нибудь вкусным. Дети не будут расти как следует, если их время от времени не баловать. Это им просто необходимо для нормального развития.
Она с хитрой улыбкой посмотрела на Пашу и Соньку и спросила:
– А вы что думаете по этому поводу?
Те только одобрительно закивали головами, расплывшись в улыбках. И Маргуша добавила:
– Чтобы нормально развиваться, организм ребенка требует чего-то такого, что дает ему чувство полного удовлетворения.
Ну кто же с этим не согласится?
Желание полакомиться может прийти в любое время дня и ночи. Оно может прийти во время игры с друзьями или во время уроков, а может даже перед самым сном или ночью, если вдруг приснится что-то вкусное. В таком случае за лакомство может сойти даже очищенная морковка или хрустящий огурец, свежий или соленый.
Летом удовлетворить такую потребность гораздо проще, так как в саду уйма вкуснятины. И хотя сад Гриневых не шел в сравнение с обширными садами соседей, но и там было полно яблок, груш, слив и прочего, чтобы наесться до отвала. Кроме любимых яблок, которые росли сами по себе, бабушка выращивала крупные мясистые помидоры и маленькие огурчики. Паша с Сонькой любили их есть прямо с грядки, теплыми от солнца. Дети никогда не отказывались, если бабушка просила помочь полить огурцы и помидоры по вечерам.
А еще в саду росла малина. Ее кусты были просто усыпаны ароматной ягодой. Малины было так много, что ее хватало вдоволь наесться, да еще наварить варенья на зиму, чем каждое лето занималась бабушка. Черную смородину дети предпочитали в варенье, а чернослив был вкуснее сухим. Много времени понадобится, чтобы описать все достоинства плодов в саду Гриневых, но дело в том, что в соседских садах были еще и фрукты, которые у Гриневых не росли. Но разговор об этом пойдет отдельный.
Зимой было сложнее. Особенно к концу зимы, когда многие запасы, заготовленные летом, съедены, а до нового урожая еще долго ждать. Зимой, когда выпадал снег, бабушка приезжала реже, и угощений от нее было не так много. Тетя Маргуша была единственной надеждой, но пекла она только в выходные, и то если не так много дел было у нее по дому. Поэтому приходилось придумывать самим, чего бы вкусненького съесть. Довольствовались даже самым обыкновенным черным хлебом: Паша отрезал два одинаковых ломтика от буханки – один для себя, а другой для Соньки, поливал эти ломтики душистым подсолнечным маслом, затем покрывал их тонким слоем сахарного песка, и они вдвоем наворачивали за обе щеки такое нехитрое лакомство. Только и слышно было, как на зубах хрустели крупинки сахара.
В Горске на рынке продавали самое вкусное на свете подсолнечное масло. Его и сейчас продают. Масло получали из семян подсолнухов, которые росли на окраинах Горска, и летом подсолнечные поля горели желтым пламенем цветов. По воскресеньям Гриневы отправлялись на городской рынок за продуктами, которые не всегда купишь в магазине. Прилавки с маслом обычно стояли в центре рынка, и Гриневы переходили от одного прилавка к другому, пробуя у каждого продавца густое ароматное масло, пока все трое не останавливали выбор на том, что пришлось по вкусу всем. Дома было и магазинное масло, но его расходовали на каждодневные кулинарные нужды. А темно-коричневое масло, купленное на рынке, использовали только для особых блюд и салатов и, конечно же, как лакомство с хлебом и сахаром.
Раз картошка, два картошка
Кончилась зима, и наступила весна. Через забор было видно, как старик Бирюков ходил по своему огороду и саду, подрезая ветки фруктовых деревьев и копаясь в земле. Потом Бирюковым привезли удобрение, которое сосед разбросал по огороду. Тошнотворная вонь навоза проникала в открытую форточку Гриневых, и Сонька, затыкая нос, ныла, что запах портит ей аппетит.
– Ну почему мы должны эту вонь терпеть? Даже моя каша воняет навозом. Я ничего не могу есть.
Она вызывающе смотрела на отца, как будто это была его вина. Отец объяснял, что скоро им самим придется то же самое делать.
– Будем сажать картошку – землю нужно будет удобрить, чтоб получить хороший урожай.
Но Сонька не успокаивалась.
– Наше удобрение совсем не такое вонючее, как бирюковское, – заявила она категорично.
– Ну конечно, у нашего аромат как у розы! – подсмеивался над ней отец. – Но для соседей оно не приятнее бирюковского.
– Все теперь будут разбрасывать навоз, – возмущалась Сонька. – Могу представить, какая вонь будет стоять в переулке, – Сонька сморщила нос.
– Обязательно будет! – поддразнил ее отец. А потом, чтобы успокоить, заверил: – Через пару дней запах рассеется, но зато какой урожай будет!
Отец мечтательно посмотрел из окна на огород.
– Как же, пару дней! Пару недель, не меньше, – возражала Сонька.
Но на нее уже никто не обращал внимания.
Так начался новый весенний сезон в Горске. Все население города занялось удобрением каждого плодоносящего клочка земли, а также уходом за фруктовыми деревьями и посадкой овощей. Даром заполучить что-нибудь вкусное с огорода, скажем свеженький огурчик или помидорчик, не удавалось даже детям: от всех требовался хотя бы малый вклад в огородное дело.
Одним теплым апрельским утром, в воскресенье, отец зашел в детскую и сказал:
– Всем подъем! Идем сажать картошку. Бабушка уже сортирует ее на крыльце.
А это означало, что все воскресенье Паше и Соньке придется провозиться вместе со взрослыми в огороде. Потеря целого воскресенья!
Из-под одеяла послышался жалостный голос Соньки:
– И мне, что ль, вставать?
– И тебе, – подтвердил отец. – Кто будет зимой просить жареной картошки? Не посадишь картошку – нечего будет жарить. Так что вставай, голубушка!
Сонька высунула голову из-под одеяла:
– А можно сейчас пожарить, на завтрак?
В этот самый момент бабушка вошла в комнату и ответила:
– На завтрак нет, а на ужин да. Сегодня жареную картошку вы должны заработать.
Через некоторое время пришла помочь тетя Маргуша. В руках у нее была хозяйственная сумка, и дети не сомневались, что в сумке были или булочки, или пирожки. Так что они воспрянули духом. Наскоро перекусив, они вышли во двор.
Распределили работу на всех. Отец мотыгой проделывал в земле длинные лунки, одну параллельно другой, а дети с бабушкой шли за отцом с корзинками, в которых лежали картофельные клубни, пустившие ростки, и клали эти клубни в лунки ростками вверх. Тетя Маргуша шла последней и засыпала картошку землей, смешанной с удобрением.
За картофельной церемонией молча наблюдал бирюковский пес Альберт. Он долго сидел по ту сторону забора и в просвет в штакетнике следил, как картофельная бригада переходила от одного ряда к другому. Тетя Маргуша любила этого пса и часто говорила с ним по-польски. Сонька не сомневалась, что Альберт научился понимать польский, так как пес всегда отвечал тетке веселым лаем.
Сначала работа шла дружно. Маргуша шутила, а отец подхватывал, что вызывало у бабушки смех. Паша с Сонькой не все шутки понимали, однако посмеивались за компанию. Но часа через два дети загрустили. Особенно Сонька, которая начала хныкать. Чтобы как-то отвлечь ее, отец предложил подсчитать, какой урожай картошки у них получится.
– Внимание! – отец с улыбкой посмотрел на Соньку. – Ну-ка, давайте подсчитаем, сколько картошки мы приблизительно выкопаем осенью. Как вы думаете, сколько клубней дает каждая посаженная картошка?
– Пять! – недолго думая, выдал Паша.
– А ты как думаешь, дочка?
– Не знаю. Шесть? – неохотно ответила Сонька.
– Ладно. Скажем, пять или шесть. А сколько мы уже посадили?
Отцовская затея несколько отвлекла ребят, но скоро Сонька опять стала ныть:
– Я не могу больше в этой грязи копаться. У меня в ботинках полно земли, и мне больно ходить. Уже, наверное, мозоли на пятках натерла… И пальцы черные будут.
На глазах у нее выступили слезы, и казалось, она вот-вот разревется. Взрослые наконец сжалились над Сонькой и отпустили ее.
О Паше и разговора быть не могло. Да и он сам никогда не жаловался. Однажды он попробовал протестовать, но ему сказали, что в его возрасте стыдно ныть. Однако в душе он презирал Соньку и считал, что с ним обходились несправедливо. Он совсем не против был помогать взрослым, но того, что Сонька так легко отделалась, он ей простить не мог.
Паша теперь с нетерпением ждал обеденного перерыва. Он знал, что в сумке тети Маргуши было что-то свежеиспеченное. Он это сразу по запаху определил, когда она вошла в дом. В обеденный перерыв тетка горкой положит пирожки или булочки на блюдо, а бабушка заварит чай. От предвкушения такого обеда у него слюнки потекли.
Дети обожали свою тетку не только из-за пирожков и булочек, но и потому, что Маргуша всегда была жизнерадостна, в хорошем настроении, всегда всех веселила. И еще потому, что тетка у них была красавица. Все вокруг замечали ее красоту и отпускали Маргуше комплименты. Соседи называли ее прачечной царицей, так как, работая на городской прачечной, которая обслуживала все санатории в городе, тетка также оказывала услуги многим соседям. Соседи были ей за это очень признательны и хорошо платили. Благодаря тетке у Гриневых всегда было чистое свеженакрахмаленное постельное белье. На работу и с работы Маргуша ездила с большими сумками, набитыми простынями, пододеяльниками и наволочками. Ездила она автобусом, и иногда во время каникул Паша с Сонькой встречали ее на остановке, чтобы помочь. За это всегда была награда. На дополнительные заработки тетка покупала себе красивые вещи и показывала Соньке то новое платье, то новую блузку. А бывало, что Сонька сама заполучала новое платье, а Паша свитер.
Дядю Колю, теткиного мужа и бабушкиного сына, дети редко видели. Он постоянно был на работе, а когда не работал, то часто выпивал. Из-за выпивки тетка предпочитала приглашать детей, когда Николая не было дома. Маргуша геройски терпела Колино пьянство и редко злилась на мужа, так как у него был добрый характер, даже в нетрезвом состоянии. Но если он говорил какую-либо глупость в присутствии детей, она ругала его по-польски: «пся крев».
Однажды Сонька спросила тетку:
– Теть Маргуш, а что такое пся крев?
– Да так, ничего особенного, мой ангел, – постаралась замять разговор тетка. – Это когда мы злимся, мы так ругаемся по-польски. Буквально это значит «собачья кровь», ну типа «черт бы тебя побрал».
Затем она посмотрела на Соньку и нахмурившись добавила:
– Лучше не повторять. Все равно это ругательство. Особенно в присутствии других. Поняла?
Сонька закивала головой.
Наконец в картофельной посадке наступил временный отбой. Пора было идти обедать, и тетя Маргуша пригласила всех отведать ее пирожков. Сонька сидела за кухонным столом и что-то малевала в альбоме. Как только бригада вошла в дом, она тут же спрыгнула со стула и защебетала:
– Я тарелки и чашки достану!
– А тебя никто обедать не приглашал! – отрезал Паша.
– Обедать, конечно, будем все, – сказала тетя Маргуша. – А ты, мой хороший, – она посмотрела на Пашу, – получишь на пирожок больше, так как ты это заслужил. А если кто-нибудь угадает, какая начинка в этом пакете, то тот тоже получит пирожком больше.
– Яблоки! – с энтузиазмом выкрикнул Паша.
– Не-ет, не яблоки.
Сонька сосредоточенно молчала.
– Абрикосы! – опять выкрикнул Паша.
Стоя за Пашиной спиной, но лицом к Соньке, Маргуша беззвучно зашевелила одними губами:
– Картошка.
И Сонька тихо, как бы с неохотой, проговорила:
– Картошка.
– Правильно, картошка! – воскликнула тетка. – Я только добавила мяса и немного лука. Я напекла много, чтобы все наелись досыта. Думаю, и на завтра останется.
На одну тарелку Маргуша положила пирожки с картошкой и мясом, а на другую – с черносливом. Отец заварил чай. Вскоре все ели теткины вкуснейшие пирожки, пили чай и детские обиды были забыты. А после обеда Сонька решила пойти со всеми. Наверное, в благодарность тетке за ее щедрость.
Когда все вышли во двор, соседская собака по-прежнему сидела за забором на том же месте и преданно смотрела на веселую компанию. Черный нос Альберта торчал в щели забора. Маргуша, увидев собаку, что-то пробормотала по-польски и быстро побежала обратно в дом. Через несколько секунд она вернулась с пирожком в руке, подошла к забору и сунула пирожок собаке под нос. Альберт открыл пасть, осторожно взял зубами пирожок и вмиг, не прожевывая, проглотил его. Тетка погладила пса по носу и направилась к остальным.
Райский хлеб
