Деревянная шпага

Тем временем первый разбойник пришёл в себя, переложил кинжал в левую руку и с рёвом кинулся на меня. Вскрикнув от испуга, я неуклюже отмахнулся шпагой и угодил ему в челюсть, но негодяя это только разозлило.

Выставив шпагу на вытянутой руке, я упёр её в грудь головореза и держал его на расстоянии, пока тот бесился, брызгал слюной и размахивал кинжалом, не в силах меня достать. Наконец он догадался отбить деревяшку ладонью и рванулся в атаку.

Я же, растеряв всю немногую храбрость, бросился наутёк, попутно срывая с верёвок простыни и швыряя их назад, но меня хватило лишь на несколько шагов: окончательно потеряв равновесие, я свалился на пыльную землю. В мои ноги что-то ткнулось: разбойник, похожий на разгневанное привидение, не увидел их и споткнулся.

Изо всех сил работая локтями и коленями, я дополз до стены и поднял своё жалкое оружие, готовясь защищаться, но в этом не было нужды: укутанный в белую простыню разбойник лежал на земле, подёргиваясь в предсмертных конвульсиях. По ткани быстро растекалось красное пятно. Поднявшись и взглянув на головореза, я увидел, что половина кинжального лезвия скрывалась в его собственном горле.

За время драки Эмилия не проронила ни звука, но теперь вдруг закричала прямо у меня над ухом, чем жутко напугала.

– Ох, госпожа Э… – я быстро спохватился. – Э-э-э, к сожалению, не знаю вашего имени. Всё кончено. Кажется, вам больше ничто не угрожает.

– Не подходите! – взвизгнула она и отступила дальше в переулок.

Я примирительно поднял руки:

– Как угодно. Я не причиню зла. Кажется, вы уже могли бы это понять.

– Не знаю… – Взгляд девушки метался между мной и телами разбойников. – Ах, это всё так…

– Почему они хотели вас убить?

После этих слов Эмилия заметно подобралась:

– Понятия не имею, сударь. Вы же сами видели, что это за люди. Может, они хотели нас ограбить?

«Лжёт», – моментально понял я.

– Да… Боюсь, вашему другу не повезло.

– О нет, сударь, он мне никакой не друг, мы просто поравнялись, и так уж вышло, что шли вместе.

Могло ли существовать на свете ещё более неуклюжее враньё?

– Что ж, всё равно жаль… Могу ли я проводить вас?

– Нет-нет, что вы, не утруждайте себя, – поспешила отказаться Эмилия. – Я и сама смогу дойти. Спасибо, что спасли меня. Ах, если бы не вы…

Она попыталась применить коварные женские чары и едва не достигла в этом успеха.

– Вы уверены? Мне это не составит совершенно никакого труда.

– Да! – неожиданно твёрдо ответила Эмилия. – Я в состоянии дойти до дома. Простите, сударь, но я замужем, и, если меня увидят в обществе другого мужчины, пойдут слухи.

– Но я не могу оставить вас без защиты! – не сдавался я. – В конце концов, кто знает, может эти головорезы были не одни?

– Нет-нет, сударь, поймите меня правильно. Пообещайте, что не последуете за мной!

– Сударыня, я…

– Пообещайте, прошу! Дайте слово дворянина!

Она внимательно глядела на меня, из-за чего я не мог даже сложить пальцы крестиком.

– Хорошо, – я опустил глаза. – Даю слово дворянина, что не последую за вами.

– Спасибо ещё раз, – Эмилия слегка улыбнулась и на мгновение стала ещё красивее. – Прощайте!

Когда она скрылась из виду, я выждал пару минут и занялся самым неблагородным делом – обыском мертвецов.

Несмотря на то что вокруг было тихо, я постоянно озирался: не хватало ещё дворянину быть застигнутым за таким постыдным занятием.

У несчастного волшебника не нашлось ничего, кроме висевшего на поясе кисета с табаком, а вот у разбойников дела обстояли поинтереснее. В карманах первого звенело несколько серебряных монет разного достоинства, а у второго я обнаружил записку.

Сложенный вчетверо обрывок бумаги с красным пятнышком от вина и надписью: «Порт, «Якорь и бочка», среда, в девять вечера».

Глава 2

Я засыпал в прекрасном расположении духа.

Все, к кому я обращался в минуту нужды, получили свои деньги обратно: несколько кредиторов, бакалейщик, мадам Ферре и даже прохвост Лоренцо, который будто почуял, что у меня завелись монеты.

Вдобавок ко всему я завалил кладовую старушки едой и устроил вечером небольшой пир, на который пригласил хозяйку дома и четверых знакомых наёмников, которые угощали меня обедами в голодные дни.

Лоренцо взял целый дублон, но, вопреки обыкновению, отработал его полностью: приготовил отличный ужин, принёс бочонок роскошного красного вина и весь вечер прислуживал гостям, позволив мне сполна насладиться короткими моментами триумфа и отпраздновать второй день рождения.

Моё благостное расположение духа не смог испортить (хоть и пытался) Моруа, тот самый толстяк, что перехватил у меня клиента. Джузеппе, этот несносный коротышка в ботфортах, пришёл без приглашения, прослышав о моём успехе, весь вечер ел и пил за троих, рассказывал неуместные шуточки, а под конец застолья, воровато озираясь, завернул в платок объедки.

Душная ночь свалилась на Сент-Пьер быстро и безжалостно, как первое замужество на юную красотку.

Весёлый и немного пьяный, я поднялся на свой чердак – и даже голуби не испортили моего отличного настроения.

А вот пробуждение было куда менее приятным: входную дверь с хрустом выбили, закричала мадам Ферре, по дому протопали тяжёлые сапоги – и вот сонного похмельного меня уже вытащили из постели и заломили руки так, что я заверещал на всю улицу.

Через мгновение зажгли огонь, и я увидел, что со всех сторон окружён угрюмыми волшебниками, чьи взгляды не сулили мне ничего хорошего. Тот, кто представит, что меня скрутили хлипкие и немного придурковатые старики с длинными седыми бородами, будет совершенно неправ. Эти волшебники были молоды, высоки, широкоплечи, пахли пивом и выглядели так, словно вместо изучения древних трудов и проведения взрывоопасных опытов занимались атлетикой и поднимали тяжести.

Балахоны со звёздами при малейшем движении потрескивали на их мощных плечах, а из многочисленных кармашков их жилетов торчали пучки трав и горлышки пузырьков со светящимися снадобьями.

– Дюфон? – пробасил один из них.

– Н-нет! – пискнул я.

– Я не с тобой разговариваю! – Слова подкрепили ударом под дых, от которого у меня хлынули слёзы. Вдохнуть получилось далеко не сразу.

Перед моим лицом повисла широченная морда одного из волшебников.

– Вроде он.

– М-м… – неопределённо пробасил первый. То ли из-за освещения, богатого на бегающие угловатые тени, то ли из-за телосложения они показались мне очень похожими, почти близнецами. – Ты за что, подлец, нашего убил?

– Господа, произошла ошибка! – я пытался выражать негодование, но очень осторожно и дипломатично, опасаясь новых ударов. – Я его не убивал! Отпустите меня!

– Врёт!

– Ага, точно. Вот, смотрите! – На свет появилась ладонь с кисетом покойного волшебника, и я осознал, что погиб. – На столе лежал.

– Ну-ну, – колдун хмыкнул в густую бороду. – И кто ж его тогда убил, если не ты?

– Разбойники!

Волшебники переглянулись.

Последовал ещё один удар.

– Лучше бы тебе не врать, приятель. Ты работаешь на герцога?

– На какого ещё герцога?

Удар.

– Я правда не понимаю, господа! – взмолился я.

– Дайте мне клещи!

– Клещи? – насторожился я. – Не надо клещей!

– Тогда говори правду! – рявкнул колдун.

– Я и говорю! Я не убивал его, клянусь!

– А что ты тогда делал на месте убийства?

– Я… – Пауза выдала замешательство, и стало ясно, что волшебники не поверят ни единому слову. – Ладно, хорошо. Меня нанял Соломон Шантье ради одного щекотливого дела, но я не могу разглашать…

– Рассказывай! – рыкнул тот, что держал мои руки заломленными.

– Не могу, – взмолился я, – тут замешана честь дамы! Тем более что это дело не имеет никакого отношения к убийству! Не заставляйте меня, господа…

– Какой ещё Соломон Шантье? – раздражённо спросил невидимка откуда-то из-за спин. – Причём тут какой-то Соломон Шантье? Мы теряем время, врежьте ему!

– Не надо!

– Тогда говори!

Я промедлил секунду.

– Знаете что, несите сюда свои клещи! – я с вызовом уставился прямо в глаза моему мучителю. – Но даже так вы от меня ничего не добьётесь!

– Ты так думаешь? – ухмыльнулся тот. – Ты удивишься, сколько всего можно добиться одним лишь видом клещей.

– Попробуйте!

Молчание.

Волшебник кивнул.

– Ладно, допустим. Говори! Суть дела можешь не называть.

Я коротко пересказал всю историю.

Волшебники вновь переглянулись. Из-за спин снова послышался раздражённый голос, призывавший всё-таки врезать, чтобы я перестал молоть чепуху.

– Всё так и было, господа. Могу поклясться чем угодно.

– Складно, складно… Значит, ты не работаешь на герцога?

– Я же говорил, что работаю на мужа госпожи Шантье.

– Знаешь, в чём твой рассказ не сходится с реальностью? – спросил волшебник таким тоном, что у меня внутри что-то оборвалось. – У госпожи Шантье нет никакого мужа. И никогда не было.

От удара затрещали рёбра. Роскошный ужин решил, что внутри меня слишком беспокойно, и попытался сбежать.

– Несите всё-таки клещи!

Волшебники зашевелились, а я, потрясённый, воскликнул:

– Господа, подождите! Я сам был обманут! Стойте, не бейте! Я встречаюсь с ним завтра!

– И ты думаешь, он придёт?

– Уже не уверен… – помрачнел я. – О! Записка! У меня есть записка! Я нашёл её… – В этом месте тоже пришлось запнуться, ведь признаваться в том, что я обобрал трупы было стыдно.

– Да мы в курсе, что ты по карманам мертвецов шарил, – усмехнулся колдун за моей спиной. – А ещё дворянин, эх.

Жгучий стыд ошпарил меня, как ведро кипятка.

– Записка в кармане куртки, – упавшим голосом сказал я.

В ответ у моей одежды вывернули абсолютно все карманы. На пол посыпались монеты, которые сгребла могучая пятерня размером с пивную кружку.

– Порт, «Якорь и бочка», среда в девять… – прочитал колдун.

– И вы ему верите? – спросил невидимый голос из-за спин. – Это ловушка! Врежьте ему, врежьте!

– Вот что, – к моему лицу приблизилась необъятная бородатая рожа, – ты нам завтра поможешь. Дашь знать, когда подойдёт этот твой Соломон, – снимешь шляпу и сделаешь вид, что уронил её. И тогда мы поверим, что ты ни при чём. Согласен?

Что мне оставалось делать?

Заручившись моим согласием, волшебники ушли, оставив меня избитым и ограбленным, а мадам Ферре – до полусмерти перепуганной. Остаток ночи мне пришлось провести, успокаивая несчастную старуху, в то время как та рюмками пила сердечные капли, от которых подозрительно пахло коньяком.

Утром я помчался к казармам, где несколько часов старался выглядеть довольным и беспечным. На все расспросы о новой работе я предпочитал отмалчиваться или переводить всё в шутку, а сам в то же время наблюдал, как медленно ползёт минутная стрелка на далёкой Привратной башне.

Каждая минута царапала зазубренным стеклом мои нервы, и к тому моменту, как пробил урочный час, я весь извёлся и постоянно озирался, готовый кинуться на Соломона, едва завидев. Но чёртов обманщик не появлялся, заставляя меня волноваться ещё сильнее, чем раньше.

Четверть часа, полчаса, час.

Я не понимал, что делать, и чувствовал на себе недовольные взгляды волшебников, в красках представляя, как они среди бела дня открутят мне голову, но громилы отчего-то не спешили.

Увлечённый этими размышлениями, я не сразу заметил оживление в дальней от меня части площади, где та плавно перетекала в узкий проезд между двумя каменными домами. Поначалу я терзался, не зная, как будет воспринята моя попытка уйти, но толпа росла, и я, не сумев сдержать любопытства, отправился смотреть, что же там случилось.

Привычно проложив себе локтями путь в первые ряды представления, я обомлел. Прямо на улице, за грудой старых дощатых лотков и бочек лежали вповалку пять окровавленных тел – все как один широкоплечие, высокие, бородатые и одетые в мантии и шляпы со звёздами.

Глава 3

Эмилия увидела, как я захожу в лавку, и в ужасе отшатнулась, будто от звенящего цепями призрака.

– Вы!.. – воскликнула она. – Убирайтесь прочь! Вам не место здесь!

– Сударыня, не бойтесь, я не причиню вам вреда!

– Я сказала, убирайтесь! Вон! – Она схватила с прилавка огромные ножницы, с которыми было бы не стыдно появиться на дуэли. – Я закричу!

– Прошу, выслушайте! – взмолился я. – Я помог, когда вам грозила опасность, помогите же и вы мне!

– Я ничего вам не скажу, – решительно заявила Эмилия, сморщив свой прелестный носик.

– Мне и не нужно ничего говорить! Я равнодушен к любым вашим секретам, но дело в том, что из-за гибели вашего друга волшебника…

– Он мне никакой не друг! Мы просто поравнялись с ним на рынке.

– Хорошо, пусть будет так, – я примирительно поднял ладони. – Но дело в том, что теперь меня разыскивают колдуны, которые считают, что это я прикончил вашего… Эм-м, того, с кем вы поравнялись на рынке.

– И что же вы хотите от меня?

– Прошу, если вам не сложно и если у вас есть такая возможность, передайте кому-нибудь из Цеха волшебников, что их собрата убили разбойники, а я тут совершенно ни при чём!

Эмилия на мгновение задумалась, но затем дёрнула головой и нахмурилась пуще прежнего:

– Признайтесь, вас подослал герцог?

– Да не знаю я никакого герцога! – Мой голос был полон отчаяния, но девушку это не смягчило.

– Вы лжёте!

– Клянусь! Мадам, я готов поклясться всем, чем хотите!

– Вы говорите, что не знаете герцога, но вы следили за мной!

– Я… Не буду лгать, я следил за вами. Но лишь потому, что человек, который меня нанял, представился вашим мужем!

– А как он выглядел? – насторожилась Эмилия. – Пожилой, в смешном берете и очках?

– Именно так! Вы знакомы с ним? О, только скажите, где он и как его найти, – и я лично проучу мерзавца! – я схватился за эфес. На лице девушки появилась тень улыбки.

– Да, знакома. Но если вы не врёте, то вам лучше бы забыть о его существовании, а, встретившись случайно, развернуться и бежать без оглядки.

– Только скажите, прошу вас! Только скажите! – наседал я, не решаясь, впрочем, вытащить шпагу и стать посмешищем.

– Не будьте глупцом! – прикрикнула Эмилия. – Вы не представляете, что это за человек. И чем меньше вам известно, тем выше ваши шансы выжить… – она опустила ножницы и помотала головой. – Я попробую передать волшебникам, что вы ни при чём. А вы идите и забудьте обо всём, что произошло. А лучше – помолитесь как следует, чтобы тот человек забыл о вас или посчитал незначительным.

Я ещё раз попытался выяснить имя нанимателя, но Эмилия была непреклонна, а я не слишком настойчив: хотелось поскорее покончить с этой историей.

Пообещав поговорить с волшебниками, девушка выставила меня за дверь. Когда я уходил прочь от лавки, наслаждаясь чувством невероятного облегчения, само солнце, казалось, светило ярче и радостнее.

Удалившись на приличное расстояние, я вдруг остановился и хлопнул себя по лбу: прекрасное настроение мгновенно улетучилось, едва я вспомнил об убитых волшебниках возле площади. Я забыл упомянуть о них, а ведь колдуны наверняка припомнят мне это. Со стороны всё выглядело так, словно я рассказал обо всём загадочному герцогу – и тот устроил коварную ловушку!

Обратно в лавку я почти бежал.

Когда я вернулся, девушки не оказалось за прилавком.

– Эмилия! – позвал я. – Простите ради бога мою назойливость, я забыл упомянуть нечто существенное!..

Никто не отзывался. В лавке было тихо, и поэтому я подошёл к двери, уводившей в соседнюю комнату, чтоб посмотреть там.

– Эмилия! Эми… – Я взглянул за прилавок, и в тот же миг вся кровь в моих жилах превратилась в лёд.

Несчастная девушка лежала лицом в пол и раскинув руки – неестественно белая, застывшая, будто рассыпавшийся манекен. Рядом с головой лежали ножницы, которыми она угрожала мне: похоже, неизвестный убийца их не испугался.

Охнув, я отступил назад, к двери – и та в следующее мгновение распахнулась, впуская ватагу огромных, широкоплечих и запыхавшихся от бега волшебников.

Глава 4

Конечно же, меня никто не стал слушать.

Как я ни кричал, что не виновен, что всё это совпадение, случайность, ошибка, я не добился ничего, кроме новых оплеух. Я думал, что волшебники прикончат меня на месте, но вместо этого они основательно надавали мне подзатыльников, связали руки, накинули на голову воняющий затхлостью мешок и куда-то потащили, не забывая отвешивать затрещины, чтоб помалкивал.

Всё более-менее успокоилось, лишь когда меня швырнули на пол кареты и как следует придавили ногами, чтобы, видимо, лишний раз не дёргался.

Щёлкнул кнут, зацокали по камню копыта, а мои несчастные рёбра были вынуждены ещё некоторое время испытывать на себе даже самую мелкую неровность мостовой.

Дорога дала немало времени на раздумья о том, что же меня ждёт, и эти раздумья были очень тягостными.

Скорее всего, меня убьют.

Скорее всего, перед этим будут пытать.

Шансы на то, что меня выслушают и поверят, разумеется, существовали, но вероятность этого была ничтожно мала. Я бы скорей поверил в то, что Д’Арнуццо вдруг обретёт плоть и явится спасать своего преданного поклонника.

Впрочем, несмотря ни на что, я отчаянно хватался за надежду: она одна не давала мне упасть в пучину уныния и пропасть навсегда.

Когда мои рёбра были напрочь отбиты, будто над ними поработал профессиональный мясник, карета остановилась. Я весь превратился в слух, но конвоиры молчали. Они подняли меня с пола, взяли под руки и повели неизвестно куда. Сначала, судя по жаре и пробивающемуся сквозь мешок солнечному свету, мы шли по улице, но затем – раз, два, три, четыре, пять ступеней – поднялись на крыльцо. Стало темно и прохладно. Спустя мгновение я споткнулся и был вознаграждён хорошей затрещиной, от которой всё содержимое моей головы вздрогнуло, как студень в кастрюле.

– Будешь задерживать нас – прирежем прямо тут, – прорычали мне на ухо.

Я взмолился:

– Хотя бы говорите, когда будут ступеньки!

Вместо ответа меня взяли под руки и потащили наверх. Я пытался цепляться носками сапог, брыкаться и изображать припадок, но волшебники с упорством старых мулов несли меня к неизбежности.

– Чёрт бы побрал этих чародеев, – ворчал громила слева от меня. – Сами на ковре-самолёте катаются вверх-вниз, а нам приходится пешком бегать…

– Да ну его, этот ковёр, – отвечал ему правый. – У него перил нет, а высота такая, что мокрого места не останется, если свалишься.

Последние ступеньки дались им с большим трудом: я слышал пыхтение, сипение и сдавленные ругательства, а потом колдуны с напряжённым «Хэть!» закинули меня наверх, как свиную тушу на телегу.

Скрипнула дверь, звук шагов пропал, заглушённый мягким ковром, и с меня наконец-то сняли мешок.

– Кого вы сюда притащили, болваны? – На меня уставился сухой старичок с добрыми глазами и длинной седой бородой. Он носил роскошную синюю мантию, на которой было столько золотого шитья, что она, пожалуй, смогла бы защитить от пули или кинжала.

– Это Дюфон, – ответил ему один из моих провожатых. – Он прикончил Эмилию.

– На-адо же. – Доброты в глазах изрядно поубавилось.

Я понял, что этот старичок – магистр Цеха волшебников собственной персоной, и если он не поможет мне, то моё дело – дрянь.

– Это ошибка! – воскликнул я. – Клянусь вам! Ваши люди всё неправильно поняли! Я не убивал Эмилию! Я не…

– Тише-тише, молодой человек, – старичок улыбнулся. – Пожалуйста, не кричите. Сейчас мы во всём разберёмся. Ребятки, где вы его нашли?

– Над телом Эмилии, – пояснил один из «ребяток». – Бедняжка ещё не успела остыть.

– Ага-а… – протянул магистр. – Что вы на это скажете, юноша?

– Я пришёл к ней сегодня, чтобы попросить помощи!

– Помощи? – Седые взлохмаченные брови взметнулись вверх. – И какого же рода помощь вам требовалась?

– Поговорить с вашими… волшебниками. Меня против воли втянули в какое-то противостояние, а я решительно ничего не понимаю в нём! Я не знаю, зачем меня наняли следить за Эмилией…

Старик нахмурился:

– А вас наняли?

Я быстро-быстро затараторил, стараясь высказать как можно больше и боясь лишь одного – что магистр остановит меня и объявит, что я лжец и проходимец:

– Да, наняли, но умоляю, послушайте!.. Меня нанял неизвестный господин, назвавшийся мужем Эмилии! Я не знал, что бедная девушка не замужем, я не знал, что её попытаются убить, я не знаю ни о каком герцоге!..

– Но вы же говорите о герцоге, – возразил магистр, – следовательно, вам что-то о нём известно.

– О нём спрашивали ваши люди, которые вломились ко мне ночью!

– Это какие люди? – уточнил старик у своих громил.

– Группа Сезара, – подсказали ему.

– Ах, группа Сезара… Та самая группа, которая ждала вашей встречи с загадочным нанимателем и которую коварно перерезали. Я ведь правильно понимаю?

– Да, – упавшим голосом ответил я. – Но клянусь, я тут совершенно ни при чём!

– Конечно же ни при чём, – магистр погладил меня по голове. – Я верю вам, молодой человек, верю каждому слову. Верю в то, что вы не знали, на кого работаете, верю, что ничего не слышали о герцоге, верю, что не имеете отношения к гибели Сезара и его людей. И тому, что вы не убивали бедную Эмилию, я тоже верю. Это всего лишь совпадение, – тон старика не оставлял никаких сомнений: я имел дело с одной из самых ядовитых разновидностей сарказма. – Одно большое совпадение.

– Но я говорю правду!

Старик вздохнул и по-отечески взъерошил мне волосы.

– Эх, молодой человек. А вы бы сами себе поверили?..

– Да, – осторожно ответил я.

– Вздор! Вы просто очень хотите жить и лжёте сами себе.

Он был прав, но мне некуда было отступать.

– Я говорю правду, клянусь вам! Даю слово дворянина!

Волшебник рассмеялся, будто я был его внуком и только что сморозил какую-нибудь глупость, свойственную маленьким детям.

– Помилуйте, молодой человек. Вы что, проспали последние сто лет?.. Слово дворянина сейчас, к сожалению, не стоит и ломаного медяка, – его тон, понимающий и тёплый, ужасно контрастировал с произнесёнными словами. – Так что отвезите его, ребятки, в подземелье, прирежьте тихонько и вышвырните в океан. Понятно?

– Простите, магистр, а не проще ли будет прирезать его сразу?

Старик махнул рукой:

– Делайте как вам удобнее, главное – уберите его с ковра.

Нужно было что-то делать, причём срочно, и я выпалил первое, что пришло в голову:

– Ладно, господа, это зашло слишком далеко. Я не готов умирать за герцога и могу рассказать всё, что мне известно. В обмен на мою жизнь и свободу, разумеется.

Магистр издал негромкий смешок:

– Ну вот, теперь мы говорим как взрослые люди. Что стоите, ребятки? – спросил он у волшебников. – Приказ никто не отменял. Берите его и везите в подвал.

Меня тут же поставили на ноги.

– Погодите! Но я же!.. Но как же!.. Но я же могу столько рассказать!

– Не думаю, что герцог доверил бы своему чернорабочему что-то стоящее, – отмахнулся старик.

Меня потащили к выходу.

Я завопил:

– А если всё-таки доверил?!

Магистр хмыкнул:

– Стойте. Он может быть прав, – я успел обрадоваться, решив, что у меня получилось, но проклятый колдун продолжил фразу: – Выпытайте у него всё перед смертью. Дыба, я надеюсь, смазана?

– Да, магистр.

– А жаровня не дымит?

– Нет, магистр, каменщик приходил позавчера и всё исправил.

– Ну и отлично, – старик хлопнул в ладоши. – Ступайте, ребятки, ступайте. А вечером расскажете, что он вам поведал.

На обратном пути я сопротивлялся с утроенной силой, и громилы, которым я страшно надоел, просто столкнули меня с лестницы. Прокатившись по ступеням, я лишь чудом не свернул себе шею, о чём искренне сожалел – такая лёгкая смерть сошла бы за избавление.

Надо мной склонилась небритая рожа волшебника. Судя по мешкам под глазами и ядрёному винному духу, вчерашний вечер у него выдался бурный.

– Ну что же вы, господин Дюфон… – покачал он головой. – Послушайте, мы оба прекрасно понимаем, что вам не спастись. Так ведите себя как профессионал, а не как избалованный ребёнок! А я в свою очередь постараюсь облегчить вашу участь и прикончить быстро, не особо увлекаясь пытками. Я ведь тоже профессионал.

В моём положении такое щедрое предложение было трудно переоценить, поэтому я кивнул и проделал дальнейший путь до экипажа в молчании и без попыток сопротивления.

– Вниз, господин Дюфон, – попросил давешний похмельный громила. – Как в тот раз. Ах да, и кляп с мешком, уж не обессудьте, мне всё-таки придётся использовать.