скачать книгу бесплатно
Антимир: иллюзия света
Александр Станиславович Сих
Глупо писать аннотацию, когда название говорит само за себя. Могу лишь предположить, что этот роман окажется для ещё более узкого круга читателей, чем предыдущий "В плену". Допускаю даже, что этот круг может быть сжат до размеров точки. Но если в двух словах, то главная концепция книги – это постижение устройства нашего мира и поиск смысла жизни. В книге присутствуют ирония, сатира и просто юмор.
Содержит нецензурную брань.
Александр Сих
Антимир: иллюзия света
Если Бога нет, а я в него верю, то я ничего не теряю.
Но если Бог есть, а я в него не верю, то я теряю всё.
Блез Паскаль
Истина – это не то, что нам показывают, а то, что от нас скрывают.
ГЛАВА 1
Это невероятное событие в истории нашей планеты началось тогда, когда земные правители – политические и финансовые – без всякого стеснения начали сбрасывать духовные маски и открыто демонстрировать свою омерзительную суть.
А демократия, пусть и лукавая, издавая последние стоны и хрипы, билась в предсмертных конвульсиях, немощно хватая тающие свободы граждан.
Когда под видом борьбы с внешним и внутренним врагом, терроризмом, незаконной миграцией и пандемией ковид С-19, интенсивно меняющим свои штаммовые личины, мировыми властями были переписаны все законы и конституции.
Когда политическая нестабильность грозила мировой экономике, постепенно доводя её до состояния хаоса, а идеологическая война всех уровней и направлений дошла до критической точки накала и окрасилась в чёрно-бордовый цвет шизофрении.
Когда планета содрогалась от землетрясений, ураганов, наводнений и техногенных катастроф, а в атмосфере, вместе с гарью и пылью, всё явственней чувствовался приторный запах войны.
Когда тотальный контроль государств над населением достиг апогея наглости и жёсткости, когда трудовой люд обложили непосильными и изощрёнными налогами, а расслоение общества приняло крайне уродливые формы, произошла мировая социальная революция.
Причём, революция носила аномальный характер. При абсолютной своей социальности, она произошла не только без насилия, но и вообще без участия социума.
Хотя, должен заметить, никто суть и глубину данного события не понял до конца ещё и сегодня, спустя неделю с его начала. Не говоря уже об его истоках и причинах, исходя из известных законов нашей могущественной науки.
Что, собственно, и не удивительно. Такое не то что понять, но даже вообразить в наших буйных фантазиях трудно. Самых смелых и необузданных. Это вам не талдычить про назойливых и всем уже надоевших инопланетян, про временной континуум с его многочисленными порталами, про любовь человека-паука к женщине-кошке, победивших на пути к счастливому браку всех гоблинов, зомби, вампиров, оборотней и наподдавших заодно неудержимым старпёрам.
Хотя, конечно, гипотез хватало у всех, начиная с учёных с мировыми именами и заканчивая бродягами, почти позабывшими свои имена. Первые красиво излагали свои версии научным языком с теле- и радиопередач, с полос газет и журналов и, естественно, с академических и собственных сайтов. Кто, конечно, имел такую возможность. Все остальные довольствовались исключительно интернетом, который, хотя и находился под неусыпным и жёстким контролем властей, являлся по-прежнему народным средством общения. Хотя и тут были свои ограничения. Только кто их ввёл и как контролировал, неизвестно.
И, надо сказать, общение это зачастую было уж слишком народным. Иногда создавалось впечатление, что попал в какой-то притон или на судно, терпящее бедствие. Или присутствуешь при каких-то авральных работах. Общение было в лучших традициях, так сказать, погрузочно-разгрузочных работ. Не поняли? Это из старого анекдота. Его я услышал в детстве от гражданина интеллигентного вида, который, встретившись на улице с моим отцом, рассказывая о перегибах на производстве, заодно рассказал и этот анекдот. Производственные перегибы у меня выветрились мгновенно, а вот анекдот, почему-то, запомнился на всю жизнь.
Рассказать? Даже не знаю. Видите ли, он коротенький, но абсолютно матерный. И если в других анекдотах ругательные слова легко заменяются многочисленными синонимами высоко литературного содержания, то в этом замена исключена по сути. В мате вся суть.
Увы, дорогие читатели, но это реалии нашей жизни. И это касается не только низшего слоя населения, как обычно нас приучили думать. Эта бескультурная культура пронизывает все пласты человеческого общества. Знаем – плавали.
Интересный парадокс. Официально матерных слов будто бы и нет. Их не произносят по телевизору, не употребляют в газетных статьях. Этимологию этих слов не объясняют в школах и университетах. Но все их знают, понимают и нередко ими пользуются. Даже дети. Ведь запретное притягивает, а нелегальное обучение проходит быстро и вдохновенно.
Ну что, не передумали? Ладно, как говорится, бумага стерпит, а слов из песни не выкинешь. А как отнесётся каждый из вас, я могу предположить. Один оскорбится, другой восхитится, а третий, восхитившись, сделает оскорбительный вид и глубокомысленно промолчит.
Рассказываю. Это даже не совсем анекдот, а ответ, допустим, прораба в интервью чересчур любопытному, но не искушённому журналисту. Итак, вопрос: «Как, употребляя одно матерное слово в разных частях речи, сделать замечание о перегрузке и отдать приказ о немедленной разгрузке? Да так, чтобы рабочих проняло до самого нутра и не возникло ненужных споров и возражений?» Осторожно, ответ: «Нах. я дох. я нах. ярили?! А ну сх. яривайте нах. й!» Извините, но я вас предупреждал. Но в человеке всегда побеждает любопытство. Даже если потом выходит боком. Однако, ответьте – на каком ещё языке можно так сказать?
Оправдывая отцовского товарища, скажу, что сегодня народные идиомы матерного содержания, бывшие всегда обыденностью повседневной жизни, стали почти обыденностью в общении в социальных сетях. Думаю, что это следствие превратно истолкованных понятий «свободы» и «демократии»?! Хотя, может быть, это регресс культурно-массового прогресса? Но согласитесь, что одно дело иногда ругнуться, в запале, допустим, или в гневе, это ещё понять можно. Но сделать мат нормой общения, это…
Но переплюнули всех в своих домыслах, как всегда, везде и во всём, своим талантом, размахом фантазии и смелостью мышления, конечно, писатели и поэты. Многие из этой братии по горячему материалу, стоически преодолевая житейские невзгоды, за неделю создали не только актуальные и злободневные рассказы и стихотворения, но и полноценные – в первую очередь, конечно, по объёму – повести и поэмы.
К вашему сведению, я тоже в некоторой степени принадлежу к армии литераторов, хотя не плодовит и ещё менее популярен. Причину этому, полагаю, каждый из вас отыщет сам. Только, пожалуйста, не делайте это сейчас. Мне приятнее писать, осознавая, что вы читаете. А выводы прошу делать о моей персоне и о книге по завершению чтения. Это более субъективная объективность.
Так вот, я берусь писать только тогда, когда мне всё становится ясным и понятным. Ну, или почти ясным и понятным. Потому что и сейчас я не скажу, что всё мне абсолютно ясно и понятно.
А поначалу мутного и непонятного вообще было хоть отбавляй. И я не был исключением, блуждая в гуще социального тумана.
Я не зря в самом начале написал, что это событие началось, а не случилось и не произошло. Это потому, что оно неделю назад началось, но ещё не закончилось. И неизвестно, когда и чем этот эксперимент закончится. Экспериментом, кстати, случившуюся социальную революцию считаю только я. Остальные придерживаются других формулировок.
Но каких бы формулировок ни придерживаться, я уверен в том, что данное состояние общества непременно когда-нибудь закончится. Хотя бы по той простой причине, что всё когда-нибудь обязательно заканчивается. Одно событие не может длиться вечно. Вечна только сама вечность. И, может быть, обитатели этой вечности?!
И не стоит иронично ухмыляться. Каждый из нас, хотя бы на один космический миг, непременно и безусловно столкнётся с вечностью. Ведь наша земная жизнь тоже имеет неприятное свойство заканчиваться. Иногда совершенно неожиданно и в самый неподходящий момент. Хотя, с нашей точки зрения, такой момент всегда самый неподходящий.
Не обижайтесь на мою болтовню. Накопилось. Пусть я и тороплюсь, но времени теперь у меня много. Но главное, я чувствую себя в безопасности. По крайней мере, я надеюсь на это. А моя безопасность гарантирует свободу времени. Как первое, так и второе находятся в прямой зависимости от случившегося. Чем дольше будет длиться социальный коллапс, тем дольше я буду в безопасности. А мне кто-то подсказывает, что коллапс этот продлится ровно столько, сколько нужно. Правда, этот кто-то не уточнил, кому нужно. Но допускаю, что именно этот кто-то помог мне разобраться во всей этой кутерьме. Ненавязчиво и осторожно. В виде озарения, интуиции и логических умозаключений. Наверное, чтобы я не заподозрил чужеродного вмешательства?! И совершенно напрасно. Я не ксенофоб.
Однако, как бы там ни было, интуитивная уверенность в собственной безопасности позволяет мне чувствовать себя увереннее, а уверенность в долгосрочности данного социального проекта даёт свободу времени и свободу творчества. Но всё равно я спешу. Меня несёт!
ГЛАВА 2
И потому, в свете всего выше перечисленного и по не отменённому закону вежливости, прежде чем приступить к дальнейшему изложению в основном личных событий, я просто обязан представиться. Рассказать о себе, чтобы вы имели представление, с кем имеете дело.
По паспорту я – Потоцкий Генрих Адамович. В разговоре после этого я обычно делаю паузу. Ну как? Заценили? А потом улыбаюсь. И если вы сейчас усмехнулись или ухмыльнулись, то правильно сделали. В моём ФИО нет ничего особенного. У нас, вон, есть и Сапеги, и Радзивилы, и Ягеллы. А тут всего лишь какой-то Потоцкий, о которых, кроме историков, толком никто ничего не знает. Даже у нас, в Беларуси.
И в этом нет ничего зазорного. Нет, историю, конечно, надо знать, даже выдуманную и фальсифицированную, а вот о человеке следует судить не по фамилии и древности рода, а исключительно по его духовным и душевным качествам. И только потом по его уму и талантам.
«Я не знаю иных признаков превосходства, кроме доброты». Каково, а? Так сказал когда-то Людвиг Бетховен. И лучше, пожалуй, не скажешь. А раз так, то снобистская приставка «ван» между именем и фамилией совершенно неуместна.
Да и, честно сказать, гордиться принадлежностью к вельможным, аристократическим фамилиям, в подавляющем большинстве, должно быть стыдно. Ведь и власть, и богатство они добыли не за сохой и выпечкой хлеба. А силой, хитростью, обманом, лицемерием и коварством.
А кем все они были по сути своей? Тираны, деспоты и самодуры. Властолюбивы, честолюбивы и корыстолюбивы. Даже церкви, костёлы, университеты, библиотеки и другие исторические достопримечательности общественного пользования они строили, в первую очередь, во славу себе. Я уже не говорю о собственных замках и дворцах.
И мои предки не исключение. После многовекового мыкания по тёмным закоулкам истории, первые Потоцкие вышли в свет под руку с Клио благодаря своим военным способностям и покровительству крупного магната и коронного канцлера Яна Замойского.
И надо отдать им должное. Они отблагодарили своего благодетеля не исключительно в духе только того времени, а как и подобает всем отпетым карьеристам всех времён и народов.
Когда на них благосклонно посмотрел сам король Сигизмунд Третий, то блеск первого покровителя для них сразу померк. И они, без зазрения совести, тут же против него стали плести паутину из интриг. Искусный воин должен уметь владеть не только мечом и копьём, но и политическим рукоделием. Король был доволен. Это были два брата-акробата Яков и Ян.
Но, как говорится, Бог им судья. И приговор им давно уже вынесен. Дела-то давно минувших лет. О приговоре там мы, конечно, ничего не знаем, но измена и предательство не приветствуется и в наше время. Хотя по-прежнему ценится и вознаграждается. Да и историками, с подачи власти, трактуется по-разному. Если наш работает на них, то он предатель. А если тот работает на нас, то он разведчик и молодец. Но ведь с той стороны всё наоборот! Вот такую белиберду нам втюхивают.
В оправдание же собственной фамилии приведу ещё один исторический пример, который, конечно, не дотягивает до духовного восхищения, но душевные аплодисменты заслуживает. Хотя, вероятно, и не переходящие в овацию.
Некоторые из вас, надеюсь, догадались, что я имею в виду человека-космополита с мировой репутацией – Яна Потоцкого. Нет, не одного из тех братьев. Это второй известный Ян, который родился спустя полтора столетия после смерти первого.
Дипломат и учёный. Запись в трудовую книжку получал и польском сейме, и в министерстве иностранных дел Александра Первого. И тоже, естественно, заслуживает неоднозначную оценку. И если судить только по политической работе, то, вероятнее всего, заслуживает только порицание потомков. Вот, мол, перебежчик.
И с таким клеймом второй Ян был бы благополучно забыт, если бы прожил жизнь в политико-административных авантюрах и в многочисленных путешествиях, с явно не только научно-археологическим уклоном.
Однако Ян Потоцкий был ещё и писателем. Вот именно это занятие сделало его имя бессмертным. Насколько, конечно, это возможно в исторической памяти человечества. А если быть предельно точным, то живительным источником, орошающим людскую память, стал его литературный, осмелюсь сказать, шедевр «Рукопись, найденная в Сарагосе». Это, конечно, не «Камо грядеши» Генрика Сенкевича, но и не посредственный бульварный роман, заполонивший вскорости всю Европу.
Меня, как непосредственного родственника седьмой воды на киселе, огорчает только то, что Ян, не выдержав физических мук, покончил жизнь самоубийством. Известно, что его не один год мучили очень сильные головные боли. Видимо, наступил такой пик боли, когда он в порыве отчаяния не выдержал и застрелился. Печальная участь.
Да, ни один человек не знает, что его ждёт впереди. И не верьте «ясновидящим» и гадалкам, если они утверждают обратное. Если бы они это знали, то немедленно прекратили бы свои занятия. Никто из нас плохого не ожидает и думать о плохом не желает. Мы всегда мечтаем о благополучии. В семье, на работе, в здоровье. Но мечты и желания далеки от реальности. Как телесериалы от правды жизни. А правда жизни, это проверки и испытания.
По этому поводу мне вспомнился один исторический случай, выпукло раскрывающий простую житейскую мудрость. Странный, однако, парадокс. Мудрость по сути своей всегда проста, но постичь её, почему-то, трудно.
Так вот, более двадцати пяти веков назад царствовал в Лидии небезызвестный Крез, имя которого, когда говорят о богатстве, стало нарицательным.
Как-то, преисполненный гордыни и тщеславия, он хвастливо спросил Солона, что тот думает о его счастье и удачливости. Философ незаметно усмехнулся и сдержанно ответил, что рано считать свою жизнь счастливой или, наоборот, несчастной, пока она не прожита до конца. Ведь ни одному человеку не известно, что того ожидает даже завтра.
Через некоторое время царь персов Кир Второй штурмом взял блистательную столицу Лидии – Сарды, а Крез, не успев вовремя смыться, оказался в плену. Нравы того времени были не те, что сейчас – точно в деталях неясно, когда было хуже, – и справедливый Кир, по праву победителя, повелел своего пленника сжечь.
Аж жутко стало. Нравы нравами, но Кир, всё-таки, сволочь, гад и изверг редкостный. Зачем же сжигать? Отрубил бы голову, да и дело с концом.
Ну вот, значит, возвели бывшего царя и триллионщика на костёр, палачи с нетерпением ожидают знака своего царя, чтобы поднести факелы. И в этот роковой и судьбоносный момент Крез вдруг вспомнил слова философа и горестно, с надрывом и треском в голосе, воскликнул:
– О Солон, Солон, Солон!
Услышав имя Солона, Кир приказал подвести Креза к себе и спросил, почему тот, прощаясь с жизнью, вдруг вспомнил какого-то грека. Когда же царь-пленник поведал царю-завоевателю о разговоре с Солоном, Кир надолго задумался. Наконец он очнулся от горестных мыслей, сказал несколько слов слугам, а потом сошёл с помоста.
Кир освободил Креза, подарил ему обширные земли и назначил своим советником. И бывший царь оценил благородный поступок. Всю оставшуюся жизнь он верой и правдой служил сначала Киру, а потом и его сыну.
Но что толкнуло Кира так резко изменить свой приговор? А то, что мудрый ответ философа напомнил ему о том, как ненадёжно, как призрачно его собственное положение.
ГЛАВА 3
Простительное отступление, неправда ли? Экскурсы в историю поучительны, а потому полезны. Ну, по крайней мере, для мыслящих людей и пытливых умов, имеющих аналитический склад. Склад, дорогие мои, вообще штука полезная. Особенно, конечно, когда этот склад в голове.
Ладно, продолжим. Хотя мой антропоним польский, с рождения живу в Беларуси, а вот речь лучше всего знаю русскую. Вот такая триада в моём одном лице. Наверное, это потому, что, где бы я ни учился, преподавание велось на русском языке. Так уж сложилось.
Нет, я, естественно, хорошо знаю и белорусскую речь. Да и по-польски могу такое-этакое завернуть, иногда даже не зная точного перевода. Но родным считается не тот язык, но котором, если верить Юлиану Семёнову и радистке Кэт, кричат во время родов. Рожать, слава Богу, не всем дано. По-настоящему родным считается тот язык, на котором человек думает. А я думаю на русском. Не по-русски, что говорит о неких общих ментальных чертах нации, а именно на русском. И это факт, который можно скрыть от окружающих, но не от себя.
Но ведь важно не то, на каком языке человек думает, а важно то, что он думает. Человек частенько за внешними кажущимися благими делами скрывает дурные мысли и эгоистичные цели. И обществу в целом совершенно безразлично, на каком языке эти цели мыслятся. Потому что их цветовой окрас всегда серый или чёрный, и несут они в себе угрозу для всех. Как сказал когда-то Маккиавели: «Речь дана человеку для того, чтобы скрывать свои мысли». Цинично, но верно. Этот мир пропитан ложью, обманом и лицемерием. «Ярмарку тщеславия» я бы дополнил ещё и ярмаркой лицемерия.
А люди для этой цели придумали целую науку – словоблудие. Она имеет в верхах филиал, называемый демагогией. А словоблудие пользуется большим спросом во многих сферах человеческой деятельности. В особенном фаворе словоблудие там, где присутствует политическая идеология и экономическая выгода.
В некоторых отраслях широко применяются слова-перевёртыши, заимствованные из других языков. По разным причинам и для разных целей. Вот, хотя бы, взять медицину. Нет, психиатрию и психологию лучше не трогать. Там не один чёрт ноги себе переломал, пытаясь разобраться в том, что они начали, а люди подхватили и усовершенствовали.
Вот, возьмём, например, слово «метеоризм». Можно подумать – какое красивое космическое слово! А на деле? Так и наша жизнь – сплошной метеоризм.
Человечество постоянно пучит. Видимо, от того, что регулярно срываемся и объедаемся разной гадостью. Иногда локально, а иногда массово. Так, объевшись фашистской идеологией, Германию сначала вздуло от собственной арийской гордыни, а потом на весь мир взорвало. И последствия этого взрыва были чудовищны. И несмотря на ужас и жертвы, вонь нацистского метеоризма до сих пор чувствуется в атмосфере, а есть и те, которые вдыхают эту вонь с нескрываемым наслаждением.
Германию, почему-то, вообще часто пучит. Ладно, не пучит, но пучило. Сначала кайзера взорвало, потом Гитлера. Дело, видимо, в том, что оба страдали национальной и личной хронической гиперрексией амбиций. Подобная болезнь губительна для любого больного и несёт в себе не только потенциальную, но и реальную угрозу для окружающих. А психологическая гиперрексия для правителя оборачивается катастрофой для всего мира.
А бывает, что пища кажется вполне здоровой и полезной, но всё равно пучит и взрывает. Кто виноват? Повар? Возможно. Наша неразборчивость в еде? Скорее всего. Так случилось в 17 году прошлого столетия. Внешне красивый рецепт немецкого (!) кулинара привёл к массовому отравлению и трагедии не только русского народа.
Это из крупных примеров социального метеоризма. А по мелочи мировой социум подвержен этой хвори постоянно. У человечества перманентное состояние метеоризма. Идеологические газы бродят по всему земному телу, потом в каком-то месте скапливаются и взрываются. Правда, в некоторых местах получается их стравить по-тихому. Точнее, удавалось. Сегодня весь мир так вспучило, что вот-вот где-то рванёт. Где точно, никто не знает. Но существует вероятность, что за взрывом последует цепная реакция. И это не может не волновать всех мыслящих, честных, не равнодушных людей, для которых их дом – Земля.
А я тоже, как и мой далёкий родственник, в некотором роде космополит. Хотя и считаю себя патриотом. Патриотом в том смысле, что люблю родные края. Где родился, вырос, живу и где, надеюсь, умру. Где родились мои родители, дедушки и бабушки. Поэтому, если быть точным, я патриот-абориген. Я не представляю себе жизнь в другой стране. Я просто таким уродился.
Но ни в коем случае не осуждаю тех, кто куда-либо выехал на ПМЖ. Любой землянин имеет право жить в любом уголке земного шара. Не любой, правда, имеет такую возможность. Но на возможность ещё требуется желание. «Так выпьем же за то, чтобы наши желания совпадали с нашими возможностями!» У меня эмигрантских желаний не было никогда. В отличие, кстати, от моих далёких предков.
И если уж совсем начистоту, то сперматозоиды Потоцких находили подходящие яйцеклетки по всему миру. Это если грубо генетически. Ведь именно этим гордятся потомки-снобы древних и знатных родов.
А патриотизм, как национальная черта, вещь лукавая, глупая и опасная. Как сказал Генри Лоусон: «Патриотизм – причина всех бед на земле; именно патриотизм ведёт к войнам; это ложное чувство, порождённое невежеством, заставляет людей гнуть спину, умирать с голоду и проливать кровь ради покоя и удобства их никчемных господ».
Мои дедушки и бабушки родились в Польше, а умерли кто в Советском Союзе, а кто уже и в Беларуси. А прадедушки и прабабушки родились и умерли в Польше. И, естественно и вполне закономерно, считали себя поляками. Вот такая оказия. Живя на одной территории, мои предки являлись подданными Польши, Советского Союза и Беларуси. Это из последних колен. Я, кстати, тоже ещё родился в Советском Союзе. Перед самым его крушением.
Мне 35 лет. Об этом возрасте можно сказать так же, как о стакане, который то ли наполовину полон, то ли наполовину пуст. Для кого-то уже 35, для кого-то ещё 35, а для меня просто 35.
Роста я чуть выше среднего, телосложения спортивного, но не борца сумо, брюнет, но не жгучий. Из особых примет могу сообщить, что я разносторонне развит. Буквально. Как умственно, так и физически. Правда, с переменным успехом.
Если поверить, что одно полушарие мозга отвечает за логику, а второе – за творчество, то я с детства был склонен как к первому, так и ко второму. Последнему, правда, отдавая предпочтение. Однако, как первого, так и второго было у меня умеренно, но не в избытке, поэтому ни по частям, ни в целом мозг мой в гении не годился. Если, конечно, гениальность следует искать исключительно там. Как бы там ни было, я на свой мозг не в обиде, а очень даже в благодарности, что он именно такой, какой есть.
Только меня, вот, мучает один вопрос. Если, предположим, с логикой и творчеством мы разобрались, то как быть с юмором? Кто отвечает за чувство юмора, если оно, всё-таки, чувство? И как быть с остроумием? Чувство юмора есть почти у всех, но оно разное, а вот остроумие встречается гораздо реже. Потому, видимо, и не пользуется массовым спросом?!
Говоря же о своём физическом разностороннем развитии, вынужден констатировать, что там вообще всё запутано. Пишу я правой рукой, а, например, бросаю камень или толкаю ядро левой. Гвоздь могу вколотить легко и проворно с любой руки, но сподручнее с правой. А если взять бокс, то ударная левая. С ногами та же фигня. По мячу мог ударить – будь то штрафной или угловой – любой ногой, но сильнее, всё-таки, получался удар с правой. В каратэ, когда в детстве немножко занимался, в прыжковом ударе ногой толчковой служила левая, а ударной правая. В ударе «ножницами» всё было наоборот. Одним словом – кавардак!
Но это всё увлечения детства и юности. Неизменным осталось одно – стремление к знаниям, к постижение тайного и сокровенного. Если сказать примитивно, то меня, как в том «Ералаше», интересует не столько аксиома, что две параллельные прямые не пересекаются, сколько вопрос – почему? Или, если чуть сложнее, то что является квинтэссенцией знаний? Где заключена главная мудрость жизни? В чём она?
И вот только теперь я начинаю к этому приближаться. Такое ощущение, будто раньше кто-то от этих знаний отталкивал и оттеснял, а потом, по неизвестным причинам, позволил атомам пятой стихии проникать вовнутрь. Мол, на, получай, если тебе не нравится уравновешенная жизнь законопослушного обывателя. Хлеб есть, зрелищ навалом, в семье полный ажур. Нафиг тебе это? Чего тебе неймётся?
А действительно – зачем? Если не ошибаюсь, Экклезиаст сказал, что знания усугубляют печаль?! Только знания того времени и нашего, это абсолютно разные категории. Те знания – это мудрость, поиск мудрости. Наши знания – это научно-технический прогресс плюс идеология. А вот вместе, почему-то, эти категории не совместимы. Причём, категорически! Парадокс или закономерность? Да, вы правы, это закономерный парадокс.
ГЛАВА 4
Я с женой и дочерью стационарно проживаю в Минске, в Заводском районе по улице Одесской. Ага, есть такая улица в столице. Там живут минские одесситы. Или одесские минчане?
Мы все – я, жена Женя и дочь Ника – коренные жители Минска, в отличие от наших родителей. Аборигенная минчанка только моя тёща и мать Жени Юлия Олеговна. Отец же жены, мой тесть Игорь Иванович, из Смоленска. Мой отец, Потоцкий Адам Казимирович, родом из Волковыска, а мама Аня – я её так называл, когда был совсем маленьким – из Лиды.
Вот в этом красивом городе с ещё более красивым названием я вместе со своей семьёй нахожусь в данный момент. После скоропалительного бегства из столицы. В квартире, услужливо предоставленной нам моим старшим товарищем «по перу» и, смею сказать, моим другом. Только он знает, где мы находимся. Хотя, нет. Ещё об этом знают его жена и сын. Но меня это не тревожит. Эти люди не из болтливых, умеющие хранить не только свои, но и чужие тайны.
Хотя, конечно, при желании и современных технологиях вычислить нас не так уж сложно. Вопрос, как говорится, времени и техники. Был бы. Ещё неделю назад. Но сегодня мне не страшны все спецслужбы мира. В новой трансформации мира я для них недосягаем. Под ложечкой не сосёт, руки не подрагивают и шорохи извне меня не дёргают.
Заинтриговал? Не обольщайтесь, сейчас разочарую. Я не агент иностранной разведки. Я вообще не агент. Я даже не преступник. В общечеловеческом понимании этого слова. Я не убийца, не грабитель, не насильник, не вор и не мошенник.
Однако, когда весь мир политически наэлектризован и экономически нестабилен, главным преступлением любого государства является малейшая нелояльность к пропагандируемой идеологии действующей власти. Старый, но подзабытый принцип: «Если ты не с нами, то против нас». А значит, ты террорист, экстремист, фашист и вообще ублюдок. А тут, как вы понимаете, штрафом не отделаться.
Но чтобы понимать происходящее в мире, надо понять принцип устройства этого мира. А формула его устройства чётко показана на примере индийской кастовой системы. Весь мир построен на этой системе, только в разных вариантах. Касты существовали всегда и везде, меняя лишь формы и формулировки. Будь это монархия, диктатура, республика или развитой социализм, из-за собственной лжи и лицемерия так и не доживший до коммунизма.
И подавление инакомыслия, если оно носило или носит остро политический характер, существовало и существует в разных формах тоже всегда и везде. И главное обоснование этому – государственная безопасность. А сегодня реальность такова, что государственная безопасность стран мира напрямую угрожает безопасности самого мира. Но признать этого никто не желает.
Однако, дорогие мои, давайте по порядку. А иначе я не только вас запутаю, но и запутаюсь сам. И моё повествование уподобится прыжкам по кочкам в болотистой местности. А это легко может случиться, потому что мой творческий темп подобен галопу.
По призванию, по зову души, так сказать, я литератор. Очень хотелось написать философ и мыслитель, но постеснялся. До глубокого мыслителя я ещё не дорос, а литераторов сегодня пруд пруди. Сегодня сказать «литератор», что вчера – «таксист».
