Полная версия:
РАК МОЖНО ПОБЕДИТЬ
Иосиф Сигалов
РАК МОЖНО ПОБЕДИТЬ
РАК МОЖНО ПОБЕДИТЬ
(Спасительные стихонастрои)
«Но ныне так же, как и присно
Наш Феб возьмет нас на поруки:
В нас не угаснет солнце жизни!
В нас не умолкнут неба звуки!»
«Вступление»
Все, о чем я рассказываю здесь – это быль. Это не придумано, все это произошло со мной нынешним летом, осенью 2013-го,зимой и летом 2014-го года.
Для чего я пишу эти строки? Не для того, чтобы дать некий универсальный рецепт выживания – такого не существует. И не для того, чтобы ознакомить вас со своими стихами – они не так уж совершенны. И уж, конечно, я не хочу, чтобы кто-то заучивал эти стихи.
Я хочу, чтобы каждый, кто оказался или окажется в таком же положении, как я, писал свои стихи. Или свою прозу. Писал то, что близко и понятно ему самому. Писал то, что сможет поддержать и помочь справиться с невзгодами и тяжкими недугами. Но – писал. Писал и не сдавался!
«Дневник»
24.07.2013. Врач быстро закончил все манипуляции у меня в желудке, и так же быстро и умело извлек эндоскоп наружу. Вытерев слезы и отдышавшись, я оделся и подсел к нему. Почему-то он показался мне похожим на моржа – принявшего человеческий облик моржа – не только седыми, короткими и пышными усами, но и всем своим полным и плотным телом с маленькой, крепко посаженной на нем головой. Он колдовал на компьютере, что-то разглядывая на мониторе и набивая текст. Мельком взглянув на меня, он спросил: «Давно так похудели?» – «Да, нет…» – я немного растерялся – «ну, месяца за четыре». – «А глотать не больно?» – опять спросил он. – «Нет. Правда, охрип почему-то». – «Ну, хорошо. Посидите пока в коридоре, я вас приглашу попозже».
Через некоторое время меня позвали в кабинет. Врач протянул мне листок. – «Результаты биопсии будут готовы через десять дней». – «Как биопсии?» – спросил я. – «Там все написано. С девяти до десяти утра».
Я вышел в коридор и стал читать. Прочел первый раз – и ничего не понял. И только со второго раза, продираясь сквозь дебри птичьего медицинского языка, выискивая среди терминов знакомые слова, кое-что понял.
«Ничего себе – сразу две опухоли: одна в пищеводе, а другая в каком-то антральном отделе желудка». Я вышел из диагностического центра и двинулся, было, к метро, но вдруг остановился, развернулся и пошел домой пешком.
Надо было обдумать все. Попробовать понять – что произошло? Попытаться примириться с мыслью, что через полторы недели я могу услышать ужасный вердикт.
«Когда же и как все это началось? В июне, когда у меня начались сильные боли в животе после еды? Я сделал с перерывом в три недели два анализа крови, и они показали постепенное снижение уровня глюкозы гораздо ниже нормы. – «Ничего, бывает и хуже» – сказала мне участковый врач (замечательный специалист по составлению всевозможных направлений и выписок). – «Не обращайте внимания!».
Но я обратил! Я обратил внимание на то, что одновременно с этим я сильно похудел – почти на десять килограмм! У меня (может на мою беду?) много родственников врачей и я достаточно подкован в медицине. Снижение уровня глюкозы в крови могло означать одно из двух. Либо что-то (эрозия слизистой желудка?) мешает ей впитываться, либо вырабатывается какой-то лишний инсулин, который поглощает глюкозу. А это, в свою очередь, может указывать на онкологию.
Быть может, все началось еще раньше, когда я только начал чувствовать себя худо и написал – наивную, «отчаянно оптимистическую» песенку «Все будет хорошо»?
А может все началось еще раньше, весной, когда я начал сильно худеть и морда лица у меня стала сухой и морщинистой, как у трехсотлетней черепахи Тортиллы? Друзья, мои толстобрюхие вальяжные друзья подначивали меня: «Не иначе, как у тебя в животе завелась аскарида?». Я оппонировал им: «Если у меня в животе аскарида, то у вас в вашем необъятном пузе, не иначе, как анаконда сидит!».
И вот – неожиданный результат. «Неужели онкология?» – думал я, шагая к дому. «Да, нет, не может быть, у меня замечательная генетика: мои родители прожили более 85-ти лет и никто из них не страдал этой гадостью!». «Это оно, конечно, так,» – возражал я самому себе – «но ведь они жили совсем в другое время. И пусть они не доедали порой, но ведь ели экологически чистую жратву – без всяких там эмульгаторов, нитратов и канцерогенных гарниров, типа Е220 и других. Да, похоже все сходится: и резкая потеря веса (при росте 168 я весил теперь менее 50-ти килограмм), и сильные боли в животе, и падение глюкозы, и главное – моя морда, морщинистая и страшная – индикатор какой-то патологии. Может быть, еще как может!». – «Да, нет, нет, вот так сразу? Ведь я – жизнерадостен и жизнелюбив! Я чувствую, что проживу еще лет двадцать!». – «Нет, вовсе не сразу» – отвечал мне другой голос – голос угрюмого скептика – «это уже давно продолжается и, видимо, зашло слишком далеко!».
Я шел домой размеренным шагом, борясь с самим собой, думая то о светлом, то о мрачном и – неожиданно, в такт моим шагам, вдруг стала слагаться первая строка, потом вторая, а за ней сложилась вся первая строфа:
«Я позабуду докторов,
Жить буду не болея, –
Я молод, крепок, и здоров,
Я все преодолею!».
Придя домой, я тут же сел к компьютеру и стал читать о раке пищевода и раке желудка. Прочитанное меня не порадовало. «Рак пищевода» – прочел я – «коварен не только тем, что поздно обнаруживается, но и тем, что опухоль быстро распространяется по его тканям, поражая соседние органы». – «Вот почему я так охрип. И откуда она могла только взяться – эта проклятая опухоль?». О раке желудка я тоже не прочел ничего утешительного. «Сильные боли в животе. Отсутствие аппетита (Ну, да – и это есть!), отвращение к пище, похудение (Точно!). Основные причины: «Психосоматика: стрессы, волнения, переживания» (были – и еще какие!) Чаще всего им поражаются люди с группой крови 2А (как раз моя!) Развивается медленно, скрытно и выявляется слишком поздно – уже на второй или третьей стадии».
«Ну, да, похоже. Дальше нетрудно представить себе: изнурительная борьба за жизнь, хирургия, облучение, химия, лысый стриженный череп и т.д. до летального исхода. А там уже проникновенные речи над гробом безвременно усопшего и венки от родственников и друзей «Скоропостижно ушедшему… от скорбящих родных…». Брр!
Я не мог больше читать. Оделся и вышел на улицу. (жене я, конечно, не стал ничего говорить. Ее бы это убило). На улице я зашагал к лесу и стал думать о происшедшем. Как бы там ни было, а надо бороться! И, прежде всего, надо стать спокойным и уверенным в себе! Перестать психовать по любому поводу! Иначе угроблю сам себя. И снова во мне стали возникать слова, строки, складываться рифмы и я сложил еще одну строфу:
«Я хныкать не намерен,
Я сильный словно воин.
И я в себе уверен!
И я всегда спокоен!».
Я почувствовал себя бодрее и энергично зашагал дальше, складывая одну за другой новые строфы:
«Жизнь – то фея добрая, то стерва,
Но уверен я в своей судьбе:
Буду жить спокойно и без нервов,
Буду я уверенным в себе!».
«Пускай темнеет небо,
Пусть дождь летит из тучи,
Но я служитель Феба
И мне гораздо лучше!»…
Весь вечер лил сильный дождь. Я старался отвлечься, изнурял себя какими-то мелкими работами и заботами. Перед сном выпил таблетку «фенозепама» и заснул.
25.07.
Весь следующий день я старался не думать о вчерашнем, забыть все события этого черного дня. Но чем сильнее я старался, тем упорнее думал; чем больше пытался отвлечься, тем чаще мои мысли возвращались к неминуемой тяжелой болезни. То я пытался сгладить свои впечатления, придумывал безобидные оправдания для тех или иных симптомов. То, напротив, я так ясно и отчетливо видел роковой исход, подмечал все предзнаменования его, что у меня холод пробегал по спине, как от сильного потрясения. И опять я старался думать только о хорошем, о светлом и позитивном. И снова стал сочинять стихи, чтобы подбодрить и поддержать себя:
«Чтоб голос мой не утихал,
Чтобы не одолели беды –
Ни дня без строчки и стиха!
Ни дня без маленькой победы!»
Я вспоминал все самое замечательное что было, самые светлые моменты моей жизни. Свои многолетние скитания на байдарках – мы с друзьями объездили полстраны от Карелии до Приполярного Урала. Наши зимние вылазки в горы на лыжах – вначале на Карпаты и Кольский полуостров, а затем и в Европу, Альпы – в Австрию, Италию, Францию. Я стал вспоминать свою дачу, свой сад: «Какой у меня замечательный сад. В нем растут прекрасные плетистые розы – красные, белые, нежно розовые. Растут, выращенные мной из тонких, хрупких на вид саженцев – большие раскидистые яблони, которые дают щедрый урожай: красные, сладкие, ароматные плоды. На шпалерах вызревает мой любимый виноград – темно фиолетовая «изабелла», черные тяжелые грозди «северного плечистика» и янтарно-желтый «кишмиш», и «кодряну» с большими румяно-красными ягодами…».
«На даче розы, виноград,
А в Альпах – склоны, солнце, снег.
Я вновь увижу горы, сад.
Я буду жить свой долгий век!».
Эта борьба с самим собой продолжалась весь день. Момент истины наступил поздним вечером, когда я лег спать. Едва я закрыл глаза, как почувствовал панический страх. «Неужели я вот так сразу уйду из жизни? Уйду, не доделав сотни дел, не довершив того, что начал? Уйду, так и не достигнув того, о чем мечтал всю жизнь? Нет, не может этого быть! Я чувствую в себе еще крепкую жизненную силу, во мне еще не иссякла любовь к жизни…». Я вдруг ясно осознал, что теперь все зависит не от диагноза, не от врачей, не от методов лечения, а от меня самого. Смогу ли я найти в себе силы, чтобы противостоять страшному недугу? Хватит ли мне жизнестойкости, оптимизма, жизнелюбия? Должно, обязательно должно хватить, иначе болезнь согнет и сломает меня. И я снова и снова стал слагать стихи, которые становились моим главным лекарством в борьбе с неведомой хворью:
«Когда тебя беда потянет вниз
И, кажется, что тонешь – не сдавайся!
В соломинку спасения вцепись,
Карабкайся, борись и выбирайся!»
«Я креативней всех людей,
Могу дать фору Нобилю.
В моей башке полно идей,
В заду – перпетуум мобиле!».
26.07.
Я уже решил, что нашел противоядие от своих страхов и сумел перестроиться. Но, не тут то было!
Теперь я знал с чего надо начинать день и сразу придумал бодренький стишок:
«С судьбою я еще поспорю!
Мне не страшны любые беды!
Я поборюсь с любою хворью
И одержу над ней победу!».
Но дальше все пошло по-старому – как и вчера, как и день назад. Эти злосчастные мысли, которые словно занозы впились в мой мозг, снова стали одолевать меня: «Так ли уж все спокойненько и благополучно у меня?».
Я никогда не отличался крепким здоровьем. Я родился очень слабым ребенком. Это связано с драматической историей болезни моей мамы. Примерно за полтора года до моего появления на свет у нее обнаружили «костный туберкулез». Ей сделали операцию, вырезали половину одного легкого. Потом делали разные процедуры, давали всевозможные лекарства. Но, ничего не помогало. Несмотря на «Шульгинскую кошачью живучесть» мама быстро слабела. К сожалению, в больнице не было самого главного (очень дефицитного в те послевоенные годы) лекарства – стрептомицина. Когда она стала угасать, врач распорядился перевести ее в специальную палату. Оттуда был только один выход – в морг!
Маму спас отец. Он был, как тогда говорили, «психическим». В 1943-м году он был участником битвы на Курской дуге. (был наводчиком на САУ – самоходной артиллерийской установке). Отец рассказывал мне потом, что никогда больше он не видел подобного ада. «Танки горели, как деревянные. Стоял такой грохот от взрывов, что некоторые бойцы оглохли». В одном из боев отец был тяжело ранен осколком снаряда в голову. С тех пор у него регулярно случались эти самые психические приступы, во время которых он буйствовал, как зверь, разнося все вокруг. Физическая сила его словно утраивалась, с ним не могли справиться несколько здоровенных мужиков.
Когда отец, который каждый день приходил к маме в больницу, узнал о том, что ее перестали лечить и хотят перевести в «какую-то палату для безнадежных», он вцепился в спинку маминой кровати и стал кричать, чтобы нашли для нее и дали ей лекарство. Несколько санитаров пытались оторвать его от кровати, но не смогли. Отец рассвирепел. У него начался психический приступ. Он тряс спинку кровати, брызгал слюной и кричал так, что остальные женщины спрятались под одеялами. Наблюдавший за этой дикой сценой врач испугался. Он стал успокаивать отца и пообещал достать маме стрептомицин из каких-то «резервных источников». Маму перевели в отдельную палату и стали делать спасительные инъекции. Отец все время был с ней, даже ночевал в какой-то каморке на этом же этаже. И мама выжила, и стала поправляться. Через месяц ее исхудавшую и остриженную наголо (тогда боялись заразить больных вшами) вернули в старую палату. Из всех прежних пациентов там оставалась только одна престарелая Зина. «Ну, надо же,» – сказала она – «а у нас тут лежала раньше, тоже Соня! Только она была такая полненькая и курчавая. Жаль, умерла она с месяц назад» – «Зина, неужто ты не узнаешь меня? Ведь это ж я – та самая Соня!» – воскликнула мама и они обе расплакались.
Поэтому я родился очень слабым – был щуплым, болезненным недоростком. Я переболел всеми возможными инфекционными болезнями. И только благодаря своей, унаследованной от родителей, подвижности, бодрости и жизнелюбию – сумел сохранить здоровье, всегда был энергичен и бодр. В молодости увлекся байдарками, почти 30 лет плавал на них по всей стране. Тогда же занялся и горными лыжами. Затем виндсерфингом. Мне казалось, что я сохраню этот задор на всю жизнь, но, увы….
27.07.
«Жить и бороться, нет сомнений -
Еще мой крепок организм:
Мое оружие – движение,
Мое лекарство – оптимизм!»
Чувствовал себя очень хреново весь день. Сильные боли в желудке. Отвращение к пище. Тошнота. И потому написал кучу стихов:
«Один завет я буду помнить
И весь свой век его хранить:
Пока мой дух живой, не сломлен –
Меня болезням не сломить!»
«Как не хочется, Боже, стареть, как не хочется
и друзей потерять, и прощаться с родными.
Упаси меня, Господи, от одиночества!
Дай мне время пожить и уйти вместе с ними!».
Вечером, перед сном взглянул на себя в зеркало и – не узнал: «Господи, кто это?». В молодости я был смазлив, но, похоже, не умен. Сейчас стал мудрее, но – такой страхолюдин! Сменить смазливость на ум – не такая плохая мена. Главное, успеть воспользоваться накопленными извилинами; написать все, что задумал; использовать серые клеточки раньше, чем подоспеют Альцгеймер с Паркинсоном!
28.07
Чувствовал себя очень плохо. Ел мало – только чай и малину. Прочел где-то, кажется в АИФе, что красные ягоды: малина, клубника содержат такие мощные антиоксиданты, что могут не только предотвратить появление, но и замедляют развитие опухоли. Поехал на рынок и купил там свежую малину. Вначале хотел купить клубнику, но она так подозрительно ярко блестела и была, видимо, покрыта таким толстым слоем химического консерванта, что я испугался. Взял малину, которая уже начинала портиться: значит свежая, с куста!
«Меня болезнь волчицей гложет,
Но истины момент придет.
И Феб, конечно, мне поможет!
Поможет выстоять, спасет!».
Как ни странно, (у меня была язва двенадцати перстной кишки и мне надо регулярно есть), голодание пошло мне на пользу – боль приутихла. Но отвращение к еде осталось. Однако, я уже почувствовал перелом, решил, что победа близка!
«Не ждет меня страдальца участь –
Здоровым скоро стану вновь.
Во мне Шульгинская живучесть
И к жизни львиная любовь!».
( По гороскопу я лев. А львы отличаются необыкновенным жизнелюбием).
Я повторял и повторял все время две последние строчки всех моих стихов и чувствовал, что ко мне возвращается спокойствие и уверенность.
29.07.
Стал понемногу есть. Продолжаю съедать по стакану малины в день. И опять сочинять, писать.
« Верить и писать!
И с болезнью драться!
Только не сдаваться!
Биться до конца!».
«Болезнь сломить меня хотела,
Но одолею я беду:
Ведь в жизни главное не тело,
А молодой здоровый дух!».
Меня не удивляло то, что болезнь прихватила именно желудочно-кишечный тракт со всем его содержимым. В молодости, когда у меня только начинались гастритные проблемы, один пожилой врач сказал мне: «Берегите свой желудок и сердце! Ешьте регулярно, избегайте острой пищи и, главное, старайтесь меньше нервничать! У каждого на роду написаны свои болезни – в зависимости от комплекции и других факторов…вот вы, например, худой, впечатлительный и нервный. Так что берегитесь язвы и сердечных проблем!».
И действительно, через 10 лет, я был в длительной командировке на военном объекте на озере Балхаш (Наши противоракеты сбивали ракеты запущенные из Копьен-Яра). Было это после большой нервотрепки, связанной с покупкой дома в деревне, под Москвой. После того, как я сделал в купленном доме ремонт, сволочная бабка меня выгнала. Хорошо, что удалось вернуть почти все деньги, которые я назанимал у родственников и друзей. Вот тогда меня и прихватила язва 12-ти перстной кишки.
Я фаталист и всегда верил тому, что судьба наша предопределена, и то, что «на роду написано» – непременно сбудется. Да и примеров тому немало. Вот, взять, например, знаменитого английского физика довикторианской эпохи (вся история Англии делится на «до» и «после» Викторианскую) Ньютона Исаака Исааковича. Было у него на роду написано, что его тюкнет по башке здоровенное яблоко – и точно, тюкнуло! А после этого, конечно, каждый дурак откроет закон Всемирного тяготения! Вот я, например, сколько не стоял под своими яблонями – ни разу не тюкнуло! Потому что на роду не написано! Вот и не открыл Всемирный закон! Или, к примеру, взять другого великого, но уже античного, то есть совсем довикторианского ученого – Архимеда. Было ему свыше предписано, что он вначале устроит потоп в своей ванной, а потом будет голым скакать по улицам с криком: «Эврика!». Так все и вышло: и пол под ванной затопил, и голым скакал, и кричал про «Эврику». Ну, а потом, понятно, открыл одноименный закон. А сейчас – поди, попробуй устроить потоп в своей ванной с чисто познавательными целями: определить, какое количество воды перельется через край при погружении в нее (ванну) родного целлюлитного организма? Соседи снизу тебе устроят – и познавание и дознание с очень громкими комментариями. В переводе на цензурный язык это значит ну, типа: «Опять затопили, сволочи! Ну, теперь уже не отобьетесь! Теперь мы вас..!» – ну, дальше совсем непереводимо! И тут уж вам, понятно, не до «Эврик» и разных всемирных и местных законов.
Однако, что-то я раздухарился сегодня. Какое-то бодренько-игривое настроение. Не рано ли?
30.07.
Сегодня пришлось работать – проделал все с радостью! Во-первых, это отвлекает от мыслей о болячках. Во-вторых, начинаешь чувствовать себя здоровым и полноценным.
«Я на судьбу пенять отвык –
Теперь привык к другому:
Я молод и силен, как бык,
И фору дам любому!».
Конечно, устал на работе, как всегда не обошлось без нервотрепки. Домой ехал в набитом вагоне метро и писал стихи! (Почему-то мне легче всего пишется именно в метро. Я ощущаю какую-то нервозность и мощную энергию, исходящую от толпы. Я заряжаюсь ею; мне придает вдохновение этот роевой дух, крохотной частицей которого я являюсь).
«Хандре не надо предаваться,
Не надо хныкать и стонать!
Я должен жить еще лет двадцать!
Я должен жить и побеждать!»
Я вышел из метро и вдруг подумал: «А что, собственно, такого страшного произошло? Ну, отвезут меня в операционную. Сестра войдет в «Ординаторскую» и скажет хирургу: «Резать подано!». И он придет, и отрежет у меня кусок пищевода, а оставшийся кусок подошьет к желудку. В конце концов, слава Энрике Карузо мне уже не грозит! Буду хриплым баритоном, как Высоцкий!».
Внезапно пошел сильный дождь. Я еле успел юркнуть под навес подъезда. Когда дождь кончился, я вышел и пошел к дому. Я посмотрел на небо и обомлел. На фоне темно-сизой пелены, закрывавшей всю восточную часть горизонта проступила новая, яркая, веселая радуга!
«Счастливый знак -» – подумал я – «все будет отлично. Будет и удача во всем, и победа! Обязательно будет!».
31.07
«Мы сыты не единым только хлебом.
Жизнь без души – лишь тягостный хомут.
Спасибо небу и спасибо Фебу!
И нам спасибо за служение ему!».
(Надо будет перечитать стихотворение моего любимого поэта Андрея Вознесенского – «Васильки Шагала». «Небом единым жив человек!»).
Утром обливался водой. Имел неосторожность глянуть на себя в зеркало. Даже не втягивая живота, вижу контуры кишок. Прямо-таки, не тело, а ходячее пособие по анатомии!
В обед раздухарился и съел тарелку не жирного супа. Должен же я, черт возьми, как-то поддерживать ослабевший организм. Как жить без жиров, белков и углеводов, да еще и без глюкозы? Потом выпил стакан зеленого чая с бутербродом. А через час меня скрутило: опять боль, тяжесть и гадость во рту. Ну, нет, сволочь, проклятая эрозия, все равно ты меня не одолеешь!
«Я боль в себе несу,
Но победить сумею.
Я все перенесу.
Я все преодолею!».
Есть какая-то безнадежность и обреченность в словах на букву «Э»: эрозия, энтропия, эвтаназия. Насколько приятнее буква «Г»: гастрономия, грог, гарем! Да нет, пожалуй, и в ней есть своя патология: гастрит, гастроскопия, гангрена. Истина, как всегда посередине. Диалектика жизни такова, что каждое явление, предмет и даже слово содержит в себе как позитивное, светлое значение, так и негативное, темное. И в любом человеке тоже есть эти противоположности. Есть в нем совестливость и милосердие, а бывает порой звериная жестокость. Не зря Сергей Довлатов сравнивал человека с «Табула раса» – смотря что напишет на нем жизнь.
«Судить я должен мудро:
Дел безнадежных нет!
Я знаю – будет утро!
Я знаю – будет свет!».
Как назло, почти весь июль идут дожди. И совсем редко выглядывает солнце, мой львиный знак. Мое светило, которое согревает меня. Которое пробуждает во мне силы, желание жить, любить и творить! И я написал:
«Пусть дождь тоскливый льет и льет,
Капель стучит в оконце.
Я знаю: свет опять придет
И снова буде солнце!»
1.08.
Утром сквозь занавески просвечивало солнце. Ну, да, ведь сегодня первое августа, начало моего львиного месяца.
«Что старость в тягость – это блеф!
Не нужно ныть, стонать, тужить.
Я молодой, здоровый лев!
Я жизнь люблю и буду жить!».
Нужно научиться различать эти искорки света. Научиться видеть радостные проявления жизни! Осваивать науку жизнеутверждения! Нужно все время повторять две последние строки стихов, как заклинания!
«Я молодой здоровый лев! Я жизнь люблю и буду жить!».
«Я молод, крепок и здоров и буду жить еще лет двести!».
«Ведь в жизни главное не тело, а молодой, здоровый дух!
