скачать книгу бесплатно
Храни тя Христос, скоропомощник…
Коротко напоследок
Результат выезда
«– Не могу себе представить, чтобы это было вкусно.
– Да и я, пожалуй, уже не знаю, вкусно ли это».
Эрих Мария Ремарк
«– Да вы сами тут больны на всю голову! Как может нравиться такая работа?»
Командированный журналист
Ну и ещё ассоциацию, под занавес.
Старатели.
Речка, течение, грязь в тазике.
Моешь, моешь – терпеливо, внимательно.
Выплёскиваешь, набираешь, снова выплёскиваешь… о! вот оно!
Золото.
Крупинками.
Оно – когда стихают хрипы и уходит муть из зрачков.
Когда розовеет кожа и, под «ф-фу-ты, бля!» фельдшера, ловишь наполнение пульса.
Когда, приняв младенца в машине, натираешь его, скрипучего, подсолнечным маслом, купленным метнувшимся в минимаркет водилой.
Когда, заколов бронебойным коктейлем погибающую онкологию, ощутишь на своей кисти прозрачные, благодарные пальцы.
Когда тебе, при отце-ханыге, дитё говорит «папа».
А вы мне – никто не держит!
Держит.
Ещё как!
«Скорая».
Она ж словно курево:
Знаешь, что вредно.
Тянешь годами.
Бросил, и маешься.
Часть пятая
Остановка в пути
Доработав до лета, пишешь по собственному – отстегнуться месяца на три от узаконенного безумия. Благо найти работу – минута по телефону: родной, вскричат, где ты ходишь?! Давай рысью! Как насчёт в ночь выйти?
Только вот с годами как-то не особо и тянет… ну разве на четверть ставки.
Раз в неделю.
Как на сафари.
«– Когда вы говорите, Иван Васильевич, впечатление такое, что вы бредите».
Доктор Булгаков
«От госпитализации отказалась».
– Почему?
– Я ещё не готова.
Повтор.
Констатация.
Готова, бля!
– Что беспокоит?
– Давление.
– Чем проявляется?
– А?
– Проявляется чем, говорю?
Молчание.
– На что жалуетесь?
– Давление.
Ладно, с другого бока…
– Что чувствуете при этом?
– Что?
– Жалобы какие у вас?
– Давление.
О, Санта-Мария, где ты?
– Что принимали?
– Четвертинку амлодипина.
– Почему четвертинку?
– Он слишком сильный.
То есть он помогает.
Дас ист фантастишь!
Баба Нюра.
Коновалов с Малаховым.
Рушель Блаво.
И лишь потом – «Скорая».
На неё, кстати, можно жалобу накатать.
Пасхальные яйца.
Десятидневные.
Сожрут – и на горшок, не слезая.
– Они ж свячёные!
Нетленные, то есть.
Диарея.
Дрищет дальше, чем видит, но в инфекционку:
– Вы что?! Они ж меня там заразят…
Три инфаркта в анамнезе, вызывает на боль в груди.
Тянешь кардиограмму, смотришь… сравнить бы.
– Старые ЭКГ где?
– Нету. Я их выбрасываю.
Преклонный возраст.
Только что, скажут, бегала стометровку, тягала гири, гребла как боцман, а уж еду готовила…
Перевернёшь – пролежни.
– Ой! – не смутившись. – А вчера не было…
Больны с утра, но звонят ночью.
– Э-э… могу я спросить – почему? Так, для статистики…
Довольны, хихикают.
Темнота в комнате.
– Не включайте – глаза режет.
– И как прикажете мне осматривать?
– Так вон же у вас фонарь есть!
Юность не вяжет сегодняшний отходняк со вчерашними возлияниями.
Что «да ладно!» – сами охренев ходим.
Слабоумие и отвага?
Да ежедневно!
– Снимайте обувь, раз бахил нет…
Деструктивный панкреатит.
– Вам, дорогой мой, вообще пить нельзя!
– А это уже не ваше дело, молодой человек!
Вызвали: помогите!
Набрали в шприц, подошли…
