скачать книгу бесплатно
Лейтмотив.
Медик конкретен.
«Как бы больно» ему не понять.
«Высокое давление».
– Сто тридцать на восемьдесят. Давайте ваш аппарат – сравним.
– Я кольцом меряю, по линейке.
Перстенёк, нитка, маятник.
– Вот, девятнадцать на десять. Сто девяносто на сто, значит.
– А если б у вас английская линейка была, в дюймах и футах?
У-у-ух, как они злятся!
Да, пишут, мы такие.
А вы обязаны!
Что есть, то есть: вы – такие.
И от этого никуда.
Кошки лезут в сумку на запах валокордина.
Что, почему-то, совершенно не раздражает.
А что раздражает?
Ну-у-у!
Например, слово «пишем», когда его диспетчер по рации…
Или когда не держит присоска и пациент посекундно:
– Отвалилась… Отвалилась… Опять отвалилась.
Ежели с ходу:
– У меня вены плохие – не попадёте…
И:
– Что беспокоит?
– Всё.
Мнительные мужчинки, заполошные дамочки, звонки родни раз в минуту…
Пи…добольство диджеев – под утро особенно.
Но самый мат – ночью, во дворах, в узости, когда навстречу автомобиль вынырнет.
Ни раньше ни позже, падла!
Смешное?
Как же!
Те же старушки с нерастраченным либидо.
Пришёл сам с мелким недугом.
Исцелили.
Нет паспорта – записывают как Приходько.
Май.
Белая ночь.
Вышли с вызова, курим.
Прихилял ханурик, взывает к приятелю:
– Витёк! Витё-ё-ёк!! Ви-и-итё-ё-ё-ё…
Сверху с акцентом:
– Какой Витёк – это кооп’егативный дом!
Пожилая еврейка.
Морщины, складки и весь кагал в сыновнем почтении.
Над кроватью портрет – небывалой красоты дама.
Лечим, поглядывая, и:
– Шо ви смот’ гите на этот портрэт – пэрэд вами оригинал!
Полуночная барышня, припозднившись.
Подберёшь, жалеючи, а она про свои болячки!
Привезли пухто, сгрузили на место спецов.
Заезжаем: ох, ёптыть!
Водила грустно:
– Вот теперь на чём кардиологи ездят…
График.
Не дописана буква в фамилии.
ЛИСТЬЕ
Через час, другим цветом:
ЛИСТЬЁ
Ещё через час:
де ЛИСТЬЁ
И ещё через час:
де ЛИСТЬЁР
И на всю жизнь прозвище.
Психиатры.
Пожилые, негромкие, в седине.
Теснят буйных в санузел, стреляют газом, держат дверь, через минуту пакуют.
Спросили утром:
– Как смена?
Жмень гильз на стол.
Молча.
Атипичная пневмония, две тысячи третий.
Помните?
Май, двадцать седьмое, триста лет Питеру.
Взял мужика: двустороннее воспаление, температура, был в Таиланде.
Взыграло – доложить и в инфекцию его, особо опасную.
Чисто проверить – свернут праздновать или как?
Не стал.
Жалею.
Коллега, педиатр-реаниматолог.
Сутки через сутки, две пачки за смену…
В минуту затишья:
– Вот выйду в отпуск… – мечтательно, – сяду в кресло-качалку…
Пауза, смакование:
– Два дня сидеть буду…
Табачный выдох:
– Потом стану раскачиваться…
Реанимировали дедулю.
Девяносто лет, рёбра ломкие – остеопороз в полный рост.
Качнёшь – хрум!
Качнёшь – хрум!
Патанатомы впечатлились, ляпнули родичам, те погнали волну.
Вызвали на ковёр: нежней надо!
Как?
Не знаем! Аккуратней.
– Боже, – чуть позже, за сигаретой, – на кой я в медицину пошёл? Планктонил бы по конторам, в х…й бы не дул…
Полярный круг. Терский берег. Двести вёрст до асфальта.
Звонок.
Шеф:
– На тебя телега – вези объясниловку.
