Чарующее зазеркалье

Но там на склоне лежит моя сестра, к ней подбежал Якушуа, быть моет, она мертва, или умирает, ей нужна моя помощь и поддержка. Но что же делать?

И я иду машинально и безнадежно с алмазами слез на щеках и глазах.

А что ещё мне оставалось? Только слезы, как тогда на озере Счастья в стране амазонок.

Пророчество сбылось полностью. Золотой плащ, день Белого Лотоса, алмазы в глазах. Но чего мне это стоило?

Душой и сердцем я была с Джанет. Но теперь, сделав последние шаги и переступив злополучную черту, помчалась, что было сил к ней. Ничто не поможет ей, но быть с ней с последние минуты её жизни, просить прощения, сказать, как сильно я её люблю, как много она значит в моей жизни, как нужна – вот, что было для меня в этот момент важнее всего на свете.

Якушуа держал лицо Джанет в своих руках и шептал как безумный:

–Дженни, Джейн всё будет хорошо. Я люблю тебя, я не могу без тебя. Теперь мы вместе и впереди целый мир, огромный. И целая жизнь. Только не покидай меня, умоляю.

–Значит вот он какая любовь. Лена, я не сказал тебе, после озера Счастья амазонка…не может…полюбить. Она погибает, узнав…что это такое. И я умираю счастливой…Адриан, я люблю тебя.

–Нет, Джейн, только не прощайся. Я тоже люблю тебя, тебя одну. Мы будем счастливы много лет.

–Медведь, не надо, – сказала тихо я, – Джанет, прости нас.

–Там так хорошо, там мама. Прощайте. Я иду.

Джанет говорила бессвязно. Смерть накрыла её лицо невидимой тенью, остановила дыхание, остеклила глаза. В чертах её не было ни страха, ни ужаса. Она умирала всё той же прекрасной девочкой, какой я увидела её впервые на Острове Святой Елены.

–Всё кончено, – сказал Максимилиан. Я плакала у неё на груди.

–Иди сюда, -сказал Максимилиан, протягивая ко мне свои объятья. Обнял и потом долго-долго что-то говорил, говорил, но мои слезы не кончались. Джанет больше нет. Я не могла этого осознать и поверить в эту жестокую реальность.

Якушуа сидел глубоко пораженный такой нелепой смертью, неожиданной утратой возлюбленной. Он молчал. Только глубокая горизонтальная полоса на его лбу выдавала глубокое страдание, поселившееся у него внутри.

Я не могу представить, чтобы Максимилиана когда-то не будет рядом, а между тем это время приближается со скоростью света. Третий камень занял своё место на крышке медальона, значит, Остров Святой Елены, потом Зазеркалье, потом, мы, возможно, умрём в войне, но даже если мы останемся живы, Максимилиан вернется на Афэллу, а я живу на Земле. Так должно быть, и так будет. Слишком многое нас разделяет – вселенная.

В теплых объятьях Максимилиана после всех переживаний и потерь сегодняшнего дня я засыпала, но странным был сон, внезапно одолевший меня. Горная дорога, обвивающая коричневые скалы, как серпантин, но не здесь, а где-то ниже, потому что снежные вершины не блестели – на ярком, ясном солнце их не было. Темно-зеленый джип, за рулем которого сидит темноволосый человек лет двадцати. Рядом женщина с огненной копной волос и ребенком на руках. Они счастливы. Но кто они? Черт лица мужчины кажутся мне знакомыми, но это не Максимилиан, не Вадим, это Адриан, то есть Якушуа. Он с женой и маленьким сыном едет в свадебное путешествие, но почему в Гималаи? И вдруг с горных вершин сыплются камни. Я пытаюсь сказать им, что впереди обвал, но не могу. Камни падают уже на машину. Я вижу, как умирает Аделина-супруга Адриана, как мятежный дух его сына поднимается в небо, но самого мужчину защищает какая-то сила, он остаётся чудом жив. Потом я вижу монахов в сиреневых одеждах, сходящих с неба, они достают из-под камней Адриана, они заставляют его жить, учат магии, делают его хранителем священной библиотеки, потому что он избранный. Я видела также Джанет, как две капли воды похожую на Аделину. Конечно, когда Адриан встретил мою сестру он колебался, был сбит с толку-казалось, его погибшая любовь вернулась, но с другой стороны ему нужно было время, чтобы перебороть свой страх вновь открыться и вновь потерять счастье. Время шло. Якушуа, как бы ни противился своим чувствам, влюбляется в Джанет-в её силу воли, душу, стойкий не сгибаемый характер. Но уже вновь поздно. Они разлучены…Наконец, осознав и приняв тщетность побега от себя, Адриан возвращается в Лонгдо, зная, что пророчество предначертало, что амазонки будут здесь, он полон решимости сражаться за свою любовь.

Потом я вижу сияющие горные вершины, золотой плащ из снежинок и скачущую Джанет. Она упадёт и погибнет именно сейчас, когда счастье решило улыбнуться ей. Я вижу Адриана, который почему-то твердит:

«Просыпайся, любимая.»

Потом чувствую тепло у своих губ и глаз и вдруг действительно просыпаюсь. Лицо Максимилиана было первым, что я увидела, открыв глаза. Мягкие губы заставили меня окончательно очнуться от сна:

–Это был только сон? Или это правда?

–Если тебе приснилось то же, что и мне, то да.

–Значит, Якушуа…Джейн…О Господи!

–Элен, тихо-тихо-тихо. Всё хорошо. Я тебя сейчас ещё раз поцелую, и ты больше не будешь плакать, хорошо? Ей там лучше, пойми же это. Нам ещё столько предстоит и нельзя, совсем нельзя будет вспоминать её смерть.

И он действительно прижался к моим губам, запечатлев на них огненный поцелуй.

И я почувствовала его запах, мужской запах, запах надежности. Я помню, когда мне было лет пятнадцать, и весь мир, как полагается, был против меня, я представляла себе этот запах, этого мужчину. тогда я мечтала только о двух вещах: о нём, и о сестре, которой у меня никогда не было. она появилась сейчас и сразу же исчезла. Джанет, как ты могла бросить меня? Так глупо погибнуть? Но Максимилиан прав, я отпускаю тебя в лучший мир. ты была амазонкой и не могла любить, потому что искупалась в озере счастья, но ты познала любовь, ты выбрала другой путь, и ты ушла счастливой. Это был твой выбор, и я уважаю его. Прощай, сестричка. Я затоплю весь земной шар слезами, но не сейчас-потом. Сейчас я нужна Максимилиану сильной.

–Максим, я люблю тебя.

–Вот и хорошо. Я узнаю свою прежнюю Леночку. Значит уже можно возвращаться на остров Святой Елены, чтобы открыть врата в Зазеркалье. Родители ждут тебя, жаль, что Павел не увидит свою вторую дочь.

Я покраснела, но слезам волю не дала:

–Еще не время.

–Но что тебя здесь держит?

–Они, – я указала на амазонок, столпившихся на поляне недалеко от нашей палатки.

–Сестры, – обратилась я к ним, – вашей королевы больше нет в живых, -я помедлила, – но я верю, что вы достигнете своего рассвета, как сказано в пророчестве в стенах святого монастыря Лонгдо. Мэренд, ты будешь управлять племенем. Прощайте, сестры.

–Прощай, Святая Елена-прозвучало в ответ.

Я почти заплакала, услышав это. Но тяжелая рука Максимилиана легла мне на плечо.

–Нам пора.

–Конечно.

Я обняла его и уже не видела сиреневый свет пространства, через которое меня вновь перенес сын королевы Юноны.

Теперь нам не пришлось путешествовать через африканские джунгли, здесь их не было. Мы были в самом храме на настоящем острове Святой Елены.

Максимилиан взял меня за руку и повел вглубь храма. Людей нигде не было, были только комнаты, дышащие удивительной роскошью.

Макс подвел меня к огромному зеркалу в самой последней комнате, взял в свои ладони сиреневый диск медальона и, не снимая его с моей шеи, приложил к углублению справа от него. Мгновенно окна комнаты исчезли под бархатными шторами, все двери были закрыты, и я перестала видеть всё, кроме зеркала и Максимилиана, потому что мрак опустился и поглотил маленькое пространство комнаты-кельи.

–Помни, ни в коем случае не оглядывайся, – проговорил мой спутник.

Зеркало вдруг стало красным, потом черным, желтым, зеленым, розовым, фиолетовым, оранжевым и, наконец, синим.

–Теперь пора, – сказал тихий голос, увлекая меня вперед, в зеркало. Но я была так очарована светопреставлением, что даже не поняла смысл его слов, хотя послушно последовала за ним. Чем ближе к громадной сверкающей поверхности мы приближались, тем больше становилось моё беспокойство. Мы не снизили скорость перед зеркало, мы шли в него, точнее сквозь него! За спиной я услышала, как открылась дверь в комнату-келью, а потом голос Джанет начал звать меня. Она вернулась! О, счастье!

–Элен, сестричка. Я вернулась. Обними же меня. Это же я! Или ты не рада, – в голосе Джанет послышалась обида.

–Нет, Лена, – не оглядывайся, – сказал Максимилиан, – это запрещено.

–Это же Джейн. Она вернулась!

–Нет, она мертва.

Голос сестры продолжал звать меня, но я впала в какое-то заторможенное состояние, идя за Максимилианом машинально. Вот оно зеркало. Синяя тягучая жидкость будто бурлила. Мне было противно, хотелось отвернуться от него, но я пересилила рефлекс. Вот уже она касается моего тела, поглощает меня. Я ощущаю холод Зазеркалья, но не чувствую руку Максимилиана-своей единственной опоры. Где же он? А он, как и мои родители, и Джанет, родина – там, за моей спиной. Ещё не поздно отступить, но я пообещала Максу, что пройду в Зазеркалье.

Там по ту сторону зеркала послышался грохот и крики моих близких, умоляющих их спасти. А стоило ведь только оглянуться! Но это иллюзия, их нет, нет! Вперед же, только вперед, не смотря ни на что. Последний шаг – и я в Зазеркалье. И рука Максимилиана в моей руке, и всё опять хорошо.

–Мы прошли, не может быть! Ты это сделала, Лена. Знаешь, я никогда не говорил тебе этого, но я люблю тебя!

Он поцеловал меня, а потом опять заговорил.

–Ну надо же Филип с Агнессой не прошли этот путь…

–И я не прошла, – вдруг сказала темноволосая женщина с глазами, как у Максимилиана. Она уже давно сидела на камне в чёрном плаще, – у меня тоже не получилось. Елена, и вы тоже не пройдёте испытания. Да, да, опять испытания…

–Юлиана, значит, ты тоже, – ошарашенно повторил за ней Макс, – Алена, познакомься это моя сестра Юлия.

Максимилиан вышел вперед, как бы защищая меня от неё. Я ещё не понимала почему.

Глава последняя. Место в жизни

И вдруг всё закружилось перед глазами. Я не до конца поняла, что это было. Очевидно, Юлиана неожиданно, сделав поворот на 180 градусов, запустила в меня огромным огненным шаром, сгустком энергии. Причем, Максимилиана шар не коснулся.

Всё поплыло перед глазами и стало нереально большим. По идее моя душа должна была подняться в лучший мир после смертельного удара, но это было что-то другое. Не могу дать четкого описания тому, что произошло. Я видела, как Максимилиан умоляет меня не умирать, но я же была с ним н его руках, и в то же время его сестра могла общаться со мной, тогда как Макс будто не слышал слов, которые я ему говорила.

–Ты права, – заговорила Юлия, – это не душа и не любовь будет проходить испытание, и не другое измерение похитило тебя. Это жизненная энергия, сила воли, только с её помощью можно открыть ворота в мир Зазеркалья. И ты открыла их. Посмотри налево, они уже уходят из плена … пока уходят. Но стоит тебе сдаться, братская цивилизация перестанет существовать-последний принц не спасет свое королевство, это можешь только ты.

–Но почему ты помогаешь мне?

–Быть может, мое тело и душа подчинились Зазеркалью, но сила духа-никогда! Я буду бороться с призраками всегда. Посмотри, Филипп, Юнона и все остальные, они тоже здесь. И они верят в тебя. Но помочь тебе и они не смогут. Каждый человек проходит мир иллюзии, правду и себя самостоятельно, идем же. Больше я ничего не могу тебе сказать.

И Юлиана повела меня. Далеко идти не пришлось. Иллюзии захлестнули меня сразу же после первого шага. Они вырвались из-под пола, обрушились на меня с неба, поглотили всё вокруг. Все мои тайные страхи обнажились, все заблуждения замелькали перед глазами, проступки, или ошибки вспомнились с новой силой, казалось, что я схожу с ума. А впереди не было ни одного лучика света. К чему было стремиться?

Я закрыла глаза и попыталась всё проанализировать … Эврика! Отец ещё в детстве учил меня: «Все иллюзии исчезают, если твердо стремишься к намеченной цели.» Нужна цель. Максимилиан. Отлично! Но как найти к нему дорогу? Ну конечно! Медальон! Я же пообещала никогда не снимать его с шеи, это сила нашей любви.

И стоило мне подумать об этом. Медальон засветился и сиреневый луч, пронзая пространство галлюцинаций, указал мне путь. Есть! Мир иллюзий пройден. Что дальше? Правда, ну это мы пройдём обязательно. – так думала я, торопливо шагая по сиреневому лабиринту. А впереди блестела белая комната и белый старец. Тибетские книги, будущее, зеркало-первые мои ассоциации после взгляда на его идеально белую бородку и костюм, впрочем, довольно современный.

–Здравствуйте, Елена. Вы пришли ко мне за правдой, и я вам скажу лишь три истины. Во-первых, Джанет погибла из-за вас.

–Это не правда.

–Вы забыли, где вы находитесь.

–Это был её выбор. Джанет погибла, ради нежности, ради странной потребности её сердца любить и быть любимой.

–Второе. Вы слабы, потому что любите. Вы бесхарактерны, потому что простили дважды измену дважды (Константину и Максимилиану) и вы, даже вы, не совершенны…

–Я прошла всё это в мире иллюзий, и не боюсь теперь сказать, что, Господи, я грешна и неидеальна, потому что я любима! И я не боюсь вшей правды.

–И последнее. Младший сын Юноны женат на земной девушке. Он любит вас меньше, чем любите вы его. Так же зачем спасать планету и человека, который предал вас дважды.

Последовало молчание. Я была в комнате правды и не могла не верить старцу. Он убивал меня, лишал последней опоры! Слишком уж многое, произошедшее за последний день, День Белого Лотоса, заставляла меня сдаться. Сдаться?! Произнеся мысленно это слово, я вдруг представила всех этих людей, которые жили одной надеждой на меня, родителей, которые посвятили свою жизнь освобождению Афэллы, Юнону, и наконец, его, двуличного и лживого, но всё-таки любимого и единственного, и ничего не нужно было говорить старцу, потому что я победила его, а значит победила Зазеркалье… Но оставалось ещё кое-что. Стоило мне подумать о встрече с самой собой, мои мысли, наверное, воплощались в реальность, потому что за спиной я услышала свой голос.

–Да, осталось…

–Кто здесь?

–Только ты…и я.

Неожиданно перед моими глазами возникло моё же лицо. Я не сразу сориентировалась, но всё же поняла, смогла себя убедить, что не сошла с ума, что всё происходящее-ещё одно глупое испытание, а не раздвоение личности. Но на понимание происходящего у мен не было лишь пять секунд, потому что в следующее мгновение моя вторая половинка набросилась на мою первую половину. Я точнее моя жизненная энергия, сопротивлялась яростной женщине в черном. Надо заметить, она была очень красива и сексуальна. Я даже представить не могла, что она-сильная, энергичная, неистовая, уверенная в себе-тоже я, до такой степени яркий макияж и одежда делали её соблазнительной и красивой. Однако, дьяволица не тратила лишних слов, она продолжала нападать на меня. Не думала, что в Зазеркалье, в духовном мире, понадобится физическая сила. Но вот уже я не справлялась её атакам, она начинает душить меня. Господи, помоги мне!

Не поможет, сестричка. Его нет в царстве зеркал, да и зло в тебе сильнее добра. Тебя назвали «святой», но они не знали меня, не знали пороков избранной.

Мой дневник говорил ещё что-то, но я уже не слышал её, потому что другой, более настойчивый голос твердил мне:

«Борись изнутри. Она всегда была слабее и будет. Сосредоточься.»

Не знаю, был ли Максимилиан, мой отец, или какой-то внутренний голос, но я действительно почувствовала новый прилив сил, это как «второе дыхание», открывающееся после долгого пути. А вместе с тем я поняла, что призрак Зазеркалья душит меня уже не так сильно. Я собрала все свои мысли воединое, сконцентрировалась и исчезала из объятий своей злой стороны и исчезла из объятий своей злой стороны, оказавшись за спиной женщины с любимой палкой в руках. Когда-то я занималась этим, к сожалению, не воспринимая ничего из мифологии и самой науки этого боевого искусства, зато движения были отработаны безупречно, даже через 5 лет навыки не забылись.

Отлично, отлично. А вы, моя добрая близняшка, кое-чему научились, подготовились, только это вам не поможет. Вдумайся только зло – такое совершенное и прекрасное, неужели ты не хочешь узнать его. Даже любовь с ним не сравнится.

Во время своего долгого монолога она подкрадывалась незаметно ко мне, но её слова на секунду не усыпили моей бдительности, поэтому, когда женщина нанесла первый удар, я была готова ответить. Она искусно владела палкой, но ещё искуснее говорила. Её слова погашали мою жизненную энергию, врезались в моё сердце, минуя сознание. Но я сопротивлялась. Казалось, развязка была близка, и это противостояние не в мою пользу. И опять слова, ставшие уже во второй раз моими спасительными заклинаниями, зазвучали в моей голове: «Борись изнутри, изнутри. Но спасение всегда снаружи. Она слабее.»

Помощь-конечно, хорошо. Но кто бы расшифровал загадочное послание? И вот собрав последние остатки сил, я нанесла ей последний победный удар, тотчас подскочив к девушке и схватив её за руку:

–Черное и белое, говоришь? А я такая, какая я есть, и ты часть меня.

Наши руки несколько раз пронизал сиреневый свет, словно кто-то сшивал две части некогда целого полотна, потом эта же сиреневая вспышка заставила зажмуриться меня, а когда я открыла глаза, то увидела лицо Максимилиана.

–Ты сделала это, Элен! Ты смогла-он говорил очень тихо, но очень тихо, но радостно.

–Мы свободны, все свободны. Смотри сейчас призраки Зазеркалья пойдут вглубь вон того, большого зеркала, а потом оно разобьется на миллионы сверкающих маленьких частичек.

А мой народ направится туда, к воротам, к свободе.

Потом я увидела лицо молодой женщины, лицо Юноны.

–Дитя моё, – сказала она, – я был не права в отношении вас. Никогда бы не подумала, что вы способны на такую силу и любовь, но священные тексты никогда не ошибаются. Спасибо вам от всего моего народа. Однако, всему своё место, и моё место там, на Афэлле-планете мечты.

Да, Юнона права-каждому своё место. Я увидела вдруг Филиппа и Агнессу, они встретились через столько лет разлуки, и их счастье уже не позволит любимым расстаться. Вот только нам с Максимилианом не быть больше вместе. Моё место на Земле. Теперь его жена будет гладить его черные волосы и целовать по утрам нежное, сонное, мужественное и такое любимое мною лицо. А бороться за своё счастье, быть может, у меня не было сил: опять простить ему обман, разрушить счастье и семью другой женщины, да и зачем, ведь Максимилиан не любит меня, чтобы он ни говорил.

Я посмотрела на него, счастливого и оживленного, и только тихо сказала: «Прощай, Максимилиан, любовь моя», превратившись в сиреневый туман в его объятьях и отправившись через вселенную туда, где было моё место, а теперь уже и мои родители.

Стояла та удивительная предосенняя пора, когда всё вокруг: и поля, и трава, и рощи, наполняется загадочным, непостижимым. Но в то же время таким простым и гениальным смыслом, когда природа, как мать, чьи дети уже выросли и покинули родное гнездо, как женщина бальзаковского возраста, познавшая и любовь, и бури жизни, и счастье, отдыхает, наслаждается последними теплыми лучами остывающего солнца, а всё вокруг кажется широким. Огромным и свободным. Я была влюблена в поздний август, в яркие и задумчивые сумерки, в пылающие зори и в звезды, распускающиеся в полночь, как цветы. Вот только последние навевали времена на меня грустные воспоминания, но прошло уже полгода, а они не притупились. Я даже сейчас жалею, что не осталась тогда с Максимилианом, не стала бороться за своё счастье, не выслушала его, в конце концов. Но что было – то прошло, и не беда вовсе. Что в моей жизни не будет больше мужчин, мне хватит всего этого великолепия. К черту их всех!

И я, услышав приближение порыва ветра (всегда чувствовала его). Взметнулась и побежала вперед по лугу навстречу счастью… И ветер безжалостно, но нежно трепал мои волосы, и рассыпал их по плечам, и гладил их, как когда-то делал это мой любимый мужчина. Ей богу, будь у меня второй шанс, я бы не остановила бы его сейчас, если бы он попытался снять с меня одежду, потому что у меня бы осталась по крайней мере что-то от него, а ещё лучше сын, его сын, и какая разница с мужем, или без.

Внезапный порыв ветра вновь коснулся моих волос, но этот раз он был какой-то особенно тёплый.

От неожиданности я резко обернулась и увидела его, но не осмелилась поверить своим глазам. Быть может, это мираж, или плод моего воображения? Я зажмурилась, но, открыв глаза, удостоверилась, что видение не исчезло.

–Максимилиан?

–Тебя привести в себя как всегда?

Но ответа он не получил, потому что я не могла постичь, зачем он прилетел, чтобы опять мучать меня? И он ли это? Тем временем призрак, промурчав, что-то себе под нос типа: «Ну как хочешь»-прижался к моим губам своими. Почувствовав вкус его поцелуя и опьяняющую нежность, даже слабость я поняла, что это именно он. И вдруг я осознала, что не видела его полгода, и было совсем не важно, что у него есть жена. Я потеряла голову в его руках. Так странно: искорки вначале теплом обдали затылок, все закружилось перед глазами, страсть захлестнула с головой, луг поглотил нас, словно в мире больше ничего не существовало, а над головой шумели травы и летали птицы. Этот мир принадлежал только нам двоим.

Когда счастливый сон уступил место реальности, а я, открыв глаза, увидела рядом спящего мужчину, я не могла поверить, что сделала это. Ведь наверняка Максимилиан вернулся именно за этим, за тем, что он не успел сделать во время нашего путешествия. И я позволила, даже больше-я настояла…

Выбравшись из его объятий, глазами  отыскала своё платье, натянула его, ещё раз посмотрев на Макса. Что же теперь можно исправить? Сейчас он очнётся и вновь улетит в свой мир, на планету, где он принц, женатый принц, и где мне нет места. А так хотелось…

Я почувствовала, как холодное, безнадежное отчаяние пронизывает меня, и сама не заметила слезы на своих щеках. Я плакала, но не так, как на острове амазонок: тогда я ещё могла на что-то надеяться, чему-то верить. Теперь мои слезы были беззвучны, безнадежны.

Чьи-то руки коснулись моих плеч. Ах, ну конечно, чьи же ещё, если не его?

–Всё, всё, не надо, девочка моя, ну не плачь, пожалуйста. Всё хорошо, я с тобой

Я почувствовала, как холодное, безнадежное отчаяние пронизывает меня, и сама не заметила маленьких алмазов слез на глазах. Я плакала, но не так, как на острове амазонок-тогда я ещё могла на что-то надеяться, чему-то верить, мои слезы были беззвучны, безнадежны.

Чьи-то руки коснулись моих плеч, ах, впрочем, чьи же это руки, если не его?

–Всё-всё, не надо, девочка моя не плачь, ну пожалуйста. всё хорошо, я с тобой. Так всегда бывает после первого раза…

Я ощутила, что он опять срывает с моих плеч платье, я посмотрела в его глаза таким взглядом, что у него даже сердце похолодало:

–Опять?

–Нет, нет. Всё будет хорошо.

Но мне было уже все равно: отчаяние, поднимающееся с самых потайных уголков моей души, вдруг захлестнуло меня с головой, скромности, он знал, что я не смогу ему отказать. Но как же я допустила такое падение? Ведь он не любит меня ни капельки раз уж так поступает.

Мои глаза были затуманены слезами, мысли были где-то далеко, я даже не понимала, зачем Максимилиан натягивает на меня какие-то одежды, заплетает волосы, не заметила скачка в пространстве.

Сознание вернулось ко мне в самый неожиданный момент. Я опять находилась в храме, только на этот раз не в буддистском, а в православном с белыми стенами, иконами перед алтарем. Рядом стоял Максимилиан в черном фраке. Выглядел он, конечно, потрясающе: строгий костюм очень подходил к его грациозной фигуре  и черным локонам. Мой взгляд нечаянно упал назад. И как бы трудно ни было в это поверить, но за спиной я увидела Джанет в элегантном зеленом платье и шляпке, её кавалером был Якушуа. Но не успела я подумать, что это сон кто-то серьезным голосом обратился ко мне.

–Согласны ли вы, Елена Воронцова, взять в мужья Максимилиана Буцентиорри, заботиться о нём в радости и горе, в богатстве и бедности, пока смерть не разлучит вас?

–Она согласна, – уверенно ответил Максим.

–Но я не могу, Максим, ты же женат много лет на…

–На тебе, – он стал говорить тише, чтобы никто не услышал.

–Что?

–Земная девушка-это ты. Павел Воронцов выдал замуж свою дочь в пятилетнем возрасте за меня, только по законам Афэллы, а так как ты уже давала согласие на брак, я подумал-почему бы не устроить тебе роскошную свадьбу?

–Я тебе не верю!

–Так вы согласны выйти замуж за Максимилиана Буцентиорри?– вмешался священник.

–Лена, ну пожалуйста, – сказал Макс,– я не могу жить без тебя.

Я посмотрела в его удивительные сиренево-карие глаза и просто сказала:

–Да.

–Объявляю Вас мужем и женой. Жених может поцеловать невесту.