Правда или Ложь

Гэбриэл не сразу отвёл взгляда от неё.

Она стояла прямо, гордо, как будто только что не ударила взрослого мужчину, а вручила ему повестку в суд. Лицо её было спокойно, почти хищно-спокойно. С тем самым прищуром, который появлялся, когда она знала, что права. Когда она не сомневалась в себе.

И в этот миг, в этой тишине, он понял. Не было у них этой великой романтики, как в фильмах. Не было этих долгих признаний под дождём, слёз в аэропорту и писем с фронта. Они не проходили путь от врагов к влюблённым за семь сезонов и не произносили клятвы в финале.

У них было совсем другое.

У них было то, что либо случается сразу – либо никогда. С первой встречи. С первого взгляда, первого диалога. С первой ложи, первой правды, первого касания.

Гэбриэл не знал, что это – любовь. Он всегда говорил себе, что это просто влечение, совпадение, химия. Но теперь он стоял, наблюдая за ней, и чувствовал, как внутри поднимается странное, колючее, почти болезненное тепло.

Он не влюблялся часто. Всего дважды за всю жизнь.

В ту девочку из детства, имя которой он давно не вспоминал, и в эту высокую, дерзкую, невыносимую девушку перед собой.

Селина.

Её звали Селина, и он не мог ни на секунду забыть этого.

Её длинные, тёплого каштанового оттенка волосы спадали на плечи мягкими волнами. Каскад, всегда каскад – так, как будто она только что вышла из фильма 90-х, но при этом не потеряла ни капли современности. Густые пряди обрамляли лицо – дерзкое, с выразительными скулами, высокими бровями и зелёными глазами, в которых можно было утонуть. Зелёными, как весна, как мох, как яд.

И губы. Пухлые, мягкие, чуть приоткрытые – как будто в каждом слове была скрыта тайна, которую он так и не мог до конца разгадать.

Она была высокой. Не той изящной миниатюрной барышней, которых он видел на балах. Она двигалась как кошка – уверенно, тихо, на грани опасности. Она была стройной, подтянутой, как будто каждое движение её тела было отточено до идеала.

И да, возможно, в ней не было места сказочным признаниям. Возможно, она никогда не скажет ему, что любит. Может быть, вообще не способна любить. Но он знал – этого достаточно.

Потому что он чувствовал себя живым только рядом с ней.

Гэбриэл почти забыл про Винсента. Почти забыл, зачем они стояли здесь, что за флешка лежала в его кармане, какие слова сказал детектив.

Он просто смотрел на неё, и в какой-то момент понял – она всё, что у него есть. Всё, что осталось.

И, чёрт возьми, если кто-то посмеет тронуть её – он сотрёт этот мир с лица земли.

– Ты что, засмотрелся? – Селина повернулась к нему, поддразнивая.

Он едва усмехнулся, но взгляд не отводил.

– Ты слишком красива, чтобы быть настоящей, – честно сказал он.

Селина вскинула брови, не ожидая такого. И вдруг, на долю секунды, он увидел, как на её лице мелькнуло что-то… мягкое. Тихое. Настоящее.

Но уже в следующую секунду она фыркнула:

– Надеюсь, ты так же будешь говорить, когда я в следующий раз спасу твою задницу.

– Обязательно, – хрипло ответил он.

И где-то глубоко внутри понял: он уже не может отступить.

– Я ещё тут, если вы забыли, голубки, – подал голос Винсент, кашляя, выпрямляясь и опираясь на стену. Глаза его были мутными от боли, но в голосе сквозила всё та же наглая уверенность. – Я хочу сказать вам кое-что… очень важное… напоследок.

Селина закатила глаза, но всё же обернулась, медленно, будто одалживая ему последние секунды своего терпения. Она вскинула брови, скрестив руки на груди.

– Деточка… моя маленькая девочка, – хрипло начал Винсент, и в голосе его впервые за всё время появилась настоящая слабость. – Я всегда любил тебя, несмотря ни на что. Даже когда ты смотрела на меня, как на чужого. Даже когда мечтала, чтобы меня не стало. Я знал, что заслужил это. Но любил. Ты была для меня смыслом. Напоминанием… о том, кем я когда-то хотел быть.

Он закашлялся, приложив ладонь к губам. Кровь. Селина сжала кулаки, не отвечая. Глаза её блестели, но взгляд оставался жёстким.

– Послушай… когда всё начнётся… – Винсент посмотрел ей прямо в глаза. – Отправляйся на пересечение Мэдисон-авеню и 57-й улицы, к старому зданию с часами на фасаде. Там, за третьей кирпичной колонной у заднего входа, в нише под вывеской, ты найдёшь чёрную коробку. В ней – записка. Письмо. Это для тебя. Только для тебя. Если ты всё ещё хочешь знать правду.

Селина чуть дёрнулась, как будто эти слова попали точно под кожу.

– А ты… – Винсент повернул голову к Гэбриэлу, – ты слушай внимательно. Завтра бал. В честь дня основания «Мэйфэр корп». Вы оба знаете, как много значит эта компания. Но бал – ловушка. Кто-то собирается убить одного из директоров. Если это произойдёт – начнётся цепная реакция. Будет хаос. Погибнут люди. Ты должен не дать этому случиться. Никто не должен умереть завтра. Слышишь? Никто.

Он сделал шаг назад, будто собирался сказать ещё что-то – и тут раздался выстрел.

Пуля вошла ему прямо в лоб. Без единого звука Винсент рухнул, как кукла, лишённая нитей. Его тело упало с глухим стуком на бетон, кровь начала быстро расползаться по полу.

– Винсент! – Селина рванулась вперёд, но Гэбриэл схватил её за плечо, остановив. Он не дал ей приблизиться.

Она застыла. Стояла, будто её тоже прострелили. Губы дрожали, но слёзы не шли. Лишь потрясение, тишина в ушах, и вкус чего-то горького на языке.

Гэбриэл отпустил её только тогда, когда убедился – снайпер ушёл. Он молчал. Просто смотрел на тело Винсента, потом на Селину, потом – в окно.

В комнату вбежал Нико.

– Что за… чёрт побери! – Он остановился, увидев тело. – Винсент?

– Его застрелили, – холодно сказала Селина, отвернувшись. Её лицо стало маской. Гэбриэл кивнул, подойдя ближе к телу.

– Он… он успел сказать вам что-то? – Нико подошёл, присел, проверил пульс – тщетно.

– Да, – кивнул Гэбриэл. – Он сказал, что завтра на балу планируется убийство. Мы должны остановить это. И… он сказал Селине про какое-то место. Она знает.

Нико выдохнул и провёл рукой по лицу.

– Вот чёрт. Типичная пятница, правда? Сначала кофе проливаешь, потом кто-то умирает на полу. Люблю Нью-Йорк.

Селина резко обернулась:

– Сейчас вообще не время для шуток, Нико.

– Всё, всё! – поднял руки парень. – Я понял. Хватит. Серьёзный Нико вышел на сцену.

Он встал, стряхнул пыль с коленей.

– Я разберусь с телом. Вы поезжайте. Найдите это место. Я догоню вас позже.

Селина кивнула, всё ещё не веря, что это произошло. Гэбриэл взял её за руку – крепко, по-настоящему – и они пошли к выходу. Сквозь коридор, пропахший гарью и порохом, к машине, которая ждала снаружи.

Им предстояло поехать на угол Мэдисон и 57-й.

Им предстояло узнать, какую правду оставил им умирающий человек.

И спасти то, что ещё можно было спасти.