Вырубаемое. 90+

Это он рано утром вспомнил. Когда ходил на кухню – воды из чайника хлебнуть. Смутно припомнилось и то, что две сотни он заначил в книгу. Но в какую?! Ни названия, ни цвета, ни содержания Алик не помнил. Обычный провал в памяти после зарплаты. «Похмелюсь, вспомню!», – хмыкнул он. Вывел гулять собачку и на оставшуюся мелочевку взял бутылку пива. Не помогло.

Библиотека у Алика была огромная, от отца покойного оставшаяся. Но поскольку отец всю жизнь сидел, упершись в книгу, и односложно отвечал на детские вопросы сынишки, то, повзрослев, в книги Алик заглядывал редко и неохотно. Только в туалет он иногда и наугад брал какое-нибудь чтиво – единственная отцовская привычка, которую он перенял. Открывал на любой странице и равнодушно курил от абзаца до абзаца. И вот докурился. Вернее, допился.

Вернувшись домой, Алик долго стоял у шкафа, вглядываясь в разноликие корешки книг. Хоть какая-нибудь знак подала бы – высунулась чуток: «Меня ты брал, я твоя сокровищница!» Вместо этого жена высунулась из-под одеяла. И начала пилить бензопилой «Ямаха». И впервые – японский городовой! – Алик не смог огрызнуться. Вместо этого вдруг перебил: «Ален, ты Гашека читала?» Пила ошарашенно стихла. И молчала до тех пор, пока Алик, забросив в сумку «Похождения бравого солдата Швейка», не открыл дверь. «Не смей из дому тащить, – взвизгнула она, – Алкаш!»

Мужики на работе уже похмелялись. Алик тоже выпил, но как-то без удовольствия, машинально. И первым, к молчаливому удивлению коллег, приступил к ремонту телевизоров. На обед он не пошел, чем, впрочем, не испортил настроения уже изрядно веселым дружкам: «Не хочет, ну и хрен с ним!» Едва они вышли, Алик вытащил книгу и полностью ее перелистал и перетряс. Фиг там – нет здесь денег! Но это занятие вдруг породило в голове какую-то смутную подсказку – из тяжелого подсознания на поверхность всплыли комбинации из трех цифр: двойки, семерки и восьмерки. «Страница! – обрадовался Алик. – Умница я, простые числа выбрал: семь и восемь! А двойка – день моего рождения!»

Он открыл книгу на 278 странице, и хотя она была пуста, нежно погладил ее: теперь-то он бабки точно найдет! Просмотрит дома все книги до единой и най-дет! Алик чувствовал, что полюбил все 278 страницы всех книг на свете, полюбил так, как не любил даже мило-развратную Женьку со второго этажа, недавно уехавшую на ПМЖ в Германию. Он восторженно всмотрелся в текст и, любуясь каждой буковкой, начал вслух читать, вкусно проговаривая каждое слово: «…Скорее вас может заинтересовать статья в „Комариенской вечерней газете“, в которой утверждается, что вы пытались изнасиловать госпожу Каконь прямо в столовой во время обеда в присутствии ее супруга, которого вы, угрожая саблей, принуждали заткнуть полотенцем рот своей жене, чтобы она не кричала. Это самое последнее известие о вас, поручик…»

Когда приятели заявились с весьма затянувшегося обеда – уже хорошие! – то едва не протрезвели. Алик ходил, уткнувшись в книгу, взад-вперед по цеху и выразительно размахивая свободной рукой, вдохновенно декламировал: «Вы меня знаете?! Вы меня не знаете! Может быть, вы знали меня с хорошей стороны, но теперь узнаете меня с плохой стороны! Я не такой добрый, как вам кажется! Я вас до слез доведу! Ослы!»

Очнувшись, Алик смущенно спрятал за спину книгу и сказал испуганно сбившимся в угол мужикам: «Да, вот… книжка тут нехреновая… уже страниц сто одолел…". И скоро отпросился домой, соврав, что приболел. Ему почему-то сразу поверили.

Жена была на работе, сын в школе, и Алик впервые почувствовал себя в этой двухкомнатной квартире, как Дома. Не боясь помешать сыну, делающему уроки, и жене, смотрящей сериалы, он врубил «Дип Перпл» и, пританцовывая с восторженно прыгающей собакой, подошел к книжному шкафу. За его стеклами таилось богатство! Оно притаилось за разноцветием переплетов, оно манило волшебным запахом испещренной желанными знаками бумаги, и ее заманчивым шуршанием меж пальцев…

Жена, входя в квартиру, с порога почуяла неладное и с воплем «Попался, кобель!» ринулась в комнату. И застала Алика за столом, заставленным книгами. Раскрытые книги валялись на диване и даже на полу. Валялись внаглую, распахнув напоказ страницы, как недавно валялась тут же эта пьяная, германская Женька со второго этажа. А Алик лишь поднял от книги какие-то отрешенные, непривычно мягкие глаза и сказал: «Гляди, Аленок, как Ницше на 298 классно сказал: «В душе каждой женщины лежит безличное презрение к женщине». И тут Алена вдруг бурно разревелась: «Сво-олочь, ты почему рано при-ишел? Ты почему тре-езвый? И без ба-абы… Ой, бли-ин, че я несу-у?»

Алику пришлось прервать поиски, чтобы успокоить и, как следует, приласкать жену, а затем встретить из школы сына, покормить его и помочь сделать домашнее задание. С решением одной задачки пришлось попотеть, но когда Алик нашел в библиотеке отца специальное пособие по математике для умственно-отсталых детей и полчаса листал его, у него все получилось! Ночь он провел за чтением «Декамерона», время от времени бегая навестить сонную, но несказанно довольную жену. Какие уж тут поиски?

А днем пришлось идти на работу. Но Алик набрал в сумку книг и в перерывах листал их и запоем читал. Мужики, на всякий случай, обходили его стороной.

Так стало продолжаться изо дня в день. Вечерами притихшая и похорошевшая жена и довольный безскандальной жизнью родителей сынок старались не мешать, не отвлекать Алика от чтения. Каждую новую книгу он начинал читать с 278 страницы, а небольшие по объему – с 27 или 78 страниц, доходил до конца и только потом переходил на начало. И вдруг нашел!

Алик нашел в дешевой – относящейся к заполонившей в начале 90-х наши книжные рынки популярно-массовой литературе – невзрачной на вид книжонке под названием «Как стать гением, или принципы парадоксального мышления» какого-то трудновыговариваемого шведского автора – идею! Точнее, настроившись на такое мышление, разработал идею небольшого – чисто паяльного! – вмешательства в электронную схему телевизора, после чего тот начинал ловить спутниковые сигналы без всяких антенн-тарелок и кабелей.

Поколдовав в выходные над своим стареньким «Фунаем», Алик… потерял семью. Жена ушла в мир каналов «Фэшн мод» и «Дискавери», а сын – «Николодеона» и «Фокса». Скоро туда же ушли и родственники. Потом – соседи, но уже – с подачи жены – не бесплатно.

P.S. Алика все время отрывали от поисков двух сотен, а главное, от чтения. Число желающих поставить СПА (Спутниковую Перемычку Алика) беспрестанно росло, росла и цена услуги – Аленка круто взялась за дело! В конце концов ему пришлось уволиться с работы и ходить целыми днями по клиентам. Аленка тоже уволилась из уборщиц и не слазила с телефона, диспетчерствуя делом. Но когда кабельные телекомпании вышли на «гребаного новатора» и пригрозили разборками и судами, пришлось срочно запатентовать изобретение и зарегистрировать «SPA Kommunication».

P.P.S. Но Алик не потерял надежды найти эти злополучные две сотни. Правда, приезжает он в свой новый дом из офиса поздно вечером, усталый и раздраженный. И наскоро поругавшись по сотке с ген. директоршей «ЭсПиАй» Аленкой, снова зависшей с подругами в кабаке, быстро разогревает сыну пиццу и… выхватив из шкафа Новую Книгу, лезет в джакузи – ЧИТАТЬ!!!

P.P.P.S. И всегда односложно отвечает на детские вопросы сынишки.

Точно, как в аптеке!

Прихватило у меня сердечко прямо на улице. И таблетки, как на грех, кончились. Благо, аптек сейчас полным-полно. Сервис у нас теперь поставлен, что называется, капитально. Тут же завернул в ближайшую. Чистота, блеск, лекарств навалом: и пофиралганы, и пупса, и что попроще.

– Девушка, – говорю провизору, – пожалуйста, валидольчик за 50 тенге.

– Как за 50? – вдруг удивляется она. – Он вроде бы 55 стоит.

– Да нет же – 50. Вон на витрине ценник лежит, – пытаюсь улыбнуться я, одной рукой держась за сердце, другой протягивая десятку.

– Не может быть! – искренне изумляется она. – Вчера, кажется, за 55 я продавала. Может, кто-то перепутал, не тот ценник положил.

– Невелика разница, девушка, – успокаиваю ее. – Пусть будет 55.

– Ну что вы! Зачем переплачивать? – укоризненно смотрит она. – Сейчас уточним, и все.

Отворачивается и кричит в приоткрытую дверь:

– Валя! Валя!

– Д… девушка, – морщась от боли, говорю я в ее белую спину. – Дайте мне лекарство…

– Почем валидол, а, Валь?! – кричит она.

– 50, – наконец слышится оттуда, – с чем-то там…

– А точно не помнишь?

– Точно? Ну… 57… кажется. У тебя ведь все цены написаны.

– Не надо цену… – пытаюсь вставить я.

– Подождите, гражданин, – строго обрывает провизор. – Сейчас разберемся. Надо в журнале посмотреть.

– Но мне же плохо…

– А кому сейчас хорошо? – говорит она, выдвигая какие-то ящики под прилавком.

– Мне очень…

– А в аптеку, между прочим, только такие и ходят. Не ресторан все же.

– Вот вам деньги, без сдачи, – я почти ложусь грудью на прилавок.

– Гражданин! – выныривает она. – Сейчас же перестаньте. Обман, обсчет, обвес ищите в другом месте. Поймите же, любая неточность в фармакологии может стоить кому-то жизни!

– Понимаю…

– Вот и потерпите минутку, – она уходит за дверь.

До ближайшей аптеки уже не дойти, думаю я. Мелькает мысль разбить витрину, чтобы добыть таблетку.

Но тут она возвращается с журналом. И с победоносным видом:

– Вот видите, что я говорила! 55, а не 50!

– Давайте же… – хватаю я ртом воздух.

– А без сдачи у вас не будет? – вдруг снова озабоченно хмурится она, роясь в кассе.

– Н-не… не надо «без сдачи»…

– Как не надо? Мне чужого не надо.

– Дай мне лекарство, дура!

– Перестаньте хамить – вы не в автобусе.

И отвернувшись, кричит:

– Валь, а Валь! У тебя есть 45 тенге?

– Нет, – слышится через некоторое время. – 50 вот есть. Дать?

– Давайте, – сиплю я, сползая с прилавка.

– Гражданин, держите себя в руках, – укоризненно бросает она через плечо. – Вам пятак, тому, другому. А возмещать потом мне из своего кармана?

– Пожалей, бессердечная…

– Пожалей… Вы же не нищий в переходе. Вот у него точно денег нет на лекарство. Помрет, если никто не пожалеет… Может, у вас самого 5 тенге найдется, а? Я вам 50 сдачи дам.

– Валя… – шепчу я. – Займи 5 тенге, я паспорт оставлю.

– Кто там, Гуль? – слышится голос. – Алкаш мой, что ли?

– Да нет, все тот же. Подождите, я у себя в сумочке посмотрю.

Кажется, полжизни пролетает перед глазами. Наконец появляется она. И сияет, как нимб на челе Богородицы!

– Вот ваше лекарство и вот ваша сдача! Благодарите уборщицу, время свое не пожалела, чтобы сходить в своем пальто поискать.

– Господи, да я ей свечку поставлю… за здравие! – мычу я, принимая таблетки. – И тебе тоже… только от геморроя.

Фу-у, вроде отпустило. Вышел из аптеки и, спускаясь в подземный переход, сунул синюшному мужику с протянутой рукой эти 45 злополучных тенежек.

– Дай Бог здоровья, – прохрипел он. – Как раз их недоставало подлечиться. Точно, бля, как в аптеке!

Братанов

Братанов печально сидел в своей квартире и думал, как найти работу. В дверь позвонили. Открыв, он увидел двух плечистых ребят в спортивках.

– Мужик, – напористо сказал один, – убери «мерс» с дороги.

– «Мерс»? – изумился Братанов. – К-который «мерс»?

– Нам без разницы, который он у тебя. Убери, и все. Или взорвем на хрен.

– Взрывайте, – пожал плечами Братанов и закрыл дверь.

Через минуту под окнами грянул взрыв, аж стекла чуть не вылетели. Подбежав к окну, Братанов увидел развороченный «Мерседес» у подъезда и нагло объезжающий его по детской площадке джип.

На следующий день в дверь позвонили еще двое. Похожие на первых шириной плеч и ежиками, но в других спортивках.

– «Мерс» ты взорвал? – в упор спросили они.

– Н-нет.

– Не гони. Центровские на тебя показали – ты им заказывал. Так что колись: ты, братан?

– Да, Братанов…

– Так вот, ты велел своим «мерс» взорвать, а его хозяин нанял нас – тебя замочить. Но если по-хорошему, можешь откупиться.

– ???

– Не прикидывайся! Твои центровские на днях банк кинули. Так что капусты у вас должно быть валом.

– Ну так и возьмите ее, – все, что мог сказать в ответ Братанов.

– Ну смотри, братан. Если че не так, вернемся.

Они вернулись. На следующий день Братанов собрался идти на поиски работы и, открыв дверь, едва не упал: убивать пришли! Но один из киллеров с перевязанной головой сунул ему в руки чемоданчик:

– Держи, Братан. Нам чужого не надо.

– Что это?

– Касса центровских. Мы их ночью перемочили. Правда, они и наших положили в перестрелке… За все это, за работу и за потери, мы отсюда вычли. Хозяин тачки тоже доволен. Остальное возвращаем. Надо будет кого замочить, Братан, обращайся.

Назвав номер мобильника, они круто повернулись и вышли. Не успел Братанов закрыть дверь, как на пороге возникли трое – в клубных пиджаках.

– Ты Братан? – строго спросили они.

– Я…

– Мы западные. Центровские были должны нам за кайф. Ты их хлопнул. Значит, спрос с тебя. Как будешь расплачиваться?

– Нате, – Братанов протянул кейс.

Один из пиджаков открыл его и, сунув руку, пошуршал бумагой.

– Годится, – кивнул он. – Здесь даже больше. Значит, ты в доле, Братан. Увидимся.

Следующим утром в дверь опять позвонили. Братанов обреченно пошел открывать. На площадке стояла парочка: он в хорошем костюме и с крутым мобильником, она – дорогая шлюха.

– Братан, – уважительно пожимая руку Братанова, заговорил мужик, – я Мазик, меня в городе все знают. И тебя, Братан, сейчас все знают. Круто ты центры взял – я рад, знаешь как! Только не сердись, я должок центровским потому и не возвращал, что дерьмо они были, так себе – мелочевка. А как только узнал, что ты теперь тут рулишь, сразу приехал… Хочешь, в сауны поедем – вот телочка свежая, а?

– Н-не…

– Ну, не сердись Братан! Я долг завтра же верну. Так что киллеров своих отзови, а?

– ???

– Ну я же не слепой, Братан! Вчера же в кабаке какая-то горилла на меня пялилась. Ты отзови его, очень тебя прошу. Клянусь, завтра же рассчитаюсь – со всеми процентами!

Уходя, он сделал попытку оставить девку: «На, подарок тебе!», но Братанов вытолкнул ее следом и захлопнул дверь. Потом позвонил в полицию:

– Бандиты сделали меня бандитом.

– Ты че, паришся, братан, или накидался? – спросила трубка.

– Я Братанов, я нормальный, но я, получается, заказал центровским взорвать «мерс», а потом наслал на них же киллеров, и те постреляли тех, а банковскую кассу, которую они взяли, мне вернули, ну я и заплатил за кайф, а тут еще один аферист вместо долга мне бабу подкладывает…

– В психушку звони, это по их части! – хмыкнула трубка, но затем приглушенно добавила. – Но если ты заместо центровских, обратись лучше к их человеку. Соединить?

Братанов выронил трубку…

На другой день приехал человек с юго-востока:

– Братан, нам, короче, известно, что это ты подогрел западных на бабки. И они теперь клевый кайф в город завезли. Но цену крутую держат. Давай, ты от своей доли за кайф десятую часть нам отстегнешь, а мы тебе двадцать процентов от водяры подгонять будем?

– Давай, – согласился Братан.

– Тогда это первый взнос, – человек сунул хрустящую пачку денег и уехал.

Через час нарисовался Мазик:

– Братан, Мазик слово держит! Выгляни в окно, а!

У подъезда стоял новый «Мерседес».

– Кстати, Братан, северные просят стрелку назначить. Центровские в их районе долю с киосков имели – видно, хотят теперь скидку просить.

– А чего разводить, – сказал Братан. – Пусть долю себе оставят. Но водку мою в своих точках поставят.

– Передам, Братан, передам, – суетился Мазик. – Давай, я твоим посредником буду – ты пахан крутой!

Едва он уехал, как в дверь снова позвонили. На пороге стояли двое в спортивках.

– Мужик, убери «мерс» или взорвем на хрен.

– Братан, я Братан, – напористо сказал Братан.

Ежики сразу поникли:

– Блин… извини Братан! Пригородные мы, торопимся на разборку с лохом-должником, вот и ошиблись. Не в обиду, а?

– Не в обиду, – простил их Братан. – Но завтра от меня Мазик к вам подъедет – есть клевый кайф…

– Базару нет, Братан! – обрадовались пригородные. – То что надо!

Закрыв дверь, Братан подошел к окну. Джип аккуратно объехал его «мерс», трамбуя детскую песочницу.

Волшебные слова

Дорожный инспектор Донгелеков влюбился… в водителя! В природе с дорожными инспекторами Донгелековыми такое происходит с периодичностью в 200—250 лет, как и миграция скунсов из Алабамы в Алматы, вспышка Сверхновой в "Superstar.kz" и вспышка слева на учениях Казбата.

Стоял апрель, и какой-то психованный ангелок-купидон с особым цинизмом дважды бабахнул в Донгелекова из-за светофора на пересечении Фурманова и Курмангазы. Любовный дартц пробил нагрудную бляху, а контрольный дротик попал под козырек фуражки. Ноги подкосились, как у пьяного народного избранника, когда тот выходит из-за руля своего «брабуса», а в глазах все поплыло: алматинские горы, которых уже не видно, многоэтажные офисы, которые эти горы же и загородили, сплющенные лица в окнах автобуса и неземной лик водителя «хонды», выворачивающей с Курмангазы…

Инспектор сомнамбулой шагнул на проезжую часть и фаллически вздыбил жезл. «Японка», игриво подмигнув поворотником, сексуально вильнула вправо и изящно, как топ-модель, остановилась. Прошло целых восемь секунд, а из «хонды» никто не выходил! Нормальные гаишники в такой ситуации могут вообще забрать права – за оскорбление чести и выудить долларов сто – за унижение достоинства. Но Донгелеков был уже ненормальный. Поэтому он сам подбежал к машине. И даже наклонился к окну! И даже отдал честь!! А затем… затем… представился!!!

По городу прошла незримая волна, затряслись устои общества, где-то в кресле вздрогнул и проснулся аким, а неземное создание хлопнуло ресницами и пропело:

– Ой, я что, не туда повернула?

– Туда, – выдохнул Донгелеков.

– А! Буковку «У» прилепила не туда?

– Буда! То есть… – замотал он фуражкой, – туда!

– И «туфельку» тоже туда?

– Туфда… Все туфда!

– Так чего же вы хотите?

– Я хочу вас…

– Оштрафовать?

– Я вас хочу…

– Проверить на трезвость?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.