После взрыва

Возле карты с задумчивым видом стоял староста. Кроме него в палатке никого не было. «Надо успеть, пока не пришли остальные», – подумал Сергей, но не успел открыть рот, Николай Иванович резко обернулся.

– Ну и вид у тебя, – голос у полковника был грубоватым. – Хотя Саня тоже с утра хреново выглядел.

– Да мы вчера…

– Да знаю я.

– А где остальные?

– Какие остальные?

– Я думал, ты меня на совещание вызвал.

– Так и есть. Но совещаться будем вдвоем. Я хочу, чтобы ты детально мне рассказал, куда ты двинешься, если я дам тебе добро на поиски нового источника.

Сергей напрягся, подбирая нужные слова.

– На юг пойду.

– Ты конкретнее говори, – полковник подошел к карте и ткнул в нее пальцем. – Мы вот здесь. По идее на этом месте раньше был поселок Аксу, южнее города Караганда на 130 километров. Ты ведь помнишь, что мы находимся на территории Казахстана. Бывшего Казахстана…

– Помню, конечно.

– Примерно в двухстах пятидесяти километрах от нас есть городок Балхаш и огромное одноименное водохранилище. Но ты знаешь, что оно сухое. Уже неоднократно об этом говорили жители других поселений, с которыми мы пересекались. Что ты там хочешь найти?

– А Балхаш и не является моей целью. Я пойду дальше.

– Куда?

– К Алмате.

Николай Иванович достал из кармана небольшую пластмассовую линейку, которую неизменно носил с собой, что-то померил на карте, потом посчитал в уме, бормоча себе под нос цифры.

– Ты сбрендил что ли? Это еще примерно пятьсот километров от Балхаша. И это если напрямик. А вдруг дно озера пока еще не проходимо. Воды-то нет, но ил и песок остались. Мы же не знаем, когда оно высохло и почему. Представь, если придется делать крюк. Это еще километров сто, если не больше. И потом, объясни, почему именно на юг? Почему не на восток, или на запад? Что ты там хочешь найти в этой Алмате? Ее ведь тоже могли ядерными боеголовками накрыть. Там может быть радиация.

– Да не Алмата мне нужна.

– Слушай, ты меня вконец запутал… Ты можешь конкретно сказать, куда ты хочешь пойти?

– Могу! Но ты же мне рта не даешь раскрыть! Постоянно перебиваешь!

– Извини, сынок. Нервы сдают. Эта ситуация с водой… Я ведь не зря тебя позвал. Водовозы говорят запаса мало, скоро иссякнет источник. Это же конец. Люди шепчутся между собой. Скоро открыто начнут меня спрашивать, что делать. А я что им скажу? Что воды нет и взять негде? Это не ответ. Поэтому и вспомнил я про то, что ты мне говорил. Надежда забрезжила. Давай, излагай, не буду перебивать.

– Смотри, – Сергей подошел к карте. – Вокруг Алматы много озер. Самое крупное Капчыгайское водохранилище. Вполне возможно, что там вода будет. Это догадки, но в любом случае проверить стоит. Но и это не основная цель, просто по пути.

За южной границей Алматы практически сразу начинаются горы. Если их пересечь, то выходишь аккурат к озеру Иссык-Куль. Это территория Киргизии. Там раньше даже дорога была, которая вела из Алматы к побережью. Просто карта политическая, поэтому она не указана. Само озеро соленое, но реки, которые его питают, пресные. Не знаю как сейчас, но раньше в него впадало более ста рек. Даже если полвоина из них пересохла, оставшихся нам за глаза хватит. Котловина со всех сторон огорожена горами. Есть большая вероятность, что радиоактивная пыль по большей части была ими задержана. Они достаточно высокие. Я предполагаю, что почва там может быть не отравленной и пригодной для сельского хозяйства. По крайней мере, раньше жители побережья выращивали фруктовые сады.

– Постой-постой. Мы же вроде как поиском воды заняты. Причем здесь почва?

– Ты так ничего и не понял, старик? – разведчик перешел на повышенный тон. – Мы живем как звери какие-то – жрем то, что находим. После ядерной войны прошло пятнадцать лет. Вполне возможно, что даже разбомбленные города больше не опасны в плане радиации. Но в них нам не надо. Даже если радиации нет, то почва вокруг них еще долго будет заражена. Нам нужно уходить туда, где есть не только вода, но и возможность выращивать урожай.

– Тебя, по-моему, понесло.

– Хорошо, найду я вам воду. Что дальше? Перейдем к новому источнику и будем делать вид, что все нормально? Так и будем закрывать глаза на то, что охотники все чаще возвращаются с пустыми руками или с парочкой кореньев, которыми даже пять человек не накормишь? Вода – не единственное, что нам нужно для жизни. Еще жрать что-то надо.

– И ты думаешь, там все это будет?

– Я хочу это выяснить. Понимаешь, вокруг Иссык-Куля никогда не было крупных населенных пунктов и тем более каких-то стратегических военных баз. А потому и бомбить там нечего. Ближайшие к озеру города, которые могли подвергнуться ракетным ударам – это Алматы и Бишкек. На счет первого я не знаю, какие там были военные объекты и чем его утюжили. Но в Бишкеке никаких крупных гарнизонов, или складов с оружием, или стоянок боевой техники не было. Значит, его тоже могли пропустить. Либо простыми ракетами и бомбами накрыть. И опять же, озеро защищено горами. Туда даже если и принесло какую-нибудь дрянь, то не в большом количестве.

– Откуда знаешь, что в Бишкеке не было стратегических объектов?

– Да я родился там и прожил тридцать лет. До того, как в Новосибирск уехать. Там после развала СССР армии-то как таковой не осталось. Генералов было больше, чем солдат, да и те свадебные.

– Ну, хорошо, регион ты знаешь. Но надо предусмотреть все варианты. А если Иссык-Куль бомбили. Или те реки, которые его питали, перестали существовать, что тогда?

– Есть запасной вариант. Тогда я двину в сторону Бишкека. Он расположен в центре Чуйской долины. Она тоже вся огорожена горами. Причем с южной стороны они очень высокие и там всегда были ледники. Потому там тоже было много речек. И опять же, я считаю, что ядерных ударов по Бишкеку не было. Значит, почва может быть не отравленной.

– Что-то верится с трудом…

– В конце концов, в горах должно быть больше растительности, чем на равнинах. Там климат совсем другой. Значит, будут и животные. То есть, мы найдем, чем питаться, даже если не возобновим сельское хозяйство.

Оба собеседника замолчали. Староста в уме прикидывал все возможные варианты. Но предсказать что-то в подобной ситуации было просто нереально. Этот поход с одинаковой вероятностью мог быть и успешным, и провальным. Но опытный вояка больше склонялся к мысли, что его участники, скорее всего, просто сгинут по дороге. Ибо пустошь всегда была опасным местом и для длительных прогулок подходила едва ли.

– Сынок, ты только что обрисовал путь в девятьсот километров. И это только до Иссык-Куля. Если пойдешь до Бишкека, то километраж перевалит за тысячу. В одну сторону. А тебе ведь еще надо будет вернуться, рассказать, что нашел.

– Я все рассчитал. В день буду проходить примерно 30 километров. По равнине. По горам конечно меньше. Но основная часть пути лежит по ровной местности. Примерно за месяц доберусь до цели.

– Месяц…, – задумчиво сказал староста. – Еще столько же, чтобы вернуться обратно. И это при условии, что ты не умрешь с голоду.

– Не умру, в дороге что-нибудь найду. Возьму провианта на пару недель, а остальное сам добуду.

– Не нравится мне твоя идея, не нравится. Даже если она увенчается успехом. Представь, ты налегке пойдешь и то на месяц рассчитываешь. А с обозами? Да это месяца три, не меньше! И еще неизвестно, все ли доживут до конца пути. Мне кажется, люди на такое не пойдут.

– Если я найду то, ради чего иду, это будет наш последний переезд. И мы дадим людям право выбора. Захотят – пойдут с нами. Нет, пусть остаются здесь, чтобы, когда кончится жратва, перегрызть друг другу глотки и, в конечном счете, все равно сдохнуть от голода.

Снова повисла напряженная тишина. Сергей уже не хотел продолжать этот разговор. Впервые он видел, как у полковника, примера мужественности и отваги, бегают глаза. Он не просто сомневался, он боялся. И это было так очевидно, что командиру разведки даже захотелось отказаться от своей идеи, лишь бы успокоить старика.

– Черт с тобой! – неожиданно выдал староста. Глаза его больше не бегали, взгляд снова стал твердым, – Иди! В конце концов, ты прав. Мы словно падальщики какие-то. Это не жизнь, нужно что-то менять. Возможно, и вправду ты найдешь плодородную почву.

– По крайней мере, Иваныч, мы попробуем и точно узнаем, есть ли она там. А сейчас это просто гадание на кофейной гуще. Этот поход, каким абсурдным бы он не казался, является лучшим решением на данный момент.

– Сколько людей тебе надо?

– Я возьму троих своих, припасов на две недели и всем надо выдать оружие.

– Хорошо. Когда готов выдвигаться?

– Завтра утром.

– Через два часа соберу совет, приходи. Надо всем остальным сказать. С учетом известий об источнике, вряд ли кто будет сильно возражать. Правда, далековато это, но что поделать. А пока иди, приведи себя в порядок. Смотреть на твою опухшую рожу противно.

– Ты прям сама любезность…, – буркнул Сергей и вышел из палатки.

По дороге к своей палатке Сергею встречалось много поселенцев. Но он смотрел сквозь них, даже не слыша, как люди здороваются с ним. Голова была занята тяжелыми думами. Поход, который он затеял, это путь в неизвестность. Что их ждет там? И есть ли там вообще хоть что-то полезное? Стоит ли рисковать людьми ради своих надежд? Ведь вера в то, что в конце пути он найдет лучшую жизнь, это единственный аргумент, которым командир располагал.

Погруженный в свои мысли он не заметил, как добрел до жилища. Зайдя в комнату, крикнул Дениса.

– Где мама? – спросил он у мальчика.

– В медпункте. Позвать?

– Нет, пусть работает. Иди, позови Женю, Ашота и Андрея. Скажи, что очень срочно!

– Хорошо! – крикнул Денис уже с улицы.

Сергей достал свой походный рюкзак, положил в него подстилку, куртку и шапку. Огромный нож, больше похожий на мачете, всегда был при нем, а вот копье и лук надо было получить на складе. Разведчики брали их только перед выходом.

Через две минуты в палатку вошли трое высоких, крепких ребят. Они поздоровались и встали по стойке «смирно». Этим пацанам Сергей доверял также, как и самому себе. Именно поэтому он и выбрал их для совместного похода.

– Помните наш разговор на счет Иссык-Куля и Бишкека? Староста дал добро. Завтра утром можно выдвигаться. Вы готовы идти со мной? Это не приказ, только на добровольных началах. Поэтому хорошо подумайте!

– Командир, конечно, готовы! – первым ответил темноволосый Ашот, который был типичным представителем армянского народа. У него были темные, глубоко посаженные глаза, выступающий подбородок, ровный нос и средней высоты лоб.

Андрей был полной противоположностью своего товарища – короткие русые волосы, голубые глаза, нос картошкой и высокий лоб. На правой щеке у него был глубокий шрам – напоминание об их стычке десятилетней давности с одними поселенцами, пытавшимися их ограбить. При этом он был самым высоким и крупным из всех.

Женины черты лица больше походили на женские. Таких пацанов раньше называли слащавыми. Если сделать ему правильную прическу, то мог запросто сойти за голливудского актера. Карие глаза, заостренный нос, длинные ресницы – все это заставляло женский пол восхищаться его внешностью.

Однако, не смотря на это, парень еще в детстве попал в разведку и прошел суровую подготовку. В частности, он прекрасно владел приемами ближнего боя, легко управлялся с ножом и копьем, и отлично ориентировался на местности. Соперники, считавшие, что такой красавчик не в состоянии за себя постоять, впоследствии очень жалели о том, что недооценили его. К тому же, не смотря на повышенное внимание со стороны женщин, парень был очень скромным и до сих пор еще не был женат, в отличие от обоих своих друзей.

– Хорошо, тогда собирайтесь. Получите на складе оружие и припасы, Семеныч уже предупрежден. И отдыхайте. Выход в семь утра. Свободны! – разведчики молча вышли из палатки.

– Два часа до совета – есть время поспать, – сам себе сказал Сергей, укладываясь на подстилку.

***

Сон пошел на пользу – голова прояснилась и перестала кружиться, руки и ноги снова слушались. В штаб Сергей вошел уже твердой походкой. Все командиры были в сборе. Молча кивнув, главный разведчик занял место возле старосты.

– Все вы знаете ситуацию. Поэтому не буду пересказывать. У командира разведгруппы Калинина есть предложение разведать дальние территории?

– Насколько дальние? – уточнил командир охраны Виталий Писаренко.

– Киргизию.

Собравшиеся заметно напряглись, а староста, сделав вид, что не замечает этого, продолжил.

– Есть основания полагать, что там есть вода и… плодородная почва. Также есть основания полагать, что там есть растительность и животные.

– Почва? Это очень интересно, – оживился главный инженер Анатолий Смоляков.

– По словам главного разведчика, в Киргизии не было стратегически важных объектов. Потому не было необходимости наносить туда ядерные удары.

– Разве это основание? Радиоактивную пыль могло принести ветром. Как это в подавляющем большинстве и было на других территориях, – возразил Смоляков.

– Озеро Иссык-Куль и Чуйская долина, являющаяся запасным вариантом, окружены высокими горами. Они могли послужить естественным препятствием для распространения пыли. Даже если она и попала туда, то в меньшем количестве.

– В этом есть логика, – согласился главный инженер. – Но это лишь предположение.

– Безусловно, у нас нет достоверной информации, Толик. Все что мы можем сейчас, лишь предполагать и надеяться на лучшее.

В комнате повисло молчание. Каждый переваривал услышанное.

– Ваши предложения и замечания? – спросил полковник.

– Вы, наверняка, уже дали добро, – улыбнулся командир охраны. – Да и выбора у нас особо нет. Я желаю разведчикам удачи!

Остальные закивали.

– Хорошо. Завтра утром группа выдвигается. Им предстоит тяжелый путь. Все свободны!

Сергей и Виталий выходили из палатки последними. Оказавшись на улице, командир охраны повернулся к Калинину.

– Ну, ты отморозок, – с добротой в голосе сказал Писаренко. – Слишком это опасно, Серега. Даже для закаленных разведчиков.

– Оставаться не менее опасно.

– Будем надеяться, что у вас все получится. Во сколько выходите?

– В семь.

– Я приду проводить, – и зашагал в сторону своей палатки, расположенной на улице Северной.

Сергей постоял с минуту и нерешительным шагом двинулся к дому. Лена еще в медпункте, но скоро она узнает, о готовящейся кампании. Надо подобрать слова, успокоить. Наверняка, плакать начнет.

Дома никого не было. Младший был в школе, а старший уже проходил подготовку как будущий охранник. Он просился в разведку, но Сергей категорически запретил. Не хотел, чтобы мальчишка далеко уходил от поселения, в пустошах всякое могло случиться.

Жена пришла через несколько часов. По ее взгляду Сергей сразу понял, что она уже в курсе всего.

– Ты должна понять, – начал было он.

– Я все понимаю. Знаю, что не ради себя идешь. Только пообещай мне.

– Что угодно!

– Обещай, что вернешься живым.

– Обещаю!

– Детям скажешь?

– Нет. Завтра скажешь, что ушел на обычное задание. И народу скажи, чтобы поменьше при них трепались. Ни к чему им знать. Если повезет, то сами увидят, где их отец побывал.

– Хорошо. Кушать хочешь?

– Хочу.

Женщина взяла небольшой котелок и пошла к кострам в центре лагеря. Там как раз варили суп из кореньев. Она налила половину и вернулась домой.

– Держи. Горяченький.

Весь вечер Сергей старался больше говорить с женой и детьми. Как будто пытался наговориться впрок. Где-то внутри у него начала закрадываться мысль, что семью он видит в последний раз. Но он изо всех сил гнал ее прочь. Уже засыпая, он дал себе зарок, во что бы то ни стало вернуться за ними.

***

Утро выдалось на удивление ясным. На голубом небе не было ни одного облачка, а над горизонтом уже начинало подниматься солнце. По еще сонному лагерю шли к южному выходу с тяжелыми рюкзаками за плечами четверо разведчиков во главе с командиром, староста, начальник охраны, друг Сергея Сашка и Лена.

Выйдя за ворота, процессия остановилась. Сергей обернулся к сопровождающим.

– Все, идите по домам.

– Удачи вам, ребята! – сказал Писаренко.

– Сегодня 11 мая 2035 года. Запомни этот день сынок. Впоследствии он станет днем либо великой радости, либо великой печали. Благо, если случится второй вариант, то печалиться нам придется недолго, – староста сжал руку Сергея. Вместе с начальником охраны они развернулись и зашагали в лагерь.

– Мы ждем тебя обратно, дружище, – протянул руку Саша. – Будь осторожен!

– Ты береги себя, родной мой, – Лена обняла мужа и затряслась в рыданиях.

– Леночка, я обещаю, я вернусь. Ради тебя, ради наших детей. Я ведь только ради вас туда и иду! – Сергей пытался подобрать нужные слова.

– Я знаю. Знаю, но не хочу отпускать.

– Помолись за меня. И помни – я вернусь! – Сергей отпустил жену и резко развернувшись, зашагал прочь. Его группа уже успела отойти метров на пятьдесят. И только догнав ребят, он обернулся и поднял вверх руку. Жена помахала в ответ и скрылась за воротами лагеря.

– Я со своими дома попрощался, – сказал Ашот. – Говорю, не надо провожать меня, не люблю я этого. Как будто на кладбище отправляете…

– Типун тебе на язык! – сурово посмотрел на него Андрей.

– Да я же не в том смысле.

– Я, кстати, тоже соплей не люблю, – поддержал Ашота Женя. – Вон командир теперь смурной идет. Переживает видимо за жену и детей.

Сергей не обернулся на слова разведчика. Казалось, он их вообще не слышал. Он погрузился в свои мысли. Сейчас, когда они вышли за пределы лагеря и держали путь на юг, в его голове снова появилась туча сомнений. А что, если не получится? Если вдруг там, куда они идут, будет также безжизненно, как и здесь? Что он скажет людям? Что он скажет ей? Мысль о том, что в пути он может погибнуть от голода, или от нападения, его совершенно не пугала. Ведь в этом случае ни перед кем не придется оправдываться. Гораздо хуже, если вернется домой ни с чем.

Но домой ли? Неужели эти наспех сооруженные палатки являются его домом? Разве можно назвать домом пустошь, где водятся только ящерицы и насекомые? Разве о такой жизни он мечтал в молодости? Нет! Пусть ядерная война внесла свои коррективы, пусть изменились природа и климат, нужно найти свое место под солнцем. Хотя бы попробовать построить настоящий дом.

От этих мыслей стало светлее, и командир зашагал бодрой походкой.

– Прибавили шаг, дамочки. Мы не на променаде. Нам топать больше тысячи километров, а еда у нас ограничена. Поэтому шевелим ягодицами, – беззлобно пожурил через плечо своих разведчиков Сергей.

– О, проснулся, – заулыбался Ашот. И все трое прибавили шаг, догоняя старшего.

Глава II

Пейзаж мира после ядерной катастрофы разнообразием не отличался. Все территории, на которых Сергею довелось жить, являли собой бескрайнюю пустошь с редкой растительностью. Представлена она была в основном густым и достаточно высоким кустарником, который как-то приспособился выживать в условиях почти полного отсутствия влаги. Правда, рос он не сплошняком, а своеобразными островами.

Осадков стало гораздо меньше. Да и те не всегда шли на пользу. Нередки были случаи выпадения кислотных дождей. Деревья в таких условиях просто не выживали. За все время скитаний командир видел только несколько мест, похожих на рощи, где росли небольшие деревца. Вот только листья на них были не зелеными, а оранжевыми. Вся растительность была пущена поселенцами на костры. Другого топлива в современном мире не было.

Природа сильно изменилась. И выражалось это не только в редких осадках. Погода почти всегда была ветреной. Воздушная масса нередко поднимала песчаную пыль. Во время сильных бурь поселенцы старались не выходить из дома, а после них очищали заметенные палатки от песка.

Впрочем, те, кто жили на этой земле до взрыва, когда еще был Казахстан, рассказывали, что здесь всегда была степь. А потому изменения не сильно бросались им в глаза. Другое дело те, кто раньше жил в Сибири, которая изобиловала лесами. Даже за пятнадцать лет они так и не смогли привыкнуть к песчаным пейзажам.

Перестали существовать и времена года. Складывалось ощущение, что планета застыла в вечной осени, только не дождливой. Температура днем всегда была плюсовая, а ночью нередко опускалась ниже ноля. Палатки в поселении, хоть и были собраны из разнообразного хлама, но от холода и осадков защищали. Но если приходилось ночевать в пустоши, нужно было обязательно сооружать костер, чтобы не замерзнуть. Да и место для ночлега выбиралось таким образом, чтобы хоть немного защититься от ветра.

Правда, с утра его не было. Командир подумал, что это добрый знак. Отсутствие ветра дает возможность идти с более высокой скоростью. Если обстоятельства будут складываться хорошо, то, возможно, на путешествие им понадобиться меньше времени, чем запланировано.

Сергей шел чуть впереди отряда. Внимательно вглядываясь вдаль, он как будто пытался увидеть там то, зачем они шли. Поймав себя на этой мысли, командир улыбнулся. От дома отошли всего километров на десять.

Разведчики что-то оживленно рассказывали друг другу. Прислушавшись, Сергей понял, что парни вспоминают о своей жизни до взрыва. Сейчас повествование вел Ашот.

– Мы в Москве жили. У папы был магазин одежды. Продавали тряпки от ведущих итальянских кутюрье. Вернее клиентам так говорили. А на самом деле это был обычный самопошив. Покупалась настоящая фирменная вещь, по ней делались лекала, и наши швейные мастера начинали массовый выпуск модной итальянской одежды. Еще бывало так, что отец находил китайские аналоги. Некоторые из них были сделаны настолько добротно, что было трудно отличить от оригинала. При этом цена в несколько раз дешевле. Вот их тоже продавали под видом творения именитых модельеров.

– Короче говоря, обманывали народ, впаривая дешевые шмотки по цене фирменных, – подытожил Андрей с некоторой долей издевки.

– Думаешь, другие иначе торговали? На всю Москву было всего несколько десятков магазинов, которые продавали настоящие вещи. Все остальные толкали подделку. И не загинали мы цены, как у оригинала. Наши шмотки были гораздо дешевле.

– Но все равно же обманывали! – не унимался Андрей.

– Да, обманывали. Но только тех, кто это позволял. Люди, которые в тряпках разбирались, к нам и так не заходили. Но таких было мало. Основная масса клиентов ни хрена в этом не понимала. У них было желание одеться получше, но денег на настоящую одежду не было. Вот они и приходили в такие магазины как у нас. Одни понимали, что берут подделку. Но приходила и лимита, переехавшая в Москву из каких-нибудь Мухосрансков и пытавшаяся косить под коренных. Пафоса вагон и маленькая тележка, а сами из себя ничего не представляли. Других приезжих называли «понаехавшими», вели себя вызывающе, мол, во всем разбираются. Знаешь, как было забавно наблюдать, как эти особи ходили по магазину и с умным видом рассуждали, что вот эта шмотка была в последней коллекции Пьера Кардена и поэтому ее обязательно надо купить. Типа последний писк моды. А Пьер Карден, наверное, и не в курсе был, что выпустил такую блузку. Почему бы таких умников не развести?

– Слушай, – вмешался в их спор Женя. – А ты как вообще выжил? Москву же в первую очередь ракетами накрыли. Там походу вообще в живых никого не осталось.

– Меня за неделю до бомбежек отправили погостить к дяде в Уфу. А родители там остались… Я их больше никогда не видел, – Ашот опустил голову.

– А мне кажется, что кому-то да удалось спастись, – сказал Андрей. – Дозу радиации, конечно, все получили. Но от ударной волны, наверняка, погибли не все. В конце концов, там метро глубоко. Бомбежка-то днем началась. Многие по делам ехали, вот и не погибли. Как думаешь, командир?

– Возможно.

– Вот и я думаю, что возможно.

– Мне одно непонятно, почему сейчас все называют это взрывом? – спросил Женя. – Ведь это не просто взрыв. Это, блин, настоящая ядерная война. И взрывов там было сотни, если не тысячи. Всю планету уничтожили.

Разведчики уставились на командира в ожидании ответа.

– Для удобства так говорят, – не оборачиваясь, ответил Сергей. – Не будешь же каждый раз говорить ядерная война. Сказал взрыв и все тебя поняли. Ведь по большому счету так и есть. Из сотен и тысяч мелких взрывов сложился один большой, который и уничтожил Землю. Детям, рожденным после него, и не объяснишь, что такое ядерная война. Для них это из разряда фантастики. Им тяжело представить, что когда-то человечество было настолько развито, что летало по воздуху и даже в космос, строило электростанции и целые города, перемещалось на автомобилях и использовало сотовую связь. А еще тяжелее объяснить, почему мы сами уничтожили все то, что создали.