Пряжа из раскаленных углей

скачать книгу бесплатно

Так чем же, собственно, Ленни занимался, если вспомнить к тому же его магические способности? Кто он такой?

Впрочем, сейчас я задавалась лишь малой толикой вопросов, возникших у меня при виде Ленни, и главный из них – могу ли я доверить ему реликты? Я не хотела бы вынести эти магические ценности из-под носа Валдеса и отдать другому проходимцу рангом поменьше.

– Да, – наконец решилась я, – это реликты. Олеус спрашивал меня об этом жезле. Я его нашла в вещах Коба, но ничего о нем не знаю.

– Ничего?

– Ничего, – искренне подтвердила я.

Опять этот недоверчиво-въедливый взгляд.

– Я заберу их, – укладывая реликты обратно в тряпицу и затягивая ее в аккуратный узелок, Ленни поглядывал на меня снизу вверх, словно решая, собираюсь ли я ему помешать. Я не мешала. Реликты мне самой нужны не были, а отдать их Ленни все лучше, чем Валдесу. Впрочем, я могла ошибаться, но старалась не думать об этом.

– Что ты за них хочешь?

– Что я хочу?

Мое удивление вызвало ответное раздражение:

– Ну ты же принесла продать реликты?

Ах, да. Очевидно, простодушие в список достоинств Ленни не входило, и он не мог даже представить, что я могла бы отдать такие ценные вещи даром. А возможно, он прав куда больше, чем я могла предположить. И мне следовало воспользоваться предложением.

– Ну… мне нужны ответы, – пробормотала я.

Ленни – маг, возможно, именно он сможет мне рассказать о магии, магах, Гильдии и всяких клеймах, чтобы я могла хоть как-то противостоять Валдесу. Просить помощи против моего опекуна наверняка бесполезно – пусть Ленни и выглядел бывалым, но тягаться с Главенствующим магом Имперского сыска он не сможет, да и не станет. Надеюсь, реликты – вещи достаточно ценные, чтобы просить у него хоть какой-то помощи…

Однако определиться со стоимостью моего товара я не успела, поскольку Ленни вдруг вскочил с места, подбежал к окну и выглянул наружу. Чтобы посмотреть вниз, ему пришлось прижаться к грязному и весьма неровному дешевому стеклу щекой. Но после нескольких секунд разглядывания того, что привлекло его внимание, Ленни бросился назад, выдергивая меня из недоумения резким рывком за руку.

– Нам нужно уходить, – отрывисто произнес он.

– Но почему? – я медлила и упиралась ногами, пока он одной рукой запихивал реликты себе за пазуху. Потом Ленни бросил быстрый взгляд на полотняную занавеску, и я ужаснулась: какой бесчувственной же я стала, если ни разу даже не вспомнила о мертвом старике!

– Ему мы уже ничем не поможем, – словно узнав, о чем я думаю, мрачно сказал Ленни и, воспользовавшись моим замешательством, потащил меня вверх по шаткой лестнице на крышу. Внизу послышался какой-то громкий топот.

– Я не полезу, – взвизгнула я, – Объясни…

– Видишь ли, детка, – не обращая внимания на мое сопротивление, Ленни толкнул заскрипевшую покосившуюся дверцу и потянул меня за собой, – Не знаю, как ты, а я совсем не хочу встречаться с громилами из Имперского сыска в комнате с убитым человеком.

– Валдес! – с ужасом выдохнула я и выпрыгнула на крышу даже раньше Ленни.

Я видела Вельм разным – бедным и богатым, заносчивым и смиренным. Здесь он блистал чистотой и порядком, а там утопал в грязи – чтобы убедиться в этом достаточно было просто завернуть за угол и оказаться в трущобах. Богатые кварталы Вельма украшали позеленевшие от времени статуи и красивые фонарные столбы, кварталы попроще довольствовались незатейливо украшенными цветочными лавками, а нищие блистали горами нечистот, взбитых тысячами подошв, копыт и колес – такова была столица славной империи Дарвазея и в столь разительных контрастах не было ничего удивительного. Ароматы роз и левкоев у Жемчужных холмов напрочь отбивались вонью протухшей рыбы у порта. И достаточно было пройти по мосткам через Лакстонский канал, чтобы оказаться в городе, столь же непохожем на ухоженную Песчанку, как дрянное, заношенное платье на аккуратно расшитый камзол. Я видела Вельм разным, ведь я прожила здесь два года и даже успела полюбить его.

Но я никогда еще не смотрела на Вельм с этой стороны, то есть со стороны крыш. А посмотреть было на что. Весь в разноцветных заплатах, островерхий и испещренный столбиками труб, Вельм казался одной большой и неровной дорогой с обрывами по краям. Вниз лучше было не заглядывать, внизу была толчея и грязь, а здесь была воля, скаты крыш, птицы и кошки, провожающие нас неприязненными взглядами хозяев, обнаруживших покушение на свою территорию.

Нам приходилось прыгать с крыши на крышу или скатываться по полусгнившей черепице – и тогда я просто закрывала глаза и со стоном ухала вниз, нам приходилось ползти между трубами и какими-то ветхими постройками, норовящими обрушиться прямо на голову, нам приходилось карабкаться по скатам, держась за жалкий поребрик, или нырять под паруса колышущегося на ветру сохнущего белья. Кое-где нас догоняли кошачьи вопли или гневные крики рассерженных домохозяек, а все больше тяжелый топот и злобная ругань… Один раз проем между домами был так велик, что я в испуге замерла, не решаясь перепрыгнуть. Да так основательно замерла, что понукавший меня Ленни грозно рявкнул. И это не помогло. Три этажа дома казались мне бесконечной пропастью, в которую упала моя решимость. Нет, я не могу. Режьте меня, но не могу…

– Никки, а почему Валдес? – неожиданно резко спросил Ленни.

И это меня проняло.

Мысль о преследователях и особенно об их главе заставила меня почему-то резко взбодриться – я приподняла юбки на неприличную высоту, разогналась и с легкостью бодливой козы перепрыгнула через препятствие.

От преследования мы оторвались нескоро, однако наверняка. Когда мы спустились вниз и быстро шли по улице, стараясь не привлекать к себе излишнего внимания (что сделать было трудно, ибо были мы с ног до головы перепачканы грязью), Ленни повторил свой вопрос:

– Так что там у тебя с Валдесом?

Я тяжело вздохнула и рассказала своему спутнику, что меня связывает с Главенствующим магом Имперского сыска.

– Подопечная Валдеса? – Ленни смотрел на меня со смесью ужаса и восхищения и даже остановился посреди улицы, вызвав небольшой переполох в движении двух конных колясок, – У тебя странный вкус.

– Это у Валдеса странный вкус, – буркнула я, не обращая ни малейшего внимания на ругань, сыплющуюся на нас с козел одной из колясок.

– Ну, я бы не сказал, – все еще восхищенно осклабясь, Ленни оглядел меня сверху до низу, отчего я даже слегка покраснела, – Скажу больше, я был о нем худшего мнения, но раз он нашел тебя и заарканил, придется признать в нем противника более сильного и умного, чем я ожидал.

Слова его мало смахивали на комплимент, поэтому я надулась и отвернулась.

– Ну ладно, шутки в сторону, – куда более серьезно произнес Ленни за моей спиной, – Что будем делать дальше?

– Не знаю, – печально ответила я и пожала плечами. Мне давно пора было вернуться в мастерскую, поэтому я просто добавила, – Я иду домой.

– Мы еще увидимся, – тихо сказал Ленни мне на ухо, – За мной ведь должок.

Я нахмурилась и обернулась… За моей спиной никого уже не было.

Прошло три дня. По сравнению с предыдущими они были на диво спокойными и даже вполне успешными, но если бы я знала, что ждет меня впереди, с оценками бы поостереглась.

За эти три дня мы поменяли витрины в лавке и немного расширили место в мастерской, вынеся ненужные вещи в несколько опустевшую кладовую – старый, никуда негодный хлам из последней я приказала выбросить. С прибывшего на днях корабля мне доставили заказанные еще летом рулоны шелка, новые ленты, шнуры и нитки – и восторг от нового, восхитительно модного товара растопил сердца моих мастериц, особенно после того, как каждой из них я подарила по рулону отличного полотна и коробке лент. Время затишья, обычно бывающего в это время года, мы решили использовать на наведение порядка и придумывание новых узоров для вышивки – весенний сезон был не за горами, и мы готовились встретить его во всеоружии. Казалось, лавка моя получила второе рождение.

И я больше не изводила себя прежним отчаянием: с магией и любыми магическими предметами покончено – а значит, никому меня не уличить в чем-то незаконном; Валдес больше не объявлялся, но если объявится, я постараюсь поскорее разделаться с его «заданием» и вернуться к своей привычной жизни. Если это, конечно, удастся. Но об этом я старалась не думать.

Ленни тоже не давал о себе знать. Время от времени я вспоминала о нем – странный и непонятный человек, он беспокоил меня, а потому я даже была рада, что он не появляется, хотя по-прежнему нуждалась в знаниях о том, как противостоять Валдесу.

Итак, жизнь медленно и со скрипом, но входила в прежнюю, как мне казалось, колею. И если я была излишне, можно сказать, даже нервно бодра, то это приписывали тем новым планам, которые я собиралась осуществлять в своей мастерской.

Вечером третьего дня мое спокойствие рухнуло.

Колокольчик возвестил о приходе нового посетителя, когда я уже собиралась запирать дверь. О чем я и собиралась сказать позднему клиенту, однако так и не вымолвила ни слова, поскольку вид человека не оставлял сомнений: рюшечки и бантики ему не нужны. У меня привычно скрутило холодком в животе.

– Вы хозяйка? – резким непререкаемым голосом осведомился некий сухощавый господин средних лет в безупречно пошитом дорогом камзоле и накинутым поверх него безупречно отутюженном коротком плаще. Шляпы на незнакомце не было и мне тут же бросилась в глаза весьма необычная для здешних мест прическа. Точнее, полное отсутствие таковой. Его волосы были очень коротко острижены и торчали коротким седоватым ежиком примерно с ноготь длиной. В Вельме считалось нормой для уважающих себя мужчин ношение длинных волос, обычно закалываемых сзади у шеи или на затылке, а иногда и завитых. Средней длины волосы, точнее, обрезанные под горшок, были признаком ремесленников, а совсем короткие – бывших узников, которых в темнице обычно просто обривали налысо.

Полулысая голова и богатый камзол настолько не вязались между собой, что у меня возникло огромное искушение соврать и назваться собственной же служанкой. Но я отмела в сторону слабость.

– Да, – с достоинством ответила я, однако достоинство мое не произвело на гостя ни малейшего впечатления.

– Отдай мне жезл, – без предисловия просто сказал он и протянул руку.

Я нервно хихикнула и тут же осеклась. Смотрелся незнакомец довольно сурово – худой, подтянутый, лет сорока пяти, с неулыбчивым бесстрастным лицом и жесткими манерами, не признающими никакой слабости. Он явно привык получать то, чего желал. А теперь на его пути стояла я. Отодвинет меня в сторону?

– Какой жезл? – попыталась схитрить я. Интересно, а откуда…

– Не выношу лицемерия, – со смачным презрением сказал незнакомец и сделал шаг вперед, а я обессилено прислонилась спиной к прилавку, – Ты или отдаешь мне жезл, девица, или я найду его сам, но в таком случае тебе будет очень больно.

Угроз в последнее время я слышала довольно, а потому повела себя совершенно необычно.

– Ищите! – нервно взвизгнула я и обвела руками лавку, – Ищите где угодно! У меня его нет!

Поверил он или нет, но остановился на полпути.

– Тогда где он?

Спросил он ровно и бесстрастно, но мне почему-то казалось, что он ровными полосками срезает кожу с моего тела.

– Я отнесла его Олеусу Митте!

– Ты лжешь, – в глазах его скользнула неуверенность, однако он все равно сделал шаг вперед, – Ты не могла отдать его Олеусу.

Мой ужас почти перерос в неконтролируемую панику, но я храбро оторвалась от прилавка и даже сделала на деревянных ногах шаг навстречу угрозе:

– Что значит лжешь? С какой стати мне лгать? Эта дурацкая палка мне не нужна. Олеус просил меня принести – я принесла. И нечего меня здесь запугивать!

– Я тебя еще не запугивал, – мрачно сообщил гость, глядя на меня сумрачными глазами, – Когда ты отдала ему жезл?

– Ээ-э… шесть дней назад, – поспешно ответила я, пересчитывая в уме последние даты.

– Шесть дней?

Невозмутимость гостя дала трещину, но праздновать победу было рано. Я чувствовала, как меня прошиб холодный пот.

– Он же тебя выгнал.

Так это он там, у Олеуса был! Вот почему старик не позволил мне войти! Может, потому его и убили? Догадка молнией мелькнула в моей голове и едва не лишила меня самообладания. Но не лишила.

– А я вернулась, – с вызовом сообщила я, – Мне очень нужны были деньги.

Тут в глазах гостя загорелся победный огонек, и он немедленно задал следующий вопрос, полагая, что уличит меня во лжи:

– Он заплатил тебе? Нищий Олеус заплатил тебе? Ты играешь с огнем, девица.

– Заплатил!

Я рванулась к прилавку, отперла ящичек в самом низу, достала маленькую шкатулку и вынула оттуда один небольшой камешек:

– Этим.

На моей ладони лежал превосходный рубин и этот факт, кажется, основательно обескуражил гостя.

– Рубины? У Олеуса?

– Мне кажется, когда я была у Олеуса, у него был какой-то человек. Я его не видела, но за шторкой – ну Вы знаете, там есть такая полотняная занавеска… Так вот, там кто-то был!

Последний довод направил мысли незнакомца в нужном направлении. Он бросил мне в руки рубин, развернулся и пошел к двери. И уже стоя там, он обернулся и ровно сказал:

– Если я ничего не найду – я вернусь. И ты понимаешь, что тогда будет.

И вышел вон.

А я без сил упала на стул и застонала.

Полночи я подсчитывала свои сбережения и строила планы. Большую часть бывших при мне золотых монет и рубинов я истратила на покупку и отделку дома, а также закупку материала для золотошвейной мастерской, в том числе и того товара, что прибыл на днях из далеких южных стран. Так что на руках у меня оставалось всего четыре дукатика и единственный рубин. На такие деньги особо не разгуляешься. Продать лавку не получится – это все равно что возвестить своим недоброжелателям, что я собираюсь сбежать… Ах да, я и вправду надумывала бежать. Но по здравом размышлении выходило, что у меня это не получится. Во-первых, бежать стоило только очень далеко. На проезд денег мне возможно бы и хватило, а вот на обустройство на новом месте – наверняка нет. Бросать нажитое очень не хотелось, тем более, что вложено сюда было много труда. Во-вторых, проверять угрозы Валдеса на осуществимость очень не хотелось. Он и его псы быстро меня догонят, поскольку следовало принять во внимание мою неприспособленность как путешественника. Для начала мне нужна была лошадь, а ее требовалось купить. Мало того, что в лошадях я совершенно не разбиралась (и мне вполне могли всучить снулую доходягу), так еще и ездить верхом могла с превеликим трудом. К тому же я редко выезжала за пределы Вельма и не слишком хорошо знала его окрестности, а это означало, что мне придется расспрашивать дорогу или ехать наобум, рискуя застрять в каком-нибудь овраге. И пока я буду из него выбираться, сыскари наверняка меня нагонят… Нет, это не выход. Единственным моим шансом мог стать корабль, отправляющийся на днях куда-нибудь очень далеко – тогда я могла бы улизнуть из-под ока Имперского Сыска. Тем самым я сбегу и от странного стриженого господина, которому нужен был жезл. В том, что он вернется, сомневаться не приходилось, и как он поступит дальше? Будет снисходителен к моему вранью? Сомневаюсь. Когда он начнет допытываться, где жезл, я, разумеется, скажу, что отдала его Ленни. Однако поверит ли он мне в следующий раз? И что будет со мной?

Как ни странно, но последнего посетителя я испугалась куда больше, чем даже Валдеса. У опекуна Угго была мерзкая привычка глумиться над другими, но была в нем помимо жестокости и некая странная привлекательность, как привлекает нас хищник, безжалостно преследующий свою добычу. Я ненавидела его и боялась, ибо и была той добычей, но вполне понимала его образ мыслей и даже надеялась как-нибудь найти к нему подход. А вот последний гость был другим. Этот был стервятником. Ему безразличен азарт охоты, он подождет сколько нужно и удовольствуется мертвечинкой. А я не желала становиться чьим-то легким завтраком. И даже плотным, сытным обедом.

Можно было бы, конечно, пожаловаться «опекуну Угго», что некто через меня копает под него, но для этого нужно было хотя бы знать имя моего последнего гостя. А я о нем абсолютно ничего не знала. И, боюсь, даже во спасение собственной жизни, знать не хотела. К тому же, рассказав о госте Валдесу, я буду вынуждена рассказать и о реликтах. А вот этого делать совсем не стоило. Нет, лучше уж молчать.

Наутро я отправилась в порт. В это время года не многие моряки рисковали выходить в море – из-за ледяных зимних ветров, дующих за пределами Империи, переход в теплые южные моря был слишком опасен. В бухтах Дарвазеи было раздолье только легким рыбацким корабликам и лодчонкам, спокойно промышляющих в водах теплого течения и не собирающихся выходить за его пределы.

Сегодня в порту стояло целых два корабля. Один из них, гордый трехмачтовик, только прибыл из Усафы (это на нем привезли мои ленты и шелка) и назад в южные воды собирался не раньше, чем через месяц, когда погода слегка переменится. Что для моих близлежащих целей, разумеется, не годилось. А вот второй, двухмачтовый чужак со стягами сине-зеленого цвета и уродливой головой какого-то морского чудовища на носу, застаиваться в порту Вельма был не намерен… Да как он вообще здесь оказался в такое время? Я прошлась вдоль его борта, разглядывая неспешно снующих моряков слишком нездешней внешности – черноволосых, длинноносых, с узкими глазами, длинными висячими усами, украшенными колокольчиками, и с нездешним гортанным говором. Нет, с такими головорезами отправляться в никуда я пока еще не готова. Для этого положение должно стать совсем отчаянным. Впрочем, очень скоро может так и статься…

– Выбираешь корыто себе под стать?

От неожиданности я подпрыгнула. Несмотря на задиристый тон сказанного, Валдес смотрел на меня жестко и холодно, а пальцы его вцепились в мою руку железными клещами.

Отнюдь не легкокрылый ветерок играл полами распахнутой широкой темно-красной накидки, подбитой темным гладким мехом, и ласкал тяжелую цепь с эмалевыми вставками, лежащую на груди мужчины. На голове Главенствующего мага Имперского сыска красовался роскошный бархатный берет с пышным пером.

– Что ты здесь высматривала?

Несколько секунд я хватала ртом воздух, пока ко мне не вернулась практичность и сообразительность:

– Что Вы, опекун Угго, и не думала ничего высматривать! Я ищу купца, который привез мой товар из Усафы. Мне кажется, он недодал один рулон голубого шелка, а голубой шелк, если Вам известно, в будущем сезоне наверняка будет фаворитом. И если я не заполучу свой шелк, а он продал его другой мастерице, это будет ужасно. Я ведь заплатила за него еще летом. Но этот пройдоха Сотевус мог просто сплавить его кому-нибудь еще. И что же получается? Что я зря платила такие неслыханные деньги за ветер? Ну уж нет, опекун Угго, такого безобразия я не потерплю! Хотя с другой стороны очень даже может быть, что Сотевус вовсе не виноват, но где тогда искать правду?

Создатель, и когда это я только выучилась так гладко лгать? Сама себе не верю! Я тараторила с таким воодушевлением, потому что точно знала: подобная бабья болтливость любого мужчину заставит скривиться и сбежать на другой конец порта!

Но Валдес и бровью не повел. Еще несколько долгих секунд он смотрел на меня непроницаемым взглядом, выставив вперед мощный подбородок, затем поиграл губами, коротко кивнул, театрально взмахнув пером на берете, и отправился дальше по своим делам в окружении, как только теперь я смогла заметить, Пехеба и десятка молодцев в ладных черных мундирах с бляхами сыскарей.

Я могла бы перевести дух и поздравить себя с успехом, если бы не взгляд, брошенный на меня напоследок Пехебом. Он не поверил ни единому моему слову.

Интересно, чей это корабль и почему им так интересовался Главенствующий маг Имперского сыска? Матросы с побрякивающими на усах колокольчиками равнодушно проводили кортеж Валдеса незаинтересованными взглядами, а вот на меня некоторые из загорелых здоровяков уставились отнюдь не равнодушно. Пришлось поспешно отвернуться, чтобы якобы не заметить весьма двусмысленные жесты, которыми привлекали мое внимание матросы. И тогда мой взгляд упал на другой корабль. Тогда-то я и поняла, что внимание Валдеса привлек не двухмачтовый уродец с усатыми разбойниками, а красавец-трехмачтовик, прибывший из Усафы. Именно около него на берегу стояла и смотрела вслед ушедшим сыскарям кучка матросов, а хмурый капитан озабоченно драл свою роскошную бороду, даже не замечая этого.

После полудня погода внезапно испортилась и на город налетел неожиданный шторм.

Само собой разумеется, шторм для портового города не редкость. Но не для Вельма в послейердасовский месяц. Обычно это было самое спокойное, тихое и благополучное время в году. Однако необычный Йердас потянул за собой и необычную погоду – как и предсказывали пессимисты.

Шторм бушевал до вечера, срывая с небес тучи и швыряя их на город. Дождевые капли, нет, струи, скакали вверх-вниз, с размаху бились о стены, крыши и мостовые, бестолково мельтешили в свете колышущихся фонарей. Ветер подвывал и носился между домами, как волк, запертый в клетку. Гул бушующего моря слышался издалека.