скачать книгу бесплатно
И Бен перешел на бег, шлепая по лужам и задыхаясь, слушая громкий стук где-то в груди и в шее, там, где пульсировал душный комок страха.
– Бен!
Он встал как вкопанный, он узнал голос.
– Бен, прости, Бен. Я не мог вырваться.
Бен стоял, схватившись за собственные коленки. Ру подбежал и сгреб его за шею.
– Мама не отпускала. Куда, говорит. Под дождь… Ты как, Бен?
– Нормально, – всхлипнул Бен, пытаясь отдышаться.
– Вот, что, – сказал Ру, – пойдем к нам. Тебе нужно попить горячего, а мама сварила компот. Пойдем!
– Мне домой…, – покачал головой Бен.
– Твоя мама как раз у нас. Пойдете вместе. У нас сегодня много гостей, – улыбнулся Ру, – и даже Грач у нас.
Бен схватил его за руку и резко оттащил с улицы под один из торговых навесов. Ру слушал внимательно о коротком и страшном приключении в здании школы, и глаза его становились все больше и больше.
– Ну, знаешь, Бен, – наконец сказал он, – я тебе верю, но Грач точно у нас. Сгорбился над столом и ест мамин тыквенный пирог. Издалека похоже, что он делает это носом. Умора!
Бен выразительно посмотрел на него.
– Ладно, Бен, нам надо вернуться. В школу, я имею в воду. Кто бы там ни был – он явно не Грач. Я так и знал, что с этим дождем не все ладно.
– Постой, а как же твоя мама? Нас ведь ждут.
– А как же страшные приключения, Бен? Идем, или я пойду без тебя.
Против этого довода Бен все еще был бессилен.
* * *
Наблюдение за школой продолжалось чуть больше часа. Для этого они выбрали очень удачное место – стоянку под пологом из досок, которую наспех сколотили в свое время мануфактурщики. Тут они загружали обозы продовольствием с рынка и отправляли на юг, а все остальное время тут тайком играли в стрит местные мальчишки, а девочки в игрушечный рынок. Для Бена и Ру это место были идеальным по двум причинам: полог над головой был большим и надежным, достаточно, чтобы не мокнуть под не прекращающимся дождем, а вторым обстоятельством была близость к школе – в тридцати метрах через дорогу. Бен и Ру укрылись за лавками и некоторое время молча наблюдали за окнами. Потом Ру извлек из-под плаща маленький амбарный журнал и блокнот.
– Это что еще такое?!
Амбарные журналы были не редкостью, но большой ценностью. Их заводили, как правило, по два и большие книги предназначались для записи доходов и расходов, запасов и планирования урожая, а маленькие для ведения заметок по продаже товаров на рынке. Их носили с собой и очень дорожили ими. Даже маленький журнальчик в два десятка листов стоил не меньше десяти мануфактурных марок.
– Мой журнал, – гордо сказал Ру, – точнее наш.
Он продемонстрировал обложку, на которой гордо красовалась корявая надпись «КИМ».
– Мама тебя точно убьет!
– Да не. Брат привез таких с мануфактуры штук пять. Она и не заметит. Хотя, может и убьет, если заметит. В общем, тут я веду записи о странных вещах, с которыми мы столкнулись или еще столкнемся.
– И много написал?
На первой странице было старательно выведено несколько строк про дом Клаусов, а ниже грубо скопированный со школьного атласа фрагмент карты.
– Если кто-нибудь это увидит…
– Вот потому я и прячу его лучше, чем мешочек с глясами и мамину пилку. Я ее все-таки стащил, представляешь? – Ру хихикнул и вернулся к наблюдению за школой.
В темных окнах не было никакого движения, только ветер колыхал занавеску в классе на втором этаже. Все окна были наглухо закрыты, но Бен был готов поклясться, что два из них, включая то, через которое он выбирался наружу, были раньше почти распахнуты.
– Там кто-то есть, – шепнул он.
– Значит, нам нужно подойти поближе.
На середине фразы, Ру уже перебегал дорогу. Бен вздохнул и побежал за ним. Через минуту они уже топтались у задней двери, слегка приоткрытой на этот раз.
– Говорю тебе, она была заперта!
– Ну, может Грач возвращался, – предположил Ру.
– Мы бы его заметили.
Ру осторожно приоткрыл дверь, отворившуюся почти без скрипа, и вгляделся в темноту коридора.
– Ну, ты идешь?
Бен неохотно последовал за ним.
В знании было еще темнее, чем прежде. Очертания мебели неясно вырисовывались в сумраке классов, только скелет все еще скалился из своего угла. Ряды пустых столов выглядели пугающими, словно вот – вот кто-то обнаружится сидящим на ученическом стуле. Как тот безмолвный «Арчер». Ру аккуратно прикрыл дверь – улыбка скелета его тоже пугала.
Они двинулись дальше под скрип дощатого пола к своему классу. Тут все было как прежде, но выглядело незнакомым. Даже родной стол казался чужим. На столе учителя забытые бумаги, а над доской испорченная карта. в темноте клякса казалась еще больше и жирнее.
– Ты здесь его видел? – шепнул Ру.
– Нет. Наверху.
– Хорошо. Давай осмотримся. Смотри, снова его бумаги. Если опять карты, я хочу перерисовать.
– Давай, я пока осмотрю коридор.
Бен аккуратно пролез в приоткрытую дверь, стараясь не скрипеть петлями, и снова оказался в коридоре. Лестница наверх была совсем не далеко, в нескольких шагах, но Бен никак не мог заставить себя подойти к ней. В памяти всплывало белое как бумага лицо «учителя», безмолвно стоящего у окна.
Ведь вполне могло оказаться, убеждал себя Бен, что учитель Арчер просто неважно себя чувствовал. Пожилые люди вообще чувствительны к перемене погоды. Возможно, он стоял у окна и ждал, пока отпустит боль в сердце, например, а потому и не обратил внимания на Бена. Скорее всего так и было, вот только слова Ру о том, что все это время прекрасно чувствующий себя Грач сидел у них в гостях, не давали покоя.
Определенно, это был незнакомец, вот только на фермах незнакомцев не было. Каждого из двухсот пятидесяти человек любой житель Конфедерации знал с рождения и видел практически ежедневно, за исключением замкнутых и малообщительных обитателей неприсоединившейся фермы.
Бен почти бесшумно прошел мимо соседнего класса и оказался напротив лестницы на второй этаж. В следующее мгновение случилось то, чего он совсем не ожидал, хотя и панически боялся. Наверху раздались тяжелые громкие шаги, быстро приближающиеся к лестничному проему. От ужаса Бен отшатнулся к стене, едва не ввалившись в пустой класс, и бросился к двери, за которой копался в бумагах Ру.
Ру все еще перебирал бумаги, громко сопя носом, когда Бен схватил его за рукав, приложив палец к губам, и быстро потащил к задней кладовке для землемерных инструментов. Там они и затаились в пыльном темном шкафу, плотно закрыв за собой дверь.
Сначала было тихо, но потом они услышали отчетливый топот за стеной. Бен замер, стараясь не дышать, хотя его колотило от страха. На мгновение показалось, что стук его сердца грохочет на весь пустой класс. Ру не казался испуганным, хотя и его лоб покрылся испариной. Глаза понемногу привыкали к темноте, а в замочную скважину и узкую щель под дверью сочился тусклый свет.
Шаги проследовали до двери класса, а потом раздался скрип. Кто-то вошел в пустой кабинет о остановился. Затем прошелся по ряду между столами и вернулся к двери. Бен ожидал, что в любой момент распахнется кладовка и они увидят неестественно бледное лицо лже-Арчера. Но внезапно послышался топот второго незнакомца, а потом приглушенные голоса.
Бен аккуратно протиснулся к замочной скважине.
Двое стояли у учительского стола. Один – худой и невысокий в дождевике, а второго Бен сразу узнал. Широкая спина и взлохмаченные волосы выдавали Ллойда Ганн. Вполне вероятно, что вторым был его брат Эд.
Бен подозвал Ру к замочной скважине, тот только скрипнул зубами. Он уже знал, что на столе лежали непроверенные контрольные работы, видимо случайно оставленные Грачом. А возможно, учитель планировал прийти на следующий день пораньше и проверить их до начала урока. В действительности же, Бен понял это позже, господин Арчер принес их в класс и начал проверять, но, узнав об отмене занятий, оставил их на столе до следующего дня. Неизвестно, как об этом прознали братья Ганн, но подменить результаты контрольной, видимо в первый раз написанной неважно, показалось им хорошей идеей. Эд мечтал работать на мануфактурах и не скрывал этого, а хорошая оценка за этот год была пропуском на специальность «Мануфактурное дело».
Бен вернулся к замочной скважине и пригрозил Ру, порывавшемуся выскочить из кладовки, кулаком. Быть пойманным разгуливающим по зданию пустой школы, когда нет занятий, ничуть не лучше, чем быть застуканным за подменой контрольных работ.
Ллойд уже покачивался в проходе, держась руками за края школьных парт, а Эд развалился на учительском стуле, подложив руки под голову. Видимо, дело уже было сделано.
Через несколько минут (все это время Бен пытался извлечь из-под Ру затекшую ногу) они поспешно покинули класс. Выждав немного, Бен и Ру с шумом вывалились из кладовки.
– Вот гады! – негодовал Ру, пиная косяк двери.
– Ты ожидал другого от братьев Ганн?
– Из-за них полчаса просидели в кладовке! Теперь мама точно будет кричать!
Бен подошел к столу. Один лист неровно торчал из аккуратной стопки работ. А рядом лежал классный журнал и желтые странички с записями Арчера.
– Ты это видел, Ру?
– Закорючки Грача?
– Нет, другое.
На половинке листа было нарисовано нечто совсем странное: ряд колечек тянулся от угла листа к противоположному, а по центру их перечеркивала ровная линия, нарисованная, видимо, по линейке. Было похоже на пуговицы, нанизанные на тонкую нитку или множество тонких блинчиков, проткнутых по центру шпажкой для жарки мяса.
– Что это за ерунда? – Ру вертел лист в руках, но не понимал смысла рисунка, – и ни одной же пометки.
Бен взглянул в окно. По улице медленно тянулась повозка, запряженная мулом. Погонщик в черном плаще с капюшоном шел следом.
– Нам пора. А то начнут искать.
Бен кивнул и сунул странный рисунок в свой блокнот, прежде чем Бен успел его остановить.
– Идем!
Они выбрались через входную дверь, аккуратно закрыв ее за собой. На улице было темно и тихо. Вдалеке горели окна особняка Линквудов, а еще дальше фермы Кимберли.
– Пойдем к нам, – пригласил Ру, пряча свой блокнот поглубже за пазуху, – при тебе мама не будет кричать слишком громко.
– Идем. Я скажу, что приглашал тебя посмотреть коллекцию камней.
– Сойдет.
Они все дальше удалялись от школы. И если бы проделка братьев Ганн совершенно не выбила их из колеи, Бен вспомнил бы, зачем они приходили в пустое здание школы, вспомнил бы белое лицо учителя и обернулся бы. И увидел бы свет в окошке на втором этаже школы.
3.Часовщик
«Глубоко на дне пруда в холоде и вечной тьме жили личинки стрекоз. Их жизнь была бесконечно долга и скучна, но даже они, мелкие божьи твари, не могли жить без легенд.
Часто живущие наверху, там, где уже недалеко была кромка воды и, куда проникал солнечный свет, говорили о странных силуэтах, порхающих, где то наверху за краем мира. «А возможно ведь, что мы не умираем, покидая наш мир, и там нас принимают в лучший и больший пруд радужные ангелы, прекрасные существа иного мира», – говорили они. Но другие смеялись, живущие в глубокой сытной грязи. «Ангелы? Глупости. Живите, ползайте и ешьте, пока солнце не забрало нас и держитесь от края мира подальше».
«А может солнце – это не смерть, может оно лучше грязи, где мы копошимся многие дни, боясь выглянуть наружу?»
«С ума сошли?» – ворчали старые располневшие личинки, – «Ну и ползите к солнцу, ну и умрите там. Что нам до этого?»
«Никакого другого пруда нет!» – повторяли старики.
И самые смелые ползли на верх. И не возвращались. Прошли дни, не вернулись и те, кто уходил наверх спасать безумцев. В пруду воцарилась жуткая одинокая тишина. Старые личинки подняли к свету слепые головы.
«Как скучно без этих глупых болтунов».
«А вдруг они нашли пруд лучше?».
Они задумались. И тогда одна личинка выползла из тины.
«Я найду и верну их, если они в беде. А если нашли пруд получше нашего, то позову вас туда. Я вернусь, поверьте, ведь я дойду только до кромки мира».
И она поползла. Медленно, тяжело по скользкой травинке она ползла наверх. Вокруг была пустота, жуткий свет и тишина. Ей тоже было страшно. Но вот травинка уже подвела к самому краю. Личинка еще раз осмотрелась и решила вернуться, когда внезапно неожиданно для себя взглянула наверх, на жуткое солнце. Сквозь разводы мутной воды сиял этот убийственный нереальный раскаленный шар. Оно было совсем близко, но страх, почему-то пропал. Откуда – то из далекого запредельного мира на нее смотрело прекрасное существо. Она не видела его, только мутный силуэт. Ангел. И он отведет в другой пруд, где больше воды и пищи. Силуэт дрожал и расплывался, второй стремительно метался над кромкой мира.
«Зовут. Я только спрошу».
И она поползла наверх. И вот боль пронзила ее, край мира обжег панцирь, и вода осталась позади.
«Только посмотрю», – шептала она и терпела боль. Яркий свет ослепил ее, и… вдруг странно согрел…, и она увидела гладь пруда и небо, и солнце в нем, ощутила ветер и приятное тепло. Это невозможно было понять и описать, это просто было. Она смотрела во все глаза, но солнце слепило слишком сильно, хотелось спать. И она уснула.
Проснулась она лишь на закате. Солнце было прекрасным, воздух свежим, а неуютный старый панцирь был слишком тесен, и она оставила его. Расправив легкие перламутровые крылья, она полетела над озером.
«Ангел, я же ангел! Как все просто. Как мы были глупы».
Она поднялась высоко, опробовав прекрасные воздушные крылышки, спустилась к самой воде.
«Я расскажу всем. Всем живущим в мутной тине о том, как прекрасен мир».
Но вода уже не принимала ее. Она лишь бессильно кружила над водой, всматриваясь в ее темную глубину. А из глубины, опасливо разглядывали ее призрачный силуэт далекие любопытные глаза…».
Учитель Арчер закрыл книгу и положил ее на колени. Ученики молча обдумывали прочитанную историю, представляя спокойную водную гладь и бесшумное порхание стрекоз над темной водой. Бен думал об огромных мутных глазах личинок, смотрящих из глубины.
– Давайте поговорим, о чем эта история, что в ней скрыто. Вы уже достаточно большие, чтобы понимать, что в каждой сказке есть правдивая часть, о которой рассказчик и хочет вам рассказать, приукрашивая историю красивыми деталями.
Ру аккуратно перегнулся через парту и громко шепнул Бену прямо в ухо, почти гаркнул:
– Хороший новости! Я, кажется, понял, что на том рисунке. Это потрясающе, Бен!
