скачать книгу бесплатно
Время дождей
Павел Шушканов
Этот мир очень мал. Одинокий и хрупкий, он потерян в глубинах Великого Ничто под единственной звездой. Так было не всегда, но никто уже не помнит, как было раньше. Тут каждый дом – целое государство, каждое озеро – океан, а небольшой клочок земли – семейная ценность. Но однажды размеренная жизнь двух сотен его обитателей меняется, когда с севера приходит холод, а в лесах вновь появляются те, о ком не принято вспоминать.
Время дождей
Павел Шушканов
© Павел Шушканов, 2022
ISBN 978-5-4498-7416-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1.Заброшенный дом
Жаркое декабрьское солнце светило в оба окна класса начальной школы, играя бликами на некогда лакированных, но уже изрядно потертых столах, покрытых сеткой мелких трещин, и одноглазых очках учителя Арчера, в спешке забытых им на дубовом столе. Бен смотрел на прозрачное стеклышко, положив голову на край стола и склонив ее. Через очки класс казался мутным и каким – то выпуклым. По краю стола лениво полз жук, иногда замирая в солнечном блике, будто чуя опасность. В отличие от Бена, жук не боялся учителя, и смело потрогал очки тонкой лапкой. Бену даже показалось, что он наступил на них.
– Наглый невоспитанный жук, – тихо сказал Бен, – сейчас придет учитель и накажет тебя.
Но Арчер все не шел, и жук безнаказанно устроился на дужке его очков. Зато Бен был наказан уже час и сидел в пустом, залитом солнцем классе, поглядывая на неспешно тикающие часы. Похоже было, что учитель просто забыл про него. Он был уже немолод, да и в прежние годы не отличался хорошей памятью.
В классе было восемь столов, и девятый, учительский, стоял напротив. Бен успел изучить тут всё, даже маленьких головастиков в банке на подоконнике. В этом классе учились те, кому было уже за десять лет, но еще не исполнилось четырнадцати, как и самому Бену. На стенах были развешаны выцветшие плакаты, в двух шкафах у двери стояли несколько книг и баночки с замурованными зверьками, из которых Бен знал только пупырчатую жабу. Книги блестели новыми кожаными корешками (учитель Арчер лично обновлял переплеты каждый год): «Почвоведение», «Замеры и межевание», «Посев злаковых», «История и география Мира». Особенно скучной была тоненькая книжка над самым потолком – «Грамматика и числа». Некоторые хранили следы от пальцев и хлебные крошки между страниц после недавнего урока, кроме ненавистной «Грамматики», которой отводился не менее ненавистный четверг. Жаба безучастно смотрела на эту скромную библиотеку мутным глазом, а вторым уставилась на Бена, внимательно, словно осуждающе.
Над доской, как символ послеобеденного наказания, висела карта мира – почти ровный овал с отсутствующим, словно откушенным, куском в правой верхней части. В центре, занимая почти десятую часть карты, темнели кубики Ферм и раздвоенное у центра и сильно вытянутое с востока на запад озеро без названия, закругляющееся к югу и превращающееся в тонкую нитку на северо – восточных границах ферм и теряющееся в сплошном белом пятне на западе, а ниже жирнел чернильный потек, оставленный Беном около трех часов назад на пожелтевшей от времени шершавой бумаге. Теперь он сидел и искренне сожалел, следя за стрелками медлительных часов.
Тук!
Мелкий камешек ударил в стекло, не оставив следа.
– Бен! Эй, Бен!
Громкий шепот раздавался из ближайших кустов.
Через мгновение оттуда показалась косматая голова.
Бен перегнулся через подоконник и забрал из худых пальцев протянутое ему яблоко.
– Спасибо, Ру, а ты что тут делаешь?
– Я за тобой. Учитель Арчер должно быть уснул у себя в каморке. Пошли домой. Но по пути зайдем кое-куда.
Бен окинул взглядом унылый класс.
– Нет. Я подожду. Проблемы будут. Думаю, учитель Арчер не обрадуется, если проснется и не обнаружит меня здесь. Еще, чего доброго, скажет родителям.
– Да перестань, он и не вспомнит завтра. Идем!
«Сомневаюсь», – подумал Бен. Карта предательски зияла своей кляксой над учительской доской, а совесть неприятно грызла где-то внутри, в области желудка. Часы подсказывали, что дома скоро ожидается ужин, а кислое яблоко Руперта только разожгло аппетит. К тому же, учитель действительно мог уснуть. Совесть перевернулась и заурчала на весь пустой класс.
– Ну, ты идешь? – подстрекал из кустов лохматый мальчишка в длинных шортах и рубашке неопределенного цвета.
Бен взобрался на подоконник и в последний раз с надеждой посмотрел на дверь. Вниз полетела увесистая школьная сумка, а затем и его босые пятки коснулись земли. Он оказался почти на полголовы выше Руперта.
– Бежим! – пятки Ру (только Бену позволялось безнаказанно так звать его, за исключением пары дней в году, к которым относился и его день рождения и день семьи Кимберли) перемахнули через низкий кустарник и побежали вдоль ограды по пыльной дороге, петляя между частых, но неглубоких выбоин.
– Подожди меня!
Бен старался успеть, но догнать мелкого шустрого мальчишку из всех живущих на Фермах могла, пожалуй, лишь его мама. Мама Руперта, конечно, не Бена.
– Ру, постой!
Они бежали по пустой улице в тени деревьев, отделивших дорогу от низких построек рынка, впрочем, сейчас пустого. Дорога вела от самой школы до здания Совета из красного кирпича на север и фактически разделяла восточные фермы от западных двумя почти равными частями. А в середине располагался рынок и роща, в которой можно было отдышаться и даже найти приключения на остаток дня. Тут был маленький ручей, текущий на север и заросли дикого орешника.
– Слышал про Ллойда Ганн? Он выкупался в озере на прошлой неделе, а сейчас у него страшный насморк, и ему запретили ходить в школу целых пять дней. Счастливчик Ганн! Может, тоже пойдем на озеро?
– Боюсь, тебя мама заставит все пять дней пить горячий луковый отвар с гусиным жиром.
Руперт на секунду задумался.
– Это верно. Ладно, ну его это озеро. Тогда сразу за мной. Бежим, пока нас мама не увидела. Она как раз должна возвращаться от Корвинов, а ты сам знаешь, какое замечательное у нее зрение, особенно на меня.
Они побежали дальше, вверх по склону холма, на который взбиралась глинистая дорога, а спускалась вниз уже неаккуратной брусчаткой. Отсюда был виден весь центр и низкие ограды западных и восточных ферм, и даже далекий лес на севере. Вечернее солнце пекло им макушки, а под ногами гулко стучала сухая глина.
Бен прокручивал в голове события прошедшего дня отчасти затем, чтобы оправдать свой глупый поступок, но дерзкий побег от наказания учителя не давал покоя. Впрочем, сожалеть было уже поздно.
* * *
А еще пять часов назад он ковырял ногтем крышку стола и слушал монотонный голос учителя Арчера, иногда переходящий в хриплый кашель. В открытое окно врывалась дневная прохлада. Учитель склонился над столом и был похож на серого ворона в пиджаке. За это, ученики прозвали его Грач. Точнее, не совсем за это – несколько лет назад на ферме Корвинов в овине поселился настоящий дикий ворон, который никак не хотел улетать. Посмотреть на него вечерами сбегалась половина Ферм и не только детей, но и любопытных постарше. Ворон был черный как смола и его прозвали Грачом с легкой руки какого – то зеваки. А позже мы заметили удивительное сходство птицы с нашим учителем. Смеялись над этим тихо и добродушно – учителя Арчера все уважали, а лесного ворона любили.
Над очками учителя торчал чуб, черный на абсолютно седой голове. Периодически он опускал большой нос в платок и громко сморкался, а затем продолжал:
– Конфедерация Ферм была образована во втором году БО и изначально состояла из семи фермерских хозяйств. Основателями считаются семейства Корвин, Линквуд и Ганн, составившие Земельное соглашение, к которому в последствии присоединились семейства…, – Арчер перешел на невнятное бормотание, окончившееся кашлем, – …и Кимберли. С тех пор двенадцатое ноября считается днем основания Конфедерации и празднуется ежегодно. Еще две фермы присоединились к Конфедерации до конца года, двадцать четвертого и тридцатого ноября соответственно. Сейчас Конфедерация насчитывает двенадцать ферм, принадлежащих тринадцати семействам. Господин Кимберли, скажите мне, какие семьи ведут общее хозяйство на одной ферме!
Руперт вскочил, смахнув со стола бумажный самолетик.
– Эмм… простите, учитель?
– Что вы там делаете, господин Кимберли? Надеюсь, не портите бумагу. Если так, то в этом месяце больше не получите ни листка и будете писать на собственной ладони, господин Кимберли! – Арчер перешел на крик. В классе стало тихо, и только робкая тонкая ручка тянулась из-за плеча Руперта.
– Да, госпожа Линквуд, мы слушаем вас.
Девочка лет одиннадцати в желтом платьице встала, и ее волосы почти такого же цвета растрепались по плечам. Бен заметил, что впервые видит ее с распущенными волосами, хотя она, обычно, собирала их в косички с вплетенными в них цветными лентами. Изредка ее голову украшали живые цветочки, аккуратно вставленные в красивую и сложную прическу, которые не носил больше никто из девочек в школе, да и во всей Конфедерации, пожалуй.
– Учитель Арчер, Руперт хотел сказать, что семьи Колин и Фокс живут на одной ферме за рекой. Их день семьи празднуется в один день с днем основания. Мы ходим к ним в гости и едим яблочный пирог.
– Спасибо, Кристи. А вам должно быть стыдно, Руперт, вы с семьями Колин и Фокс дальние родственники! Садитесь!
Руперт сел на стол, уронив голову на локти, его веснушчатый нос сердито морщился.
– Тоже мне, – пробубнил он, – задал вопрос. Сам-то из семьи Фокс.
Кристи показала ему язык, но он не заметил, заметил Бен и засмеялся. Громче чем следовало.
Арчер гневно поправил очки.
– Вы что-то хотели, господин Китс?
Бен поднялся и показал пальцем на северную часть карты.
– Я хотел добавить, что ферма Колин – Фокс слишком велика и две ее границы не определены, поэтому семьи ведут хозяйство вместе. Когда-то фермы Колин и Фокс были самостоятельными, причем ферма Колин была втрое…
– Довольно, господин Китс! Спасибо.
Десять тихих смешков прорезали тишину класса. К большому облегчению всех, включая учителя, староста школы прозвенел медным колокольчиком. Закончился урок по истории и учитель Арчер, задав на дом доклад по генеалогии семьи Фокс, покинул класс.
– Кристи, ты страшная зазнайка! – выкрикнул Ру на весь класс, едва учитель скрылся за дверью. Он свесился с подоконника и громко дышал еще утренним прохладным воздухом. Бен сидел рядом и жевал яблоко.
Класс наполнился привычной суетой. Кто-то из младших задел Ру плечом, тот ответил дружеским пинком и завязалась легкая потасовка. Старший сын Корвинов пытался в этом гаме договориться с Ру об игре в стрит (странную азартную игру местных мальчишек с цветными стеклышками) на следующей неделе. То место, где сидела Кристи, наполнилось разноцветными девчонками и их непонятным хихиканьем. Одна из них, веснушчатая Лиза Колин сидела прямо на парте и качала ногами, изредка поглядывая на Бена.
Бен отвернулся к окну.
Окна школы выходили на юг и отсюда можно было видеть извилистую тропинку, уходящую вперед насколько хватало глаз к самым границам ферм. Далеко на юге дымили трубы почти не различимых мануфактур, а еще дальше скрывался в тумане гребень Зубчатых холмов. По тропинке, зажав подмышкой портфель торопливо убегал учитель Арчер, надеясь успеть пообедать на ферме Линквудов до начала следующего урока. Бен вспомнил, как его маленьким брали с собой родители в поместье Линквуд на день урожая. Но Линквуды ничего не сажали на своих обширных полях, они занимались скотоводством и их бесчисленные стада бродили по пастбищам с востока на запад, поедая сочную траву. Иногда старшие братья отгораживали часть своей фермы и давали траве как следует вырасти. Их длинное, похожее на очень вытянутый прямоугольник, поместье было изрезано ограждениями, а в центре поля был даже маленький пруд для домашней птицы. В тот год Бен впервые увидел лошадь и очень испугался. Отец засмеялся и поднял его на руки. Он сказал, что лошади совсем не страшные, если они живут на пастбищах и не убегают на границу ферм, но Бен подозрительно смотрел на огромные белые зубы и вжимался в плечо отца изо всех сил.
– Бен, ты что уснул? Иди лучше сюда, посмотри, господин Арчер забыл свои карты. Они цветные, посмотри только.
Бен кинул огрызок в окно и подошел к столу, на котором уже орудовал Ру. Там лежала подшивка географических карт для старшего класса. Всем было известно, что учитель рисовал карты сам и делал это довольно искусно. Как учителю ему выдавали целых тридцать листов бумаги в год, вместо положенных десяти и большую часть из них он тратил на рисование карт и какие-то свои, только ему понятные заметки. Новые карты он приносил каждый год и раз в два месяца реставрировал старые, но никто никогда не видел у него цветных карт. Обычно это были черно-серые, украшенные красивым почерком схемы на желтоватых листах, но здесь бумага была почти белой, а карты, вместо обычных пояснений, украшали целые комментарии с цифрами и рисунками. Бен хотел заметить, что нехорошо копаться на столе учителя, но оторваться уже не мог.
– Как думаешь, что это? – спросил Ру, осторожно царапнув краску ногтем.
– Должно быть, заказывает на мануфактурах, – предположил Бен.
– Дорогая, значит, штука. Для старшего класса. Везет же брату.
Брат Руперта Рик учился в старшем классе и был одним из трех его братьев, согласившимся продолжить учебу в старших классах. Остальные предпочли работу в поле, пока самый старший – Майкл не сбежал на мануфактуру. С этого времени Рику пришлось частенько пропускать занятия – ферма Кимберли была большой.
Ру осторожно перевернул цветной лист. Следующий был еще красочнее, но уже почти без пометок. Там была тщательно прорисована южная граница, а кубики мануфактур выделялись тенями и смотрелись очень красиво. Редкие изумрудные пятна лесов покрывали склоны самого крупного холма, для которого никто так и не придумал названия. Крохотная ручка легла как раз между безымянным холмом и медными рудниками.
Ру поднял глаза. Кристи немедленно сложила ручки на груди и сердито смотрела исподлобья.
– Я расскажу учителю! – пригрозила она.
– Сгинь, мелочь, – огрызнулся Ру. Но она больно стукнула его в бок и даже попыталась пнуть по ноге, и никуда не уходила.
– Бен, скажи ей!
Бен вздохнул, нагнулся, поскольку она была почти на голову ниже. Кристи все еще дула губы, но в уголках ее глаз уже сложились тоненькие морщинки, какие бывают у взрослых, когда они смеются.
– Кристи, мы просто посмотрим картинки, хорошо? Мы их не испортим, я обещаю тебе. Если учитель узнает, мы попросим прощения. Я попрошу. Хорошо?
Кристи промолчала. Её щеки были розовыми. Для подкрепления авторитета Бен дал ей запасное яблоко. Подумав немного, она отошла к окну и громко захрустела приобретенным фруктом.
– Молодчина, Бен, – похвалил Ру, – посмотри вот сюда. Тут видны даже наши дома. Но вот тут кое-что совсем интересное.
– Эй, Ру, что там? – сын Корвинов отвлекся от разминочной игры с Эдом Ганн на подоконнике, где вместо настоящих игровых стекол – глясов – использовались цветные камешки, и направился к столу. Ру мгновенно оказался между столом учителя и любопытным Корвином и выставил грудь колесом. Он был на голову ниже, но из его глаз, казалось, сыпались искры.
– Не твоего ума дело, Корвин. Учись кидать камушки, пока не отыграешься!
Корвин еще постоял секунду, потом шагнул назад.
– Чего ты, я же просто спросил, – обижено промямлил Корвин.
Девчонки в углу снова захихикали, кроме Кристи, экономично дожевывающей огрызок яблока.
– Вот – вот и иди к дружочку своему, – Ру брезгливо кивнул на Эда.
С видом победившего в хлебной битве воробья он вернулся к Бену.
– Отгоняй всех, особенно девчонок, – предупредил он, – и посмотри вот сюда!
Бен взглянул на следующий, тоже цветной, лист и не поверил глазам. Казалось, что на знакомой местности все перепутано. То есть все оставалось на местах, но было немного не таким. Небольшое южное озеро исчезло, мануфактуры немного сжались и отодвинулись от холмов, но интереснее всего были фермы. Фермы Колин – Фокс разделяла жирная косая полоса и верхняя, большая, часть была окрашена в фиолетовый цвет. На ней было написано «Колин». Маленькая желтая территория «Фокс» жалась к берегу центрального озера и более узкой, чем ей положено дороге. Ферма Ганн была идеальным прямоугольником с урезанным углом, без того языка к воде, который значился на официальных (черно – белых) картах.
– Эд, я знал, что вы воры, – крикнул Ру в класс. Раздались смешки. Мальчик в черном свитере свирепо засопел носом.
Дальше на восток карта была уже совсем не узнаваемой. В том месте, где сейчас сходились границы четырех земель, в том числе поместий Ганн и Линквудов пурпуром был нарисован косой ромб с жирной точкой усадьбы на северо-западе. В центре значилось уже совсем невероятное – Ферма Клаус. Сверху карты значилось «Нулевой год».
Мальчишки замерли, глядя друг на друга. Насколько было известно, никто и никогда из трех учителей школы не преподавал историю ранее начала основания Конфедерации ферм. Все, что было ранее, мало волновало любого из жителей поместий, особенно в минутных промежутках между вспашкой земли и ремонтом техники и построек. И уж точно этого не преподавали в старшем классе, где большая часть уроков была посвящена землеведению, замерам и архитектуре. К тому же, за окном благополучно шел сорок девятый год Б.О.
– Бен, ты понимаешь, что мы нашли?
Если ферма Клаус и существовала, располагалась она на тех землях, которые сейчас принадлежали целым четырем семьям. Невозможно было предположить, что в какой-то миг исчезло целое (судя по карте немаленькое) семейство, ни оставив после себя ничего, кроме пурпурного ромба на старой карте учителя. Семьи всегда казались Бену чем-то незыблемым и вечным, и даже собственная маленькая семья, в которой кроме него самого больше не было детей, представлялась ему вековым монолитом, богатства которого должны сохраняться и множиться в тех же границах. И вдруг оказалось, что фамилия может просто исчезнуть, а земля быть разделенной между соседями…
– Стой, а что, если это просто выдумка господина Арчера?
Ру пожал плечами. Эта мысль казалась ему еще более нелепой. Учитель был очень занятым человеком и даже как все работал на земле в свободное от занятий время.
– Бен, подумай, это пропавшая ферма. Это находка на миллион.
Ру не знал, что такое миллион, но всегда так говорил, вероятно, услышал новое слово от взрослых. Он аккуратно закрыл цветные карты и разровнял все предметы на столе учителя Арчера.
– И если она существовала в самом деле, то ее дом должен находиться…
– Здесь! – Бен ткнул пером в серую карту над доской. Предательский потек заскользил по желтоватой бумаге. Через несколько минут в дверях появится господин Арчер и почему-то сразу посмотрит на стол на забытую папку, а затем на карту над доской.
А потом Бен будет разглядывать жука, ползущего по очкам учителя, пока не услышит голос Ру за окном.
* * *
Вечер дышал зноем и пылью. Руперт и Бен все дальше убегали от школы. Бена все еще переживал и за не отбытое наказание, и за испорченную карту учителя, но больше всего за невыполненное обещание помочь отцу с ремонтом крыши после школьных уроков. Ру не очень беспокоился о таких мелочах.
