скачать книгу бесплатно
– Нет, спасибо. Я домой пойду.
Арсений Васильевич нахмурился:
– Погоди-ка. Пойдем со мной. Нина, мы поговорим минуточку, начинайте без нас.
В своей спальне он сел на маленький диванчик, притянул Володю:
– Садись. Случилось что-то? С чего ты вещи менять собрался?
– Просто так.
– Не хочешь рассказывать?
– Мне нечего рассказывать. Извините, я пойду, мама не разрешает задерживаться после уроков.
Арсений Васильевич пожал плечами:
– Иди.
Надо бы поговорить с отцом мальчишки, что ли, думал он сердито, садясь за стол и стараясь не смотреть на расстроенную Нину. Неужели все пацаны такие? Вот ведь дочка – умница, объяснил ей все раз, поговорил, и живи спокойно. Спокойная, открытая, веселая, настоящий подарок. Наверное, и с сыном можно было бы договориться, если бы тот остался жив. А этот? Стал молчаливый, тихий, Нина жаловалась, что слова из него не вытянешь, в гости не заходит, а ведь раньше метелкой было не прогнать. Что такое? И придумал еще – менять по деревням компас и монеты!
– Папа, я тебе еще узелок собрала – там мои платья, что малы, и чулки.
– Хорошо.
– И я взяла с собой – платье шила маленькой девочке, да не пришли забирать, – добавила Лида.
Арсений Васильевич уложил вещи в мешок и лег спать. Нина с тетей Лидой переговаривались в столовой – убирали со стола, потом Нина села делать уроки.
Володя медленно поднялся по лестнице, постучал. Дверь распахнулась, едва не ударив его в лоб, и мальчишка Нюроньки с силой толкнул его в живот:
– Сволочь! Ничего, мы вас перевешаем!
Володя оторопело поймал мальчишку за руку:
– Ты что? Что с тобой?
– Пусти, гадина! Мамонька!
На пороге гостиной появился отец. Он брезгливо посмотрел на извивающегося пацаненка и бросил:
– Домой.
Володя отпустил мальчишку, пожал плечами и пошел за отцом. Мальчишка что-то завизжал в ответ, Володя обернулся и увидел, что пацан корчит отцу рожи и изображает жесты, которые Володя пару раз видел у уличных мальчишек. Что они означают, он не знал, но понимал, что это что-то неприличное. Отец поморщился. Володя бросился было обратно, но его остановил окрик отца:
– Я сказал – домой!
В гостиной сидела только мама, в другой комнате Эля читала Анюте. Володя, не зная, чем себя занять, достал учебник по русскому, сел читать.
– Их выселяют, – отрывисто сказал отец.
– Кого? – не понял Володя.
– Нюроньку и компанию. Только Зальцман с мадам остается, но это вопрос времени.
Володя непонимающе смотрел на отца:
– Почему?
– Потому что я на ответственной работе, и мне в моем доме нужен покой, а не бардак.
– Они снова в подвал? – тихо спросил Володя.
– Меня это не касается. А почему ты спросил? Хочешь поменяться с ними местами? Отдай им свою комнату, а сам в подвал – с тебя станется.
– Яков! – возмутилась мама.
– У меня нет своей комнаты.
– Ну, теперь вернут. Завтра их здесь не будет.
Отец сел на диван, потянулся.
– Как я устал, Соня!
Мама кивнула.
– Как это обидно – сознавать, что работал-работал, для своих детей, для своей семьи, а тут явилось какое-то быдло и перечеркнуло все твои труды! – горько сказал отец, – когда в твоем кабинете сидит какой-то наглый, отвратительный человек, когда в комнате любимого сына, на его кровати…
Он замолчал. Володя опустил голову. Мама встала, подошла к отцу:
– Все наладится, Яков, не переживай. Они ведь ценят хороших специалистов, ты видишь сам.
– Ценят, – усмехнулся отец, – ценят! Вот Нильсона – оценили…
– Это было не руководство, а бандиты.
Отец встал, махнул рукой:
– Ладно. Ты голодный, большевик?
– Не надо меня так звать, – пробормотал Володя.
– Не надо так не надо. Так ты голодный?
– Нет.
– Уроки будешь учить?
– Да.
– Помочь что-нибудь?
– Нет.
– Ты здоров?
– Да.
Отец пожал плечами и пошел к девочкам. Володя попытался читать учебник, но ничего не понимал.
Новость о том, что Нюронькину семью выселят, обрадовала невероятно. Снова будет своя комната, можно будет подвинуть кресло к окошку, смотреть на улицу, думать о чем-то своем, можно будет расставить железную дорогу, позвать Нину… сколько всего опять будет можно!
Интересно, куда теперь отправят Нюроньку? Папа правильно говорит – он на ответственной работе, ему надо отдыхать, а с пьющим Нюронькиным мужем дома не было никакого покоя.
Но Нюронька же не виновата, что у нее такой муж, и дети не виноваты!
– Что ты бормочешь? – спросила мама.
Володя очнулся.
– Ничего. Мамочка, а куда теперь денутся Нюронька и ее дети?
– Не знаю. Как сказал твой отец – нас это не касается.
– Опять в подвал?
– А если и в подвал?
– Тогда вся эта революция была зря.
Мама нахмурилась:
– Послушай меня. Займись своим делом – ученьем. Не лезь в революцию, в политику. Ни к чему хорошему это не приведет.
Целый вечер Нюронька голосила в коридоре:
– И что же? Обратно буржуи нас в подвалы? Хвааатит, пожили мои детушки с кроватками да одеяльцами, обратно на тряпки в сыром-то подвале…
Володя пытался читать несчастный учебник, но в голову ничего не лезло. Он встал и пошел к дверям. Отец, читавший книгу, поднял голову:
– Из комнат не выходить.
– Мне надо в уборную.
– Туда и обратно. Никаких разговоров, быстро домой.
Володя вышел в коридор. Около дверей его комнаты были кучей набросаны вещи – грязные, засаленные одеяла, какая-то одежда, тут же немытая сковорода. Нюронька завязывала все вместе в большие узлы. Около нее стоял мальчик. Нюронька обернулась, вытерла рукой вспотевшее лицо.
– Караулишь? – спросила она горько, – как мы съедем с квартеры, так ты туда – шмыг? На кроватку свою, да с книжечкой? А я понадеялась на ту революцию, что теперь и у моего Сеньки книжечка да кроватка будет. Нет! Не будет правды бедному человеку.
– Папа на ответственной работе, и ему нужна тишина дома, – сказал Володя.
– Пуля твоему папе нужна!
Дверь за Володиной спиной распахнулась, отец дернул его за руку:
– Ты опять?
В комнате отец схватил его за плечи, затряс:
– Что тебе было сказано? Туда-обратно, никаких разговоров? Ты будешь слушать, что тебе говорят? Будешь? Будешь?
– Отпусти меня!
– Яков, перестань, – вмешалась мама, – Володя, ты был где надо? Иди и сразу же возвращайся.
Володя снова вышел. Нюроньки не было, около вещей на корточках сидел Сенька. Увидев Володю, он, не глядя, схватил немытую сковородку и бросил на пол. Володя вздрогнул.
– Я бы в тебя, – глухо сказал Сенька, – да мамонька не велит. Ну ничего, гаденыш, я тебя на улице увижу, я тебя убью.
– За что? – тихо спросил Володя, – за что?
– За то, что ты буржуй и враг. Враг простого народа.
Володя пожал плечами и пошел в уборную, повернул кран над раковиной. Вода текла еле-еле, и течь ей было некуда – слив кто-то заткнул грязной тряпкой. Володя вытащил тряпку, прочистил слив, помыл раковину.
В коридоре послышались голоса. Володя приоткрыл дверь, прислушался.
– Ну что, товарищи, на новую квартиру? – бодро говорил Зальцман, – а кто вам с переездом поможет? Николай, ты чего товарищей не позвал?
– Какие у него товарищи? – вмешалась Нюронька, – товарищи приходили, как сюда вселилися, я потом комнату почитай весь день отмывала – так гуляли, что нам квартеру дали… а сегодня мне проставляться не с чего.
– Ты что в мужском деле понимаешь? – заорал мужичок.
– А ты опять пьяный, Николай?
– А ты бы не пил с горя? – закричала Нюронька, – только наладили жизню, у деток кроватки появилися, а тут – обратно в подвал?
– Не в подвал, не передергивай, Нюра, а на первый этаж, в соседний дом. Старик там помер, не выдержал нашей пролетарской революции, вот туда и вселяем четыре семьи. Там и ребята есть, будет твоим с кем поиграть. А то что тут – с буржуйскими детьми?
– Они тихие, буржуйские-то, – возразила Нюронька, – не возразят, шмыг только в свои комнаты. Мальчишка вон – какой театр из бумаги склеил, ровно как на пасху на Сенной показывали… ладно, товарищ, как тебя там… пойдем мы на новое место. Так и будем скитаться, что за жизнь наша горемычная? Хорошего показали, да снова и отняли. Сенька, бери узел, Маня, тебе вот чайник несть. Эй, скотина! Ты-то сам дойдешь до квартеры новой? А то потеряйся по дороге, мне только полешче будет.
– Ты меня по мужскому делу не страми! – встрепенулся мужичок.
– Владимир! – послышался в коридоре голос отца.
– А вы, товарищ Альберг, не хотите вашим соседям с переездом помочь? – ехидно спросил Зальцман.
