Ревизор: возвращение в СССР 25

– Аноним позвонил, – ответил он.

– Понятно, – задумчиво ответил я. – Жалко, сразу бы тогда и узнали, кто это у нас такие комбинации крутит…

– Вы можете идти, Павел. Спасибо, что не стали пороть горячку, – протянул он мне в этот раз руку на прощанье.

Неплохо, если сравнить с тем, как начинался наш разговор, – подумал я, выходя из его кабинета.

Телефон на столе секретаря звякнул, она подняла трубку, и тут же протянула ее блондину. Тот выслушал что-то, и кивнул. Потом сопроводил меня до машины.

По дороге к машине анализировал состоявшуюся беседу. Хорошо, когда много прожил, и много повидал, очень непростой разговор я провел практически идеально. Так, теперь мне надо Васю предупредить. Позвонить ему из первого же автомата… Нет, лучше все же лично, уж слишком много нюансов.

– Отвезти вас на то же место? – дружелюбно спросил блондин, открывая для меня дверцу за водительским сиденьем.

– А можно подкинуть меня туда, куда я направлялся, когда мы встретились?

– Говорите адрес!

Назвал адрес в пяти минутах ходьбы от Васиного отделения. Туда уже ножками, пожалуй, доберусь, для лучшей конспирации.

Домчались с ветерком.

***

Москва. Квартира Эль Хажж.

Проводив мужа на работу, Диана стала собираться сама. Сегодня она хотела появиться в институте на консультации перед завтрашним экзаменом и поспрашивать аккуратно, кто мог ей домой звонить. А потом у неё встреча с капитаном Артамоновой. Когда она сказала ей вчера, что на площадь у трёх вокзалов они больше не поедут, Диана обрадовалась, решив, что они начнут опять ездить на стрельбы. Но, как оказалось, им предстояло приступить к занятиям по развитию памяти. Вчера на какой-то квартире Мария Юрьевна потестировала немного Диану, а потом рассказывала ей про внимание и какие бывают виды памяти. Это было скучно и совсем не интересно.

Мысли Дианы вернулись к происшествиям последней недели. Одна мысль беспрестанно мучила ее последний день, даже спать ей мешала. Как так получилось, что за короткое время её встречи с лучшей, как ей сказали разведчицей, засекли сразу столько людей? Сначала отец, потом какая-то сволочь, сующая нос не в свои дела, а потом и Фирдаус.

Когда молодого лейтенанта Портнова заменили на капитана Артамонову, Диана обрадовалась и поверила, что она серьёзный опытный разведчик. Но что-то тут не то… Для профессионала заметить слежку плёвое дело. А она слежку отца за ними не заметила. Кто такой отец по сравнению с ней? Дилетант, новичок, простофиля. А проследил и выяснил, всё, что ему было надо. Что же говорить тогда про профессиональных зарубежных контрразведчиков? У них и людей больше, и техники… Да они на раз-два просчитают и выследят любого.

И потом, – думала Диана, – Артамонова сама выбрала место для встречи возле института, и я ей доверилась, как профессионалу. И что из этого вышло? Меня и отец выследил, и какая-то зараза, что Фирдаусу позвонила… Получается, прав был брат? Небрежно работают комитетчики иногда… А если они точно так же со мной и за границей поступят? Приведут на хвосте вражескую контрразведку? Ну, попаду я в руки чужой контрразведки, а им от этого ни холодно, ни жарко.

Вот, выследил бы меня вчера муж до той квартиры, ворвался внутрь, и как бы я отбрёхивалась? Там же с первого взгляда видно, что квартира нежилая… И совсем страшненькая для того, чтобы в ней жила такая красавица, разъезжающая на собственной Волге. А Артамоновой что? Подумаешь, агент чуть не развёлся… И не развелся исключительно в том случае, если бы Фирдаус нормально воспринял ее сотрудничество с КГБ, что далеко не факт, – с досадой думала Диана. – Хотя, конечно, я сама дура!.. Отец уже поймал, а я всё садилась в эту чёртову «Волгу» в том же месте, в то же время… Это уже моя вина. Получается, вина Артамоновой в том, что меня отец спалил, а во всем, что после этого произошло, это уже я сама виновата. Мозг надо было использовать…

Как мне научиться осторожности и не сесть в тюрьму? Если в безопасном СССР уже такие проколы раз за разом, то на что мне рассчитывать за границей, где играют на другом уровне? Поедем с Фирдаусом в Европу скоро, надо ко всему этому очень серьёзно относиться, чтобы в тюрьму не попасть. Надо учиться конспирации и вниманию, чёрт бы его побрал. Артамонова вчера про внимание рассказывала… Кто бы её ещё слушал, – с сожалением призналась сама себе Диана. – Надо её попросить ещё раз повторить. И припомнить все, что брат рассказал. И надо также вспоминать всё, чем со мной старый взломщик поделился. Ох! Что Андреич говорил, самое важное? Всегда надо сначала думать, потом говорить… И ведь верно! Ну кто вот меня за язык тянул после приезда из Италии?! Зачем надо было рассказывать этому летёхе Портнову, что я мафиози в Италии подстрелила? Если бы подумала сперва, чем мне это грозит, то промолчала бы и сейчас жила спокойно.

Всё! С этой минуты только так. Сначала думаю о последствиях сказанного, потом говорю, – твёрдо решила Диана.

***

Москва. Лубянка.

На совещании с подчинёнными полковник Воронин выслушал доклад капитана Румянцева о том, что подполковника ГРУ Гончарова знакомые характеризуют положительно. Установить факты его общения с агентом «Скворец» в приватной ситуации не удалось. Однозначно встречался с ней на различных мероприятиях в квартире Ивлева, но всегда при скоплении людей.

Майор Муравьёв также доложил, что прослушка в квартире Эль Хажж до сих пор не установлена.

– Технарям надо часа два минимум, – развёл он руками, – а лучше больше.

– Ну так придумайте что-нибудь! – с досадой ответил Воронин. – Неужели так трудно их из дома гарантированно выманить?

– «Скворца» я беру на себя, – тут же отреагировала капитан Артамонова.

– И по подполковнику ГРУ, – продолжал полковник, – устройте ему «случайную» встречу со «Скворцом» и посмотрите, как они будут реагировать друг на друга. В особенности, меня интересует выражение лица «Скворца», ясно, что по морде подполковника ГРУ мы вряд ли что сможем понять. А вот она молодая, неопытная, импульсивная, если он ей столько всего специфического рассказал о нашей деятельности, то она точно продемонстрирует определённые эмоции в присутствии Марии Юрьевны. Она же ничего ей не сказала об этом, значит, будет чувство вины, страх… Узнайте где он бывает, привезите туда «Скворца». Первый раз, что ли?

– Это наружку надо за ним пускать, – с сомнением проговорил Румянцев.

– Значит, пустите наружку. Там надо-то несколько дней всего потоптаться, узнать, где он обедает, да куда после службы идёт, чтобы точно с ним пересечься…

***

Москва. Обувная фабрика «Красная Заря».

– Иван Сергеевич! – ворвался к директору фабрики главный инженер Маркин. – Беда!

– Не пугайте так, Михаил Дмитриевич, что случилось? – испуганно приподнялся из-за стола Серов.

– По фабрике слухи ходят, – округлив глаза, плюхнулся за стол для заседаний Маркин, – что фабрикой органы интересуются!

– Правда, что ли? – побледнел директор. – Какие?

– Не знаю.

– Так а с чего ты это тогда взял?

– Парторг сказал, что к нему из Гагаринского райкома заходили насчёт вас, интересовались, кто вы? Откуда? Где раньше работали? С кем дружите? Кто за вами стоит и всё такое… И в отдел кадров заходили, спрашивали про вашу трудовую книжку и работал ли у нас когда-нибудь Ивлев?

– Это Павел, что ли? – удивлённо посмотрел на главного инженера Серов. – Он же Ивлев?.. А в отдел кадров эти же из Гагаринского райкома заходили?

– Не знаю.

– А что ты, вообще, знаешь, Михаил Дмитриевич? – психанул Серов. – Прибежал! Хватай мешки, поезд отходит!.. Нет, чтоб информацию собрать. С чем мне сейчас к начальству ехать прикажешь? Выясни всё! Кто это был, что, конкретно, спрашивал, чем интересовался? И побыстрее. Чтобы я к нам в райком до конца дня успел.

***

Васи на месте не оказалось. Простоял неподалеку от отделения минут двадцать и решил больше не ждать. Буду ему позванивать раз в полчаса… А то дела сами себя не сделают…

Потом поехал на автобазу. Савельев встретил меня чуть ли не с радостными объятиями.

– Здравствуйте, здравствуйте, Руслан Сергеевич, – улыбнулся я, глядя на такой тёплый приём. – Смотрю, у вас настроение хорошее… Как дела?

– Отлично. Главмосавтотранс очень помог, у нас сейчас все работает, как часы. Водители рассказывают, что в некоторых местах к их приезду уже груз на улице ждёт и бригада грузчиков.

– О как, – поразился я. – Могут же, когда хотят.

– Двоих переучить так и не получилось, ну так мы просто отказались туда ездить, да и всё… А еще к нам опять министр автодорог приезжал, – похвастался вдруг он. – Спрашивал, как эксперимент проходит? Говорит, что у себя на больших стройках хочет тоже порядок навести, а то, понимаешь, гоняют целую машину за ящиком гвоздей.

– Дурной пример заразителен, – рассмеялся я.

Пришёл Яковлев, смещённый в замы бывший директор. Настроение у него было получше, уже не смотрел на нас всех обиженным волком. Дошло, видимо, что сам во всем виноват. Вон, Савельев начал внедрять мои идеи, и сразу какая движуха пошла. Обсудил с ними текущие дела, поинтересовался, есть ли какие проблемы, нужна ли какая-то помощь.

Всё у них под контролем, молодцы мужики. Поняли, что все вопросы решаемы и не тянут кота за хвост, в случае чего. Приятно работать… Не то, что на обувной фабрике главный инженер, что не предложу, всё с кривой миной встречает. Хотя, может быть, если с ним провести воспитательную работу, как с Яковлевым, тоже сможет так же перестроиться?

Попрощался с ними и отправился в библиотеку. Мысли всякие полезли дурацкие в голову. Конечно, у наших диспетчеров прибавилось работы, им надо теперь держать предприятия в тонусе, сообщать, когда наши машины у них будут. Но и предприятия только для нас дают зелёный свет по указке Главмосавтотранса и своих министерств. А остальных, небось, ещё дольше грузят, из-за того, что грузчики не работают, а нас ждут, как на пит-стопе «Формулы-1». Получается, так-то, вроде, эксперимент удачный, а в целом – опять показуха и профанация…

***

Москва. Горный институт.

Придя в институт, Диана начала прощупывать всех девушек группы. Очень уж ей хотелось найти ту сволочь, что мужу позвонила… Она подходила ко всем по очереди и, вежливо улыбаясь, заговаривала на отвлечённую тему, наблюдая за реакцией собеседниц. Диана решила, что звонившая должна чувствовать себя перед ней виноватой, и как-то это проявит. Её учили, как поймать человека на лжи и какие признаки у чувства вины. Но никто из девчонок не проявил таких признаков. И Диана в полном недоумении уже начала подумывать о расширении круга поисков.

Они уже расходились после консультации, и Диана с досадой подумала, что, получается, зря сегодня приехала, сдавать завтра экзамен вместе с группой она не собиралась. Для этого у нее отец-доцент есть. Но тут к ней подошла Света Виноградова.

– О, Диан, забыла спросить, а Зойка успела тебе перчатку отдать?

– Какую перчатку? – не поняла вопроса Диана и вытащила обе перчатки из сумки.

– А, ну вот же! Обе у тебя. Значит, отдала, – уверенно ответила Света.

– Постой, постой, – ласково улыбнулась Диана, чтобы не спугнуть однокурсницу. – Это в среду, что ли?

– Ну, да. Она бегала, номер твой искала, чтобы ты перчатку оставшуюся не выбросила.

– Да, да, вернула, – задумчиво проговорила Диана и немного отстала от Виноградовой.

Значит, Малюгина, – подумала она. – Вот ты и попалась, сучка!

***

Москва. Отделение милиции № 47.

Василий вернулся со Швейной фабрики, которую Свечкина гордо звала заводом. Парторг запирался недолго и выдал и фамилию Рашида и его рабочий и домашний телефоны. Стоило только припугнуть, что Рашид, заигравшись с законом, может утянуть его за собой лет так на десять деревья валить… Потом осталось только парторга предупредить, что Рашиду говорить об этом разговоре не надо, чтобы не стать в глазах закона соучастником.

– Он-то сбежит, а нам же кого-то все равно посадить надо будет, так ведь? – ласково сказал он парторгу, и тот понимающе закивал. Вася ему поверил.

Только зашел в отделение, а там его уже ждут.

– Баранов! Зайди ко мне! – сведя брови к переносице, потребовал начальник отделения подполковник Сауляк. – Где тебя носит полдня? Тебя на Старую площадь срочно вызывают! Зачем ты там понадобился?

– Не могу знать, – ответил капитан, но сам прекрасно понял, что происходит. Отбрехавшись от расспросов, и пообещав рассказать по приезду, в чем дело, взяв из рук подполковника записку с фамилией ожидающего его срочно чиновника на Старой площади, пошёл к себе в кабинет за объяснением Свечкиной, что взял с неё вчера.

Не с пустыми же руками идти к такому человеку, – хмыкнул он про себя.

Немного неожиданно, конечно, но не так уж совсем чтобы. Раз там про него узнали, значит, Пашка про него сказал. Ивлев его ни разу не подводил, вряд ли и в этот раз будет иначе… Пацан-пацаном, а точно поумнее и его будет, и полковника Сауляка. Вот как так???

Пришлось немного посидеть в приёмной, пока строгая секретарша не пригласила его пройти в кабинет к своему начальнику. Всё время ожидания Вася ловил на себе её удивлённые взгляды и посмеивался про себя. Кто бы что бы не говорил, а пользы от его внешности много. Вот и сейчас, стоило ему войти в кабинет Кожевникова, как все приготовленные тем заранее слова улетучились у партийного чиновника из головы, и Вася взял слово первым.

– Здравствуйте, Никита Богданович, я капитан Баранов. Вызывали?

– Проходи, капитан, – встал из-за стола Кожевников и протянул ему руку. – Как моё дело продвигается?

– Да, собственно, всё уже выяснили, ознакомьтесь, – улыбнулся капитан, положил на стол объяснение Свечкиной и стал терпеливо ждать, пока тот прочитает. Когда Кожевников поднял голову, продолжил. – Встречался сегодня с парторгом фабрики, где трудится эта Свечкина, товарищем Шапошниковым, вот его объяснение по поводу личности этого Рашида и самой Свечкиной.

– Так! – отбросил в сторону Кожевников объяснение Свечкиной и принялся читать объяснение Шапошникова. На лице его отразилась гримаса отвращения, то и дело играли желваки.

– Никита Богданович, это статья, – продолжил капитан, дав Кожевникову время ознакомиться со вторым документом. – Мне, всё равно, через начальство пришлось бы выяснять, что мне с этим всем дальше делать?

– Ничего не делать, капитан, – резко ответил Кожевников и сгрёб к себе в стол оба объяснения. – Всё понятно?

– Так точно, – с готовностью кивнул Вася.

– Благодарю за службу, – встал Кожевников и протянул ему руку.

Глава 4

***

Москва.

После консультации Диана вышла из института, дошла до конца здания и увидела зелёную Волгу с Артамоновой на привычном месте. Сидит, даже по сторонам не смотрит, – с досадой отметила про себя Диана. – Надо с ней серьёзно поговорить.

Приехав на конспиративную квартиру, Диана села, как всегда, за стол и дождалась, пока капитан Артамонова присядет напротив.

– Ну что, – сказала Диана, глядя на капитана КГБ, – экзамен на конспирацию мы провалили. Мой муж нас выследил.

– Как? – удивилась та.

– Как выяснилось, это было совсем нетрудно, – ехидно ответила Диана. – Мы несколько недель подряд останавливаемся на одном и том же месте, с видом из окон моего института. И в одно и то же время уезжаем. Одна из моих сокурсниц выследила нас, но, к счастью, не разглядела, что вы девушка. Решила, что за мной на дорогой тачке приезжает любовник. И позвонила моему мужу, сообщив об этом. А он уже устроил слежку, она сказала, где и когда меня можно найти садящейся в эту самую Волгу…

Артамонова опершись на локти, обхватила голову руками, впрочем, сохраняя при этом нейтральное выражение лица. Вот это выдержка! – восхитилась Диана.

– Как он отреагировал? – спокойным голосом спросила Мария Юрьевна.

– Много вопросов задавал… Нам повезло, он решил, что я с подругой сбегаю с занятий.

Артамонова сразу выпрямилась и расслабила шею. Вот так, значит, у нее выглядит огромное облегчение, – с сарказмом подумала Диана.

– А вопросы какие задавал? – спросила Артамонова.

– Почему я подружку от него прячу? – ответила Диана, уставившись ей в глаза. – Требует, чтобы я вас познакомила.

– Что? – Артамонова удивлённо подняла брови вверх. – Вообще-то у нас это не принято… Мы работаем только с тобой…

– Ну, сами смотрите… Только боюсь, если мы это не сделаем, он может насторожиться. Был полон энтузиазма по этому поводу!

– Мне надо согласовать это с начальством, – ответила Мария Юрьевна со слегка озадаченным видом. – Ладно… На чём мы вчера остановились?

– На внимании, – широко улыбаясь, подсказала ей Диана.

***

Москва. Кабинет второго секретаря Гагаринского райкома КПСС.

– Вызывал, Герман Владленович? – зашёл в кабинет к Володину Гончарук.

– Проходи, Иван Николаевич, – показал ему на стул Володин. – Слушай, у тебя же в отделе есть толковые люди? Смогут аккуратно информацию об Ивлеве по месту жительства собрать? Как живёт? На что живёт? Чем живёт? С кем живёт? Любая информация может пригодиться.

– Ну а на обувной фабрике, что, ничего не нарыли?

– Вот именно, что ничего. Не работал там никогда и не устраивается на работу. Словно призрак…

– А что, у нас в органах некому заняться проверкой по месту жительства? – недовольно спросил Гончарук.

– Есть кому. Но сам понимаешь, дело это затратное. Заряжать такую процедуру есть смысл, когда наверняка есть повод. А мы в этом пока до конца не уверены. Представляешь, как над нами будет всё местное отделение смеяться, когда окажется, что мы отвалили кучу денег за сведения о простом студенте?

– Ладно, я понял, – неохотно согласился Гончарук. – Отправлю Димку Некрасова. Этот в любую дыру без мыла пролезет.

***

Москва. Отделение милиции № 47.

Василий вернулся со Старой площади в прекрасном настроении. Всё-таки он не ошибся в Павле, получить благодарность, пусть и устную, от такого человека дорогого стоит.

– Баранов, зайди ко мне, – услышал он почти сразу голос начальника отделения подполковника Сауляка. Тот, словно материализовавшийся призрак, открыл его дверь через пару секунд после того, как он зашел в кабинет. Хотя, когда капитан заходил к себе, никого в коридоре не было. Или Вася настолько погрузился в свои мысли, что прошло больше, чем пару секунд?

Ну, понятно, поджидал, когда он вернется! Пришлось идти вслед за начальником в его кабинет. Как только Вася, войдя внутрь, прикрыл дверь, тот требовательно спросил:

– Ну и чего от тебя хотели?

– К сожалению, Андрей Михайлович, не могу вам сказать, – едва сдерживая дерзкую улыбку, ответил Василий, – мне строго-настрого запретили рассказывать о цели вызова и состоявшейся беседе. Но, если вы настаиваете, позвольте мне сделать один звонок по оставленному номеру для связи, разрешения спросить?

– Это не обязательно, – ответил Сауляк после непродолжительной паузы, и пристально посмотрел капитану в глаза.

Василий тут же демонстративно вытянулся по стойке «смирно», чтобы не злить начальника. Но когда вышел из его кабинета, дал волю чувствам и улыбнулся от души. Подполковник попил у него крови изрядно в предшествующие месяцы… Зануда и формалист, какого еще поискать, да еще и испытывает откровенное удовольствие, демонстрируя власть над подчиненными… Тем приятнее было видеть, как он сдает назад, испугавшись гнева высокопоставленного чиновника. Как там Пашка назвал Кожевникова, кремлевский небожитель? Метко! Главное, чтобы не прилипло к языку и не ляпнуть где не надо… Ибо чревато проблемами, если стуканут…

***

Москва. Старая площадь.

– Татьяна Васильевна, зайдите ко мне, – вызвал Кожевников к себе помощницу, и она тут же пулей влетела к нему в кабинет и села за стол, приготовившись записывать. – Вот, Татьяна Васильевна, а вы молодёжь нашу ругали, – глядя на бумаги, полученные от журналиста и капитана Баранова, – с удовлетворённым видом проговорил он. – Смотрите, какую работу провели, с самого начала правильно оценили ситуацию, грамотно отработали, и, обратите внимание, никто их не заставлял, всё по собственной инициативе. Еще что важно, не растрезвонили налево и направо про всю эту грязь, иначе мне бы уже давно звонили «товарищи» с фальшивым сочувствием…

Соберите мне всю информацию по Самедову Рашиду… Что тут у нас этот капитан накопал? Плотного телосложения, среднего роста, носит дорогие костюмы и красивые галстуки, брюнет. Лет тридцать – тридцать пять. Ездит на синих жигулях. Работает в МГУ по линии комсомола… Молодец, много капитан нарыл, – задумчиво посмотрел на помощницу Кожевников. – Толковый парень. И что меня больше всего подкупает, он всю эту работу по просьбе друга проделал, а не потому, что начальство велело. Докопался до истины, но не стал болтать, и начальству не доложил, чтобы поощрило… Побольше бы таких людей, глядишь, и мир стал бы чище и лучше. Надо способствовать карьерному росту таких сотрудников. Пора ему стать майором, вы не находите, Татьяна Васильевна?

Помощница кивнула, не отрываясь от записей. Ритуал общения у них был давно отработан, лишней болтовни шеф не любил, но в минимальной обратной связи все же нуждался. Редко-редко, но она все же высказывалась, но только в том случае, когда имела возражения. Кожевников умел строить стратегические комбинации, но память и его, бывало, подводила, и вот тогда помощнице и приходилось напоминать о подводных камнях, о которых он позабыл.

– Вот и славно! Соедините меня минут через пятнадцать с генералом Улиткиным из кадров…

Помощница кивнула.

– А по этому Рашиду… как узнаете должность, мне доложить, и копать дальше. Кто его туда рекомендовал, с кем дружит… Кто его мог задействовать против меня, с какой целью… нужны все расклады, потом детальнее обсудим…

***

Москва. Квартира Эль Хажж.

Аиша готовилась к очередному экзамену, когда зазвонил телефон. Трубку побыстрее взял Фирдаус, чтобы трели телефона не отвлекали родственницу от занятий.

– Здравствуйте, можно Аишу Аль-Багдади? – вежливо попросил женский голос. Фирдаус поинтересовался, кто её спрашивает. – Это из редакции радиопередачи для старшеклассников «Ровесники», редактор Татьяна Богданова. Мы готовим сюжет про Ливан. В отделе по работе с иностранными студентами МГУ нам очень рекомендовали Аишу как положительную и ответственную студентку. Мы хотели бы пригласить её выступить в нашей программе.

– Немного неожиданно, – удивился такому предложению Фирдаус. – У неё сейчас сессия, экзамены…

– О, это совсем ненадолго, – поспешила уверить его собеседница. – Мы можем подстроиться под её график, это же будет запись, а не прямой эфир.

– Ну, думаю, она не будет против, – не очень уверенно ответил Фирдаус.

– Скажите, пожалуйста, а как у неё с русским? Ей нужен переводчик?

– Нет, не нужен. Я сам могу её подстраховать, – тут же ответил Фирдаус, решив, что будет лучше, если он лично будет сопровождать Аишу на этом мероприятии. В конце концов, он же единственный мужчина из семьи в СССР. – Подождите минутку, пожалуйста, – попросил он, и, положив трубку рядом с аппаратом, постучался в комнату племянницы.

– Аиша, в МГУ решили, что ты лучший кандидат для выступления по радио, – заглянув к ней в комнату, произнёс он.

– Какое ещё выступление? – ошарашенно посмотрела она на него. – Какое ещё радио? Зачем?

– В МГУ так решили, – развёл руками Фирдаус. – Я бы не отказывался. Это программа для школьников, «Ровесники» называется. Им нужен сюжет про Ливан. Что мы с тобой про свою родину не расскажем? Пусть тут знают, какая у нас чудесная страна!

– Так ты со мной пойдёшь? – оживилась Аиша.

– Сказал, что тебе переводчик нужен, – подмигнул он ей.

– Хорошо, – улыбнулась она и Фирдаус вернулся к телефону.

***

Москва. У дома Ивлевых.

С тех пор, как Роман Малинин по прозвищу Малина устроился с помощью соседа работать на завод, свободного времени у него стало совсем мало. Руководитель их агитбригады Серёга Белый поступил учиться с этого года в институт на вечернее и только изредка мог появляться на репетициях, но в выступлениях помогал и страховал на случай, если кто-то не мог участвовать. Вместо него руководство разросшимся коллективом пришлось взять на себя Малине, как самому старшему и другу Белого. Они уже дважды становились лауреатами городского конкурса агитбригад. Эти победы и выступления на обеих территориях ЗИЛа сделали Малину узнаваемым лицом среди заводчан. Роман наслаждался известностью, но у него и мысли не было расслабиться и вновь пойти по кривой дорожке. Власть над умами зрителей казалась ему намного интересней, чем попойки в сомнительных компаниях, которые когда-то закономерно привели его в тюрьму…

Обдумывая очередной мини-спектакль, Малина надел бушлат и вышел во двор покурить. Погружённый в свои мысли, он сел, сгорбившись на лавке у подъезда, и не сразу обратил внимания на слонявшегося во дворе мужичка. Зато тот, приметив его, неспешно направился в его сторону.