Ревизор: возвращение в СССР 33

Глава 5

***

Москва. Киевский вокзал.

Антон чувствовал, как Оксана дрожит всем телом от ярости. Но все же она ему подчинилась и не ринулась атаковать зятя. Почему-то это стало ему приятно.

– Антон, кто это с ним? – прошептала она, повернув голову так, чтобы ей было видно проходящих мимо.

– Это твой зять, Оксан, так что не знаю, кто с ним, – проговорил он, будучи в полном смятении и недоумении. – Но она точно красотка…

– Как же так?! А Галия? А дети?

– Тише, Оксана, тише… Я сам ничего не понимаю…

У него жена такая красавица, – думал он под всхлипывания Оксаны. – А тут ещё какая-то подружка… Но надо признать, она тоже очень хороша, блондинка… И чем он только их берёт?!

– Тише, Оксана, тише, не плачь, – гладил он её по спине на автомате, думая о своём.

– Как он может моей Галие изменять? – возмущенно посмотрела она на него.

– Я всё выясню, – пообещал он ей. – Ещё не знаю как, но выясню.

– Говорила я ей, не надо с ним связываться, – с надрывом в голосе произнесла она. – Не доведёт он её до добра! Но никто же меня не слушал!.. Что он теперь с моей дочкой сделает? – заглянула она ему в глаза. – Выгонит?

– Нет! – уверенно покачал он головой. – Выгнать не выгонит. У них же детей двое, и все в квартире прописаны… Скорее, он сам уйдёт.

– Да? Может, оно и к лучшему?

– Может, и к лучшему, – немедленно согласился он.

Объявили её поезд, и они пошли вдоль состава, всё ещё под впечатлением от увиденного. В вагоне сели рядом на её полке. Прощание получилось тяжёлым. Оба молчали, задумавшись каждый о своём, иногда многозначительно переглядываясь.

Когда проводница велела провожающим покинуть вагон, он притянул её к себе за плечи, поцеловал в висок, прошептал «держись» и, выйдя из вагона, отправился домой.

***

Москва. ДАС.

– Инга, ты будешь полной дурой, если упустишь своего итальянца! – с упрёком посмотрела на неё однокурсница и соседка по комнате Галина Козлова. – Хочешь опять к нам вернуться?

– Да ничего я не хочу! Но он сказал, что мы разные люди и нам надо расстаться… Что мне делать, девчонки?!

– Блин, Кольцова, только ты так могла! – воскликнула Таня Молчанова. – Вытянула счастливый билет и тут же его профукала!

– Подожди, Тань, ещё не профукала, – остановила её Галина. – Что ты там учудила? После чего он тебе сказал, что вы разные люди?

– Да не было ничего такого! У него вчера день рождения был в ресторане…

– Слышь, Галь, в ресторане! – с неприкрытой завистью передразнила подругу Молчанова.

– Да подожди ты, – с досадой посмотрела на неё Инга. – Там была куча народу с первого и второго курса! Вот мне интересно с малолетками сидеть!..

– Странно, и что твой итальянец с ними дружит? – спросила Татьяна.

– Девчонки! Да какая разница, с кем он дружит? – перебила её Галина. – Раз это его друзья, с ними обязательно надо тоже дружить! Чтобы они постоянно ему говорили, что Инга отличная девчонка.

– Блин! Галька, где ты была раньше? – чуть не разревелась она. – Это вчера надо было делать! А сейчас уже поздно!

– Ничего не поздно! – оборвала её Молчанова. – Есть старый проверенный способ. Скажи ему, что ты беременна.

– Тань, да я бы с удовольствием и по-настоящему забеременела, но он такой осторожный!

– Ничего, замуж можно и с фальшивой беременностью выйти, – ответила ей та. – Главное, не тянуть потом с ЗАГСом. Раз ты уже беременна, он осторожничать перестанет и быстренько сделает тебе уже по-настоящему ребёнка. Скажи, что теперь нет смысла предохраняться, а мужики и так ненавидят это делать.

– Ты давай, езжай к нему, а то полдня уже тут торчишь, – подсказала ей Галина. – А то он ещё решит, что раз сказал тебе, будто бы у вас всё кончено, то так оно и есть, раз ты съехала.

– И новую бабу притащит, – подсказала ехидно Молчанова.

– Какие же вы! – тут же вскочила Инга и начала собираться.

***

Москва. Квартира Ивлевых.

Эмму у нас встречали как почётного гостя. Засмущали её совсем. Шепелявость у неё, конечно, присутствовала, но речь была вполне сносной, во всяком случае, всё было понятно. Я знаю кучу людей, которые и без всякой тяжелой травмы головы говорят так, что понять их очень сложно.

Поужинали, обсудили новости. Эмма не была ещё у нас после ремонта и Галия устроила ей экскурсию, а потом выдала большое полотенце и разрешила занять вторую ванную хоть на всю ночь.

– Покажи ей, дорогая, как пену для ванны сделать, – подсказал я жене, улыбаясь. Конечно, после частного дома с колонкой на улице Эмма у нас каждый день будет устраивать заплывы в ванной.

***

Москва. Дом Ивлевых.

Альфредо с надеждой поглядывал на часы. Похоже, подруга психанула и ушла от него. Но не успел он как следует поверить в свою удачу, как Инга вернулась.

– Нам надо серьёзно поговорить с тобой, Альфредо, – трагическим голосом произнесла она, осторожно усаживаясь на стул. – Я не была наверняка уверена… Но сегодня специально сходила в больницу к знакомому доктору… Я беременна, Альфредо.

Только не это! – схватился он за голову и чуть не выдрал сам себе волосы. – Только не это… Как это могло случиться?! Хотя, что я удивляюсь? У Павла с женой тоже незапланированно дети получились… Что теперь делать? Что делать?…

Он стоял у окна к Инге спиной. Молчание затянулось…

– Хорошо, что у тебя есть знакомый врач, – собрался он, наконец, с мыслями и повернулся к ней. – Денег на аборт я дам. Но на этом всё. Мы расходимся.

– Мне не нужны деньги на аборт! – вскочила она. – Я не стану избавляться от ребёнка! Ты должен жениться на мне!

– Нет, Инга. Между нами больше не может ничего быть.

Девушка закричала, сжав руки в кулаки, красивое лицо исказила уродливая гримаса:

– Если ты не женишься, я тебя на весь университет ославлю! Я в итальянское посольство пойду! Я на тебя жалобу напишу в ректорат, что ты беременную девушку бросил!

Тут вышел Мартин из своей комнаты, с удивлением глядя на неё. Инга зыркнула на него злобно, выскочила из кухни и закрылась в комнате Альфредо, громко хлопнув дверью.

– Ну, я так и знал, что твои приключения как-то так и закончатся, – проговорил Мартин, с сочувствием глядя на итальянца, а тот был просто в шоке от всего этого. – И что думаешь делать дальше?

– Не знаю, – покачал тот головой. – В Италию вернусь…

– Бросишь аспирантуру? – удивлённо посмотрел на него друг.

– А что мне остаётся?

– Н-да… Дела…

***

г. Москва. Квартира Ивлевых.

В понедельник с самого утра позвонил в редакцию и сообщил Вере, что Эмма в Москве и готова встретиться с заместителем главреда.

– Так! А что ж ты раньше-то не сказал, что она сегодня приедет?

– Да я сам только в субботу узнал, а позвонить-то в выходные некуда.

– Посиди дома, никуда не уходи! Я сейчас всё выясню и скажу, когда ей подъехать! – протараторила она и бросила трубку.

Решил, что пока она выясняет, успею позвонить на камволку и пригласить Анну Юрченко в гости в субботу. Минуты две пришлось подождать, но потом ее подозвали к телефону. Сразу поинтересовался у неё, не будут ли они с Озеровым против, если мы ещё друзей пригласим? Анна меня заверила, что будет только рада завести побольше новых друзей и знакомых.

– У меня же здесь нет никого, – объяснила она.

Ну и слава богу, – подумал я, попрощавшись с ней, и положив трубку.

На контрасте с поведением той же Альфредовой Инги эта девушка мне всё больше и больше импонировала.

Вера перезвонила ещё минут через пять и пригласила Эмму к заместителю главреда сегодня к одиннадцати часам.

Мы с Эммой не спеша позавтракали и поехали в редакцию. Она заметно волновалась. Шутил всю дорогу, чтобы успокоить её. В её понимании, ей предстояло встретиться с какими-то небожителями. И тогда я ей принялся рассказывать, как ездил на дачу к Юлии Друниной и её мужу. И как познакомился с художником-мультипликатором, который кучу наших любимых мультфильмов нарисовал. Едва не назвал парочку, что он только в будущем нарисует, но вовремя вспомнил об этом. Что это всё обычные люди, только очень талантливые, и не надо их бояться…

***

Главное управление внутренних дел Мосгорисполкома.

Как только генерал-майор Горьковенко оказался в понедельник на службе, он сразу вызвал к себе начальника ОБХСС из Гагаринского УВД. Тот сразу догадался, в связи с чем его могут так срочно дёрнуть в главк, и прикидывал по дороге, что же решило начальство относительно той школьной тетрадочки? Жизненный опыт подсказывал ему, что любой скандал вокруг партийных руководителей, как правило, влечёт за собой серьёзные последствия для всех излишне информированных, и часто последствия достаточно неприятные. Поэтому верхушка МВД очень старается такого не допускать…

Следовательно, скорее всего, ОБХСС по данному вопросу делать ничего не придется, кроме как все забыть. А горком будет сам разбираться со своими функционерами. Но как тогда поступят с виновницей всего этого скандала? Скорее всего, велят заткнуть ей рот. Он успел уже собрать информацию по этой Регине. И был готов продемонстрировать свою осведомленность, если понадобится. Начальство такое любит. Его предусмотрительность себя оправдала. Первым делом Горьковенко спросил его:

– Что по этой фантазерке, будут какие-то проблемы ее приструнить? Кто у нее родители?

– Проблем не ожидаю, Борис Васильевич, – тут же отрапортовал он, – отец птица невысокого полёта в дорожном министерстве, мать – директор школы. Обоим есть что терять, если дочка упрется, так что уверен, что они ее приструнят, если осознают всю тяжесть последствий вот такого вот поведения. А на самой клейма негде ставить… Из комсомола и МГУ выгнали за аморалку – крутила шашни с замужними мужиками вместо учебы. Все эти ее писульки могут быть просто-напросто способом отомстить.

Генерал одобрительно кивнул. Его явно порадовало, и что он собрал всю информацию, и что он понимает, чем необходимо заниматься вот в такой вот непростой ситуации.

– Валентин Петрович, значит, необходимо объяснить вот этой гражданке, – положил он перед ним тот самый листок с данными Быстровой Регины Степановны, – что клевета – это уголовно наказуемое деяние. А если это клевета на органы советской власти, то это уже антисоветская агитация и пропаганда. И если она не поймёт по-хорошему, то не церемониться. Очень важно, чтобы ей даже в голову не пришло пойти с той информацией к смежникам.

– Понял, – кивнул Волобуев.

– И постарайтесь не вовлекать в это дело слишком много сотрудников.

– Разумеется, Борис Васильевич. Поручу это дело капитану Баринову, который и принял первоначально эту тетрадь.

– Правильное решение, – одобрительно кивнул Горьковенко и протянул подполковнику руку на прощанье. – Держите меня в курсе.

– Так точно.

***

Москва. Редакция газеты «Труд».

Сколько я не настраивал Эмму на предстоящую встречу в редакции, она, всё равно, заметно волновалась. Первым испытанием для неё стала Вера. Она как начала восхищенно тараторить, что совершенно не ожидала, что Эмма такая молоденькая и такая красивая, что вогнала мне её в краску. И уже в таком виде отвела нас к заместителю главного редактора Силину.

Я и сам ещё не был с ним знаком. Невысокий полнеющий мужчина ближе к пятидесяти приветливо поздоровался с нами. Мы познакомились. Представил ему Эмму, как своего соавтора и отошёл в сторонку. Владимир Семёнович её очень хвалил, уверял, что у неё талант, засмущал её так, что она ни «бе», ни «ме» сказать не могла. А потом он повёл нас к главреду, что стало и для меня неожиданностью. Если с самого начала хотели к нему Эмму вести, то можно было сразу к нему и приглашать. Боялись, что Эмма испугается ехать в Москву к такому серьезному человеку? Или тут просто такой порядок, приглашать гостей к главному через заместителя?

К Генриху Марковичу мы пришли уже вчетвером. Нас с Эммой сопровождали Вера и Силин. От Ландера Эмме тоже пришлось выслушать массу приятных слов, чему я был очень рад. Слушал и улыбался, всё думал, как же удачно я ей предложил журналистикой заняться.

А в конце Ландер сказал, что нас ждут еще и в Министерстве обороны. Тут Эмма уже не на шутку испугалась и посмотрела на меня умоляющими глазами. Хорошо, что я поехал с ней! Понял, что пора мне вмешаться и взять дальнейшие переговоры в свои руки. Ландер сказал мне куда подъехать, кого спросить. Я тут же от его помощницы и связался с адъютантом генерал-майора Ветрова из политуправления Министерства обороны, представился, сказал, что представляю Эмму Либкинд по рекомендации главного редактора газеты «Труд». Тот живо отреагировал, явно будучи в курсе дела. Я оставил ему свой домашний телефон и попросил назначить нам встречу с генералом Ветровым. Он обещал перезвонить, как что-то выяснит.

Мы с Эммой попрощались со всеми и уехали из редакции.

– Как ты с ними со всеми разговариваешь? – спросила она уже в машине, когда я вёз её домой.

– В каком смысле как? Словами, через рот…

– Как ты не боишься?

– Эмма, я же тебе объяснял…

– И с генералом точно также будешь говорить?

– А что, генерал не человек, что ли?

– Ну, не знаю…

Мы приехали домой. У меня была надежда, что адъютант генерала Ветрова уже определился со временем нашей встречи и позвонил, но меня ждало разочарование… А работы-то полно! Дальше у меня был намечен автопробег на целый день по моим объектам, чтобы было чем отчитаться на сегодняшнем собрании… Так-то Ирина Леонидовна и сама могла бы все записать, но не брать же мне Эмму и возить с собой на все мои весьма специфические встречи…

– В общем так, Эмма. Ты сидишь на телефоне, – решил я. – Мне надо ехать на работу. Я буду звонить домой каждый час. Из Министерства обороны позвонят, запиши только время, когда нам приехать или если не сегодня, то дату и время. Остальное я сам позвоню, выясню.

– А если они скажут в течении часа приехать? – вцепилась она в меня, не желая отпускать.

– Вытребуешь два часа, напомнишь, что неместная, и за час никуда не успеешь. Я позвоню, скажешь мне, поедешь туда на такси, а я на своей машине рвану и встретимся в Министерстве обороны, – ответил я. Она собралась было что-то возразить, но я перебил её. – Такси я тебе сам вызову.

– Ну, ладно, – вынуждена была согласиться она.

Я уехал. По плану у меня первой стояли обувная и швейная фабрики, затем автобаза, а потом таксопарк и кожгалантерейка. К концу дня как раз управлюсь, если в Министерство обороны прямо сегодня не дёрнут.

***

Москва. МГУ.

Мартин и Альфредо отсели в столовой от своей привычной компании за отдельный стол.

– Это какой-то кошмар, – жаловался другу Альфредо. – Я не знал, что она такая злая. Я не хочу на ней жениться! Я лучше в Италию вернусь. Жаль, конечно, бросать работу над диссертацией, но что поделать…

– Подожди, я знаешь, что подумал? У нас же Паша Ивлев куратор, – вспомнил Мартин. – Ты, прежде чем всё бросить, лучше к нему подойди посоветоваться. Он лучше нас с тобой в местных нравах и обычаях ориентируется. Может, подскажет что?

– Слушай, а правда, сегодня же и подойду.

– Давай, дружище. Надо всё попробовать. А аспирантуру бросить всегда успеешь.

***

Москва. УВД Гагаринского района.

Вернувшись к себе, начальник ОБХСС Волобуев вызвал к себе капитана Баринова.

– В общем, так, Юр. Поручение у нас с тобой от главка по поводу той тетрадочки, – многозначительно посмотрел он на капитана. – Ты её принял, тебе и отрабатывать.

– Понял, Валентин Петрович, – кивнул Баринов, мол, понимаю, о чём речь.

– Горком сам разберётся со своими подчинёнными. А наша задача остановить распространение информации. Как мы это сделаем, никому не интересно, разрешено использовать любые меры, если по-хорошему эта барышня, – он положил перед капитаном листок с данными Быстровой, – не поймёт. Но я бы не рисковал и сразу начал довольно жёстко. Потому что главное, чтобы она к смежникам с этим же самым не пошла. Сам понимаешь, если начнётся какая заварушка между нашими ведомствами, мы первые с должностей слетим, и вообще можно без погон остаться…

– Я вас понял, Валентин Петрович. Всё сделаю в лучшем виде, не беспокойтесь.

– Держи меня в курсе.

– Так точно.

***

Москва. Съёмная квартира Быстровой.

Регина пришла домой и не смогла повернуть ключ в замке. Пока она соображала, что происходит, незапертая дверь распахнулась и она увидела на пороге свою квартирную хозяйку.

– Мне же завтра только платить, – удивлённо проговорила Регина и только тут заметила в коридоре свой чемодан и другие свои вещи. Хозяйка их уже собрала и выставила в коридор. – Но почему?

– Почему?! Она ещё спрашивает, почему? – в ярости заорала хозяйка. – Мне из жилкомиссии звонили! Спрашивали, что за бордель я тут устроила?! Грозятся квартиру на перераспределение передать, раз она по назначению не используется! Всё из-за тебя, шлюха! Убирайся немедленно! Чтоб духу твоего здесь не было!

Оказавшись на улице с кучей своих вещей, потрясённая Регина побрела в сторону дороги и попыталась остановить машину. Только минут через пятнадцать возле неё остановилось такси. Она назвала свой домашний адрес и сама предложила десятку. У неё не было сейчас никакого желания торговаться.

Мать уже была дома, но смотрела на нее, как на пустое место. Молча открыла дверь, молча пропустила ее с вещами внутрь. Ни здравствуй, ни вопросов о том, как у нее дела… Ну и чёрт с ней, – решила она, молча затащила всё в свою комнату и закрылась там.

Но пришёл с работы отец и началось… Родителям, оказывается, звонили ещё на той неделе из деканата и сообщили, что исключили её из университета за аморалку.

Отец не выбирал выражений и орал так, что Регина не выдержала:

– Что ты на меня орёшь?! Ты ничего не знаешь! А там такое на кону! Там такое творится! Им ничего не стоит человека в тюрьму просто так отправить! Не то, что из университета исключить! Но я уже была в милиции! Они ещё пожалеют, что со мной связались!

– Ты была в милиции? – еще сильнее побагровел отец.

– Да, принесла им информацию обо всех грязных делишках гагаринского райкома.

– В милицию? Ну ты и дура!

***

Глава 6

***

Москва. Квартира Быстровых.

– Ничего я не дура! – оскорбилась Регина. – Я знаю, что говорю! Но милиция разберётся с этими жуликами!

– Так! Рассказывай всё! – потребовал от Регины отец, довольно бесцеремонно взяв за плечи руками и посадив её на кровать. – При чём здесь жулики и милиция?

– Что рассказывать? – растерялась она от неожиданности, но отец навис над ней с решительным видом. – Там во всём районе хищения масштабные на предприятиях, а райком делает так, чтобы там никаких комиссий и проверок не было и деньги со всех получает. Ты бы знал, какие там суммы крутятся!

– Не знаю и знать не хочу! – схватился за голову отец. – Ты знаешь, что бывает с теми, кто чужие деньги считает?..

– Боже мой! – простонала мать.

– И ты с этим пошла в милицию? – продолжал он.

– Конечно. А что я должна была делать? Если они меня из университета отчислили? А у меня даже тройки ни одной нет!

– Дура! Какая же ты дура! – повторял отец.

– Ты как будто вчера только родилась! – вторила ему мать.

– Какая милиция?! – наклонился он к ней, потрясая перед её лицом руками. – Где ты видела, чтобы подчинённые против начальства шли? Партия – наш рулевой! Ты вообще хоть раз задумывалась о смысле этой фразы, которая из каждого утюга звучит?

– И что, они мне не помогут? – начиная с опаской поглядывать на родителей, спросила Регина.

– Помогут! Конечно, помогут! – едко скривился отец и крикнул, наклонившись, прямо в лицо дочери. – Выселят нас всех из-за тебя в Сибирь или ещё куда подальше!

Резко махнув рукой, он вышел из комнаты.

– Что же теперь делать-то? – поспешила за ним мать, захлопнув дверь в ее комнату, и Регина услышала нотки паники в её голосе через фанерную дверь. Ей стало страшно. Раз родители забыли о ней, выскочив из комнаты, то проблема действительно есть, и они ее не обманывают в воспитательных целях.

– Раньше надо было делать! – услышала она голос отца. – А теперь уже поздно! Ещё после первого раза надо было отправить её куда-нибудь на комсомольскую стройку, раз ей в Москве спокойно не живётся, не учится!

Тоже мне отец! – фыркнула Регина, немного успокаиваясь. – Вместо того, чтобы броситься защищать своего ребёнка, на комсомольскую стройку надо было отправить! Тьфу!..

Тут как раз и в дверь позвонили. Мать пошла открывать дверь. Регина услышала чужой мужской голос. Какой-то капитан хотел её видеть. До этого разговора с родителями она ждала этого визита, но реакция родителей ее напугала. И вместо того, чтобы броситься в коридор, она застыла на своей кровати, как приклеенная. Может, они и правда лучше меня разбираются во всем этом?

– Зачем вам она? – спросила визгливым от волнения голосом мать.

– Мне надо с ней поговорить, – настаивал капитан.

– В нашем присутствии, – потребовал отец.

– Как хотите! Может, так оно и лучше, – согласился капитан.

Регина напряжённо следила, как открывается дверь в её комнату. Сначала вошла бледная мать и села на стул возле письменного стола, за ней зашёл милиционер в форме. Отец встал в дверях. По нему было видно, что он сильно волнуется. Нервное состояние родителей передалось Регине, и она вцепилась руками в кровать.

– Капитан Баринов, – показал он ей своё удостоверение, но она ничего не разобрала там. Зато отец попросил ему тоже показать.

– ОБХСС? – проговорил он и обессилено сел на кровать неподалёку от дочери.

Капитану присесть никто не предложил, и он остался стоять.

– От вашей дочери, товарищи, поступило заявление, в котором она обвинила партийное руководство целого московского района в противоправных действиях. По результатам проверки эти факты не подтвердились. Получается, ваша дочь оклеветала честных советских граждан. Мало того, она пыталась дискредитировать в их лице государство… Это все находит свою оценку в соответствующих статьях Уголовного кодекса… И что мне прикажете делать? По-хорошему, я должен возбудить против вашей дочери уголовное дело!

– Послушайте, товарищ капитан, – поднялся отец и Регина увидела, что у него руки трясутся. – Можно же обойтись без этого на первый раз!

– Сложно с учетом других факторов. У вашей дочери очень плохая характеристика из МГУ, её исключили из комсомола за аморальное поведение и отчислили… При этом, до этого у неё был строгий выговор тоже за клевету, – с сомнением произнёс капитан, и мать застонала, закрыв глаза рукой. – Года с тех пор не прошло и, вот, опять то же самое, только теперь это уже всё гораздо серьёзнее. Это клевета на советскую власть и её представителей.

– О чём ты думала?! – вскричала мать, скатываясь в натуральную истерику со слезами и упрёками.

– Капитан, ну, может, можно как-то обойтись? – молящим тоном попросил отец. – Она ещё глупа и наивна, не понимает, как жизнь устроена…

– Я, как отец, вас очень понимаю. Но совсем ничего не предпринять я тоже не могу.

– Ну, пожалуйста! – рыдая, взмолилась мать.

Ещё чуть-чуть, и она упала бы перед ним на колени. Видимо, это почувствовал и капитан.

– Ну, ладно, ладно, – поспешно проговорил он. – Попробуем обойтись предупреждением. Если руководство не будет возражать, то считайте вам очень повезло. Но только в одном случае, сами понимаете. Я слышу вас, но ваша дочь так и не сказала ни слова с того момента, как я вошел. Может быть, у нее другая точка зрения, чем у вас?

***

Москва. Политическое управление МВД СССР.

– Ну, что же, молодец, – удивлённо качая головой, похвалил генерал Брагин Василия Баранова. – Это же надо, такую комбинацию провернуть!

– Просто не придумали, товарищ генерал, как ещё их вынудить побыстрее в музей за штемпелями обратиться, – едва заметно улыбаясь, ответил майор. – Кто знает, сколько бы они ещё эти восемнадцать золотых монет продавали бы?

– Авантюристы! Но главное, всё у вас получилось, – проговорил генерал с довольным видом. – Молодцы! И дело громкое, и отработали красиво.

– Лев Борисович, надо бы Павла Ивлева как-то отметить за помощь милиции. Без его содействия мы бы на них никак не вышли.

– Согласен. Подумаю, – кивнул он и протянул майору руку на прощанье.

***

Москва. Оздоровительный комплекс Часового завода «Полёт».

Когда я приехал, почти все уже сидели за столом в бане. Ждали меня, Мещерякова и Гончарука.

– Павел, пока ты не разделся, дойди до проходной, предупреди охрану, что Гончарук первый раз и не знает, где мы тут, – попросил меня Бортко.

Но не успел я выйти на улицу, как Мещеряков сам привёл его, и мы быстро присоединились к товарищам.

Хорошо, что встречу в Министерстве обороны назначили на завтра. Мне, хоть, удалось спокойно объехать все свои намеченные предприятия. Приготовил свой ежедневник, чтобы доложить о состоянии дел…