скачать книгу бесплатно
«Сейчас он меня убьет».
Блузка практически насквозь промокла от пота, хоть выжимай, тягостное ожидание режет изнутри тупым лезвием.
– Сиди здесь и не высовывайся, – доносится приказ сверху.
Берцы разворачиваются, тяжелыми ударами по полу оповещая об уходе их хозяина.
Слышатся стоны и плач, нарушающие убийственную тишину кабинета.
Упираюсь руками в пол, приказывая себе собраться с мыслями и осматриваюсь.
– Кейт, – жалобный голосок зовет меня откуда-то спереди.
Фокусирую плывущее от паники зрение на девушке, Стефани лежит под своим столом, моляще глядя на меня, на ее животе расползается огромное красное пятно.
Пульс, стучащий в висках бьет отрывистыми ударами по барабанным перепонкам.
«Соберись, Уилсон»
Ползу по полу вперед, собирая всю грязь ладонями, кожа на коленях противно трется о линолеум, пока я не оказываюсь возле девушки, лежащей на полу. На ее животе зияет рана, из которой толчками выплескивается кровь от каждого всхлипа. Белая блузка пропитанная кровью почти полностью, облепляет ее тело.
– Зажми рану, – я поднимаю трясущиеся руки девушки, кладя их ей на живот.
Мои руки дрожат так же сильно, адреналин не дает отключиться, заставляя мозг соображать быстрее. Резкий запах железа, висящий в воздухе, душит своей тяжестью. Вдалеке слышны выстрелы и приглушенные крики, четко различимые через плач тех, кто в кабинете, его словно приглушили, сосредотачивая слух на более важных вещах.
– Не бросай меня, Кейт, – со слезами на глазах просит Стефани, в них больше нет привычной неприязни.
– Просто держись. Скоро все закончится.
Она трясется от боли, а я понимаю, что ей нужно в больницу, но пока что никак. Время играет не в нашу пользу.
В коридоре слышны шаги. Он возвращается.
– Кейт, Кейт, – моя одноклассница сжимает холодеющие пальцы на моем запястье. – Не уходи.
– Я здесь.
– Уилсон, – гремит сзади прямо надо мной. – Зачем ты ей помогаешь?
– Рикки, не надо, – я, быстро разворачиваясь, пячусь назад, перебирая руками по скользкому от крови полу, едва на распластавшись прямо перед моим другом.
Он отрицательно качает головой, осуждающе меряет меня холодным взглядом, направляет оружие на Стефани и стреляет. Я испуганно вскрикиваю, сотрясаясь всем телом от выстрела.
– Знаешь, – он вставляет патроны и передергивает затвор, от этого металлического лязганья нутро готово вывернуться наизнанку, сейчас у него в руках уже другое оружие. – Я был о тебе лучшего мнения, – парень упирает приклад в плечо и направляет на меня дуло, смотрящее своим черным глазом в мое лицо.
Кто сказал, что вся жизнь проносится перед глазами? Чушь собачья, нет никаких картин прошлого, есть только ты, страх и неизбежность смерти в моменте, да яростно бьющееся в грудной клетке сердце.
Мой одноклассник немного раздумывает, целится в мой живот и стреляет.
***
Мне показалось у Люци случился шок от моей истории. А это ведь только ее треть. Он молчал, рассматривая остывший чай в кружке на столе.
– Я должна была заметить, понять, что он собирается сделать. Эти рисунки, он же рисовал их не один раз.
– Нет, – тихо и удрученно одернул меня Люций. – Ты была ребенком, это должны были заметить взрослые, учителя, которые, предпочли закрывать глаза. А не затравленный ребенок. Что случилось с твоим… с Рикки.
– Он застрелился. Услышал, что начался штурм школы, пошел в соседний кабинет и выстрелил себе в голову.
Я замолчала, вспоминая как поняла, что именно за выстрел сделал парень, после того, как ранил меня.
– А ты, – мужчина коснулся того участка, где был шрам, поверх футболки, – все в порядке?
Он не стал задавать уточняющие вопросы, но я поняла о чем речь.
– Да. На здоровье никак не сказалось ранение. Органы не задеты. Везение, если можно так сказать, – я слабо улыбнулась, пытаясь показать, что отношусь к его вопросу спокойно.
Детектив наклонился, невесомо касаясь губами моего лба.
«Что же, следующая история уже не вызовет в нем порывов нежности».
Я спрятала глаза от его взора, полного жалости ко мне, встала с дивана, аккуратно вывернувшись из утешительных объятий, чем вызвала удивление, которое становилось лишь больше, по мере наблюдения за моими действиями. Расстегнула джинсы, слегка задрала футболку свободной рукой, отогнула левую часть джинсовой ткани, одновременно отодвигая большим пальцем резинку белья. Показался тонкий, белый шрам возле бедренной кости слева.
– Этот я получила в шестнадцать.
***
После той ситуации в школе я осталась учиться в ней же, даже такое событие не заставило моих родителей отказаться от престижного учебного заведения. Но дружить с кем-либо я теперь побаивалась, предпочитая держаться особняком. После занятий я задержалась, читая в библиотеке. Теперь библиотека была не бегством, а местом, где мне нравилось проводить время, имея в качестве друзей лишь книги с потрепанными временем страницами.
Учебный год только начался, я была полна энтузиазма и надежд. Можно было попробовать закончить год с отличием, трудясь более усердно, чем в предыдущий, омраченный серьезной психологической травмой.
Школьный психолог долго вел беседы с выжившими и в частности со мной, стало немного легче, но мысль о том, что я могла бы все предотвратить, одолевала меня даже после сеансов. Хотелось отыграть назад, исправить произошедшее, да только жизнь не игра, нельзя загрузиться заново и пройти уровень без ошибок.
Глубоко погрузившись в свои мысли, я иду домой с остановки, рассматривая обувь и заплеванный, грязный асфальт, исчезающий под подошвой. Не сразу слышу, как за мной уцепился какой-то тип. Оглядываюсь. Мужчина лет сорока в изношенных джинсах и серой толстовке с пятнами сутулясь идет следом. Заметив мой интерес, он слегка отстает, рассматривая битые бутылки под ногами.
Ускоряю шаг. Мой преследователь тоже. По спине бежит холодок. Я сжимаю пальцами лямку рюкзака, почти переходя на бег. Мужчина не отстает.
– Эй! – он свистит мне вдогонку.
Я начинаю бежать. Он тоже бежит. Почти успеваю завернуть за угол, как меня с силой хватают за живот, зажимая второй рукой рот и оттаскивают обратно. Рюкзак падает на асфальт, не оставляя преград. Его ладонь грубая и шершавая, воняет дешевым табаком и машинным маслом.
Я брыкаюсь, пытаясь вырваться, пару раз попадаю каблуком школьной туфли по его колену.
– Сука, – злобно шипит он.
Мужчина тащит меня в подвал заброшенного дома. Я луплю его по рукам, но тщетно.
В подвале темно и сыро. Пахнет кошками и затхлостью. Под его ногами хрустят осколки и шуршит каменная крошка. Едва могу дышать из-за зажатого рта. В пиджаке жарко и неудобно. Капля пота у виска стекает по щеке вниз.
Он заносит меня в самый дальний, темный угол и переворачивает лицом к себе. Пытаюсь оттолкнуть мужчину, но он хватает мои руки с остервенелым рыком. Больно дергает за предплечья. Я поскальзываюсь, падаю на грязный пол, ударяюсь спиной и затылком.
Кручу головой, пыхтя от напряжения, не прекращаю попыток освободиться. Кругом валяется мусор, окурки, шприцы, смятые пивные банки.
– Тварь, – он наваливается на меня всем весом, прижимая одну руку, во второй угрожающе сверкает лезвие ножа.
Мужчина задирает школьную юбку. Холодная сталь царапает кожу, ныряя под резинку трусов. Лезвие поворачивается на бок, разрезая белье и кожу.
«Нож».
Свободной рукой шарю рядом с собой, ища карман пиджака. Под ладонью чувствую выпуклость на ткани. Есть.
Он дергает разрезанное белье. Неприятно холодит голую кожу. Трясущиеся пальцы достают из кармана нож. Отработанные постоянным повторением движения на автомате. Раскладываю свое оружие. Он даже не обращает внимание, так занят, расстегивая свои джинсы.
Удар.
Еще один.
Еще один.
Мужчина мычит. По пальцам течет что-то теплое. Он замедляется и мне удается оттолкнуть его.
– Кейт!
Ползу, пятясь к стене в замешательстве. К нам приближается Стэн. Он окидывает взглядом происходящее.
– Гнида, – парень пинает лежащего на земле по ногам.
Тот кричит еще громче, стараясь увернуться. Серая толстовка залита кровью, он зажимает ладонью бок.
Стэн помогает подняться мне, пряча себе за спину, испуганно рассматривая мой внешний вид.
Я слежу за его взглядом, понимая, что моя школьная форма в крови нападавшего.
Мама меня убьет.
***
– Оказалось, Стэн проходил мимо. Увидел мой рюкзак на асфальте и услышал возню из подвала, – я сделала паузу, глядя как Люций прикуривает новую сигарету, едва закончив предыдущую. – Он помог вызвать копов, но сам не остался. Мама прибежала, как только ей сообщили. Нападавший умер, – я отвернулась, рассматривая дверь квартиры. – Истек кровью.
– У тебя были проблемы из-за него?
– Нет, – я покачала головой. – Самооборона. Для меня все обошлось. Но факт остается фактом. Я убила человека.
Умолкнув растерла плечи, воздух из открытого окна слишком холодный. Люци тоже молчал, глядя в серую даль.
– Я наверное пойду, – я суетливо вскакиваю с дивана, тишина слишком гнетущая. – Понимаю, ты не хочешь меня видеть.
Я взяла свой свитер со спинки дивана, понимая, что на мне футболка Люци.
– Я верну твою одежду, – не дожидаясь ответа и не глядя на Люци, пошла к двери.
Но уже почти возле нее он догнал меня и схватил за руку.
– Стой.
Боясь реакции я осталась стоять спиной. Люций все решил сам, нежно потянул меня на себя, разворачивая лицом. Я бегала глазами вокруг, лишь бы не встречаться взглядами.
– Я не говорил, что не хочу тебя видеть. Не уходи.
Кожа покрылась мурашками, то ли от холода, то ли от его заботливого тона.
– Сейчас.
Он не отпустил меня. Повел обратно к дивану, усадил, закрыл окно, пока я сидела, потупив взгляд в пол, стискивая свитер в руке. Люци пошел в спальню, меньше чем через минуту вернулся обратно. Забрал мою одежду из рук, кладя обратно на спинку. Плеч и спины коснулось что-то очень мягкое. Плед. Он укутал меня почти по самый подбородок, который в конце ласково поднял, ловя мой взгляд.
– Ты чиста перед законом.
– А перед совестью?
– Он хотел надругаться над тобой. О какой совести речь? – недоумевал Люций.
Я хмыкнула, слабо улыбаясь.
– С точки зрения морали, я убийца.
Люций откинулся назад, ложась спиной в угол дивана и потянул меня на себя. Я устроилась на его груди, сворачиваясь почти калачиком.
– Он ведь тоже мог тебя убить. Или покалечить. Я не в праве тебя осуждать, – он крепко обнял меня за плечи. – У тебя вообще выбора особо не было.
Люций заправил прядь мне за ухо, едва касаясь шеи подушечкой пальца.
– Но ты сказал, что не стал бы убивать, вернись назад. Постарался бы взять его живым, – я тяжело сглотнула, проталкивая непростые слова. – Наверное, я тоже могла бы постараться обойтись без жертв.
– Мои взгляды связаны с жаждой мести и поиском справедливости. Во имя прошлого, – он коротко выдохнул, словно был недоволен. – Речь ведь не идет о спасении жизни в текущем моменте.
Люций умолк, гладя мое плечо, пока я, вытащив пальцы из-под пледа, обводила узоры на его груди. Нам потребовалось несколько минут, для передышки и осознания.
– Наверное после этого случая Стэн впервые посмотрел на меня как на девушку, а не ребенка, – мне хотелось завершить свою историю, открыться полностью, так же как и он мне. – Он стал оказывать знаки внимания. Встречать со школы, звать гулять. Я была в таком восторге, парень, который мне нравится, наконец-то обратил на меня внимание.
Люций молчал, я чувствовала кожей, как бьется его сердце, взволнованное моим рассказом, он со страхом ожидал, что еще за тьма таится в моем прошлом.
– Маме он не нравился никогда. Она запрещала общаться с ним, но кто слушает родителей? Верно? – я криво улыбнулась, хоть он и не видел моего лица.
– Шрам на ноге… Это правда авария? – в голосе слышалось беспокойство.
– Да, – поднявшись, я села рядом и сложила ноги на бедра Люци. – Папа выиграл в лотерею новую машину. Мы были так счастливы. Наша едва заводилась, – я устремила расфокусированный взгляд в окно, вспоминая. – В тот же вечер, как забрали, поехали покататься по городу. Знаешь это чувство, – я перевела глаза на Люци, – когда у тебя в жизни происходит нечто положительное, очень значимое для тебя. И ты счастлив, вставая с утра. Рад новому дню. Кажется, вот сейчас все наладится, жизнь станет лучше, проще, радостнее. Хочется верить, надеяться, – я сделала паузу. – Именно таким днем был тот. На перекрестке в нас влетел какой-то идиот, хотел проскочить на красный, – по щекам потекли слезы. – Говорят, самое безопасное место за водителем, – я закивала, словно подтверждая. – Это правда. Мне было восемнадцать. Официально я могла жить сама, без опеки.
– Он воспользовался этим, – начал догадываться Люций.
