Цикл

– Ольга, я надеюсь, ты не шутишь?

– Да нет, какие уж тут шутки, – усмехнулась она. – Ко мне уже второй раз приходит мой чертов бывший муж. Во плоти и крови. Но он мертв, Кирилл. Мертв! Ты понимаешь? – Она вцепилась ему в руку, сжав так сильно, что пришлось отдернуть ее.

– Да, как ни странно, я понимаю.

И он рассказал ей обо всем, что с ним произошло. Рассказал про свое детство, про то, что он никогда не знал, кто его родители, рассказал о появлении непонятных личностей, припадках и обмороках. Ольга слушала его не перебивая. Наконец, когда он закончил, воцарилась гробовая тишина. Кирилл вопросительно посмотрел на журналистку. Неужели она примет его за сумасшедшего? Но он ни капли не жалел, что рассказал ей все. Гора с плеч. Ольга сидела, переваривая все сказанное Кириллом.

– Знаешь, спасибо тебе за то, что открылся мне. Со мной никто и никогда не был столь откровенен.

– И что ты обо всем этом думаешь? – спросил он.

– Думаю, что ты совсем не сумасшедший. И те события, что происходят с тобой, совсем не случайны. У всего должно быть объяснение.

– Вот и я так же думаю. Но нигде не могу найти хоть какую-то зацепку, которая поможет связать все эти события вместе.

И Ольга продолжила разговор, рассказав геологу о своей жизни. О своем детстве, подростковом периоде и несчастном замужестве. Рассказала о появлении ее мужа.

– Знаешь, – продолжила она, – я никому об этом не рассказывала. Но у нас с Олегом должен был быть ребенок. И я сделала аборт, – у нее по щекам покатился град слез. – Кирилл, ты понимаешь, я убила его! – Она буквально перешла на крик. – Неважно, что Олег заставил меня это сделать. Я могла бы уехать куда-то, в конце концов, исчезнуть так, чтобы он меня никогда не нашел. Но я этого не сделала. Я была настолько запугана, что решилась на такой безумный шаг. И за это, похоже, сейчас меня наказывает Всевышний.

Тело ее сотрясалось в рыданиях. Кирилл, не зная, что еще можно предпринять, подошел к ней, присел рядом и обнял. Ольга ответила на его жест, обняв в ответ. Так они сидели обнявшись, пока рыдания совсем не стихли. Кирилл посмотрел на нее, вытер остатки слез с ее прекрасного лица.

– Ну как, полегче немножко? – спросил он.

Ольга ничего не ответила, просто смотрела в его глаза.

– Поцелуй меня, – вдруг сказала она.

– Что?

– Ничего.

И она прильнула к его губам. Ночь открыла для этих двоих свои объятия, унеся обоих в водоворот, выхода из которого уже не было.

Утром Ольга проснулась и обнаружила себя в его объятиях. Она улыбнулась и, не выдержав, поцеловала его. Кирилл открыл глаза и улыбнулся:

– С добрым утром.

– Доброе утро, – она положила голову на его грудь. Вставать совсем не хотелось. Кирилл взял ее волосы и начал перебирать в своих руках.

– Ольга, знаешь, – он выдержал паузу, посмотрев в ее бездонные глаза. Видимо, произнесенное далось ему совсем нелегко. – Я люблю тебя.

Она грустно улыбнулась, поцеловала его в губы и встала с кровати.

– Знаешь, мне уже пора. Спасибо за все, Кирилл.

Он сидел и смотрел на нее, пока Ольга одевалась.

– Насчет призраков. Я тут познакомился с шаманом.

Ольга засмеялась.

– Нет, правда, – сказал он. – Сходи к нему, я думаю, что он сможет помочь тебе.

– ОК. Непременно, прям сегодня и сделаю это.

Она поспешно собралась, поцеловала геолога в лоб и ушла. Кирилл перевернулся на спину. «Береги себя, – подумал он. – Я ведь правда тебя люблю».

Глава 34

Отбарабанив двенадцать часов на работе, уставший и вконец вымотанный Потемкин доплелся до дома. Такая жизнь не устраивала его совсем. Как так? Почти весь день сидишь на стуле, перебираешь бумажки, раздаешь указания всяким уборщицам и подсобным рабочим, а устаешь так, как будто за день пробежал целую марафонскую дистанцию. Непорядок! И какой есть выход? Уйти в лес и бомжевать? Не вариант. Нужны деньги. Грабить и убивать ради денег? Это не его конек. В таком подходе нет азарта. Хотя надо отметить, что иногда он не брезговал обшаривать тела своих жертв в поисках материальных ценностей. Брал только деньги, понимая, что драгоценности и всякие побрякушки могут послужить уликой, если его поймают. В отсутствии осторожности его сложно было упрекнуть. Остается только терпеть. Накопить денег, работая на северах, а потом рвануть куда-нибудь в глубинку на постоянное место жительства. Взять банку самогонки, забраться на пригорок в фуфаечке, сесть и потихоньку попивать огненную воду, радуясь жизни. Генерал заулыбался. Но он прекрасно понимал, что так жить постоянно не получится. Азарт охоты на людей перекроет любое человеческое желание жить как все. И рано или поздно он опять примется за свое. А если выпьет, так уж точно полдеревни перебьет за раз. Он стиснул кулаки, представляя, как сжимает в руках чью-то шею.

Немного погодя он достал из холодильника кусок вареной печенки и принялся потихоньку ее жевать. По обыкновению, во время перекуса у него состоялся диалог с самим собой. Темой для обсуждения были окружающие его люди. И все они в итоге в конце обсуждения так или иначе умирали. Основная часть от холодного оружия. Кто-то отдавал концы, не выдержав пытки. Ну а самые везучие погибали от меткого выстрела в голову. Это были те люди, которых он в какой-то мере или степени уважал.

Насытившись, он прилег на грязную постель, не снимая обуви. Чистоплотным Генерала сложно было назвать. Все его внимание было сосредоточено на таракане, который полз по потолку. «И откуда на севере могут быть тараканы? Они же здесь замерзнут», – мелькнула у него мысль. Не прошло и получаса, как веки у него налились свинцом и раздался громкий храп. Леонид спал крепким здоровым сном. Спустя какое-то время он вынырнул из цепких объятий Морфея, интуитивно почувствовав опасность. Потемкин резко открыл глаза, поняв, что что-то или кто-то держит его за ноги и буквально волочит по земле! На голову Леониду был накинут матерчатый мешок, который не позволял увидеть окружение. В панике Генерал задергался, но его тащило с такой скоростью, что ничего сделать было нельзя. Он привел мысли в порядок и закричал во все горло:

– Ты кто, сука? Отпусти, или я башку тебе оторву!

Рядом слышался звук чьего-то прерывистого дыхания, по всей видимости, его похитителя. Леонид не прекращал попыток вырваться из его цепких лап. Он понимал, что волочили его по улице. Руки судорожно хватали комья земли и растущую траву, пытаясь найти предмет, за который была бы возможность ухватиться и прекратить эту бешеную гонку. Возможно, получилось бы схватить камень и швырнуть в смертника, который решился на такой отчаянный поступок. Может быть, чей-то родственник прознал? Сквозь хлопчатую плотную ткань мешка он едва различал тусклый свет от луны. Потемкин перестал делать попытки вырваться, понимая, что может нанести себе этим увечья, и еще раз попытался запугать похитителя. Говорил очень спокойным голосом, чтобы не выдавать свое волнение и страх:

– Брось меня здесь! Можешь не снимать мешок. И я ничего с тобой не сделаю! Обещаю, что не сниму эту чертову тряпку, пока не пройдет десять минут. У тебя будет время убежать!

В тот же момент его голова наткнулась, видимо, на камень, и Леонид потерял сознание.

Очнулся он от холода и чувства сильной жажды. Генерал поспешно стянул с головы мешок и обнаружил себя где-то в тундре, окруженным повсюду хвойными деревьями. Одежды на нем не было совсем. Он осмотрел себя со всех сторон. Все его тело было в царапинах, которые за время, проведенное в бессознательном состоянии, к его счастью, перестали кровоточить. Голова болела. На затылке вскочила здоровущая шишка.

И тут он услышал, что кто-то громко прокашливается, по всей видимости, пытаясь привлечь его внимание. Он сразу стал глазами искать источник звука. Какого же было его удивление, когда он увидел сидящего на верхушке дерева человека. Он сразу подметил, что, если вступит с ним в рукопашную, придется тяжко. «Здоровый, тварь!» – подумал он с неудовольствием.

– Ты какого хрена туда забрался? – прорычал он.

Незнакомец посмотрел на Леонида с верхушки дерева и не придумал ничего лучше, чем плюнуть в него смачным харчком. Снайперский выстрел попал точно в цель. Ошалевший Леонид совсем не привык к такому обращению. Он вытер с лица подарок, которым одарил его незнакомец и зарычал в ответ:

– Слезай, сука! Я голыми руками разорву тебя.

– О’кей, – сказал незнакомец на дереве, тяжело вздохнул и сделал невероятное. Он спрыгнул с верхушки, не переломав конечности, и приземлился прямиком возле ошалевшего Генерала.

Тот, несмотря на годы тренировок, не успел даже мускулом шевельнуть на своем лице, прежде чем незнакомец схватил его за горло, достал из кармана веревку, обмотал ее вокруг шеи Леонида, завязав на узел, моментально перекинул другой конец веревки через ветку, схватился за него, отпустил горло Генерала и поднял его корчащееся тело над землей. Леонид вытаращил глаза, болтаясь на веревке. «Вот и все, – пронеслось у него в голове, – повесили как собаку».

Незнакомец перекрутил свободный конец веревки вокруг ветки. Теперь его руки были свободны. Можно было заводить с Леонидом непринужденную дружескую беседу.

– Я приволок тебя сюда сегодня и потратил свое драгоценное время, чтобы посмотреть, что же в тебе особенного, что заинтересовало столь многих людей. Вижу, что ничего. Мягко говоря, я разочарован. – Он выдержал небольшую паузу, давая Потемкину возможность впитать смысл сказанных слов. – Я мог бы сейчас одним движением содрать с тебя кожу и потом тебе же и скормить ее, запихнув в твою вонючую глотку. Думаю, тебе бы это понравилось.

Он подошел вплотную к висящему Генералу и взглянул ему в глаза. Леонид болтался в веревке, держась руками за нее и пытаясь ослабить узел на шее. Все его лицо налилось кровью, глаза вылезли из орбит.

– Такие тараканы, как ты, не заслуживают даже ползать по этой земле. Ты поганишь своим присутствием этот воздух. От тебя воняет! – Он презрительно посмотрел на корчащегося человека. Еще минута, и тот испустит дух. – Ну что, ты готов говорить?

Леонид из последних сил закивал. «Пожалуйста, только не убивай». В нем завизжал его персональный поросенок.

Незнакомец достал из кармана нож, перерезал веревку и присел, прислонившись к дереву. Леонид упал на землю. Его душил кашель, из глаз текли слезы. Наконец он нашел в себе силы стянуть удавку со своей шеи. И в ту же секунду его вырвало остатками еды на мягкий ковер из мха. Незнакомец поморщился. Прошло немного времени, и наконец Генерал пришел в себя. Ни разу в своей жизни он не был так близок к смерти.

– Что вы хотите? – выдавил он из себя.

– Я? – Незнакомец удивленно вскинул брови. – Я ничего не хочу! А ты что хочешь, Леонид?

Генерал поднял голову и посмотрел в бездонные глаза незнакомца.

– Я хочу жить, – сказал он.

Незнакомец встал и подошел вплотную к Генералу.

– Встань на колени и поцелуй мою руку. Таким образом ты дашь клятву верности до конца дней своих служить мне.

Леонид встал. Он еще раз посмотрел в глаза незнакомца. Теперь он понял, что никогда уже не сможет от них сбежать. Генерал преклонил сначала одно колено, потом другое. И поцеловал руку. В ту же секунду Потемкин потерял сознание.

Очнулся Леонид тогда, когда на улице светало. «Неужели тут всю ночь провалялся?» Воспоминания нахлынули на него большой волной. Немного посидев на земле, отдышавшись, он принял решение выдвигаться. В каком направлении идти, было сложно понять без компаса. Но он решил ориентироваться по солнцу, выдвигаясь на северо-запад. Почти на сто процентов был уверен, что поступает правильно.

Проблуждав по ощущениям около пяти часов, изодранный и обессиленный, он наконец услышал спасительные звуки выстрелов. Видимо, военные тренировались на полигоне. Леонид прибавил шагу и вышел через несколько часов к изгороди, которая окружала полигон. Выстрелы тут же прекратились, как только солдаты заметили нагого окровавленного человека, который махал руками и что-то им кричал. Кто-то из солдат узнал в нем коменданта городка. К подполковнику Бутакову немедленно был направлен посыльный, чтобы сообщить о чрезвычайном происшествии в лагере. Самому Потемкину солдаты выдали одежду и отвезли в госпиталь на обследование.

Глава 35

Повар пришел домой и первым делом бухнулся в кресло. За сегодня на работе умудрились настолько задергать, что он чувствовал себя как выжатый лимон. Число посетителей в лагере росло, а новых сотрудников в столовую не брали. Он замучился просить об этом коменданта. Тот всегда оставался глух к его просьбам. «И как вообще могли принять такого человека на такую должность, – удивлялся повар. – Нужно пойти к Бутакову и разрулить всю эту ситуацию, – подумал он, – иначе так никогда эта проблема и не решится. Мне тоже нужен отдых, в конце концов».

Алмас протянул руку к рядом стоящей тумбочке и достал оттуда стакан и бутылку пятизвездочного армянского коньяка. Хоть в лагере алкоголь был под строгим запретом, в случае повара военные закрывали на это глаза. Подполковник Бутаков позаботился об этом. Алмас никогда не выпивал лишнего, он хорошо знал, что излишне выпитый алкоголь может сделать с человеком. Сегодня всего лишь нужно было снять накопившуюся дневную усталость.

Алмас налил в граненый стакан искрящийся коричневый напиток и залпом выпил его. Живительная влага разлилась по всему телу. Стало как-то приятно и спокойно, мир заиграл другими красками. Он посидел еще немного в кресле, прикрыв глаза, и затем отправился принять душ. В отличие от многих жителей этого лагеря, в его палатке был отдельный душ, большая роскошь. Это показывало, насколько он был важной фигурой. Вкусно покушать любили все без исключения, поэтому жил он не хуже, чем тот же самый Бутаков.

Включив теплую воду и встав под искрящиеся струи душа, он наконец потихоньку начал приходить в себя. Как мало человеку нужно для счастья. Всего лишь полстакана хорошего коньяка и горячий душ. Он стоял под живительными каплями уже довольно долго. Выходить совершенно не хотелось. И тут он услышал, что в комнате кто-то громко кашляет. Алмас выключил душ, накинул полотенце на бедра и, удивленный, вышел проверить, кто же является источником шума.

В темной комнате он заметил силуэт какой-то женщины. Она сидела на его кровати и громко кашляла. Повар включил ночной светильник и обомлел. На кровати сидела его мать. Он не мог поверить своим глазам. Она давно умерла, и вот она сидит на его кровати во плоти.

– Кто вы и что вы здесь делаете? – спросил он, осторожно приближаясь к сидящей.

Та наконец обратила на него внимание.

– Сядь, тварь, и не маячь перед глазами! – Она вскочила с кровати и встала на свои дряхлые трясущиеся ноги. – Сядь, или я за себя не ручаюсь. – В глазах у нее горела ненависть. Она медленно достала из-за спины кожаный ремень с большой бляшкой. У повара перехватило дыхание. Страшные воспоминания нахлынули на него большой волной.

Первый случай, который он мог вспомнить, когда мать избивала его, случился с ним, когда ему было четыре года. Маленький Алмас нечаянно уронил на пол тарелку с едой, и та разбилась. Мать настолько вышла из себя от этого случая, что привязала его бельевой веревкой к горячей батарее. Она трясла перед его лицом ремнем и что-то громко кричала. Дальнейшее было вычеркнуто из его памяти.

В их грязной коммуналке всегда пахло сыростью и плесенью. Отец давно ушел от них, он его даже не помнил. Мать никогда не рассказывала ему об этом. Впрочем, иногда, когда она особенно напивалась, он слышал, что та вспоминала грязной бранью своего бывшего мужа. Мать избивала его снова и снова, по поводу и без. Каждый случай становился все более изощренным, она старалась придумать новые способы физического и морального наказания для сына. Видимо, он видела в нем частицу своего бывшего мужа и всячески отыгрывалась на нем. Позже, по жалобе соседей, его мать признали психически нездоровой, и органы опеки забрали его в детский дом, где он и рос, пока не достиг совершеннолетия. Несмотря на случаи насилия, он до конца ее жизни навещал мать в психиатрической больнице. И несмотря ни на что, он любил ее. Даже такую. Когда она умирала, в ее глазах, как ему показалось, промелькнуло сожаление. Как будто она мысленно просила у него прощения за покалеченное детство.

И вот она стоит перед ним во плоти и крови. Мать подходила все ближе и ближе, угрожающе размахивая ремнем. Повар начал отступать назад, пока не споткнулся о какой-то предмет. Упав на пол, он не смог подняться. Мать уже близко. Страх и нахлынувшие воспоминания сделали свое дело. Он сжался в позе эмбриона, пытаясь защититься от накрывающих его ударов. Мать его била, постоянно наращивая темп, а он ничего не мог поделать. Наверное, он действительно слишком любил ее и давно все простил.

Глава 36

Проведя, как обычно, весь день в играх и общении со своим лучшим другом Алмасом, Казимир, уставший, но довольный, вернулся домой. Дома никого не было. На столе лежала записка от отца и какой-то незнакомый сверток. «Сынок, прости меня, пожалуйста, что провожу с тобой так мало времени, но мне сегодня нужно поработать. Буду утром. Кушай что найдешь в холодильнике. А на столе увидишь сюрприз. Целую, люблю, папа».

Мальчик обрадованно бросился разворачивать подарок. Внутри свертка лежал игрушечный рыжий песик и пульт. Улыбка исчезла с его лица. Зачем папа подарил ему это? Разве собаки не их враги? Он взял игрушку и поспешно закинул ее в шкаф. Глупый поступок, папа. Может, он просто забыл?

Внимание мальчика переключилось на то, чем бы еще занять себя сегодня вечером. Он включил телевизор. По нему показывали только скучные новости.

Послушав немного телевизор, он решился все-таки попробовать еще раз собрать таинственную головоломку. Казимир вынул из ящика черную сферу, сел на пол посередине комнаты и начал усиленно крутить ее в руках. Головоломка была очень легкая для своего размера. Как воздушный шарик. Даже он понимал своим ограниченным умом, что предмет такой плотности и размера не может столько весить. Сделав несколько безуспешных попыток понять, что же все-таки нужно с ней делать, он принял решение отложить ее в сторону. И тут у Казимира возникла мысль. Он неожиданно вспомнил про камушек, который дал ему его новый друг, и его слова: «Запомни, малыш, этот подарок впоследствии очень поможет тебе в решении одной очень интересной головоломки». Мальчик бросился искать его. Он совсем про него забыл! Поиски не заняли много времени, камень нашелся лежащим в кармане штанов. Казимир достал его и стал с интересом разглядывать. Это был твердый и в отличие от сферы увесистый для своего маленького размера предмет. Цвет его был идентичен цвету сферы. Такой же черный и непроницаемый. Он взял сферу в левую руку, а таинственный камушек в правую. Что-то нужно было сделать с ними, как-то объединить. Но как? В голове зашептали голоса. Он уже привык к ним, они часто его навещали теперь, после того случая. Казимир начал водить камнем по сфере. Сначала по часовой стрелке, потом против часовой. Он вертел его по-всякому, и вдруг в какой-то момент камушек провалился в невидимую выемку на головоломке. Казимир от неожиданности выронил сферу из рук. Она упала и завибрировала, начав медленно подниматься над полом в воздухе. Мальчик открыл от удивления рот, продолжая наблюдать, что же будет дальше. Сфера медленно поднималась в воздух. Пространство вокруг нее начало искажаться и сворачиваться. От сферы исходил низкий гудящий звук. Чем выше она поднималась, тем сильнее раздавалось гудение и тем сильнее она вибрировала. Казимир не мог пошевелиться от увиденного чуда. Поднявшись на высоту роста мальчика, сфера загудела невыносимо, и Казимир зажал уши руками. И тут раздался почти беззвучный хлопок, который отбросил мальчика и все стоящие возле него предметы и мебель на несколько метров назад.

Казимир, оглушенный, долго не мог понять, что произошло, пока способность мыслить не вернулась к нему через некоторое время. Сферы нигде не было. Повсюду в комнате лежали хаотично разбросанные взрывной волной предметы. Он поднялся на ноги и отряхнулся. Нужно было идти на новую встречу с таинственным незнакомцем. Он это четко знал. Тот уже ждал его.

Мальчик поспешно собрался и вышел на улицу. Он по-прежнему не мог прийти в себя после произошедшего. Каким-то образом он знал, куда идти. На этот раз его старый знакомый ждал у края кратера. Отец под страхом серьезного наказания запрещал ему даже близко приближаться к кратеру. Видимо, на этот раз придется нарушить это правило. Но сейчас это совсем не волновало его.

Незнакомец стоял у самого края за ограждением. Возле его ног лежал какой-то человек. Приближаясь, в свете луны мальчик с ужасом увидел, что этим человеком был Алмас. Повар лежал совершенно нагой, в скрюченной позе. Голова у него смотрела куда-то в другую сторону от нормального положения. Казимир совершенно четко понял, что тот мертв, как мертвы его обидчики Генка и Санька и как мертва та собака. Чувство радости от встречи с незнакомцем сменили гнев и ярость. Он заплакал и бросился к незнакомцу, тыча в того пальцем и мыча. «Ты это сделал, ты?» Человек у кратера не пошевелился. Вместо этого он принял на себя весь град ударов, последовавших от мальчика. Тот избивал его, ударяя кулаками по лицу и в живот, пинаясь и кусаясь. Лицо у незнакомца было непроницаемо. После нескольких безуспешных попыток повалить его на землю Казимир сел на траву и громко зарыдал. Как? Как такое возможно? Его лучший друг погиб. Тот единственный, кто относился к нему как к своему сыну.

Незнакомец приблизился к рыдающему Казимиру, присел на корточки и обнял того.

– Ну же. Не плачь. Так бывает. – Он поднял голову мальчика, заставив того посмотреть ему в глаза. В этих глазах была одна темнота. – Это было необходимо. Ради твоего же блага.

Мальчик оттолкнул от себя незнакомца. Весь мир обрушился и ушел у него из-под ног.

– Послушай, Казимир. Ты же знаешь, что я твой друг, правда?

Тот промолчал, утирая слезы.

– Я могу сделать так, что он вернется, – прошептал незнакомец.

От этих слов мальчик перестал плакать, вопросительно взглянув на него.

– Да, я обещаю тебе, что смогу вернуть его. Более того. Я могу вернуть тебе разум, и ты сможешь говорить!

Казимир совсем успокоился и вопросительно взглянул на своего собеседника.

– Но от тебя я должен получить согласие. Поклянись мне в своей верности, и я исполню в будущем свое обещание.

В голове у мальчика зашумел хор голосов. Луна скрылась за тучами, и он видел только глаза собеседника, которые засветились белым холодным светом. Незнакомец протянул к его губам руку с надетым на нее золотым перстнем, в который был вставлен черный граненый камень.

– Сядь на колени и поцелуй мою руку. Таким образом ты дашь клятву верности до конца дней своих служить мне.

Поднялся сильный ветер. Из кратера послышался гул. Мальчик присел на колени. Из глаз выкатилась последняя слеза. Он без сожаления смахнул ее и поцеловал руку незнакомца.

– Дело сделано. – Он поднял с колен мальчика и поцеловал того в лоб.

И в ту же секунду Казимир услышал обеспокоенный крик своего отца:

– Казимир! Казимир, мальчик мой, ты где?

Он обернулся и увидел в свете фонарей лагеря снующую фигуру своего отца. Казимир радостно замахал руками, показывая тому, где он находится. Все это сопровождалось громким мычанием. Подполковник заметил мычащую фигуру своего сына у самого края кратера. «Сынок. Что же ты творишь?» Он бросился со всех ног, перемахнув через ограждение и заключив в объятия сына.

– Сынок, я же говорил тебе никогда не подходить сюда. Ну что же ты, мой родной? – От захлестнувших его эмоций у него полились слезы. Он обнял Казимира. – Пойдем скорее домой.

И тут он с ужасом заметил, что неподалеку лежит обнаженное изувеченное тело повара. Он был мертв. Страшная догадка пришла ему в голову. Нужно было срочно что-то делать. «Первым делом нужно уйти отсюда, а потом уже решу». Он осмотрел место вокруг, не осталось ли каких улик. Все было чисто. Бутаков взял за руку сына, и они поспешно направились домой.

Глава 37

«Как же хорошо, черт возьми. Что со мной? – думал Кирилл, валяясь на кровати. – Неужели это то самое чувство, о котором столько судачат люди на каждом шагу? Подлинное истинное счастье». До конца контракта оставалось всего ничего. Но теперь он поймал себя на мысли, что ему совершенно не хотелось улетать домой. Ведь теперь здесь рядом с ним есть она. Как же переменчива жизнь. В конце туннеля наконец появился свет. «Может, не зря все эти испытания? Нет худа без добра, правильно говорят, – думал он. – А от таких моментов еще больше начинаешь ценить свою жизнь».

Пора было собираться на завтрак. Ольга ушла час назад, но до сих пор в воздухе витал стойкий запах ее духов. Кирилл неспешно привел себя в порядок и вышел на улицу. Однако сегодняшний день омрачился жуткой новостью. Все в столовой только и обсуждали ее. Недалеко от лагеря случайный свидетель нашел изувеченное тело. На этот раз жертвой оказался добродушный, всеми обожаемый повар Алмаc. Рассказывали, что он лежал около края кратера в скрюченной позе эмбриона, совершенно нагой. Голова у него была развернута на сто восемьдесят градусов от естественного положения, как у предыдущей жертвы. На всем теле краснели продольные и поперечные рубцы, видимо, кто-то его жестоко избивал. Смерть была ужасная, он, по всей видимости, долго мучился. В лагере поднялась паника. Две загадочных смерти за такой короткий промежуток времени – это уже слишком.