Там, за поворотом…

– Катерина, если ты знаешь это, зачем цепляешь? – строго сказал отец. – Давно ли сама чувствовала то же самое?

– Не то же самое! – поджала губы девушка, едва «перешагнувшая» подростковый возраст.

– Ага, ты была такой плаксой, что в доме стоял вечный туман, – поддержал Миша. Он тоже решил не оставаться в долгу за то, что сестра его зацепила.

– Дети! – строго, но примирительно напомнила мать. – Мы все проходили это время и давайте все-таки помогать друг другу в проблемах, а не раздувать их!

– Ладно, мир, – Миша вдруг протянул сестре мизинчик, и все опять рассмеялись.

– Я ж говорю, что у меня мышцы щёк стали в два раза сильнее после знакомства с вами, – заметила Катя. – Спасибо всем вам за это!

– А ты чего покраснел, брат? – подмигнула одна из сестёр. – Катя не тебе это сказала, а всем нам.

– Дети! Не начинайте! – снова строго произнесла мать, затем взглянула на гостью и вздохнула, – и вот так каждый день. Такие «языкатые», что сил нет.

– Это мы ораторское мастерство «оттачиваем», – с ухмылкой объяснил Ваня, – собираемся стать проповедниками.

– Тебе обязательно нужно оставить за собой последнее слово, – покачал головой отец.

– Ага, – согласился мальчик и все опять рассмеялись.

Он действительно не мог согласиться, чтобы чьё-то слово оказалось последним.

Глава 5

Лето сменилось осенью, листья на кленах разрумянились, словно красна девица перед ухажёром. Потребность в общении Кати и Петра становилась всё более очевидной. Они нередко долго говорили по телефону, пытаясь выяснить взгляды друг друга на многие аспекты жизни, все больше поражаясь, что при всей разнице воспитания у них оказалось много общего. Когда речь зашла о гостеприимстве, Катя поинтересовалась:

– Ты считаешь, что это важно, чтобы в доме было так много гостей?

– Если бы я был полностью согласен с бытом нашей семьи, то сделал бы предложение Свете, – ответил Пётр.

– Почему Свете? – нахмурилась Катя.

– Потому что родители уговаривали меня сделать это. Их семья – почти полная копия нашей. Но мне кажется, что во всём должен быть баланс. Наша семья практически полностью настроена на обслуживание гостей. И я не вижу, где же у родителей их личная жизнь? Только дети и гости. Они почти не могут проводить время друг с другом. А мне кажется, что это важно. Поэтому я бы хотел, чтобы у меня в доме были гости, но не так часто, как у родителей.

Катя чуть прищурилась, удивляясь, что он практически произнёс то, что она хотела сказать.

– Кстати, меня давно мучил вопрос, где вы работаете, что можете позволить себе тот уровень жизни, который я вижу, и еще принимаете гостей? Трудно представить, сколько нужно получать, чтобы на всё хватило?! – не выдержала Катя. – разве в мастерской можно столько заработать?

– Мы с папой и пацанами все работаем в гараже, как ты уже видела. Но кроме того, иногда уезжаем на границу с Германией. Там мы с папой садимся за руль «длинномера» с посылками и развозим их по разным городам.

– А, это те самые «командировки»? – уточнила Катя, – в которые вы иногда на несколько дней или на неделю уезжаете.

– Да, те самые. Тогда мы зарабатываем дополнительные деньги. Вот с них я и скопил себе на машину, которую хочу купить. Но только не здесь. Мы с папой скоро поедем в командировку и наш «длинномер» погоним не до границы как обычно, а в Германию. У нас рабочие визы есть уже давно. Там получается намного дешевле машину купить, – объяснил Петя. – Мы уверены, что Бог дал нам эту дополнительную работу для того, чтобы нам проще было принимать гостей. Хотя, родители всегда жили так как сейчас, и принимали гостей, даже когда на столе был только чай и хлеб.

Петр и Катя тихо бродили по скверу, беседуя, медленно загребая ногами опавшие желтые листья. Вдруг Катя вспомнила:

– Недавно синоптики обещали снег. Как вы будете там, в дороге?

– Не знаю. Думаю, что как всегда, помолимся и поедем, – спокойно ответил Петя.

Вдруг на сердце Кати стало тревожно. Она не могла понять, почему простое обсуждение предстоящей командировки так разволновало её? Ведь за время их общения Петя уже дважды уезжал на несколько дней. И теперь она знала, что длительность командировки зависит от количества посылок и от того, в какие города их нужно отвезти. Хотя в этот раз командировка должна была быть значительно дольше. Ведь на обратном пути они с отцом уедут за границу, и там будут выбирать машины. Но почему-то именно сейчас ей стало очень тревожно. Захотелось уговорить Петю не ехать.

Катя понимала, что бессмысленно просить об отмене поездки, основываясь только на странных предчувствиях. К тому же она сама настояла на том, что до сих пор они с Петром были друг другу «никем».

«Может быть, он, разочаровавшись в том, что я слишком долго думаю, просто найдёт там другую? – закралась предательская мысль. – Мы же давно не говорили о нашем возможном совместном будущем. Может быть, Петя просто устал ждать и решил больше не продолжать наше общение на эту тему? Возможно он в последнее время не говорит о возможности семейной жизни, потому, что с кем-то другим начал общение? Или с какой-нибудь «немочкой» познакомился? Кто я такая по сравнению с заграничной красавицей?»

Но размыслив более трезво, она поняла, что не в характере Петра подобные поступки. Он обязательно предупредил бы, если бы стал сомневаться в своём решении. Парень был очень цельной натурой, и для него важно иметь честные отношения.

И всё же тревога не исчезала, и тогда появились другие мысли. Катя старалась не «накручивать» себя, но вдруг вспомнила о том, что зимняя дорога намного сложнее летней. Она не раз слышала о различных опасностях, подстерегающих водителей в пути.

Понимая, что любые доводы сейчас необоснованны, Катя ничего не говорила Петру, но её тревога росла с каждым днем приближения их с отцом поездки. Иногда Катя вспоминала о том, что мать Петра тоже женщина, способная предчувствовать многие события и думала, что Екатерина Сергеевна обязательно почувствовала бы, если бы её мужу и сыну что-то угрожало. Но все доводы разума разбивались о безотчетную тревогу, которой не было объяснения.

Настал час прощания. Петя пригласил Катю погулять немного по осеннему скверу, чего не предлагал последние две недели. Она встревожилась, думая, что сейчас он сообщит о том, что устал ждать её ответа, и предложит жить каждому своей жизнью.

«Самое удачное время для расставания» – с тревогой думала Катя, собираясь на прогулку.

Её мать, заметив, что в последнее время дочь все реже уходит на прогулки, невольно вздохнула с облегчением:

«Возможно, еще рано отпускать её? Может быть, еще поживём немного вдвоём?» – невольно думала Наталья.

Сейчас Катя собиралась на прогулку, но выглядела скорее встревоженной, чем счастливой.

Молодые люди встретились как всегда, лишь кивнув друг другу в качестве приветствия. С первых дней Катя дала понять, что прикосновения недопустимы, и Петя молча принял эти условия. И вот теперь, встретившись как обычно, Катя с тоской подумала о том, что могло быть иначе.

«Но теперь уже вряд ли что-то можно изменить, – грустно подумала она. – Я сама виновата. Не надо было так долго думать. Он ведь тоже не железный. Ему нужна семья, а не бесконечные ухаживания и разговоры».

– Привет! – немного напряженно произнёс Петя. – Как ты?

– Нормально, – чуть пожала плечами Катя. – В общем всё слава Богу. Вы когда выезжаете?

– Завтра утром, часа в четыре, – всё также сдержано ответил он.

Они шли некоторое время по скверу молча.

– Мне что-то тревожно в этот раз за вашу дорогу, – призналась Катя.

– Мама всегда говорит, что когда ей тревожно, она всегда молится. А что еще можно сделать? Было заметно, что в сознании Пети все, о чём они сейчас говорили, не имеет большого значения. Он явно пригласил её для другой цели, и Катя робела, боясь услышать то, ради чего он её позвал.

Но сколько ни откладывай решительный момент, всё равно к нему нужно было подходить, и Катя спросила, будто решившись на последний, отчаянный шаг.

– Ты хотел о чём-то поговорить? – тихо произнесла она.

– Да. – Его голос прозвучал глухо и напряженно. – Я хотел узнать, могу ли я повторить своё предложение, которое я делал два месяца назад?

– Да, конечно! – чуть не подпрыгнула от радости Катя, и вдруг спохватилась, что её поведение может показаться неприличным.

– Правда?! – Просиял в свою очередь Петя. – Я думал, что уже всё, что ты решила отказать мне. Если бы я только предполагал, что ты не против, то обязательно взял бы колечко с собой! Так ты будешь ждать меня из командировки?!

– Да, конечно, – покраснела Катя. – А разве ты надолго уезжаешь?

– Возможно на месяц, – загрустил он. – Если бы я только мог взять тебя с собой!

Он вдруг протянул руку, и осторожно взял её ладонь в свою, и Катя не отняла её. Ей вдруг показалось, что всё остальное исчезло, померкло. Осталось только это осторожное прикосновение их рук.

– Я бы тоже хотела иметь право поехать с тобой. Жаль, что это невозможно, – вздохнула она.

– Обещаю, что я попрошу у друзей вызов, чтобы мы могли поехать в свадебное путешествие в Германию! – просиял Петр. – Я уверен, что они не откажут.

– А я думала, что там, в Германии, тебя ждёт милая «немочка», – смутившись, призналась Катя.

– Конечно, там «немочка» очень милая и удивительно добрая, только ей уже семьдесят пять, – рассмеялся Петя. – А я думал, что ты меня уже немного узнала. Я бы никогда не стал рассматривать другие варианты, пока ты не дала бы мне свой      окончательный ответ. И если бы ты сказала «нет», мне нужно было бы немало времени, чтобы научиться с этим жить. – Продолжил он серьёзно.

Побродив по скверу еще некоторое время, Катя напомнила любимому, что им с отцом рано выезжать в дорогу и настояла на том, чтобы попрощаться. Но она больше ни слова не сказала о том, что её безотчётная тревога стала вдвое сильнее от того, что теперь они могли назвать друг друга женихом и невестой. Кате очень хотелось получить то заветное колечко, которое она не приняла в своё время. Теперь она многое отдала бы за то, чтобы иметь возможность вновь получить его и надеть на палец. Но времени уже не осталось. Нужно было расставаться на месяц. Но по неизвестной причине Кате казалось, что следующей встречи может и не быть.

Глава 6

Иногда Кате казалось, что она ни о чём в своей жизни так не просила Бога, как о том, чтобы Он хранил в пути Андрея Владимировича с сыном. Они должны были как обычно взять груз на границе, развезти его по нескольким городам, затем вернуться, но уже не до границы, а пересечь её, отогнав грузовик с тем товаром, что им погрузят, до места назначения.

Месяц прошел в тревожном ожидании. Два раза мужчины звонили, сообщая, что они живы и всё в порядке. Но потом связь оборвалась. Все знали, что международные звонки очень дорого стоят, и потому мужчины не обещали звонить домой из-за границы. Но их близким было очень трудно ждать, не имея никаких вестей.

В одну из ночей Катя проснулась словно от толчка. Сердце колотилось так, будто она только что пробежала «стометровку». Из головы не выходила мысль о Петре и его отце. Понимая, что больше ничего не может сделать, Катя встала на колени у кровати, и стала со слезами молиться о том, чтобы Бог сохранил их в пути.

– Помилуй всех нас, Господи! – Плакала она, не в силах ни понять, ни объяснить, что происходит.

Девушка закончила молитву тогда, когда на сердце стало немного спокойнее. Она ничего не могла объяснить, повинуясь неизвестному порыву. Встав с колен, Катя вышла на кухню и налила себе стакан воды, невольно взглянув на время – три тридцать две. Рука, держащая стакан все ещё дрожала, хотя Кате казалось, что она почти успокоилась.

Рано утром позвонила Екатерина Сергеевна. Обе семьи уже знали о том, что дети решили пожениться, хотя до объявления в церкви Катя и Пётр попросили никому из родных и друзей не сообщать. Родители обоих молодых людей уже настолько привыкли видеть детей рядом, что никто не удивился сообщению о предстоящей свадьбе.

– Катюша, привет! Как ты спала?

– Ночью почему-то проснулась и не могла уснуть, пока не помолилась, – призналась Катя.

– У меня было то же самое. А в какое время?

– Когда я успокоилась, было три тридцать две.

– У меня то же самое. Что же там произошло? – с тревогой спросила женщина, прекрасно понимая, что они обе получат ответ только по возвращении их родных домой, если всё закончится благополучно.

– Я решила взять на сегодня пост, – сообщала Катя.

– Я тоже буду в посте, – поддержала мать Петра.

Через неделю мужчины, наконец вернулись домой. На вопрос встревоженных женщин они удивлённо развели руками.

– Как это возможно? Вы обе почувствовали? – поразился Андрей Владимирович.

– Так что у вас произошло? Не томи, рассказывай! – перебила его жена.

– Мы ехали по горной дороге, было очень скользко. Мы спешили домой и потому решили ехать в ночь. Я сидел на пассажирском сидении и спал. Мы так загрузили машину подарками и покупками, что на заднем сидении совсем не было места, я даже ноги вытянуть не мог. Мне казалось, что наш сын решил «закупиться» на всю свою дальнейшую жизнь. Он умудрился втолкнуть в машину даже автоматическую стиральную машинку, чтобы Кате ни одного дня не пришлось стирать бельё на руках. Мы – то свои «стиралки» и сушилки купили только когда четвёртый ребенок родился. А Петя решил всё и сразу. Хорошо еще, что я был пристёгнут, несмотря на ночь и желание вытянуться. Это мне потом Петя рассказал, что из-за поворота навстречу выехал грузовик на большой скорости. Похоже водитель уснул за рулём. Наши машины должны были столкнуться «лоб в лоб». От нас бы «мокрого места» не осталось. Петя рефлекторно посигналил и дёрнул руль с сторону, и мы слетели с дороги. В этот момент я проснулся и увидел, что мы «сокращаем путь» по серпантину, «срезая» прямо по горе. Впереди росли несколько елей, и мы летели на них. Петя, как на санках сумел проскочить между ними, даже не оцарапав машину. Через несколько мгновений мы оказались снова на асфальте, и Петя повернул руль, чтобы остаться на дороге, не пролетев её. У него получилось вывернуть, но дорога была скользкой, и мы чуть на влетели под другую встречную машину. Это было страшно! При всём моём опыте, я не уверен, что у меня хватило бы скорости реакции на все манёвры. Бог усмотрел, что именно наш молодой сын оказался в это время за рулём. Я мог только оценивать с некоторым опозданием то, что он делал, чтобы не попасть в аварию и осознавал, что будь я на его месте, каких-то мгновений мне не хватило бы, и мы бы разбились. Могу сказать, что у нас сын – хороший водитель и Бог очень милостив к нам! – сообщил Андрей Владимирович.

– Слава Богу! – выдохнула Екатерина Сергеевна.

– Аминь, – тихо добавила Катя. – А тот грузовик как? Он не разбился?

– Мы не слышали об аварии на той дороге. Возможно но от сигнала Пети тоже проснулся. – ответил Андрей Владимирович.

Вся семья дружно склонилась перед Богом, благодаря Его за милость и сохранность жизни.

Через месяц Катя и Пётр сыграли свадьбу. Родные пытались убедить молодых подождать до лета, но Петя возмутился:

– Я и так столько ждал! Хватит! Место для жизни у нас есть, и пока Катюха или кто-то еще не соберется заводить семью, мы можем пожить в нашей времянке. А к тому времени, может быть, мы сможем что-то придумать.

Свадьба была не шумной и уютной. Всем было тепло и радостно на этом празднике жизни. Катя с Петей начали свою семейную жизнь в небольшой времянке в одном дворе с родителями Пети, но через время, обсудив и взвесив всё, они договорились с Натальей Викторовной. Понимая, что с возрастом ей будет все сложнее со здоровьем и передвижением, она решилась на переезд. Продав квартиру в городе, мама Кати согласилась жить с дочерью и зятем. Петя и Катя, добавив то, что сумели накопить, купили дом на два входа, на окраине города. Таким образом у Натальи Викторовны было своё личное пространство, где она могла ощущать себя хозяйкой, при этом молодая семья всегда была рядом, готовые прийти на помощь в любой момент.

С рождением внука Наталья Викторовна будто получила вторую молодость. Теперь ей было не страшно выходить на пенсию. Бесконечные «почему?» не давали женщине грустить.

– Я даже не представляла, что моя вторая часть жизни будет настолько полной и интересной, – нередко говорила Наталья. – В юности я не жила, а выживала. Теперь же я живу и дышу полной грудью, я люблю и любима, я нужна и близким людям, и даже Самому Создателю Вселенной. Разве может быть хоть что-то, лучше и выше этого?!

Катя и Петр живут дружно. Их семья не стала похожей ни на одну семью из их родственников. Она формировалась постепенно, складываясь и создаваясь, день за днём и стала особенной, не похожей ни на кого. Как неповторимы судьбы людей, так и линии жизни каждой семьи уникальны. И Катя навсегда запомнила, как сильно может измениться жизнь, стоит пройти один раз непривычным путём и не бояться перемен.

Ядовитый сюрприз

Мы сидели за столом, накрытым в саду. Ужин закончился, кто-то еще потягивал горячий чай с бисквитом и сухариками. Летние сумерки все сильнее стирали очертания предметов и черт лица. Старшая сестра принесла свечи в высоких стеклянных стаканах – наше изобретение для возможности посидеть на воздухе при свечах, чтобы легкий ветерок не погасил их.

Возможно где-то существовали специальные устройства для подобного. Но мы жили просто, и нам не часто «перепадал дефицит».

Перестройка в стране уже началась, и из магазинов исчезло даже то немногое, что было в «застойные времена». Но всё это не мешало нам радоваться жизни, устраивать себе удобства и комфорт. И вот сегодня мы затеяли «вечер при свечах».

На небе загорались звёзды и в горах, сквозь чистый, не загазованный воздух, они казались особенно яркими и близкими. Мы знали, что позже увидим даже млечный путь, который всегда казался капризом невидимого художника-экспрессиониста, который раскрасил черное небо взмахом кисти, обмакнув её в желтую краску.

В этот момент в центре внимания оказался один из гостей нашей семьи – бывший летчик. Он отлетал много часов и дней на вертолёте, служил в Афганистане и повидал немало. Его вертолёт был подбит вражеским выстрелом, но чудом «дотянул» до базы. На его груди в праздники появлялось немало наград за мужество и отвагу, и он честно заработал их.

Но в тот момент на лице Валерия ясно видны были следы алкоголизма, и их уже невозможно было скрыть.

– После выхода в отставку я совершенно потерял себя, – тихо рассказывал он. – Думал, что это и есть конец моей жизни, хотя многие твердили, что она только начинается. Мы же рано выходим на пенсию. – Тихо и задумчиво рассказывал Валерий, глядя на мерно горящую свечу. – Но тогда у меня даже семьи не было. Вся моя жизнь была связана с небом. – Он немного помолчал и добавил грустно, – и войной. Не знаю, почему так вышло в моей жизни, но все предыдущие полёты я плохо помнил. В памяти была только война, пустыня, песок на зубах, тревога.

– Вы же немало ребят спасли, – спросила Лиза, – мне ваши друзья рассказывали в прошлую нашу встречу.

– Да, было, – вздохнул он. – Из-под огня приходилось вывозить. Но ведь я и боеприпасы подвозил. Да и не один раз наши с площадки моего вертолёта обстреливали местные деревушки, где душманы засели. И погибших на базу доставлял. Так что всякое было, – все также задумчиво глядя на огонёк ответил гость.

– А были у вас какие-нибудь комичные случаи? – поинтересовалась одна из девушек, приехавшая в этот вечер в гости.

– Как же, конечно были, – улыбнулся Валерий. – Между полётами надо же как-то время коротать. Вот мы и развлекались по мере возможностей, сил и фантазии. Последняя база перед границей располагалась в пустынной местности. Жара, из растений только низкорослый, колючий кустарник, на котором листья только под микроскопом рассмотреть можно, – усмехнулся он. – Однажды поймали мы на территории кобру, вырвали её ядовитые зубы, ну и развлекались, носились с ней по базе, фотографировались. Назвали Машкой. Она даже стала нашей местной достопримечательностью. На других базах ребята тоже слышали о ней.

– И не страшно было, – передёрнула плечами девушка, – они же ужасные! Я бы никогда не смогла змею в руки взять.

– Ну, девушек у нас там не было, так что некого было нашей Машкой пугать, – улыбнулся Валерий.

– Ужас! – раздались голоса других девушек.

Ребята спокойно молчали. Среди них не оказалось ни одного, кто боялся бы змей. А может и был боязливый, но не рискнул признаться. А Валерий продолжал:

– Прилетел к нам как-то новичок, увидел кобру, которая пыталась скрыться в кустах, спрашивает: «А кто это?» «Машка» – отвечает один из наших парней. «А можно с ней сфоткаться?» – спрашивает молодой. «А кто может помешать? Если фотоаппарат есть» – отвечает наш мужик. Парень изловчился, поймал змеюку. Она шипит, капюшон свой раскрывает. Но парню без разницы. Он подал свой аппарат сослуживцу, стоит перед ним, позирует. Хорошие кадры получились. И вдруг из-за казармы выходит другой солдат с коброй в руках.

Все за столом нервно рассмеялись, ярко представляя событие. А Валерий продолжил:

– «Кто это у тебя?» – спрашивает наш солдатик. «Машка, – отвечает тот, – Я её в террариуме в казарме взял, а у тебя кто?» Наш герой побелел и осел в том месте, где стоял, выпустив из рук змею. Та уползла в кусты, так и не укусив солдата. Наверное, она просто от удивления забыла, как использовать свои зубы. Мы потом весь вечер того солдата сначала валерьянкой, потом просто водкой отпаивали. Конечно, нашему мужику влетело от командира за злую шутку. Но солдату повезло. А ведь могла и укусить.

Все гости со смехом и причитаниями некоторое время обсуждали рассказ Валерия. Сначала он тоже смеялся, но потом загрустил. Остальные гости, развеселившись, наперебой стали рассказывать различные курьёзные случаи.

– Что-то случилось? – поинтересовалась я, заметив, что Валерий мысленно улетел куда-то, и ему там совсем не весело.

– Да так, подумалось, что в моей жизни кобра оказалась не настолько безобидной, – тихо ответил Валерий. – Я ведь когда в церковь пришел, о Боге услышал, покаялся, так счастлив был! Для меня действительно новая жизнь началась. Тогда я совсем пить бросил, а ведь перед покаянием спивался.

– А почему так грустно рассказываете об этом? – не поняла я. – Это же чудесно!

– Да, тогда я и влюбился в свою Олечку, женился. Всё было так чудесно! – грустно продолжал он.

– Но что же произошло, что теперь вы говорите обо всём этом в прошедшем времени? – заметила я.

– Я недооценил «зелёного змия», – вздохнул гость. – Думал, что у него не осталось ядовитых зубов. А со мной не вышло чуда. Он применил свои зубы. Через пять лет после покаяния, пять лет трезвости и счастья, я решил «расслабиться» с друзьями и выпил пива. Я понимаю, что для кого-то это было бы безобидной забавой – всего лишь бутылка пива. Но не для меня. Простой вечер с друзьями закончился тяжелым запоем. Через время за ним последовал ещё… Теперь я – алкоголик. Запои бывают не часто, но я чувствую, что из одного из них я уже не выйду. Олечка, к моему удивлению и стыду, всё же терпит, не уходит от меня.

Жена Валерия, которая в это время отсутствовала, уйдя на прогулку с подругами, подошла к столу и случайно услышала последнюю фразу мужа.

– Ты же даже в запоях добрый и ласковый, – подойдя к сидящему мужу со спины, она обвила руками шею, положив ладони на его грудь. – И я очень надеюсь, что ты всё же сможешь вылечиться. Ты очень нужен мне, и я тоже боюсь, что из одного из своих запоев ты не выйдешь.

Мы встали из-за стола, отошли немного в сторону и разговаривали вполголоса. Остальные гости на слышали нас.

– Я буду молиться о вас! – искренне пообещала я, не зная, чем ещё могу помочь?

Выросшая в христианской семье, в которой водка покупалась только для настоек и растираний, я никогда не сталкивалась с последствиями алкоголя. Но я видела, что в этой семье есть серьёзная проблема, которая может скоро обернуться бедой, и искренне хотела свободы для обоих супругов.

– Я знаю, что в первый раз Бог дал мне свободу в подарок. Но я пренебрёг этим подарком. Теперь мне придётся проходить обычным путём, чтобы я смог оценить, то, что далось в первый раз просто так, без моих усилий. – Вздохнул Валерий.

– Я постараюсь помочь, чем смогу, – тихо произнесла Ольга.

– Если бы не моя любимая жёнушка, я бы, наверное уже опустил руки и согласился погибнуть, – признался он.

– А я не согласилась бы помогать, если бы ты не боролся, – призналась Ольга.

– Я верю, что победа вновь вернётся, потому что вы согласились трудиться и молиться вместе. А Иисус обещал исполнить просьбу тех, кто движется в согласии! – уверенно сказала я. – А теперь и я к вам присоединяюсь. Если вы позволите, я попрошу некоторых из наших друзей поддержать вас в молитве. Но только тех, кто не станет сплетничать, а действительно будет молиться.