Холостяк. Выжить после развода

– Ну че, накидал туда всякого, на кнопочку нажал, через полчаса готово. Ешь неделю.

– Прям-таки неделю?

– Ага. А еще ж нарезанное сейчас продают, и мясо и овощи замороженные. Можно даже руки не пачкать. Холостяцкая мечта прям.

– Чудо какое-то прям. Так, сколько она стоит?

– Рубля два.

– Бля, дорого.

– Ну да, дошик-то дешевле, а потом будешь орать, что желудок болит, и вообще помирать собрался. Ты пока долг не отдашь, даже не вздумай помирать, понял?

– Да сдам сейчас комнату и все будет. И хавка нарезанная, и мультиварка. Заживу, Лёвка, как олигарх.

– Какие у тебя большие надежды на эту десятку.

– А то.

– Ну ты когда комнату сдашь-то?

– Да вот девочка звонила, приедет скоро смотреть.

– Это ты намекаешь мне, чтобы я побыстрее проваливал?

– Ага. А что подумает леди, когда увидит в квартире двух мужиков? Особенно тебя, амбала с серьезными щами на лице. Развернется и сбежит.

– Что это серьезными?

– Лёва, я тебя умоляю, иди уже. Если я говорю, что убежит, значит, убежит.

– Убежит, но не из-за меня. Нечего тут бочку катить в мой адрес!

– Лёва, ты денег хочешь? Вот иди! Не мешай развитию моего бизнеса.

– Ладно, бывай, бизнесмен!

Лёвка ушел, а через полчаса на моем пороге появилась довольно-таки симпатичная татарочка. Гуля ее звали. Родом она откуда-то из-под Ульяновска, но всерьез намеревалась покорить столицу, а все, у кого нет денег, оказываются здесь, в Люберцах или им подобных, обычно место дислокации выбиралось в направлении дома, чтобы удобнее было ездить на историческую родину без пробок, не преодолевая половину МКАДа, что казалось вполне логичным, ибо в праздники на выезде из столицы творился самый настоящий ад. Москвичи все рвут на дачи, а мигранты восвояси – пополнять запасы провианта из мамкиного погреба.

Я вообще любил татар, они придумали чак-чак – божественное лакомство, которое не отпускает, пока все не съешь. Как семечки, только с зависимостью героина. Не раз попадался на этот медовый наркотик, но, черт побери, было приятно. Как и смотреть на Гулю! Такая красота будет жить по соседству – одни плюсы. Спасибо, жизнь! Я оценил. А вдруг перепадет мне еще? Хотя нет. Настолько удачно все просто не может сложиться, да и что ж тогда – за комнату она, получается, будет натурой расплачиваться? Нет, так нельзя, мне нужны деньги. Бесплатная женская ласка – это, конечно же, хорошо, но явно не сейчас. Экономика моя нестабильна. Да какой там нестабильна, как говорят люди в ящике, у нее отрицательный взлет, причем стремительный. Кредиторы насели и не слазят, а доходов все еще нет, нечего рот раскрывать на чужих женщин. И официально я еще не развелся, потому стоит попридержать коней. Вдруг жена изъявит желание все-таки вернуться к любимому мужу. Чем черт не шутит? Знавал и более непредсказуемые примирения. Люди ж максимально странно ведут себя в амурных делах.

– А вы один живете? – спросила у меня Гуля.

– Сейчас да, раньше с женой жил, теперь вот один. Мы разводимся.

– Ой, я думала, что у семейной пары буду снимать. Как я буду под одной крышей с незнакомым мужчиной жить?

– Ну в контексте жизни с парой незнакомый мужчина никуда бы не делся.

– Это другое. Там жена. Правильно все должно быть, а это неправильно.

«Губу-то он раскатил! – смеялся мой внутренний голос. – Виталик, тебе тут ничего и не светило. Ни красот, ни чак-чака, ни денег, а кредиторы наседают».

– Я, наверно, пойду, извините за потраченное время.

– Да ничего.

Еще не успела закрыться за Гулей дверь, мне снова позвонили – какая-то девчонка взволнованно тараторила мне в трубку.

– Алло, алло, девушка, де-е-еву-у-у-ушка! Давайте помедленнее.

Помедленнее у нее не вышло. Тогда пойдем по-другому.

– Вы по поводу комнаты?

– Да.

– Посмотреть хотите?

– Да.

– Приезжайте.

Она из Пензы, что ль? Был у меня в армии сослуживец. Звали мы его Сережа-радио. Хер заткнешь. Говорит-говорит, а чего говорит? Хер его знает. Мы ему: «Сережа, давай помедленнее!», а его и не остановить, да еще и нараспев так, глотая половину букв, потому вот и радио, а еще через год молодой один из области его пришел, так они друг другу тараторят, как будто соревнуются в скороговорках, и ведь понимают, чего калякают. Вроде по-русски говорят, но так быстро, что толком и не разобрать. А если синий, то вообще пиши пропало. Сейчас она придет, я ее на «питьсят» проверю. Во всей стране пятьдесят, а у них в Пензе «питьсят». Как мы Сережу не пытались переучить, вообще ни в какую. «Питьсят», и все тут.

– Здрасти! – очень быстро сказала девчушка. – Маша!

– Виталя! Проходите! – я буквально напрягался, чтобы вслушаться в ее быстрый язык, к тому же она еще и жвачку жевала. Квест высшего уровня сложности.

Она зашла, посидела на кровати, покачалась немного.

– Хорошая кровать!

– На свадьбу подарили. Не так давно. Ортопедическая.

– А че ж вы сами на ней не спите?

– Так не с кем уже, да и у телека половчее. Там по National Geographic такие истории показывают, закачаешься.

– Отлично! – похоже, меня она слушала вполуха. – Комната пойдет, как будто женщина руку приложила.

– Так я ж и говорю, что раньше тут жила женщина. Теперь не живет.

– Увяли помидоры?

– Типа того.

– Мне нра.

– Чего?

– Нравится.

«Что она, интересно, будет делать с этим временем, которое у нее остается после подобного сокращения слов?» – подумал я.

– Я тут кое-че дохендмейдю и все будет ок, клиенты будут в восторге.

– Какие клиенты? Водить сюда никого не надо.

– Да я не буду, не переживайте, – расхохоталась девчушка.

– Ну тогда по рукам? – я протянул ей руку.

Она пожала слегка мою. Мягкая ручка, нежная.

«Вот бы ее пристроить куда-нибудь или разложить. Так, Виталя, не сейчас. К решению вопроса по личной жизни приступим потом», – продолжался мой внутренний диалог, который сопровождался желающим взглядом. Такой взгляд не скрыть, глаза выдают. Глаза вообще все эмоции выдают. Как там говорится, зеркало души. На том и погорел.