Ависийская роза

Он упрямо мотнул головой.

«Вот барашка», – внезапная нежность к этому парню охватила Льер.

Мгновение – и она соскользнула со своего кресла, чтобы в следующий миг оказаться на коленях у Шиана. Обвила его шею руками, с наслаждением вдохнула его запах, напоминающий о весенних ливнях и ветрах, дующих с ледников. Шиан не предпринимал попыток ее оттолкнуть, Льер удовлетворенно хмыкнула, когда ощутила на талии его горячие ладони. Они замерли на мгновение, как будто в раздумье, и Льер испугалась – а вдруг он сейчас возьмет и стряхнет ее прямо на пол, да еще и нотацию зачитает о том, как следует и как не следует вести себя во время оперы? Чувствуя, как в животе щекочут крылышками те самые бабочки, Льер чуть-чуть наклонилась вперед и легонько коснулась губами его губ. Едва ощутимо прикусила. С замиранием сердца позволила себе слизнуть будоражащий вкус дождя и отстранилась, заглядывая в темные глаза. Шиан нахмурился. Его ладони скользнули выше, пальцы зарылись в и без того неидеальную прическу Льер. Он потянулся к ней, оттягивая волосы, заставляя запрокидывать голову. Горячие губы прикоснулись к открытому горлу, затем сбоку, под мочкой уха. Игривые щекотания бабочек закончились, и Льер с оглушающей ясностью вдруг поняла, что вообще, игры закончились. Надо было признаться самой себе, что она просто безумно хочет своего надсмотрщика, до бесстыдной влаги внизу, до сладкого покалывания в груди, до замирающего дыхания…

И он как будто понял ее мысли. Разжал пальцы, освобождая, а затем и вовсе ловким движение пересадил обратно в кресло.

– Я не хочу быть одним из многих, ваше высочество.

И внутри все упало в ледяную грязную лужу. Льер ощутила, как к щекам приливает румянец, а глаза начинает жечь. Она непроизвольно погладила ладонью бархатные перила балкона, и с удивлением уставилась на клочок бумаги. Как он здесь оказался? Откуда? Мысли ворочались со скрипом, словно внутренности сломанного механоида.

Там было кое-что написано, но в потемках пришлось поднести бумажку совсем близко к глазам.

Льер судорожно сглотнула. Зал начал медленно вращаться перед глазами, а сердце заколотилось так, словно вознамерилось выскочить из груди.

«Сдохни, тварь».

Вот что было написано в послании.

Теплая рука Шиана стиснула ее запястье, он взял записку и тоже прочел.

– Я хочу отсюда уйти, – Льер умоляюще посмотрела на него, – пожалуйста…

Шиан коротко кивнул, скомкал бумажку так, что Льер померещился хруст суставов, и бросил ее куда-то под ноги. Затем осторожно подхватил Льер под локоть и потянул за собой.

– Идемте, ваше высочество. В самом деле, нечего здесь делать.

– Король не собирался встречаться со мной? – пролепетала Льер, поднимаясь.

– Нет. Его величество просто хотел сделать вам приятное, пригласив на оперу.

Шиан распахнул дверь, ведущую в коридор, и осторожно выглянул. Потом вышел, все еще не отпуская локтя Льер. Там было пусто и тихо, только у лестницы стояли два лакея в пышных ливреях, похожие на ярких экзотических птиц.

Шиан пошарил в кармане, достал острый кристалл артефакта и потер его в пальцах, отчего артефакт рассыпался по ковровой дорожке тонкой красной пылью.

– Сигнальщик? – понимающе спросила Льер, – зовешь на помощь?

Он окинул ее хмурым взглядом.

– Это предупреждение мастеру Нирсу. Так, на всякий случай.

– Я смотрю, что не пришлась ко двору, – только и заметила Льер.

– Воля короля – закон. Если его величество объяснит придворным, что вы составляете для него хоть какую-то ценность, все эти нападки очень скоро прекратятся.

– Меня пытались отравить, – почти простонала Льер, – кто-то очень не хочет видеть меня на троне…

– Есть такие, да, – тихо согласился Шиан.

Они как раз поравнялись с замершими, словно фарфоровые статуэтки, лакеями. И в этот миг что-то блеснуло в руках одного из них. Все, что успела увидеть Льер – перекошенное от злости лицо, немолодое уже, корявую, перевитую синими венами руку с зажатым ножом. И в тот же миг ее дернули назад, так, что она не устояла на ногах, запуталась в юбках и упала. Лезвие ножа звучно чиркнуло по сабле Шиана. И совершенно случайно взгляд выхватил темную фигуру, стремительно приближающуюся к ним со стороны входов в ложи.

Дыхание застряло в горле. Теперь… похоже, все. Инквизитору не справиться с тремя, если только…

Напавший на них лакей полыхнул так ярко, что Льер невольно зажмурилась. Зажала уши, чтобы заглушить… даже не вопль, он не смог кричать. Тихий животный стон, полный такой запредельной боли, что она накрыла кипящей волной. А в сознании – слабыми отголосками «также умирал Шан, твой любовник, один из многих».

Льер приоткрыла глаза и тут же об этом пожалела. То, что раньше было человеком, стало замершей статуей из пепла, а на полу – жирное черное пятно сажи. По серой, с налетом золы поверхности зазмеились трещины, и статуя начала рассыпаться, на глазах оседая кучей невесомого пепла. Льер сжала зубы и попыталась дышать глубоко, чтоб унять внезапно подкатившую тошноту.

– От вас, Льер, одни неприятности, – прозвучал над головой голос верховного инквизитора. И тут же, – Шиан, ты как?

– Справился, – ответил тот, – но вы, мастер Нирс, вовремя подоспели.

Взгляд Льер метнулся к парню. Кажется, он побледнел, но держался неплохо. И тут же повернулся к безмолвно трясущемуся второму лакею. Тот обмочил голубые бархатные штаны, и дрожал так, то Льер слышала стук зубов. Поймав взгляд Шиана, бухнулся на колени и так и пополз, протягивая руки к ботинкам молодого инквизитора.

– П-помилуууууйте… не знал… ничего не знал…

Шиан поспешно шагнул в сторону, кивнул Аламару, а затем поднял Льер с пола и, придерживая за талию, быстро потащил прочь. Только шепнул на ухо:

– Мастер Нирс со всем этим разберется. Идемте, в самом деле здесь нечего делать.

В карете она не выдержала и разрыдалась. Так больно… не было уже очень давно. И так плакала она только тогда, когда король Ависии объявил, что свадьбы с принцем Ксеоном не будет, что теперь ей одна дорожка – в монастырь, потому что подходящей партии больше не предвидится, а трон наследуется по мужской линии.

– Не плачьте, – тихо сказал Шиан, – все образуется.

– Да что образуется, – она всхлипнула, попыталась вытереть глаза, но слезы своевольно катились и катились по щекам, – мне надо уехать… или хотя бы… пусть мастер Нирс попросит у короля дозволения вернуться к работе над артефактами…

– Зачем?

Льер вздрогнула, когда он обнял ее за плечи и мягко притянул к себе. Она уткнулась носом в новую рубашку из мягкого хлопка, вдохнула полной грудью сложную вязь запахов – лаванда, солнечное тепло и дождевая свежесть. Не выдержала, обняла его за пояс одной рукой и прижалась еще крепче.

– Чтобы защитить себя… И тебя. Я не хочу, чтобы из-за меня ты пострадал… Ты ведь… без Дара, так? Знаю, что так. Как может быть инквизитор без Дара?

Шиан промолчал. Его рука мягко поглаживала плечо Льер сквозь тонкий рукав, выписывая немыслимые узоры, огнем растекающиеся по всему телу.

– Что вам до меня? – спросил он, – у вас есть жених. Король Рехши, десяти островов.

– Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось из-за меня, – повторила Льер, – что здесь может быть непонятного?

Глава 8

Утром следующего дня, к превеликому удивлению Льер, приехали хмурые инквизиторы. Они затаскивали в ворота тяжелые, окованные железом сундуки, а она, стоя на пороге, непонимающе смотрела, как пыхтят мужчины, ворочая тяжелую кладь. Потом вдруг словно пружина в груди резко распрямилась, и Льер что есть сил вцепилась зубами в костяшки пальцев.

Да в этих сундуках ведь все необходимое для занятий вещьмагией!

– Мастер Нирс попросил его величество дать вам возможность заниматься любимым делом, – прозвучал за спиной спокойный голос.

Льер резко обернулась: Шиан стоял в шаге, сложив на груди руки, и ничего было не понять по выражению его глаз. Как будто два темных зеркала, которые Льер почему-то хотелось разбить, чтобы он смотрел на нее… как тогда, в карете, перед тем, как поцеловал.

– Спасибо, – запнувшись, сказала она, – передайте мои благодарности верховному инквизитору. Распорядись, чтобы сундуки внесли в гостиную. Там как раз есть крепкий стол.

И, обогнув Шиана, вернулась в дом, в спальню. Руки дрожали, Льер сцепила пальцы и принялась мерить шагами комнату.

То, что к ней вернется вещьмагия… это меняло все.

С этого самого момента ненаследная принцесса Льер переставала быть жертвой, обманутой и одинокой, и вновь превращалась в уверенную в себе, хитрую и сильную женщину. Что ей стоит изготовить Переместитель? Или Взрывника? Да ничего. Даже если сундуки содержат недостаточно ингредиентов, некоторые полезные вещи она может разыскать в саду. И тогда… о, тогда разговор с верховным инквизитором пойдет совсем по-иному.

Вздохнув, Льер посмотрела в окно. Ей было видно, как Шиан подошел к сослуживцам и что-то с ними обсуждает. Наблюдать за ним… это стало особенным для нее. А кожу заманчиво покалывало, оживали воспоминания о робких и одновременно таких жарких, желанных прикосновениях.

Она прикусила губу и резко отвернулась.

Надо что-то делать с этим. Пожалуй, пора заканчивать. Она – принцесса Ависии, и, похоже, ее дела в островном королевстве подошли к концу.

Ну а то, что она млеет от одного только взгляда молодого инквизитора… Что ж, она это переживет. Главное, занять себя делом.

И Льер заняла.

Она крошила, толкла в ступке, плавила в тигле, терла на маленькой терке, спиливавла напильником, выстукивала миниатюрным молоточком, почти не спала и не ела, чтобы в итоге с удовлетворением взвесить на ладони артефакт, полностью замещающий Дар телепортера.

Держа серебристую пластину перед глазами, Льер удовлетворенно откинулась в кресле. Подумала о том, что в который раз ее недооценили, и хмыкнула. Ее недооценивал отец. Точно так же недооценивал Ксеон, за что и поплатился. А его братец… что ж, недалеко ушел. И поделом.

Нет, она не будет пытаться сделать напоследок гадость королю.

Просто… исчезнет. Уйдет. Вернется в Ависию. И забудет все, как сон, хоть и будет это больно.

Когда тихо скрипнула открываемая дверь, Льер даже не шевельнулась. Так и продолжила сидеть с артефактом в руках, не оборачиваясь. Только в груди сделалось сладко и жарко одновременно, потому что знала, кто там, за спиной.

– Ваше высочество, – тихо сказал Шиан, – вы уже третий день не выходите из дома. Вам необходимо на воздух, чтобы дурно не стало.

Тут Льер подумала о том, что было бы очень эффектно сейчас привести в действие артефакт и с чарующей улыбкой раствориться в воздухе, переносясь прямиком в собственную спальню, но услышала тихий вздох – и не смогла. Сжала в кулаке артефакт. Медленно обернулась.

Шиан стоял в пороге и смотрел на нее… не описать, как смотрел. Совершенно больным, умирающим взглядом. И самое страшное, что на лице – выражение этакой прохладной заинтересованности. А там, внутри, под этой скорлупой, все разорвано в мясо, истекает кровью.

И Льер поняла это.

А он… он догадался, чем именно она занималась все эти дни. Посмотрел на зажатый в пальцах артефакт, затем – прямо, глаза в глаза.

И взгляд из больного сделался тусклым и мертвым.

Льер потупилась.

– Что… это за артефакт? – безликая, дежурная фраза.

Он ее спрашивает. Просто спрашивает, вместо того, чтобы выполнить свои прямые обязанности, отобрать опасную штуковину, и снова лишить Льер всего.

Розоватый свет заходящего солнца озарил умное, породистое лицо инквизитора. Открытый лоб, худые щеки, из-за чего скулы кажутся острыми.

Льер судорожно сглотнула, проклиная и себя за малодушие и нерешительность, и его – за то, что такой желанный. За то, что ведет себя… чересчур благородно, до глупости. Наверняка ведь допускает мысль о том, что дорвавшаяся до магии принцесса и убить может, исключительно, чтоб в ногах не путался. А если принцесса сбежит, тоже ничего хорошего. Аламар Нирс с этого мальчишки три шкуры спустит.

– Это… ничего. Так, мелочь, – ответила она хрипло.

Затем тряхнула головой. Долго ли еще играть в эти глупые игры? Оба они прекрасно понимают, что принцесса Ависии больше отнюдь не беззащитная девочка.

Внезапно Шиан шагнул к ней и резко притянул к себе. Льер задрала голову, ловя его дыхание, судорожно вдыхая полной грудью запахи свежести, весны, дождя… Ей внезапно захотелось кричать – о-о-о, Боги, как же хорошо, когда ты держишь меня в объятиях, прижимаешь к себе, и так не хочется, чтоб ты разжал руки и отпустил. Такое маленькое желание, чтобы все происходящее длилось вечно. И такое, увы, невыполнимое. Она прикусила изнутри щеку, боль немного отрезвила. Во рту поплыл солоноватый привкус.

– Ты меня убить хочешь? – спросил Шиан, едва касаясь губ.

– Нет, – шепнула Льер, – тебя – нет.

– А кого тогда? Короля? Что за артефакт ты сделала, Льер?

Впервые назвал ее по имени. Не высочеством, от которого уже оскомина, а по имени, которое прозвучало как-то особенно сладко и мучительно.

– Сдался он мне… ваш король… – не имея больше сил бороться с собой, Льер свободной рукой обхватила инквизитора за шею и притянула к себе. Спросила коротко:

– Ты отправишься со мной в Ависию?

– Нет. Мое место – здесь.

– Да ты издеваешься, – прошептала она, – если я уйду сама… что будет с тобой?

– Со мной ничего, – почти беззвучно ответил он, – потому что меня не будет.

Льер втянула воздух, ставший как будто густым. Вот оно, ее наказание. Такой чистый, такой… необыкновенный. Единственный. И недосягаемый.

– У меня достаточно средств, чтобы жить безбедно, – прошептала она сбивчиво.

Мука сделалась невыносимой. Горячие тела разделяет лишь одежда. Пальцы покалывает от напряжения. А в животе свилась тугая спираль, налилась жаркой тяжестью – и Льер хочется бездумно закрыть глаза, проваливаясь в сладкое ничто, и чтобы его руки, губы были повсюду. Чтобы взял ее грубо, прямо на ковре, а она… она подчинится, потому что слишком долго ждала этого, ждала того, кому захочет принадлежать.

– Но ты в одном шаге от короны, – проговорил он хрипло.

– Шаг к короне – и слишком далеко от тебя…

Внезапно Шиан отпустил ее, сделал торопливый шаг назад, а потом, не глядя, вышел и хлопнул дверью. Колени подогнулись, и Льер, задыхаясь, опустилась на ковер. Под кожей гулял огонь, дыхание сбилось, а злые слезы жгли глаза. Вот что это было, только что? Что?!! И ведь не играет он с ней. Так никто не играет, глаза не могут так лгать.

Она повертела в пальцах артефакт и с размаху швырнула его в стену. Потом, оглядевшись, смахнула со стола вазу – та брызнула фарфором во все стороны. Но Льер почему-то полегчало. Способность здраво мыслить кое-как, прихрамывая на обе ноги, возвращалась к ней.

«Если я уйду без Шиана, Аламар его убьет».

Льер зажмурилась и быстро вытерла мокрые щеки.

Казалось бы, не все ли равно? Казнят мальчишку, и что? У нее таких еще будет столько, сколько она сама захочет.

Льер вдруг поймала себя на том, что сидит на полу, раскачивается из стороны в сторону и смеется.

Нет, уже не будет. Никого. И не захочет.

«Но у меня есть еще немного времени, прежде чем Шиан донесет о моих намерениях мастеру Нирсу».

Глава 9

Свернувшись калачиком в постели и наблюдая за разбросанным по комнате полотнищем лунного света, Льер раз за разом прокручивала в памяти всю недолгую историю знакомства с Шианом. Все пыталась понять, когда ловушка захлопнулась, и она – гордая, своенравная Льер из королевского дома Ависии вдруг превратилась в беспомощную, одуревшую от желания самку. Тьфу, от самой себя тошно. Но стоит закрыть глаза – и вот он, темноглазый мучитель. Все время мерещится в расстегнутой рубашке, острые пряди на глаза падают, и она даже чувствует под ладонью крепкую гладкую грудь, горячую, которую хочется целовать и ласкать.

Это было похоже на какое-то наваждение. Льер начинало трясти при звуке его голоса. Стоило только поймать взгляд – и колени подгибались, все тело становилось ватным, растекалось как мед. А он… себе на уме. Поди пойми, что ему нужно… то ли не видит, в каком она состоянии, то ли делает вид, что ничего не понимает. А может, слишком ревностно относится к службе. И как толковать это его «потому что меня не будет»? Означает ли это, что Аламар Нирс казнит мальчишку за побег пленницы?

Льер повернулась на другой бок и уставилась на стену. Сквозь приоткрытое окно в спальню проникал свежий воздух, полный будоражащих ароматов первых цветов, зелени и нагретой солнцем земли. Прямо под окнами заливались трелями соловьи, не давали уснуть. И тело горело, кожа сделалась такой чувствительной, что каждое прикосновение простыни срывало тихий стон.

«Со мной никогда ничего подобного не было, – она заставляла себя думать, хоть мысли и разбегались в стороны как муравьи, – еще ни разу в жизни, ни одного мужчину я не хотела так, как его. Да уж не магия ли здесь какая? Приворотный артефакт – и все, принцесса попалась… Но даже если так, какой ему прок от всего этого? А может быть, Аламар хочет, чтобы я сама отказалась от свадьбы в Шедаром, привязавшись к мальчишке? Но, забери меня претемный, они могли бы попросту отправить меня домой…»

Льер была вынуждена признаться себе, что окончательно запуталась.

И эта ночь, весенняя, пропитанная ароматом раскрывающихся ависийских роз… И соловьи… И шелест молодой листвы…

Она села на постели и покосилась на стол. Артефакт перемещения преспокойно лежал там, никем не тронутый, и она в любой момент могла удрать в Ависию.

Могла… Но почему-то отодвигала час побега. Как будто, сбежав, теряла что-то важное, без чего вся оставшаяся жизнь будет пресной и скучной.

– Я не могу так больше, – прошептала она в темноту, – мне лучше убраться отсюда. Да, лучше всего – домой. А Шиан… что ж, он сам отказался сбежать.

Она встала и взяла артефакт, взвешивая его в ладони. Он тускло блестел во мраке, перемешанном с лунным светом, и был приятно тяжелым. Простая на вид серебряная пластинка, в которой заключена свобода.

– Отказался… И как быть? Я хочу домой и не хочу одновременно. Вот беда… Я не хочу… без него.

Льер положила артефакт обратно. Затем быстро сняла сорочку, накинула пеньюар. Она его привезла с собой из Ависии, тонкий, словно паутинка, и неприлично короткий, едва прикрывающий бедра. Завязывался он на шнурок у горла.

Льер расплела косу, позволяя волосам упасть на плечи тяжелой копной. В который раз пожалела о том, что здесь у нее не было флакончика духов, даже самого крошечного.

А потом, как была, босая, тихо приоткрыла дверь и выскользнула из спальни. Комната Шиана располагалась рядом, следующей по коридору… Льер остановилась в нерешительности. С ума сойти! И что она творит? Неужели этот инквизитор стал ей настолько дорог, что она готова соблазнить его, лишь бы он согласился бежать вместе? Или она попросту настолько желает этого молодого мужчину, что готова переступить через собственную гордость?

Судорожно выдохнув, Льер толкнула дверь. Та отворилась бесшумно, и принцесса неслышно, словно ветер, вошла в комнату Шиана и замерла, чувствуя себя не иначе как воровкой.

Лунный свет щедро заливал спальню, как будто мешая сумрак с тончайшей стеклянной пудрой. Льер быстро огляделась, увидела у окна широкую кровать, где спал инквизитор, и поняла, что начинает задыхаться. От нахлынувших вдруг чувств, от невесть откуда взявшейся нежности вперемешку с диким, почти неконтролируемым желанием, каждый вдох царапал горло.

Принадлежать ему. Вот что билось в висках медными молотками.

Подойти. Разбудить. Попробовать на вкус бледную кожу, лизнуть там, где ямка меж ключицами, а потом спуститься ниже, еще ниже…

Картинка, представшая перед мысленным взором Льер, была столь соблазнительной, что она едва не застонала, но вовремя прикусила губу. Проснется еще раньше времени, уставится темными, словно ночное небо, глазищами, и спросит – а что вы здесь делаете, ваше высочество?..

Невесомо скользя по дощатому полу, она прокралась к кровати. Дыхание сбилось. Под кожей словно огонь гулял. Хотелось прикосновений изящных ладоней с шершавыми мозолями, и вновь пробовать его губы, раствориться в дожде и свежести.

Льер остановилась над спящим инквизитором, с любопытством разглядывая его. Неброская, но породистая внешность. В самом деле, она ведь знала и других мужчин, куда как более ярких. Но с теми, другими, не ощущала и сотой доли того, что чувствовала сейчас, просто глядя на спящего парня.

Льер невольно вздохнула.

И в этот же миг инквизитор проснулся, уставился на нее, не мигая, а в руке сверкнуло лезвие ножа. Похоже, он спал с оружием.

Взгляд Шиана скользнул по ней, и Льер поняла, что пеньюар полностью оправдал возложенные на него надежды: взгляд мужчины как будто дымкой подернулся.

– Что… ваше высочество… – пробормотал он, все еще не убирая ножа.

Хриплый со сна голос прошелся бархатом по коже, заставляя вздрогнуть. Льер непроизвольно облизнулась. Шиан спал в свободных штанах, и его обнаженный торс казался темным на фоне белых простыней. Все было так, как Льер себе и представляла: гладкая мускулистая грудь, поджарый живот, неширокие, но крепкие плечи.

– Ш-ш-ш-ш, – она приложила палец к губам, а потом с улыбкой потянула завязку у горла.

Тонкая ткань медленно сползла на пол, и Льер замерла под взглядом мужчины.

– Ваше высочество… – одними губами произнес инквизитор.

– Не называй меня так, – она шагнула вперед, разрывая то расстояние, что еще оставалось между ними, потом мягко взяла его за руку и аккуратно, один за другим, разогнула сжимавшие нож пальцы.

– Что… нам нельзя…

Шиан почти прохрипел это. Глаза казались черными, словно провалы в царство Темнейшего. Темень и пустота, а в глубине рвется, ревет и гудит пламя.

Льер аккуратно присела на край кровати и наконец с наслаждением проделала то, о чем столько грезила: положила ладони ему на грудь и провела сверху вниз, от ключиц к мягкому поясу штанов.

– Кто сказал, что нельзя?

– Король, – прошептал он, завороженно глядя ей в лицо и не шевелясь.

– Плевать я хотела на короля. Ты мне нужен. Тебя хочу.

– Еще один в вашей коллекции?

«Вы только посмотрите, он еще и язвит».

– Нет, – она качнула головой, – не еще один. Просто один. Единственный.

– Но как же… корона? – Шиан прищурился.

– Я не выйду замуж за его величество, – прошептала Льер, склоняясь к его губам, – я приняла решение, и горе тому, кто помешает.

Она провела рукой еще ниже, ей было просто необходимо, как воздух, почувствовать и его желание.

Разумеется, оно было в наличии, и Льер не сдержала победной улыбки. Шиан мог сколько угодно изображать неприступную твердыню, однако ж тело его говорило вовсе о другом.

– Шиааааан, – выдохнула она в его губы, – я хочу… чтобы ты был моим единственным, понимаешь?

В это мгновение что-то изменилось в его лице, черты заострились, как будто сквозь слой воды проступил лик хищника. Льер и пикнуть не успела, как Шиан подхватил ее под бедра, бросил на кровать и попросту подмял под себя, впиваясь в ее губы жестким, требовательным и совершенно неумелым поцелуем.

– Боюсь, из меня не самый лучший любовник, – хрипло сказал он. Тяжело дыша, коленом развел ее ноги в стороны.

От одного звука его голоса, от того, с какой отчаянной решимостью скользнули ладони по коже, Льер ощутила приятную тяжесть внизу живота и небывалую легкость в голове.

– Шиааан… А ты… ты хочешь… быть моим единственным?

– Да, если это может быть правдой, – шепнул он, приникнув щекой к ее щеке.

Вместо ответа Льер обняла его бедрами и выгнулась навстречу. Больше они не разговаривали. Вообще. Потому что обсуждать здесь было совершенно нечего.

– Я счастлива, – прошептала Льер и с удивлением поняла, что по щекам катятся слезы, – спасибо тебе.

Она переплела свои пальцы с его и некоторое время рассматривала их руки. Потом задумчиво поднесла руку Шиана к губам и поцеловала в середину ладони.

– Давай убежим вместе, – прошептала она, – я тебя люблю. Мне не нужна корона, мне нужен ты. Даже если ты мне и лгал все это время, это было такой сладкой и счастливой ложью, что я тебя прощаю… Только и прошу, чтобы ты был рядом.

Шиан не ответил, но Льер, уплывая, проваливаясь в сон, чувствовала его поцелуи. Он невесомо касался губами ее лица, шеи, плеч…

«Как хорошо», – успела подумать она перед тем, как заснула.

Глава 10

Пробуждение наступило резко и неприятно. Что-то больно толкнуло в плечо, затем еще раз, и Льер вывалилась из сна прямо в комнату, где сновали мужчины в темных одеяниях. Резко сев на постели, прижимая к груди скомканную простыню, Льер подавилась собственным дыханием: инквизиция в комнате, Шиан… исчез бесследно. И встретилась взглядом с Аламаром, который развалился на стуле рядом с кроватью с такой довольной физиономией, что Льер стало ясно: все это подстроили. Вообще, все. Шиан, симпатичный молодой мальчик, приворотный артефакт – и вот их уже застукали в постели.