скачать книгу бесплатно
– Это верно, – подумав, признал Епиход. – Ты еще, действительно, ничего.
– Ты мне вот что скажи, корефан! Почему интим не предлагать? Ты как думаешь?
– Ну… Мало ли? Может, устала, может, еще что… Видишь, кавказцев просит не беспокоить. Возможно, хочет просто. Ну там пообщаться, обсудить какой-нибудь сериал… – Епиход и сам толком не понимал смысл объявления.
– Как просто? – От напряженного разгадывания у Манюськина слегка заломило в висках. – Прямо ребус какой-то! – проговорил он раздраженно.
– Супруга неожиданно нагрянет и покажет тебе – просто! – ушел от тупикового вопроса Епиход.
– Ладно, Ходя. Хорош болтать. Собирайся. Пойдем, проведаем старушку! – предложил Манюськин.
По дороге он позвонил по телефону, указанному в объявлении, чтобы узнать адрес.
– Ну как? Порядок? – поинтересовался Епиход. – Как голосок?
– Да никак, – без особого энтузиазма ответил Манюськин. – Слышно было плохо.
Уже у дома незнакомки Епиход неожиданно известил друга, что идти вдвоем неудобно и просто глупо, приглашали-то ведь одного. Манюськин нехотя согласился с таким доводом, сказав, что вдвоем было бы, конечно, веселей. И Епиход отвалил.
Дверь была самая, что ни на есть, обыкновенная. «Может и не открыть…» – подумал Манюськин и решительно нажал кнопку звонка. Тот выдал длинную трель, потом наиграл какую-то мелодию и затих.
– Иду-спешу-лечу, – послышался напевный женский голос.
Манюськин внутренне собрался.
Дверь открылась, и он обомлел. Это была она! Большая белая женщина! Это она снилась ему еще в те далекие детские годы в деревне.
– Какие проблемы? – звучным низким голосом доброжелательно спросила женщина.
– По объявлению, недавно звонил, – с трудом выдавил из себя Манюськин, так как неожиданно перехватило горло, и, видя вопросительное выражение лица хозяйки, добавил: – Романтический малыш, мэм!
Откуда выплыло это «мэм», Манюськин объяснить бы не смог. Возможно, дала о себе знать недавно прочитанная «Хижина дяди Тома». Такое обращение насторожило женщину. Она испытующе посмотрела на Манюськина и проговорила нараспев:
– А… романтичный малыш… Бонжур! И милости просим! А то кавказцы замучили, я и не поняла сразу. Проще, проще, любезный пан! Чувствуйте себя как дома!
Манюськин тщательно вытер ноги. После чего, не развязывая шнурки, сбросил ботинки.
– Бенедиктин? Или покрепче? – поинтересовалась хозяйка.
– Покрепче, – преодолевая смущение, выбрал гость.
«Бесаме, бесаме мучо…» – запела она, удаляясь на кухню. От создаваемого ею при движении ветра халат закручивался вокруг ног. И сзади она выглядела при этом еще более внушительно. В многочисленных клетках чирикали диковинные птицы. Стены были украшены коврами различных цветов и размеров. Зеркала, плюшевая мебель, легкий беспорядок, нижнее белье, небрежно брошенное на кресло – от всего этого невольно кружилась голова.
«А он славный… этот Манюськин… – с сожалением думала женщина, наливая в бокальчики напитки. – Я же не убивица какая-то, в самом деле. Ну поспит немного. И что? Ничего с ним не сделается. Я просто выполняю приказ… Но уж будя, в последний раз!» – успокаивала она привычно себя. В один из бокальчиков уверенным движением насыпала порошок.
– Ну что? Не скучаем? – спросила она у Манюськина, вкатывая в комнату столик с угощением.
То, что женщине было далеко не двадцать три, совершенно не волновало Манюськина, а вот почему «интим не предлагать»? К этому вопросу он решил подойти по возможности деликатно.
– Миль пардон, мадам, – хрипло произнес он. – А что означает… э-э… для дружеских встреч? Хотелось бы все же уточнить. Ну чтобы не попасть ненароком впросак.
– О-о, какой вы, право! Сразу норовите быка за рога! Это особый разговор. Сначала выпьем за знакомство.
Выпили. У Манюськина все поплыло перед глазами. Икнув, он мягко свалился на пол. Соблазнительница зорко оглядела его фигурку и осталась довольна. Коврик нужен был небольшой. Это было приятно. Более всего подходил висящий над диваном. С изображением мертвого тореро. «Не для дружеских встреч, мой малыш! А для дружеских прощаний! – произнесла она, профессионально закатывая Манюськина в ковер, и уже тихо добавила: – А ведь совсем еще мальчик…» Неожиданно кто-то требовательно позвонил в дверь. Она задвинула запеленатого Манюськина под диван и пошла к дверям, напевая:
– Иду-спешу-лечу…
После бегства из Швеции у Епихода сильно развилась интуиция. И прямо от Манюськина он отправился звонить мне. Я сразу понял, что медлить нельзя и помчался к дому соблазнительницы, где меня уже поджидал Епиход. Быстро его проинструктировал.
Епиход позвонил в дверь. Я встал сбоку.
– Кто там? – спросила она.
– Мосгаз, – лаконично ответил Епиход.
– Ишь, клиент косяком повалил! – сказала удовлетворенно соблазнительница, открывая дверь.
На Епихода она тоже произвела сильнейшее впечатление. Он замер, открыв рот.
– Бесаме, беса… – замурлыкала она, увидев очередную мышку.
– Ме мучо! – докончил я музыкальную фразу, выходя из-за выступа стены. – Надеюсь, не помешал?
Воспользовавшись секундным замешательством хозяйки квартиры, втолкнул внутрь Епихода и зашел сам. Она мощно и недобро встала в проходе. Бороться со статуей богини победы было бы чистейшим безумием, она значительно превосходила нас по силовым характеристикам.
– Агент Мемучо! Вы подозреваетесь в краже секретного приложения к мирному договору из здания МИДа! Или вы немедленно возвращаете его, или обыск, понятые и, как водится, арест! – тоном, не терпящим возражений, произнес я.
– Генерал! Вы не понимаете, что делаете! – резко ответила она.
– Быстрей! Считаю до двух. Раз!
– Хорошо. Ваша взяла, – подумав мгновение, согласилась она, вынося папку с документами. – Но вы еще пожалеете об этом. Вы не представляете, на кого замахнулись?! Эти бумажонки стоят миллиарды! Вам не сдобровать!
– Где Манюськин?
– Какой Манюськин? – сделала круглые глаза Мемучо.
Все было настолько искренне сыграно, что я подумал, а может быть, и не было никакого такого Манюськина.
– Обыкновенный, – обнаружив светлое пятно над диваном, добавил я: – Которого вы закатали в коврик!
– А… в коврик. Ну так бы сразу и сказали. А то, будто я знаю каких-то там разных-всяких Манюськиных! Приставал какой-то нахал, вот и пришлось. Ладно, забирайте своего дружка! Мне меньше хлопот!
Епиход вытащил Манюськина из-под дивана.
– Такая женщина и Сергей Иваныч? Непонятно… – что-то в ее облике не давало мне покоя.
– Увы! Он уже давно не по этой части. Тут вы, Шерлок Холмс, промахнулись!
– Так вы же племянница Сергей Иваныча! – внезапно осенило меня.
– Неплохо, – похвалила меня Мемучо. – Только одно уточнение – внучатая племянница. Впрочем, с Сергей Иванычем я завязываю. Хватит, попользовался! Пора и о личной жизни подумать! – сказала она многозначительно, приподняв одну бровь и поворачиваясь ко мне в профиль, чтобы я мог лучше оценить достоинства ее фигуры.
– Вот это разумно, – одобрил я ее намерения. – Учтите, я всегда к вашим услугам!
«Таких дам лучше не иметь среди врагов», – подумал я и взвалил себе на плечо Манюськина.
– Французские духи – эмблема опасности! – многозначительно сказала на прощание Мемучо.
В этой фразе крылся пока непонятный мне смысл. Пошатываясь, я пошел к дверям. Епиход поддерживал сзади друга за ноги.
– А ковер? – Выскочила на лестницу встревоженная агентесса.
– С нарочным, – с трудом выдавил я.
В машине Манюськин вскоре пришел в себя, ошалело закрутил головой и обеспокоенно спросил:
– Где она? Куда вы ее дели?
Потом немного успокоился и начал негромко мурлыкать: «Бесаме, бесаме мучо…»
Приглашение
Из почтового ящика я извлек продолговатый голубой конверт, сильно надушенный французскими духами. Там лежало отпечатанное на фирменном бланке официальное приглашение следующего содержания: «Многоуважаемый профессор, доктор, сэр! (Ненужное зачеркнуть), – подумав, я зачеркнул профессор, доктор, сэр, а сверху печатными буквами надписал: „генерал“. – Приглашаем Вас, действительного члена Британской и Шведской королевских академий и Парижского клуба, а также Вашего подручного мусье Манишкина принять участие в Международных Испытаниях фундаментальных законов природы. Проживание, полупансион, проезд железнодорожным транспортом до места назначения и постельное белье оплачиваются только действительным членам. Остальным участникам все, кроме постельного белья. Проезд до ст. метро „Тушинская“. Уважающий Вас член Исполкома Международных Испытаний, доктор Назепытин».
Все было ясно, как день. Затевалась последняя большая игра. Срочно вызвал Манюськина и Епихода. Они не заставили себя ждать. Молча протянул Манюськину приглашение. Он понюхал конверт и печально произнес:
– Ее…
«Видимо, крепко запала в душу…» – подумал я сочувственно.
Затем, шевеля от напряжения губами, Манюськин прочел текст.
– Это кто же, интересно, подручный мусье Манишкин? Не ясно. – Сморщил он в недоумении лоб и вдруг до него дошел смысл этого издевательского приглашения. – Манишкин?! – побелев, заорал он. – Без постельного белья?! Ну, держись, гады!
Он стремглав бросился к дверям.
– Куда? Назад! Отставить! – еле успел крикнуть я.
– За патронами! Надо проучить этих… эту нечисть!
Успокоив немного Манюськина, я вкратце обрисовал им ситуацию, сказав:
– Дело сугубо добровольное. Вы как?
– Мы – да! – без промедления ответили хором Манюськин и Епиход.
– Тогда готовьтесь!
Накануне
Епишка зашел к Манюськину. Перед серьезным делом хотелось поговорить, вспомнить прошлое – тревожное, полное опасностей, но такое интересное время. Опрокинули по стопарику.
– Помнишь, как уходили, отстреливаясь? – спросил с воодушевлением Манюськин. – Ну и времечко было!
Епиход вяло кивнул головой. Ему вспомнился чудовищный смрад канализационного подземелья, и как они по уши перепачкались в дерьме. Так что потом неделю от них все шарахались. «И на кой хрен мне все это нужно?» – подумал он, и ему нестерпимо захотелось обратно на пароход, к ребятам. Бросаешь себе в топку уголек да бросаешь. И никаких тебе забот и волнений. Он с трудом отогнал эти малодушные мысли. Хорошо, что хоть Семеныч их не слышит.
Манюськин достал стопку фотографий, разложил их на столе.
– Узнаешь? – поинтересовался он, указывая на одну из фотографий. – Это, понятно, я, а это кто?
Епиход не узнавал:
– Нет, не пойму… Рожа-то вроде знакомая… Из наших кто?
– Рожа! – передразнил его Манюськин. – Ну Епиход, ты даешь! Нет слов! Ты чего? Это же король Густав! Не помню только его номера. То ли седьмой, то ли восьмой? Ладно, неважно. У него дома сидим, в резиденции, выпиваем!
– А шефа нашего турнули, – Епишке захотелось сбить Манюськина с благостного настроя.
– Да знаю я, знаю! – Манюськин встал и изо всех сил треснул молоточком по наковаленке. – Это тебе, дорогой Сергей Иваныч, за шефа! За нашего генерала!
– Как он? – поинтересовался Епишка и потыкал пальцем в ушную стенку, завешанную для уюта цветастыми рушниками.
– Сергей Иваныч? А никак. Сам виноват. Привык, гад, порядочных людей подставлять. Я, Епиход, скоро съезжать отсюда буду, мои уже достали. Какого хрена, говорят, здесь мучаемся? Ты его уже проучил? Проучил! А у нас жизнь проходит. Каждый день долбят. И они, ты знаешь, в чем-то правы. Правда, не пойму, в чем, но правы. Ну да, ладно. Надо идти на эти… – Манюськин задумался. – Как их, черт? Совсем из памяти выскочило. А, вспомнил! На компромиссы! Деньги на домик у меня теперь есть, ну а к Сергей Иванычу буду наведываться. Чтоб не забывал!.. Бизнесом займусь! – размечтался он – Пчел буду держать. Эх, и выгодное это дело, Ходя! Ты не представляешь! Хотя чего я тебе объясняю? Ты же знаешь, я ведь этим уже занимался, еще в те, застойные времена.
Епишка вспомнил, что у Манюськина действительно была в свое время пчела, причем одна, еле живая, и держал он ее в спичечном коробке.
– Помню, Манюша, твою дохлую пчелку, – не удержался Епиход от подковырки, хотя это он был в гостях у Манюськина, а не тот у него.
– Не надо завидовать, Епиход! Ты тоже сможешь содержать пчел, если конечно захочешь. Я тебе, если надо, помогу, можешь не сомневаться.
– А шефа нашего турнули, – снова завел свою песню Епишка.
Никак не удавалось ему сбить друга с оптимистической волны.
– Ну, ты… и зануда! Ну, турнули! Я что ли виноват?! Из-за тебя, зануды, так и получилось! Кто тебя просил бежать звонить? Неужели я бы с бабой не управился? – наконец взорвался Манюськин.
– Аккуратно она тебя в коврик запаковала. Технично! – парировал Епиход.
– Да я уже очухался, и выбираться стал потихонечку, как вы подвалили!
– Кормил бы ты где-нибудь рыб, Манюша! Или замуровали бы тебя в бетонный блок какой-нибудь новостройки. Скажи лучше спасибо боевым товарищам.
Манюськин не любил признавать поражения и сделал вид, что не слышит Епиходовых слов.
– Шеф – мужик с головой. Не пропадет! – Он поставил фотографию на полку.
– А это что? – удивился Епишка.
