скачать книгу бесплатно
Ночная пуля. Остросюжетные повести и рассказы
Борис Штейман
Вербует генерал Нестеров «культового» персонажа анархиста Манюськина, обитающего в ушах крупных сановников, в сатирической повести «Второй закон». Стремительно развивается детективная интрига на фоне карточных комбинаций в другой повести «Ночная пуля», где «в финале автор дарит читателю неожиданную и эффектную развязку» («СПб ведомости»). Да и в повести «Связной» непредсказуемые сюжетные повороты не дадут заскучать читателю, не говоря уже и о трех небольших рассказах.
Ночная пуля
Остросюжетные повести и рассказы
Борис Штейман
© Борис Штейман, 2018
ISBN 978-5-4485-3625-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ВТОРОЙ ЗАКОН
Власть прекрасна…
Джойс
Все, как обычно… Легко бегу по огромному зеленому полю. Мягко пружинит молодая травка. Восторженный рев трибун, оглушительный свист болельщиков. Приветственно поднимаю вверх руки и кричу что есть мочи: «Я – чемпио-о-он!» Кажется, я – победитель Олимпийских игр или чего-то подобного. Впрочем, неважно. Главное – наконец-то, сбылась мечта всей моей жизни! На шее лавровый венок. Приятно покалывает. Настоящий последний герой! Бегу. Ликую… Достигаю незримой черты, пересекаю ее и погружаюсь в иную реальность, в мир снов…
Дребезжит телефонный звонок. Все разрушает. Медленно, но верно. Черт бы их всех побрал!
– Не разбудил? – вежливо интересуется Носопытин. На самом деле ему наплевать, разбудил, не разбудил.
– Да нет… – отвечаю без всякого энтузиазма.
– Есть работенка. Восемнадцатая задача. Сборник для поступающих «Бендриков и другие». – Я молчу, пытаюсь хоть как-то отквитаться за испорченный сон. – Ну, с лебедем, раком и щукой на обложке, – продолжает он.
– Да знаю я, знаю.
Любит человек все уточнять, что и без того яснее ясного.
– Короче, парашютист, на высоте десять метров от поверхности земли у него отваливается пуговица. На сколько позже приземлится парашютист, чем пуговица? У него постоянная скорость. Вы как?
– Нормально, – соглашаюсь, можно будет выторговать хорошую надбавку.
– О'кей! В шесть в Тушино, – заканчивает Носопытин.
Иду досыпать, но чувствую – не получится. Ложусь. Закрываю глаза. Конек Носопытина – Второй закон Ньютона. «Если удастся доказать, что он действует хотя бы в девяноста пяти случаев из ста, то считаю, что прожил жизнь не зря!» – заявил он как-то в минуту откровения после какого-то очень удачного, с его, конечно, точки зрения, эксперимента. Безусловно, в их «Товариществе любителей подлинного знания» почти все с отклонениями. А с другой стороны, занимаются безобидным делом да еще дают жить другим. Нашли спонсоров. В общем, с ними можно иметь дело. Я, правда, никогда не отказываюсь. Найти другого испытателя проще пареной репы. Любой студент с превеликим удовольствием. Но они предпочитают иметь дело с солидными людьми на постоянной основе. С ними можно и поторговаться. Если докажешь, что проверка связана с повышенным риском, то идут навстречу. Думаю, у них заложен определенный процент на это дело. Не из своего же кармана платят, в конце концов.
Помнится, проверял задачу за номером… Нет, не помню. Неважно. Там мотоциклист с разгона выезжает на высокий берег рва, и надо было определить минимальную скорость в момент отрыва от берега, чтобы, значит, не грохнуться в этот самый ров. Причем известны и ширина рва, и угол подъема, и высота берега. Задача элементарная. Я все дома просчитал. Да еще изрядно подстраховался. Мало ли что? Береженого, как говорится, бог бережет. В общем-то, конечно, риск был нулевой. И тем не менее удалось выторговать почти стопроцентную надбавку. А вдруг все эти кинематические формулы, которым уже лет сто, а может и все двести, неверны? И недолет! Что тогда? В лучшем случае искупаешься вместе с мотоциклом, а в худшем? Ведь их общество этим и занимается, что подвергает сомнению фундаментальные законы. Поэтому их не так уж и трудно уговорить. В общем, комплекс «Фомы неверующего» может приносить несомненную пользу…
Весеннее ласковое солнышко. Простор летного поля. Требую запасной парашют. Прыгать придется с самолета. Горючее, техника, пилот – деньги немалые, но им все нипочем.
– Махну флажком – срезайте пуговицу, – наставляет меня Носопытин.
Перед прыжком надо собраться, отхожу в сторону и встаю на голову. По системе йогов. Очень помогает. Но поблизости начинают крутиться вертолетные лопасти. Возникает сильнейший ветер, не удерживаю равновесие и падаю.
Внутри самолета уже сидят две девицы. По виду не наши.
– Это еще зачем? – интересуюсь у Носопытина.
– Туристки… – нехотя объясняет он и крутит пуговицу на моем комбинезоне.
Проверяет, сукин сын… Лучше бы проверил парашют. Из всего норовят цирк устроить!
Прыжок прошел нормально. Единственно, запутался в стропах при приземлении и не успел вовремя отстегнуться. Слегка протащило по земле. К радости Носопытина, пуговица упала намного раньше расчетного времени. Тем не менее, он неохотно отсчитал дополнительные баксы за риск. Можно подумать, свои. Не перестаешь удивляться людской жадности. А может быть, уже к ним привык, кто знает…
Подошли туристки.
– Мы вами лубовалис! – сказала с сильным акцентом менее симпатичная. Вторая в знак солидарности закивала головой. – В нашей стране многие тоже не одобряют Второй закон Ньютон.
– Здесь кинематика, – поправил я ее снисходительно.
– И вообще средства массовой информации. Они много врут. Мое имя Джойс! – Она протянула руку и с неожиданной силой стиснула мои пальцы. – Болно? – довольно спросила и уточнила: – Джойс Максвелл.
«Уж не родственница ли великого физика Джеймса Клерка Максвелла?» – почтительно предположил я.
– Я хорошо жму руку? – поинтересовалась она.
– Хорошо, хорошо… Берт, – представился я и, протянув руку, добавил: – Давай-ка еще разок… Джойс!
На этот раз я не дал застать себя врасплох.
– Силенка есть! – довольно засмеялась Джойс. – Берт, кажется, не русское имя?
– Так получилось… – уклонился я от объяснения.
– Она не говорит по-вашему, но во всем со мной согласна, – пояснила Джойс молчание подруги.
Пошли вместе к метро. Подруга куда-то подевалась по дороге. Дома Джойс быстро разделась и, прихрамывая, прошлась по комнате.
– Видишь, как силно хромаю? – сказала она, пристально взглянув мне в глаза.
– Вижу, – не стал скрывать я очевидную истину.
– На, надень. – Она протянула мне разноцветный пакетик. – Надо заботиться о своем здоровье.
«Молодежь… – подумал я с осуждением. – Для них любовь все равно, что тарелку супа съесть…»
– Я пока еще здоров, – возразил я ей.
– И я пока, – отозвалась она. – Береженого бог бережет! Надо стучать по дереву. Ведь так по-русски?
Она забарабанила по деревянной перегородке.
– Вы что, падлы?! Совсем офонарели?! – моментально откликнулся Прокопич. – Мне же в забой. В ночную!
– Извини, старина! Она не в курсе! – крикнул я в стенку. – Человеку в забой, надо потише, – объяснил я ей ситуацию.
– Что такое «в забой»? – спросила Джойс.
– Уголек кайловать.
– А… Я тоже знаю много пословиц, – самодовольно доложила она. – Ты чего стоишь, как на свадьбе?
– Может быть, не получится, – объяснил я свое промедление. – Годы-то уже не те, – добавил, чтобы ей было необидно.
– Может быть… – ответила она, села на постель и подперла горестно рукой щеку.
Мне стало ее жаль, и все получилось.
– Тебе же секс не доставляет удовольствия, – констатировал я. – Зачем тебе это?
– У меня есть дома друг, афро-англичанин. Его зовут Милдред. По-нашему, бой-френд. Он у меня тоже всегда спрашивает, зачем тебе это надо, Джойс? – Она тихонько засмеялась.
«Милдред же типично женское имя? – засомневался я. – Вдобавок еще и негр… М-да, неприятно… Но я же не расист какой-нибудь… Надо повторить три раза, чтобы закрепилось в подсознании». Повторил и почувствовал себя абсолютно свободным от расовых предрассудков.
– Ты герой! – сказала Джойс. – Поэтому сочла за честь с тобой переспать, хоть это мне все… – задумалась. – Как правильно: до ноги или до фонаря?
– И так хорошо и так. – Она явно стремилась к углубленному изучению языка.
В коридоре послышались шаги и стук резинового наконечника палки ветерана.
– Подлец! – крикнул он сипло. – Развалил! Все развалил! Подлец!
– Кто это? – испуганно поинтересовалась Джойс. – Начальник?
– Берданкин, ветеран… – объяснил я. – Недоволен президентом.
– У нас тоже каждый может ругать премьер-министра, – сказала она. – А королеву нельзя.
– У нас теперь тоже. Мы этим гордимся. У нас демократия. Мы – свободная страна, как и вы. Конечно, жаль, что королеву нельзя. Но, с другой стороны, на нет и суда нет.
Назначение
Я подошел к зеркалу, подтянул живот и напружинил мышцы. В длинных сатиновых черных трусах до колен и подхваченных резиновыми подвязками коричневых в ромбики носках я выглядел достаточно импозантно.
– И что ты такого во мне обнаружила? – самодовольно поинтересовался у Джойс.
– Обнаружила? – Она недоуменно сморщила лобик. – А-а… Поняла. Я тебя лублу!
– За что? – продолжал кокетничать я, распушив перья и кудахтая.
Подумав, она печально объяснила:
– Ты – рыцарь!
– Что верно, то верно, – подтвердил я, задерживать воздух уже было невмоготу, грудная клетка с шумом опала, живот с благодарностью принял естественную форму.
– Толстый рыцарь… – самокритично признал я. – Толстый уютный старый рыцарь.
Она обняла меня сзади и прошептала:
– Красивый…
Идиллию прервал телефонный звонок.
– Да… есть! Немедленно! – чеканил я в трубку. Медленно с достоинством повесил ее обратно.
– Все! Кончились каникулы. Снова в строй! – обрисовал кратко ситуацию. – Больше ничего сказать не могу. Не имею права. Ты как-никак с чужого поля ягода. Извини!
– Не отпущу! – заплакала она и еще крепче меня обхватила.
Я попытался высвободиться, но с первой попытки это сделать не удалось. Девчонка была тренированной. Кажется, это у нее серьезно. Самолюбие, конечно, тешит, но могут быть неприятности… И немалые. Через десять минут подадут машину…
– Я тебя тоже лублу! – как можно нежнее произнес я.
Оковы пали. Ласково поцеловал ее в лоб.
– Понадобился – вызвали! – важно и многозначительно сказал я. – Ничего не поделаешь, надо одеваться.
Открыл светлого дерева, фанерованный платяной шкаф. Скрипнули дверки. Достал китель, галифе, сапоги. Блеснули орденские планки. Внизу засигналила машина. Высунулся в окно. Прислали «ЗИМ». Неплохой признак. Ожидания, надежды засуетились в голове.
– Захлопнешь дверь, – бросил на прощание подружке.
Звонко зацокал каблуками по кафельному полу лестничной площадки. Свет слабо пробивался сквозь пыльные оконные витражи. Щеки приятно пощипывал огуречный лосьон. Настроение было, ну, просто превосходным. «А ведь я к ней умудрился привязаться…» – подумал не без меланхолии про Джойс.
Шофер вытянулся по стойке смирно, отдал честь и открыл дверцу. «Понадобился – вот и вызвали», – повторил я про себя самодовольно.
Взбежал по широким каменным ступеням. Легко подалась тяжелая темная дубовая с начищенными до блеска латунными ручками двустворчатая дверь.
– Ну здравствуй, здравствуй! Проходи, проходи! – Сергей Иванович крепко стиснул мне руку. – Что? Есть еще силенка у старика? – поинтересовался довольно.
– Чуть пальцы не сломал! – затряс я нарочито рукой.
Повадились, паразиты! Ну ладно, баба дурака валяет… А этот? Воспитаньице, ничего не скажешь!
– То-то, брат! Ну да к делу. Генерала дать не могу. Только полковника. Соглашайся и не думай!
– Почему генерала не можете? – нахмурился я.
– Будто сам не знаешь? Связь с иностранной гражданкой – раз! Это, голубочек, не шутка. Перерыв в службе – два! Мало? Сам виноват! Раньше надо было думать. Ну-ну, не грусти. Мы ее проверим и тогда, если конечно все чисто, будешь генералом. Будешь! Как она вообще-то?
– Не очень… – честно признал я.
